Реальность

      Снег падал уже без малого четыре часа и, видимо, хотел превратить всё обозримое пространство в единое белое полотно. Если так продолжится и дальше, дорогу к дому не расчистят и к следующему вечеру. А просить дворника убирать снег под падающим снегом хоть и забавно, но немного глупо. Пусть лучше в доме хоть на сутки поселится спокойствие. Мама будет только за, если девушка не поедет завтра в издательство. Оно отнимало слишком много сил, несмотря на то что Уолт был отличным помощником. Хотя и пытался иногда взять на себя свои прошлые обязанности и злился каждый раз, когда его отдёргивали.       Марта улыбнулась своим мыслям и плотнее сжала ладонями горячую кружку с кофе. От одного взгляда на улицу становилось неуютно и холодно, хотя снег даже спустя года после переезда из Эквадора остался для неё самым волшебным явлением природы. Но она предпочитала наблюдать его из дома.       Потрескивающие в камине поленья грели своим жаром её ноги, а кружка, некогда принадлежавшая её другу Харлану, прекрасно дарила тепло рукам. Девушка отпила кофе и подняла глаза на сидящего напротив неё мужчину с книгой в руках. Он заинтересовано пробегал глазами по строчкам, полностью поглощённый чтением одного из детективных романов из кабинета Мистера Тромби. Ему оставалось всего с десяток страниц, и Марта с незаметной для себя лучистой улыбкой ловила каждую эмоцию на его лице.       Ей нравилось сидеть по вечерами возле камина и ни о чём не думать. Или думать, но о чём-то далёком и обязательно приятном: она вспоминала своё детство, переезд в Америку, начало работы медсестрой у известнейшего детектива современности. Такие простые мысли позволяли ей расслабиться после долгого рабочего дня, а в выходные подзарядиться энергией, чтобы хватило сил и на домашние дела. Алисия не понимала всей прелести в таких вечерах и предпочитала смотреть сериалы, иногда зубрить Конституцию или переписываться с подругой из Лос-Анджелеса. Она должна вернуться к весне, и они вдвоём подадут документы в юридический колледж. Раньше и разговоров о юридическом в их семье не шло, но что-то изменилось, и младшая сестрёнка твёрдо решила поступить и даже стать лучшей на факультете.       Из-за этого она часто терроризировала детектива, когда он приезжал не слишком поздно. Записанные в телефоне вопросы сыпались на него нескончаемым потоком, а все ответы бережно сохранялись и переписывались в тетрадь по теории криминалистики, которую она вела по статьям из интернета и электронным учебникам. Мама радовалась такому рвению своей дочери, но в то же время понимала, что обычным нотариусом она не пойдёт работать, а захочет стать детективом.       Марта мельком снова глянула на мужчину и перевела взгляд куда-то на кованую оградку камина. Когда это началось? — вдруг спросила она себя. Впервые за последние два месяца ей пришла в голову такая простая, но вместе с тем почти нереальная мысль. Ощущение, что так было всегда, не покидало её ни в один из тех вечеров, что она проводила не одна. Однако это было лишь ощущение, у которого она вдруг захотела найти исток в своих воспоминаниях.       Мистер Бланк отправил ей письмо в красивом конверте с сургучной печатью спустя месяц после ареста Ренсома. В нём он поздравлял Марту с теперь официально принадлежавшим ей наследством и предупреждал о скором суде, на котором она должна будет присутствовать. Чувствуя бесконечную благодарность к детективу и вместе с тем страх за предстоящий суд, она села за стол Харлана Тромби и впервые в жизни написала письмо от руки. Отправить в ответ смс ей показалось не просто грубостью, но непростительным кощунством.       Спустя три испорченных листа и три десятка испорченных нервных клеток ответное письмо с благодарностью и приглашением на ужин со своей семьёй было отправлено детективу. Никогда раньше она не думала, что бумажные письма дарят такую незабываемую атмосферу. Оно не напечатано одним пальцем за пол минуты, не создано из слов, которые подкидывает любезный Т9. В нём чувствуется душа и тот глубокий, невысказанный смысл, что хранит в себе каждая прописанная буква.       Перед отправкой письма Марта пообещала себе, что будет иногда писать именно на бумаге, а не в телефоне или ноутбуке. Пусть это занимало гораздо больше времени, зато и эмоций это приносило значительно больше. Особенно, когда она брала в руки бережно хранимое ей письмо с красивой, почти каллиграфической подписью «Б. Бланк». Она перечитывала его каждый вечер как мантру, и это действительно помогало ей не сойти с ума в круговороте неотложных дел богатой наследницы.       К огромному её удивлению они встретились уже на следующий день в адвокатской конторе, откуда она забирала какие-то, непонятные даже ей самой, документы. Она хотела и в то же время боялась спросить про ужин лично, но детектив опередил её. Решено было встретиться вечером в ту же пятницу, мама Марты как раз хотела приготовить праздничную утку в честь вступления её дочери в права наследницы шикарного особняка.       Ту пятницу сестра ей будет припоминать в лучшем случае до конца жизни. Марта успела разбить две тарелки, поскользнуться на разлитой ею же воде, удариться ногой о шкаф и этим свалить с верхней полки вазу, которая, слава Господу, стойко выдержала такое испытание.       — Тебе не кажется, что ты слишком волнуешься перед приходом детектива? — язвительно спросила Алисия, смотря на неё с хитрым прищуром. С таким выражением лица от неё ничего хорошего ждать не приходилось.       — А тебе не кажется, что ты пересмотрела бразильских сериалов? — в тон ей ответила Марта, но сестра успела заметить, как она напряглась в первые пару секунд.       — Я знаю тебя слишком хорошо, Марта, — от её елейного голоса девушка вздрогнула и посмотрела хоть и строго, но с какой-то мольбой, — не пытайся обманывать меня, у тебя это получается слишком плохо.       — Элис, я прошу тебя, без шуток.       Младшая сестрёнка кивнула и, окрылённая собственной фантазией, убежала переодеваться к ужину. Марта медленно выдохнула и уронила голову на сложенные ладони, уже предвкушая все те круги ада, через которые ей придётся пройти через час.       Стоя на кухне в самой простой домашней одежде, она помогала маме заканчивать приготовления к праздничной трапезе, когда услышала подъезжающую к крыльцу машину. Её рука дёрнулась то ли от неожиданности, то ли от напряжения, и нож, которым она нарезала овощи, полетел на пол. Её мама обернулась на звук и с тёплой улыбкой сказала ей:       — Иди, тебе ещё нужно переодеться, я сама закончу, — девушка посмотрела на неё, потом на свою одежду и снова на неё. Весь её удивлённо непонимающий вид говорил о том, что переодевание в её планы не входило. — Ты серьёзно собралась ужинать в этом свитере?       — Бегом переодеваться! — крикнула Алисия, сбегая со второго этажа в нарядной кофте и некогда школьной юбке. — Твоего детектива я встречу.       С самым недовольным видом, на какой только была способна в такой прекрасный вечер, Марта отправилась переодеваться. Перспектива общения Бланка с её семьёй теперь не казалась ей такой милой и ни к чему не обязывающей. Жаль, что ей не хватило сообразительности понять это чуть раньше. И ответить сестре, что детектив вовсе не её, тоже надо было.       Харлан говорил ей, что вовремя проанализировать ситуацию важно всегда. Она же не считала это такой необходимостью раньше, зато теперь поняла всю глубокомысленность и полезность этого совета. Ей, как владелице целого состояния, ещё предстояло долго и упорно развивать эти качества. А пока приходилось срывать плоды необдуманных действий.       — Добрый вечер, Мистер Бланк! — торжественно произнесла Алисия, распахивая перед ним дверь. Марта в этот момент стояла посреди своей комнаты на втором этаже и смотрела в зеркало на своё немного усталое лицо и кофту, которая вполне могла сойти за праздничную в тихом семейном кругу. Когда послышался голос детектива, она резко выдохнула и, теребя длинные рукава, спустилась в гостиную.       Мужчина стоял к ней спиной и вручал её маме бутылку вина, что-то говоря о прекрасном сорте французского винограда, из которого оно сделано. Алисия стояла возле входа с осоловевшими глазами и, подойдя к Марте, шепнула, что вкус на мужчин у неё идеальный. Старшая сестра поёжилась и легонько ударила младшую по руке, как бы напоминая, что ей было дано обещание вести себя прилично и глупыми шутками не разбрасываться.       — Вы разбираетесь в вине, — констатировала девушка просто из желания обратить внимание детектива на себя. И получилось, он мгновенно обернулся, пару секунд изучая её внешний вид. Что-то в ней неуловимо изменилось, будто взгляд стал другой, уже не няни-медсестры пожилого джентльмена, но что-то большее. Наследница почти сотни миллионов долларов. Её ещё не было видно, скромность и доброта затмевали эти начала, но всё-таки не полностью. — Добрый вечер, мистер Бланк.       — Рад вас видеть, мисс Кабреро, — он чуть поклонился ей, и что-то странное с его улыбкой проникло в сердце и душу Марты. Будто бесконечная теплота к этому человеку, а ещё благодарность и уважение. — И я скорее разбираюсь во Франции, чем в вине.       — Предлагаю сесть за стол, и вы расскажете нам о Франции, — улыбнулась она, не прекращая комкать в руках край рукава. Хотелось показать себя хозяйкой того самого поместья, в которое он зашёл несколько минут назад. Но она не знала, что даже в эту минуту оставалась для детектива обычной девушкой с неисчерпаемым запасом доброты и любви к миру.       Вечер прошёл волшебно: сестра много спрашивала детектива о его работе, а он с радостью отвечал. Под напором мамы им пришлось вкратце пересказать и ход расследования убийства Харлана. Но даже это скорее расслабило Марту, воспоминания были хоть и не самыми позитивными, но эмоциональными. Конечно, что-то они в своём рассказе умолчали. Во всех дополнениях и комментариях детектива девушка была главной его помощницей, верной, честной. Развеивать этот непорочный образ перед родными Марта не захотела, крутила в руках бокал с красным полусладким и словно через призму непредвзятости рассматривала увлечённого рассказом мужчину.       После ужина и совместной уборки, против которой рьяно протестовала её мама, говоря, что всё сделает сама, Алисия ушла закрыть заднюю калитку и выпустить собак, которых по случаю приезда детектива было решено убрать. Они хорошо к нему относились, но он всё-таки был посторонний человек. В это время перед зажженным камином ещё с вином сидели мисс Кабреро и Бенуа Бланк. Она рассматривала огонь и тлеющие в нём поленья, бессознательно обхватив бокал ладонями, как делала обычно с кружкой горячего кофе.       — Как вы себя чувствуете, Марта? — впервые обратился к ней детектив, чуть наклоняясь вперёд, как он обычно делал, говоря с подозреваемыми. За столом они общались все вчетвером, и ни разу он ничего не произнёс именно для неё. Будто за ужином она была только тенью той, что сейчас сидела в кресле напротив него.       — Немного загнанно, — её губы тронула улыбка, тут же исчезнув, — юрист Харлана составил план работы на ближайшие два месяца. И это только для оформления всех документов. Голова уже идёт кругом.       — Вы справитесь, даже не сомневайтесь в этом, — серьёзно сказал он, откидываясь на спинку кресла и отпивая вино.       — Извините, детектив, возможно я задам немного глупый вопрос, — Марта усмехнулась своим мыслям. Она выпила вечером всего бокал, но ей было так хорошо и спокойно, будто она выпила не меньше бутылки. Видимо, надо просто меньше нервничать или меньше пить успокоительное у Уолта, — но почему вы согласились приехать?       Бенуа удивлённо приподнял брови, но, поняв суть вопроса, улыбнулся. В глазах мелькнула будто хитрая искорка. Он не сказал ей о том, что всё равно сидел без достойного дела, что использовал ужин как предлог, чтобы не пойти в ресторан с одной надоедливой особой. Вместо этого он медленно допил вино, поставил бокал на столик и почти таинственным полушёпотом ответил:       — Захотел увидеть вас в новой роли, — он видел, как она нервничала в начале ужина, как теперь осмысливала его слова с серьёзным лицом. Наверное, поэтому он и не солгал, он действительно хотел увидеть её, хотя и не в новой роли. Он скорее боялся увидеть новую мисс Кабреро, полную противоположность той, что когда-то подслушивала их с сержантом разговор на террасе. И сейчас он даже ругал себя за такие непрофессиональные мысли, ведь ещё после оглашения завещания понял, что она останется той же девушкой. С миллионами в кармане или без.       — И вам нравится то, что вы видите? — таким же таинственным голосом спросила Марта, наклоняясь вперёд. Копировать жесты детектива оказалось спонтанной, но крайне удачной идеей. Он вернулся в то же положение и улыбнулся, кладя подбородок на сцепленные в замок руки. Только сейчас, смотря на её поблескивающие глаза, Бенуа понял, почему её взгляд показался ему несколько иным. Вдруг она встала с кресла и уже хотела пойти в сторону кухни, но он удержал её. — Хотите чай?       — Марта, остановитесь на минуту, — он поднялся и сделал шаг к ней. Между ними было несколько сантиметров, и девушка испуганно наблюдала за ним, не решаясь сдвинуться в сторону или что-то сказать. Он наклонил голову ещё чуть ближе, и выглядел при этом как всегда, расследуя преступления. С искренним интересом. — Сколько вы выпили?       — Бокал, — растерянно прошептала она, поднимая свой пустой бокал из-под вина на уровень глаз. Но такой ответ его явно не устроил, и под его серьёзным взглядом ей вдруг свело живот. Только этого не хватало, — и пару рюмок коньяка, когда была в издательстве.       Последнее она произнесла с явственным раскаянием. Это было правдой, в которой она не признавалась и самой себе, считая все мысли об этом глупостью. Потому так легко получалось уходить от разговоров про её состояние, когда мама замечала шаткую походку. Две недели, пока она знакомилась с делами издательства, Уолт помогал ей не только с делами и документами, но и с расслаблением. Он в конце каждого рабочего дня доставал всегда полную фляжку с коньяком, а Марта как-то незаметно для себя привыкла таскать на работу закуску.       Только под строгим взглядом детектива она осознала, что действительно делала. Раньше она позволяла пить себе совсем немного и только в хорошей компании, но это издательство, документы, юристы, Уолт подвинули эти принципы бутылкой крепкого алкоголя. Она стояла сейчас с удивлённо распахнутыми глазами и, кажется, начинала всё больше ненавидеть себя за недостойное поведение. Бланк видел это, поэтому легко коснулся её руки и предложил:       — Давайте выпьем чаю на террасе, и я поеду домой.       Кабреро неуверенно кивнула, забрала оба бокала и ушла на кухню, повторив слова своей мамы на его предложение помочь, что он гость и не должен беспокоиться о таких мелочах. Не прошло и пяти минут, как девушка вернулась с двумя кружками горячего чая и кивнула на дверь террасы. Они вышли в вечернюю осеннюю прохладу и невольно поёжились, оказалось, что, сидя возле камина, они успели пригреться. И сейчас даже такая безветренная, пусть и немного прохладная погода доставила им дискомфорт.       Марта, поставив чай на столик, вбежала в дом и вернулась с пледом и кофтой для себя. Бенуа чуть ближе сдвинул два кресла и, приняв плед, сел. Она разместилась рядом, кутаясь в шерстяную кофту. Такой тихий вечер было глупо проводить в четырёх каменных стенах. Еле заметный шелест опавших листьев приятно успокаивал, даже лучше, чем музыка для медитации, которую Марта начала слушать на ночь, чтобы лучше спать.       — Я совсем забыла спросить, — вдруг спохватилась девушка, пряча за кружкой хитрую, но вместе с тем обеспокоенную полуулыбку, — как вам моя семья?       — У вас невероятная мама. Она напомнила мне о чём-то лёгком и тёплом, родом из детства. Может быть даже мою маму, — он невольно усмехнулся, словно с этими прекрасными воспоминаниями была неразрывно связана какая-то глубокая душевная боль. Марта подумала о том, что нужно расспросить его больше о детстве, но он, словно прочитав её мысли и найдя их не самыми перспективными, перевёл разговор в другую сторону. — А где ваш отец?       — Где-то в Америке, — эта тема всегда была одной из самых нелюбимых для неё. Но горячий чай согревал изнутри, и сердце уже не так болело, когда она говорила об этом. — Он бросил маму после того, как она отказалась оставаться в Эквадоре. У него здесь была другая семья, мы узнали это слишком поздно.       — Сочувствую, — попытался утешить её Бланк, и она хотела улыбнуться в ответ, но вдруг шестым чувством поняла, что эта история не просто печальная, а действительно знакомая ему. Только заставлять его вспоминать о не самых приятных моментах в жизни ей не хотелось. Она забралась с ногами на своё кресло и опёрлась о подлокотник, оказываясь ближе к детективу. Ей не хотелось спать, но глаза закрывались, и голову пришлось поставить на руку, чтобы не упасть. Горячая кружка уже переместилась на стол, и теперь девушка прожигала её взглядом.       — Чем вам так не угодила эта кружка? — со смешком спросил Бланк, рассматривая её лицо. Возникшая улыбка окрасила её лицо новыми, яркими красками, и даже усталость отошла на задний план. Она не видела этого, но чувствовала то ли от чужого взгляда, то ли от улыбки возникшее из ниоткуда ощущение тихого счастья, когда вроде бы обычный вечер, но если бы он не кончился, на Земле настал бы Рай.       — Я просто задумалась о том, что уже поздно, и такси сюда приедет не быстро, — столько мыслей крутились в голове, столько казалось было важно сказать, объяснить, а вместе с тем ничего определённого увидеть в этом потоке бессвязных мыслей не получалось. Уолт говорил, что у хорошего начальника в голове всегда минимум два варианта ответа на любой, даже самый неожиданный и сложный вопрос. Поэтому она замерла на секунду, прежде чем повернуться к нему и с обезоруживающей улыбкой предложить. — Мистер Бланк, оставайтесь у нас. А утром я отвезу вас в город, мне всё равно придётся ехать к нотариусу, я забыла сегодня привезти ему один документ.       — Не стоит, зачем я буду утруждать вас своим присутствием? Вечер был чудесный, и вам моя искренняя благодарность за него, но я не могу злоупотреблять вашей добротой, — чем больше он говорил, тем легче Марта выстраивала в один ряд причины, почему она пригласила его на ужин и сейчас предлагала остаться на ночь.       — Мистер Бланк, дело не в доброте, — серьёзно начала она, сделав глоток чая. Он смотрел на неё с тем умилительно-сосредоточенным видом, с каким смотрят на детей, которые говорят о взрослых, серьёзных вещах. И говорят вроде бы правильно, но все усилия приходится употребить, чтобы не улыбнуться, так мило они выглядят в тот момент. — Я обязана вам многим. Вы раскрыли дело об убийстве моего друга, поддержали меня, когда были чтения завещания и потом, когда я хотела сознаться семье Тромби, что я виновата в смерти Харлана. И ещё вы дали мне уверенность, что моей вины в том нет. Вы были лучшим детективом, но я была не лучшей подозреваемой. И я прошу прощения у вас за эти глупые игры. И позвольте мне хоть так выразить вам свою бесконечную признательность. Я не знаю, как описать то, что я чувствую. Но я могу хоть немного отвлечь вас от ежедневной рутины и думаю, что это правильно.       На какое-то время тишина овладела полутёмной террасой. Девушка обхватила себя руками и плотнее запахнула кофту. Лёгкий ветерок всколыхнул слой опавших жёлтых листьев в саду и снова затих, будто наблюдая с затаённым дыханием, что ответит детектив. Ясное вечером небо начали заволакивать неровным строем тучи. Тяжёлые, хмурые, они не сулили в конце осени ничего хорошего. И пусть первый снег пробуждал в человеке самое доброе и тёплое, связанное с детством и просто тем временем, когда он был счастлив. Он также навевал тоску, как и жёлтые листья, которые вот-вот упадут на мокрую от дождей землю. Они напоминали о том, что время идёт слишком быстро. И от этого на душе вместе с почти детским восторгом поселялась печаль.       Бланк, поставив кружку на столик, встал, обошёл сзади кресло, на котором сидела девушка, и остановился за её спиной, доставая сигарету и зажигалку. Марта, ещё прежде чем почувствовала запах сигаретного дыма, подумала о том, что сейчас был бы подходящий момент, чтобы он закурил. Никогда не относившись хорошо к этой привычке, она бросила на него быстрый взгляд, повернув голову, и вернулась в прежнее положение. Чай уже был не таким горячим, а кружка вообще остыла, но она всё равно привычным жестом обхватила её ладонями, надеясь хоть немного согреть.       Вдруг на плечо ей легла тёплая рука. Она чуть заметно вздрогнула, но не обернулась, пряча улыбку за кружкой, хотя он бы и при всём желании не смог увидеть её. Девушка бы никогда не призналась себе в том, что чувствовала в тот момент. Так нереально это было, как будто сон. Один из таких снов, которые ещё всё утро не дают тебе вернуться в реальный мир окончательно. И вино, смешанное с коньяком, только прибавляло ей умиротворения.       Она не хотела думать о том, что это только из-за алкоголя, потому что тогда это получались не настоящие эмоции, алкогольная фальшь, которую она так не любила и потому редко пила. А осенний вечер был самым настоящим, и тучи, закрывшие луну, и терпкий сигаретный дым, распространявший свой аромат белёсым облаком вокруг них, и даже рука на плече, невесомо и как будто неосознанно поглаживающая ключицу. Значит и её состояние, эмоции были самыми настоящими. «Как я глупо рассуждаю» — усмехнулась себе Марта.       — Чего сидите тут, в темноте? — вынырнув неслышной тенью откуда-то из-за кустов, спросила Алисия весёлым голосом. Следом за ней выбежали обе собаки, посчитавшие своим долгом потребовать от людей любви и ласки. И кто они такие, чтобы отказать двум милым мордочкам почесать за ушком. Бланк опустился на корточки, и одна из собак чихнула от плотного дыма, но и не думала отстраняться от странного, но доброго человека, который гладил её между ушей.       — Сейчас пойдём, — вместо ответа сказала девушка сестре и, отвлёкшись от поглаживаний пса, добавила, — и Элис, скажи маме, что мне удалось уговорить мистера Бланка остаться на ночь.       Алисия улыбнулась и кивнула, смотря исключительно на Марту. Она выглядела иначе, чем весь последний месяц. Всё та же усталость и мутноватый взгляд с нездоровым блеском в глазах, но её движения были спокойнее, и голос мягче. Только теперь сестра видела, как ей нужен был этот ужин, и не только из-за детектива. Он был просто поддержкой и сочувствующей стороной, пусть для неё и это важно. Только основное её желание перед ужином было хоть на несколько часов забыть о всех делах, которые не оставляли её и в выходные, и, судя по синякам под глазами, ночью.       Собаки, потеряв всякий интерес к сидящим на террасе, убежали, и Элис, оставшаяся без компании, поёжилась от холодного воздуха и зашла в дом под обеспокоенным взглядом старшей сестры. В детстве она часто и сильно болела, а пару лет назад попала в больницу с пневмонией. Тогда Марте приходилось отпрашиваться у Харлана и ехать к Алисии в столь короткие часы приёма посетителей. Её иммунитет с тех пор поднялся до невиданных им ранее небес, но семья продолжала беспокоиться и заставляла её одеваться как можно теплее.       — Пойдёмте, мисс Кабреро, не думаю, что заморозить вас хорошая идея, — в задумчивости докуривая сигарету, произнёс Бланк и усмехнулся. Девушка кивнула и лениво поднялась с кресла, чувствуя охвативший её холод. Она точно так же, как сестра, поёжилась, комкая в ладонях рукава кофты и взяла со столика кружки.       Дом встретил её неожиданным, но безумно приятным теплом. На кухне, заканчивая уборку, что-то тихо напевала мама, и только подойдя ближе, она смогла разобрать мотив. Это был какой-то старый романс, один из тех, что когда-то её мама знала наизусть и пела вечерами вместе со своими подругами, тогда ещё и не думая о смене места жительства. Марте тогда было около пяти, и она проснулась ночью от тихих песен на крыльце. Тогда ещё молодые девушки, ровесницы её в настоящий момент, сидели на ступеньках и пели что-то душевное, трогательное, и на глазах у них были слёзы.       Она не отвлекла их тогда и не хотела отвлекать её сейчас, но помыть кружки, не столкнувшись с убирающей посуду мамой, было бы чудесным, но абсолютно фантастическим событием. Её мама посмотрела на настенные часы и удивилась, что часовая стрелка уже оставила позади себя единицу. Неудивительно, что мистер Бланк решил остаться на ночь у них и что Марта сама это предложила.       — Элис уже похвасталась? — с беззлобной ухмылкой спросила девушка, убирая помытые чашки в верхний ящик.       — Что несравненный, знаменитый, восхитительный, галантный и обворожительный Бенуа Бланк будет ночевать у нас? — копируя эмоциональность, с которой о нём говорила младшая дочь с час назад, когда они остались на кухне уже вдвоём, а Марта и детектив ушли к камину, уточнила женщина и, выдержав драматическую паузу, рассмеялась. — Разумеется.       — Прям так и сказала, восхитительный и обворожительный? — Марта хихикнула, представляя, как Алисия со всей возможной экспрессивностью перечисляла все его достоинства и подбирала десятка два прилагательных.       — И не один раз, — её мама облокотилась о край стола и посмотрела на неё, играющую с прядью волос. На работе приходилось постоянно убирать волосы в высокий хвост или шишку и под конец дня и, особенно, недели у неё начинала болеть голова. Пару часов в интернете убедили, что ничего страшного в этом нет и ежевечерний массаж головы легко исправит это. — Где ему постелить?       — Думаю, сегодня ты уже достаточно потрудилась. И тебе пора отдыхать, — девушка посмотрела на настенные часы и уже хотела выглянуть в коридор, но тут дверь террасы с характерным щелчком закрылась. Она улыбнулась и, пожелав маме доброй ночи, пошла на второй этаж. Детектив поднялся следом за ней.

***

      Только открыв утром глаза, Марта уже поняла, что что-то не так. Часы на телефоне показывали десятый час, а в комнате было по-прежнему темно. Можно было подумать, что что-то произошло с телефоном, и сейчас действительно была ночь или, по крайней мере, раннее утро. Но с первого этажа доносились звуки проснувшейся от легкого звона посуды и приготовлений к завтраку кухни, и даже в комнате пахло свежей выпечкой. А единственная, кто могла приготовить её, была мама, и она не вставала в выходные дни раньше восьми.       Пересилив утреннюю лень и желание не существовать в этом мире вообще, девушка медленно спустила с кровати ноги. Прошло ещё пару минут, и она нашла в себе пригоршню сил, для того чтобы встать и, зевая, подойти к окошку. Раздёрнув шторы одним выверенным, но не лишённым некоторого изящества движением, она увидела совсем не то, что ожидала. Не было никакого белого покрывала и в шуб укутанных деревьев. Даже намёка на это нельзя было найти во всей окружающей её природе. Из тёмно-серых, почти грязных туч медленно и словно нехотя по снежинке опускался на землю первый снег. Он сразу таял, достигая земли, и должно было пройти не меньше трёх часов такого сонного снегопада, чтобы хотя бы часть его задержалась на земле, а не стала холодной мерзкой лужей пополам с грязью. Марта грустно осмотрела всё пространство до забора и, даже несколько разочарованно вздохнув, пошла в ванную комнату. Раз природа не смогла взбодрить её, это сделает прохладный душ и чашечка кофе с молоком.       Спустя каких-то полчаса она, ероша руками влажные волосы, спустилась в гостиную, где за столом уже сидели все остальные домочадцы. Ей даже стало завидно, глядя на свежую и отдохнувшую Алисию и весело улыбающуюся маму. Сама она выглядела если не неважно, то уж точно ниже среднего. Это легко было понять по их сочувственным взглядам на неё, которые они в большей или меньшей степени пытались скрыть.       — Всем доброго утра, — не так бодро, как планировала изначально, поприветствовала она сидящих за столом. И медленно опустилась на свободный стул. Кроме кофе не хотелось больше ничего, даже дышать. Это было её странное, но к собственному несчастью постоянное состояние по утрам. Как бы хорошо она ни спала и каким бы прекрасным ни было утро, первый час ей было не нужно ничего в этом мире.       — Доброе, мисс Кабреро, — не отвлекаясь от чтения чего-то в телефоне, кивнул ей Бланк. Он тоже выглядел выспавшимся и в целом довольным жизнью, но то, что было написано, портило его настроение на глазах. Марта хотела спросить об этом, но засомневалась, касается ли её это. Может ли она спрашивать его о чём-то подобном? Вчерашний вечер вспомнился ей ярким пятном, нарушающим её привычную жизнь.       В нём не было ничего сверхъестественного, но каждое действие, каждое слово ей казалось самим по себе чем-то странным, необычным. И как закончился их разговор на террасе, и как Бенуа понял, что она пила, и сам ужин, на котором все вели себя так, будто были знакомы уже очень давно, просто по каким-то причинам не виделись. И поэтому делились новыми событиями и фактами о своей жизни за время отсутствия.       Хотелось прямо спросить его, зачем он послал ей письмо. Ведь он прекрасно успел изучить её за время расследования и знал, что она предложит ему встретиться, и неважно, на обеде или ужине, в кафе или дома. И детектив сказал ей, что хотел увидеть её. Но чего хотела она? Написала бы она первой, пусть даже и простую смску? Или позвонила бы вечером перед судом, признаваясь ему, что хотела бы чувствовать его поддержку там, под взглядами всей семьи Тромби, включая человека на скамье подсудимых, Ренсома? Как странно было думать об этом, как странно осознавать тёплую привязанность к постороннему человеку и анализировать его действия.       — Марта, я не стал вам говорить вчера, — вдруг начал Бенуа, откладывая телефон и поднимая на неё изучающий и серьёзный взгляд. Она уже знала, о чём пойдёт разговор, и повернулась к нему, комкая в руках первую попавшуюся салфетку. Девушка чувствовала его напряжение, нежелание расстраивать и снова возвращать мысленно в дни после убийства. Харлан был её другом, наставником и героем, а не только работодателем, как считала большая часть его семьи. — Суд будет в следующий четверг, в двенадцать.       Марта отстранённо кивнула, хотя разумом и понимала, что это было неизбежное завершение дела. Дела, которое изменило всю её настоящую и будущую жизнь, даже прошлое пошатнулось от таких изменений. Она встала и пошла на кухню, будто шестым чувством ощущая, что сварить себе кофе — лучшая идея из всех, что вообще могла прийти ей в голову. Когда позади неё раздались медленные, но уверенные шаги, она стояла возле раковины и пыталась сдержать слёзы.       Будто только теперь её покидала боль утраты и разочарования в семье, которую она считала почти родной. Вспомнилось всё мерзкое, что они говорили ей после оглашения завещания. Тогда она не поняла, но сейчас вдруг пришло осознание, что Харлан хотел, чтобы она увидела их обезображенные иступленной злобой лица. Увидела, каковы их истинные мотивы. Деньги. Чёртовы деньги стали причиной конца и в то же время начала всего. Без них не было бы звонков от Мэг и советов вернуть всё семье, как ближайшим наследникам, не было бы смерти бедной Фрэн, которая просто хотела подзаработать. И Харлан, этот великий человек, был бы жив.       Её трясло от беззвучного плача и ужаса осознания, что теперь эти деньги, убившие и искалечившие целый дом, находились в её руках. Она следом за мистером Тромби, как неопытный фокусник, жонглировала миллионами под чужие наставления и даже не думала о том, что у неё в руках не просто состояние, а целое книжное издательство, которое из-за смерти автора книг стало безумно популярным.       — Марта, — тихо позвал Бланк, замерев всего в паре шагов от неё. Она вздрогнула и обернулась, вытирая дорожки слёз на щеках. Ей стало стыдно за собственные мысли и слабость. Харлан верил в неё, видел в ней какую-то силу, скрытую глубоко в душе, и был уверен, что она справится со всеми трудностями, иначе бы не оставил такое завещание. Поэтому она просто была обязана оправдать его ожидания хотя бы в своих глазах. И в это точно не входило плакать из-за предстоящего судебного процесса.       — Извините, — пытаясь успокоиться, дрожащим голосом проговорила девушка и поправила волосы, только для того чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей. — Из-за усталости я в последнее время стала крайне эмоциональной.       — Всё в порядке, я понимаю вас, — Бенуа улыбнулся уголками губ и протянул ей руку. Марта медленно выдохнула, чтобы окончательно успокоиться, подошла ближе и уткнулась лбом в его грудь. Она бы никогда не позволила себе подобного даже будучи пьяной, но сейчас её ответственность и логика взрослого человека отступили назад. Прошло бы всего пять минут, и она снова вернулась в привычное состояние. Сварила бы кофе, как ни в чём не было, и с удовольствием бы выпила целую кружку горячего и ароматного напитка, который любила сильнее всего.       — Прошу вас, никогда никому об этом не рассказывайте, — прошептала она и неожиданно улыбнулась, с надеждой смотря на детектива. Тот обнял её, мягко проводя рукой по волосам, и кивнул. — Обещаю, эта тайна умрёт вместе со мной.

***

      В среду, сидя в кафе в ожидании своего заслуженного обеда, Марта от нечего делать крутила в руках телефон с разбитым экраном, до замены которого так и не дошли у неё руки. Она включала телефон, видела набранный номер детектива и снова отключала его, не зная, что лучше сделать. В основной диллеме участвовал внутренний маленький ребёнок, который говорил «хочу чтобы вечером он приехал», и взрослый адекватный человек, который считал себя не в праве дёргать человека посреди рабочего дня и недели даже звонком, а тем более просьбой приехать.       И вроде бы всё правильно говорил второй оппонент, только легче от этого не становилось ни на печатную страницу. Тем более, что последнее дело мистер Бланк раскрыл ещё несколько дней назад и с тех пор был абсолютно свободен, если опираться на не самые надёжные источники в лице Элис и интернета. Сестра вообще решила декларировать ей любую информацию, найденную в СМИ и связанную с детективом. Особенно она любила это делать по утрам, хвастаясь удачными результатами ночных поисков. Только что и зачем она искала, оставалось загадкой для всех.       Марта предлагала ей просто написать ему смс со списком вопросов, на которые он должен был ответить как можно подробнее. Особенно вопрос про его семейное положение волновал её, как и её маму, а заодно Мэг, Уолта и даже Линду, которые почему-то говорили о детективе, как о каком-то очень известном, но вместе с тем почти родном человеке. Только через несколько недель девушка узнала, что в какой-то газете напечатали сенсационную новость о том, что знаменитый детектив Бенуа Бланк, раскрывший убийство Харлана Тромби, снова был замечен в его доме, теперь официально принадлежавшем молодой Марте Кабреро, наследнице всего многомиллионного состояния писателя.       Она узнала это вместе с десятком других, уже менее правдоподобных новостей о себе. Их решила показать Алисия, чтобы её старшая сестра хорошенько понимала, что такое знаменитость и богатство со всех сторон. Особенно со сторон газет и жёлтой прессы, которые, организуя издательству колоссальный доход за счёт лучшей в своём роде рекламы, создавали некоторые проблемы семье Тромби, Драйсдэйл, Кабреро, а заодно и Бланку, чьё имя теперь буквально не сходило с заголовков. И новости о раскрытии преступлений чередовались со слухами, гипотезами и прочей чушью, что забивала головы некоторым знакомым.       Официант поставил перед ней блюдо и, кивнув на её благодарность, испарился также незаметно, как и появился. Марта снова разблокировала телефон и нажала на иконку звонка с уверенностью профессионального гонщика, вдавливающего педаль газа в пол, чтобы войти в поворот. И при этом, желательно, остаться в живых. Её предприятие было не так опасно и от него не зависла ни одна жизнь, но сердце тоже стучало чаще обычного ритма, хотя и выглядела девушка абсолютно спокойной. Три гудка, в течение которых она прожигала взглядом спагетти и чувствовала, как сильно хочет есть. Наконец гудки исчезли.       — Добрый день, мисс Кабреро, — весёлым голосом поприветствовал её детектив, чиркая спичкой.       — Добрый, мистер Бланк, — Марта улыбнулась; пусть курение и было вредной привычкой, но что-то в нём было магическое. Одна из подруг мамы в Эквадоре часто курила у них на крыльце, и даже показывала восьмилетней девочке разные фокусы с дымом. Для неё это было не просто вдыхание ядовитых веществ, а целое искусство, у которого в то время просто не было много поклонников. — Надеюсь, не отвлекаю?       — Конечно нет, — на фоне послышался женский голос, и детектив, раздражённо фыркнув, чем-то хлопнул, скорее всего, закрыв дверь. — я рад вас слышать. Что-то случилось?       — Как вам сказать, — она неопределённо пожала плечами, чувствуя реакцию собственного желудка на её ответ. — У меня просто обеденный перерыв, и я хотела сказать вам, что… — её медленное, нарочито глубокое дыхание не давало ей сосредоточиться и внятно озвучить то, что она хотела ему сказать. Марта свободной рукой потёрла глаза и посмотрела на идущих за окном людей. Каждый из них спешил по каким-то своим, неведомым остальным делам. И у каждого нерешённые проблемы, неозвученные чувства и незабытые детские страхи. Она встряхнула головой, отгоняя от себя лишние, слишком философские для этого часа мысли.       — Боитесь суда? — спросил Бланк, и не нужно было видеть его лицо, чтобы почувствовать через голос его улыбку. У любого другого человека она выглядела бы как усмешка, но только не у него. Во всяком случае, девушке казалось так. Она кивнула, прекрасно понимая, что собеседник не смог бы увидеть её ответа.       — У Ренсома будет адвокат, вдруг он что-то наговорит присяжным, и они решат, что он не виновен? — Элис совсем недавно досмотрела очередной сериал, и в нём как раз адвокат смог доказать присяжным невиновность человека, который убил ребенка. Он выстроил всё так, что люди ему поверили, это действительно была очень правдоподобная версия, хоть и на самом деле не имеющая ничего общего с правдой. — Вдруг он вызовет меня как свидетеля и спросит о чём-то? Например, о легальности проживания моей мамы? Теперь всё хорошо, но тогда было нет. А если спросит о моих отношениях с Тромби или самим Ренсомом? А если…       — Марта, — мягко остановил её Бланк и, вдохнув едкий сигаретный дым, попытался хоть немного успокоить. Он был уверен в своих обвинениях и уликах, но и из них опытный и чертовски хороший адвокат мог составить такой триптих в доказательство виновности мисс Кабреро в смерти Харлана, что люди, не знающие Марту лично, поверят ему. Только говорить ей об этом сейчас было совершенно неразумно: она сильная и приняла бы это спокойно, но зачем девушке потеря лишних нервных клеток. — Вы будете отвечать на все вопросы честно, мы оба знаем это, так чего же вам бояться? Никакие хитросплетения лжи не выдержат вашей честности, поверьте мне. Лучше подумайте о чём-нибудь хорошем, что вы сделаете после суда?       Марта улыбнулась и действительно подумала о том, чего бы ей хотелось после морально тяжёлого и изнуряющего дня. Только не алкоголя, нет, может пару бокалов отпраздновать победу она бы выпила с семьёй, но не больше. И провести весь вечер на кресле возле камина почему-то не хотелось. А вот от семейного ужина она бы не отказалась, и обязательно, чтобы на нём был большой и, по её скромному вкусу, лучший в мире торт. Она рассмеялась своим мыслям, но ответила без лукавства.       — После суда куплю торт «Тирамису», знаете, возле издательства шикарная пекарня. Мы там брали такой торт на мой первый день рождения в Америке. И с ним связан ещё целый ворох хороших воспоминаний, — она уже не могла бороться с голодом, а время обеда утекало сквозь минуты телефонного разговора, поэтому она ела лапшу и думала о торте, запивая и обед, и мысли уже остывшим чаем. Казалось, это был лучший обед за последний месяц.       — И всё? — с весёлым удивлением спросил Бенуа. Эта девушка не переставала удивлять его: тихая и скромная, она могла совершить что-то абсолютно противоположное, эксцентричное, поддавшись порыву, а затем за секунду превратиться в самую настоящую Железную леди. Сильную, уверенную, красивую. И вдруг снова скромно улыбаться, перебирая пальцами край рукава. Её хотелось успокоить в тяжёлое время, показать, что вокруг неё всегда есть люди, готовые помочь ей. Какое-то иррациональное желание защитить от пагубного влияния мира, отравляющего её открытую, заразительную улыбку.       — Думаю, да, мне всегда хватало для счастья и спокойствия моей семьи, — она замерла на несколько секунд, борясь с желанием попросить его об одном одолжении, и всё-таки решилась. — А могу я позвонить вам сегодня вечером?       Бланк не знал, какой подтекст скрывался в её словах и был ли он вообще. Только его детективный опыт, пополам с подсознательном чутьём, состроил целое признание, извлечённое из её слов. Она сказала о том, что ей хватало семьи, чтобы успокоиться. И сегодняшний вечер был явно из тех, который должна помочь пережить семья. И она просила его о ещё одной беседе, только как раз вечером. Тем самым семейным вечером. Для человека с логическим складом ума он слишком явственно ощущал тепло, разлитое где-то в грудной клетке. Усмехнувшись своим мыслям, он ответил ей.       — Конечно. Звоните в любое время.

***

      Было около девяти, когда сидя в кабинете Харлана и читая сценарий, написанный по одной из его книг, которому она должна была дать свою оценку в понедельник, Марта услышала подъезжающую машину. Маленькое окно и плотное полотно падающего снега позволяли ей видеть совсем немного: незнакомую машину и какого-то мужчину, выходящего с пассажирского места. Его лицо было скрыто тенью, а сердце Марты билось слишком сильно для того, чтобы она строила предположения.       На выходе из кабинета она столкнулась со спешащей к ней Алисией. Она с донельзя удивлённым лицом приказала ей бежать скорее вниз, проигнорировав вопрос сестры о том, кем был приехавший незнакомец.  Она наверняка успела разглядеть его гораздо лучше, стоя около панорамных окон в прихожей, чем Марта с узкого окна верхнего этажа. Элис схватила её за руку и тащила вниз, всем своим видом излучая счастье, хотя и немалое удивление ещё не успело исчезнуть полностью.       Когда они достигли прихожей, вечерний гость только поднимался по ступеням к двери. Младшая сестрёнка, пискнув, толкнула старшую к двери, а сама отошла ко входу в гостиную, уже предвкушая всю палитру эмоций, которую за пару мгновений испытает деловая владелица издательства. Вспомнив о маме, она подбежала к креслу в гостиной и, сказав ей всего пару слов, вернулась обратно. В дверь позвонили и Марта, чувствуя небывалый выброс адреналина, медленно, почти трясущимися руками открыла дверь. И замерла.       — О, Господи, — только и смогла сказать она, боясь пошевелиться, чтобы прекрасный, но самый нереальный из всех снов не рассыпался на осколки. Закрыв руками лицо и искренне пытаясь сказать хоть слово, она стояла напротив оказавшегося хорошо знакомым гостя. Который протягивал ей торт. Наконец ей хватило сил тихо, но честно произнести. — Вы безумец.       Бланк неопределённо пожал плечами, улыбаясь при этом совершенно счастливо, почти по-детски. Девушка с недоверием взяла контейнер и осмотрела находящийся внутри торт. Это действительно было то самое Тирамису, о котором она говорила несколько часов назад. Её удивлённый взгляд медленно проходился по небольшой деловой сумке у него на плече, волосам, присыпанным снегом, залихватски распахнутому пальто. И чем дольше она смотрела на него, тем ярче появлялась на губах улыбка. Марта не выдержала и рассмеялась, заражая своим смехом не только детектива, который уже стряхивал со снятого пальто снег, но и Элис с мамой.       Девушка отдала им торт, а сама осталась в прихожей, чувствуя себя обязанной хоть что-то сказать человеку, который этим вечером внезапно ворвался в её жизнь, чтобы хоть немного порадовать. Хотелось признаться честно, что счастливее неё в тот момент вряд ли бы удалось найти. Хотелось наплевать на простые правила приличия и обнять его, шепча бесконечно «спасибо». Хотелось снова убедить его остаться на ночь, только для того чтобы ночью сидеть в кабинете Харлана и разговаривать на какие-то абсолютно неважные темы, не заботясь о том, что завтра должен быть суд.       — Вы правда считаете меня безумцем? — спросил Бенуа, заходя с ней в гостиную, где уже были расставлены чашки и столовые приборы. Ни мамы, ни Алисии видно не было, но шум закипающего чайника легко мог перекрыть их голоса на кухне.       — Поехать почти ночью на такси в снегопад за тортом, чтобы привезти его в такую даль? — на её скорее риторический вопрос он снова пожал плечами, имея вид самый загадочный. — Что вы, нет, это совершенно нормально. Особенно для вас.       — Думали, детективы пожизненные рабы безапелляционной логики? — усмехнувшись, спросил он, растирая успевшие замёрзнуть руки. Девушка подошла ближе и легко, почти невесомо обхватила своими тёплыми руками его ладони.       — Я не об этом, — она махнула головой, убирая упавшую на глаза прядь волос и заодно подкрепляя свои слова действиями. И подняла на него внимательный взгляд. — Вы, знаменитый Бенуа Бланк, едете в снег через весь город. Зачем?       — Хотел вас порадовать, — Марта отпустила его руки, и серьёзное выражение лица снова сменилось на улыбку. — и не будет ли с моей стороны дерзостью попросить у вас разрешения остаться на ночь?       — Безусловно, но по такой погоде я бы всё равно не отпустила вас обратно, — они сели за стол, видя идущую с чаем Элис, и её маму с аккуратно нарезанным на блюде тортом. Это точно сон — мелькнула мысль, которая бы объяснила все противоречия и странности этой ситуации. Но чай явно был настоящий, и торт, на который вначале ещё хватало выдержки смотреть с подозрением, был точно таким же чудесным, каким она его помнила.       За окном уже два часа без перерыва шёл снег, и девушка, глядя на него, хотела и одновременно боялась думать о том, что чувствовала в момент, когда открыла дверь. Был несомненный страх, и в одно мгновение она даже успела упрекнуть себя, что забыла телефон наверху. Шок и абсолютное непонимание, казалось, отражались на её лице, как на зеркале премиум-класса. Тысячи вопросов роились в голове, создавая гомон и шум целого роя пчёл. Какие-то вопросы она почти озвучивала, но в последний момент хватала себя за язык. Все они были логичны, все они были важны ей, но просто видеть этого человека на пороге дома, ставшего ей родным, было в тысячу раз важнее, чем узнать ответ на банальный вопрос, зачем он приехал.       Но и шок был непоследней эмоцией, которую она ощутила в те пару минут. За ним пришла эйфория, всеобъемлющее счастье, чувствуя которое, она рассмеялась. И вовсе не от осознания того, что чувствовала, а от лёгкости и правильности того, что видела прямо перед собой. А видела она детектива с шальной улыбкой, который почему-то твёрдо решил периодически появляться в её жизни и помогать переживать все проблемы.       За чаем они снова говорили все вместе обо всём на свете и ни о чём конкретном. Алисия ужасно хотела спросить, откуда мистер Бланк знает о любимом торте её сестры, но боялась испортить этим магию непринуждённой беседы. Будто они сами пригласили его на вечерний чай и он в назначенный час пришёл с тортом и хорошим настроением, заражая им всех в семье Кабреро.       Было больше двенадцати, когда все разошлись по своим комнатам. Кто-то лёг спать, а кто-то, например Марта, с улыбкой маленького щенка, желающего, чтобы ему уделили внимания, стояла в коридоре и не решалась постучать. Но была не была, как говорится, она выдохнула и коротко постучала в дверь, ведущую в спальню, которая для всех живущих с особняке стала называться исключительно комнатой детектива. Сам детектив открыл практически сразу, будто прекрасно знал, что кое-кто ещё захочет его увидеть.       — Извините, — она, кивнув в ответ на приглашающий жест, вошла в комнату и мягко закрыла за собой дверь. — Я просто подумала, не хотите ли вы, скажем, ещё немного побеседовать? — он с усмешкой выгнул бровь, и Марта добавила уже другим, как будто растерянным голосом. — Я просто боюсь завтрашнего дня.       — Конечно, дайте мне пять минут, чтобы переодеться, и я в вашем распоряжении, — он чуть поклонился и подошёл к своей сумке на кресле. Девушка кивнула и про себя усмехнулась, смотря на этого человека немного иными глазами. Он точно знал, что останется, когда ехал к ним. Это не было чем-то оскорбительным, наоборот, думая об этом, не получалось сдержать улыбку.       — Вы же знаете, где был кабинет Харлана. Я буду там, — нотку сожаления в её голосе уловила лишь она сама и тут же задохнулась возмущением. Его бы не было, если бы не сцена, когда детектив снимал пиджак и закатывал рукава рубашки, которая до сих пор стояла иногда у неё перед глазами. Тогда, перед арестом Ренсома, она не думала о чём-то подобном, но мозг запомнил каждое движение, теперь периодически изводя её воспоминаниями и мыслями. Разум задавал лишь один вопрос, неужели она опустилась до подобного.       Бенуа кивнул её словам, медленно расстёгивая пуговицы рубашки и стоя к ней вполоборота, видимо, ожидая, когда у девушки появится совесть и она выйдет из комнаты. Марта часто заморгала, чтобы избавиться от странного наваждения, и вышла из комнаты, прижавшись затылком к двери со стороны коридора. Прикоснувшись к щекам, она с удивлением ощутила жар. Она действительно покраснела, то ли от волнения, то ли от глупых мелькавших перед ней мыслей. Для девушки это было столь редкое и непривычное явление, что она даже не могла его адекватно оценить. Вообще оценивать сейчас хоть что-то для неё было фантастической задачей, наподобие решения квантовой механики. Тоже что-то непонятное и для мозга в его теперешнем состоянии нереальное.       Вдруг одна из дверей медленно, а потому со скрипом приоткрылась. Совсем как в дешёвых ужастиках, но задумавшуюся о своём Марту эти несколько секунд в темноте наедине со скрипящей дверью напугали. Она отступила на шаг, прижимаясь уже не только затылком, а всей спиной к деревянной рельефной поверхности. Из комнаты выглянула Алисия и, повиснув на двери, протянула сестре пачку шоколадного печенья. Девушка выдохнула и уже открыла рот, чтобы сказать ей пару слов о вежливости по отношению к старшим и особенно нервным, но ручка двери, в обнимку с которой она стояла, опустилась. Марта одним длинным шагом, разом вспоминая все уроки танцев, которые она посещала в школе, переместилась от открывающейся двери в сторону Элис.       — Зря ты бросила танцы, — хмыкнула она, вручая печенье как победный кубок, а заодно как бы между делом поглядывая за её спину, и ушла в комнату.       Сестра могла сказать ей что-то, о чём и думать-то не всегда хватало сил. Она упрекала её в излишней скромности и покорности, и от последнего всеми силами теперь приходилось избавляться, чтобы не выпустить из рук управление издательством в целом и каждым подчинённым в частности. Упрекала в отсутствии юбок и платьев, блузок, которые всё же пришлось купить, пусть и в небольшом количестве. Но пока она была в бизнесе новым и неопытным человеком, она предпочитала одеваться строго в классическом офисном стиле. Хотя сестрёнка всё-таки смогла уговорить её на пару забавных вещиц. И, конечно, она упрекала её в том, что любимое хобби было забыто из-за собственных комплексов и неуверенности. Когда-то танцы вдохновляли её, но она уже давно не чувствовала некогда сильной тяги вновь надеть бальное платье и выйти на сцену.       Марта вздохнула, покачала головой, смотря на пачку в своих руках и развернулась. Позади неё стоял вроде бы тот же самый Бенуа Бланк, только не в строгом костюме и даже не в рубашке. И оттого привычный образ ломался на осколки, которые отражали пусть того же, но всё-таки совершенно иного человека. Так бывает, когда долго видишь знакомого в одной обстановке и привыкаешь к тому, как он выглядит, и даже подсознательно убеждаешь себя, что он всегда так выглядит. А затем меняется фон, одежда, освещение, и перед тобой уже не хорошо знакомый товарищ, а совершенно неизвестная и таинственная личность, которая всё то время просто скрывалась и ждала своего часа.       — Всё в порядке? — чуть наклоняя голову в сторону, спросил Бланк. Девушка кинула быстрый, но неуверенный взгляд на его внешний вид, ещё не переставая удивляться такому бонусу, как домашняя версия детектива, и кивнула.       Кабинет Харлана Тромби изменился лишь количеством бумаги на рабочем столе, ну, и другим, хотя внешне очень похожим диваном. Полиция отдала старый диван неделю назад, но Марта так и не притронулась к нему, потому что именно его она видела, когда её друг перерезал себе горло. Теперь он стоял в одной из пустующих комнат и меланхолично ждал своей неизбежной участи.       Марта прикрыла дверь и замерла в нерешительности. Иногда, по вечерам, она садилась на пол перед диваном и пила чай или разговаривала с Мэг по телефону. Это было в те редкие дни, когда даже камин не радовал и хотелось спрятаться от всех в маленьком и уютном мирке. На столе даже лежала книга, которую она читала вечерами. Правда десятки необдуманных и всё откладываемых в течение дня мыслей овладевали ей уже через десять минут, поэтому книга ещё ни разу не менялась на столе. Хотя она просиживала с ней часами, и почти всегда на полу. Но вряд ли Бланк оценил бы её предпочтения, тем более когда в полуметре более удобная поверхность.       — Обычно я оставляю только настольную лампу, а основной свет выключаю, — отложив странный, но важный вопрос, Марта подошла к выключателю и пожала плечами. — Но могу оставить так.       — Делайте, как привыкли, — он поднял руки в капитулирующем жесте. Девушка нажала на клавишу и, только когда комната погрузилась во тьму, поняла, что забыла эту самую лампу включить. Проклиная собственную неорганизованность, она по памяти пошла в сторону стола, правда задев при этом детектива. — Прошу меня извинить.       — Я сама виновата, — она почувствовала ладонью плотную ткань тёмного цвета футболки и чуть вздрогнула, когда рука детектива перехватила её. Не пытаясь освободить руку, она дотянулась до лампы и щёлкнула кнопкой. — Я иногда сижу здесь, на полу, и мечтаю. Для этого яркий свет не нужен, поэтому я привыкла к полутьме.       Бенуа с каким-то особенным пониманием посмотрел на неё и, сам убрав руку, сел на пол. Марта хихикнула, боясь разбудить маму или Элис, и опустилась рядом. Пачка печенья шелестела очень некстати так, будто в комнате открылась фабрика по производству фольги. По крайней мере, так казалось сдерживающим смех двум людям в тишине полутёмной комнаты. Упаковка сдалась быстро под яростным и крайне красноречивым взглядом настойчивой девушки.       — Алисия сегодня принесла с прогулки, — опережая вопрос, который явно крутился у Бенуа на языке, ответила она. И то ли печенье действительно было таким вкусным, то ли его таковым делала сама атмосфера, но передать мысленное спасибо сестре она не поленилась. — За ней бегает мальчишка какой-то. Она смеётся, притаскивает подарки и сладости, а сама кривится от одного его имени.       — Может быть ещё изменит своё мнение, — Бланк смотрел на её запредельно притягательные в тёплом свете лампы глаза и ловил себя на мысли, что хотел бы проводить так вечера чаще, чем раз в вечность.       — Я не против, пусть дружит и любит, пока душа просит, — Марта облокотилась о диван и словно просто от нечего делать продолжала рассматривать детектива. Он не мог не видеть её печальный и задумчивый взгляд, но спросить сейчас означало не узнать ответа никогда.       — А ваша душа не просит? — она дёрнула рукой, доставая печеньку гораздо резче, чем было нужно. Какой правильный вопрос задал он ей, будто прекрасно знал, что ответить она на него сможет только после долгих раздумий.       — Не знаю, — честно ответила девушка, наматывая на палец прядь волос, — Элис живая, она влюбляется в актёров и незнакомцев в метро, дружит с людьми со всего света в интернете и с девчонкой из соседнего особняка в жизни. Ей легко осознавать это, легло отпускать прошлую влюблённость и как бабочку ловить новую, — она улыбалась, говоря о своей младшей сестре, и понимала, что несмотря на все различия между ними, она её очень любила. — Я любила в жизни лишь раз и то, не человека, а своё хобби. Танцы. Я была школьницей, и это чувство потрясло меня. Но оно прошло, как и почти любая первая любовь. С тех пор я не уверена, что вообще способна любить человека.       Как странно было говорить об этом с человеком, перед которым открывать душу вовсе не хотелось. Потому что он не просто поймёт и примет это, а как настоящий детектив начнёт разбираться в причине всего того, что творится с ней. Но как же не хотелось слушать в сотый раз слова о «своём» человеке, вечной любви и прочих непонятных метафизических явлениях, о которых больше всего любили рассуждать именно одинокие люди. Её мать, бабушка, Мэг, Элис. Все они заваливали её инструкциями и планами, и приметами, как найти любовь на всю жизнь, только странно, что сами они этим не пользовались. Или пользовались, только ничего не действовало, а признаться в этом не хотелось.       — Вы очень изменились, — с задумчивый улыбкой сказал ей Бланк, и, не услышав в ответ ободрения или слов сожаления, Марта с каким-то странным выражением лица, будто сама путалась в своих мыслях и боялась своих слов, продолжила.       — Вы правы, в моей жизни появилось что-то новое. И оно совершенно не связано с наследством Харлана. Оно другое, непривычное, незнакомое мне. Я чувствую тепло, — она приложила руку к груди и улыбнулась, чувствуя учащённое биение сердца, — и счастье. Такое тихое, будто созданное только для одной меня.       Эти слова казались бредом даже ей самой. Она объяснила это страхом перед завтрашним судом, и действительно все мысли, расширившиеся до размера Вселенной, сузились до небольшого помещения. Хоть детектив и сказал ей ещё днём, что волноваться не о чем, забыть о том сюжете, который ей рассказала Элис, не получалось. В голове возникали тысячи «а вдруг…», и каждый из них был хуже предыдущего. Особенно становилось не по себе от тех, что связывались в голове в сериалом. Марта не выдержала и снова начала со страхом вслух размышлять о возможных развязках этого дела.       — Могу я курить или это будет совсем нагло с моей стороны? — спокойный голос Бенуа каким-то чудесным образом передавал спокойствие и ей. Она ответила, что это будет их маленький секрет, и с нескрываемым наслаждением вдыхала первые рваные облака сигаретного дыма. Даже чуть ближе придвинулась, заставляя мужчину сдержанно усмехнуться, хотя в глазах его пляшут чертята, и в полутьме это видно как никогда. — Вы можете лечь на меня, если хотите.       Марта подавила нахлынувшее смущение и с непривычной для себя, но такой идущей ей хитрой улыбкой легла ему на ногу головой. И снова он чувствовал тепло в груди, как когда решил ехать за тортом. И снова он вернулся мыслями в тот момент и те рассуждения, на которые натолкнули её слова. Семья. Она ни на секунду не переставала любить свою семью, и вместе с ней всех близких людей, входящих в её жизнь. Дома, без лишних ушей и глаз, она вела себя по-другому. Именно в тот момент она была настоящей Мартой Кабреро.       Мужчина прокатывал привкус никотина на языке и медленно, растягивая удовольствие, выдыхал плотный белый дым. Марта молчала, сложив руки на животе, и только сосредоточенный на дымке взгляд выдавал в ней волнение. Как было странно лежать полу и думать, что вот в эту самую минуту, чувствуя горьковатый привкус от плотного запаха на губах и смотря на человека, который вроде бы был полностью расслаблен, но его быстрый взгляд то и дело проходился по ней, она была счастлива. То самое чувство из школьных сочинений и неразрешимых вопросов философов всех веков. Оно было вокруг них, внутри неё самой, и — Марта не могла этого знать, лишь надеяться — передавалось Бланку.       Он опустил свободную руку на её живот, накрыв её ладонь своей. Марта улыбнулась и, боясь, что может уснуть, начала немного рассказывать о своей работе. Как много в ней выяснилось плюсов и положительных моментов, пожалуй главный из которых был возможность вернуться домой, сделать себе кружечку кофе и исчезнуть для всех до завтрашнего утра. Детектив согласился, это действительно был главный плюс пусть и любимой, но всё-таки порой изнуряющей работы.       Их тихий смех и непрекращающийся разговор тонул в тишине спящего дома, не знавшего о суде и уж тем более не волнующегося за него. Но он спал, в то время как они обсуждали что-то совершенно неважное, но именно в тот момент имевшее в себе саму суть жизни. Кажется, они говорили о тортах, продолжая жевать печенье и мысленно благодарить ухажёра Элис за отличный выбор. Заодно при обсуждении и самой Элис досталось, хотя Марта клятвенно обещала себе никогда не ворчать на попытки младшей сестры сделать её счастливой.