формалин.

Юноша сидел за столом в комнате, освещаемой лишь тусклым светом настольной лампы. Он склонил голову на бок, хрустя затёкшей шеей, от чего его взгляд упал на рамку с фотографией. На красочной картинке изображалось несколько человек: девушка с густыми волосами, уложенными в аккуратный куколь со шпилькой, в нежно-лиловом платье, улыбающейся настолько искренне и ярко, что юноша непроизвольно улыбнулся ей в ответ. Следующим кадром на фотографии был юноша, чертами лица схожий с предыдущей девушкой. Только яркости в нем не было. Лишь какой-то необычный магнетизм, из-за которого не сразу хочется отвести взгляд. Фиолетовая водолазка и черные брюки с серебристой пряжкой в виде змеи придавали ему всему какой-то шарм. Из куколя, закрепленного фиалковой лентой, выбивались передние пряди, некогда бывшие чёлкой. Парень провел по рамке пальцем, беря ее в руки и стирая ладонью пыль. Далее его взгляд упал на двух людей более старшего поколения, нежели передние люди с фотографии. Мужчина и женщина, стоявшие сзади, явно приходились двум передним родственниками. Девушка похожа на мать, юноша – на отца. Женщина строго и холодно смотрела в камеру, положив руку на плечо сидящей дочери, пока ее муж смотрел в камеру с лёгкостью и улыбкой. В самой стороне, закинув руку на плечо юноше в фиолетовой водолазке, стоял хозяин комнатки, освещаемой тусклым светом лампы. Юноша достал фотографию из рамки и вклеил ее на самый первый лист ежедневника, абсолютно чистого и не замаранного. Парень взял ручку и начал писать под фотографией первые иероглифы. «Знакомьтесь, это я. Вэй Ин.» Юноша вздохнул, от усталости потирая глаза указательным и большим пальцами, ставя рамку на стол в самый угол рядом с монитором компьютера, переведенного в спящий режим. «Это моя семья. Та милая девушка, настоящая и живая – Янь Ли. Моя шицзе. Слева от нее стоящий и делающий вид, что ему вообще в тягость фотографироваться – Цзян Ваньинь – мой сводный брат и по совместительству друг детства. Ну а сзади – Фэнмянь и Юй. Мои приемные родители, погибшие в автокатастрофе.» Вэй Ин тоскливо подпер щеку рукой и тягостно вздохнул. Он вспомнил тот день, когда Ваньинь впервые заплакал на людях, абсолютно не стесняясь и не боясь осуждений со стороны наблюдателей, пришедших на похороны его родителей. Он долго еще сидел один возле могил с цветами, лишь в конце дня положив букет с лотосами на общее надгробие. Янь Ли и Вэй Ин в этот момент сидели в машине, которую им одолжил супруг первой, сам оставшись дома с ребенком – маленьким и на редкость вредным племянником Цзинь Лином. На совсем еще неокрепшего в статусе совершеннолетнего человека Ваньиня свалились все хлопоты. Завещания, стресс, окончание института. Вэй Ин вспоминает это время с трудом, потому как тот из-за всех событий пристрастился к сигаретам. Янь Ли, будучи старшей сестрой, пыталась взять побольше мороки с документами наследства на себя, дабы облегчить брату защиту его диплома и прочих институтских заморочек. А-Чэн всё же закончил институт с отличием, став бы гордостью матери. Но он лишь закинул аттестат в самую дальнюю коробку, чтобы тот не напоминал о том, для кого на самом деле он оканчивал учёбу в престижном заведении, и пошел работать в полицейский участок, полностью найдя себя в жизни и став сотрудником-кинологом, в распоряжение которого попала собака. Вэй Ин с улыбкой вспомнил тот день, когда Ваньинь привел щенка в дом. Он, смотря на собачонку, испытал легкий страх, из-за которого даже на несколько секунд забыл, как дышать, но после привык. Поэтому овчарка А-Чэна стала единственной собакой, к которой Усянь полностью привык, но до сих пор немного шугается, когда та слишком громко лает, когда А-Чэн, сидя на диване после долгого дежурства в участке, кидает ей резиновую кость в дальнюю часть коридора их квартиры. Усянь, подперев лоб ладонью, продолжил записывать это в ежедневник. Он не думал никогда, чтобы записывать свою историю жизни туда, если бы не поход к штатному психологу. На днях он узнал то, что всё это время в его жизни был родной брат-близнец, которого отделили в детском доме, усыновив в семью и решив не брать второго мальчика, когда они были совсем еще младенцами. Эта информация его максимально потрясла и начались постоянные мысли, даже появилась бессонница, от которой перестали помогать снотворные. Будто бы у организма выработался иммунитет к ним. «Возможно, нужно написать, что же стало со мной? Я тоже учился в университете, на медицине. Теперь я работаю в морге местной больницы, провожу вскрытия и частенько вижусь с Ваньинем, потому как морг и полиция достаточно плотно связаны, если это криминальные преступления. Несмотря на то, что у меня есть семья, я всегда чувствовал себя лишним. От меня не скрывали факт усыновления, за что я очень благодарен. Ну, вы слышали все эти истории по телевизору, где парень или девушка узнают, что их родитель вовсе не биологический и мигом бегут искать настоящего? Идиоты. Но, с другой стороны, я их понимаю. Потому что я делаю также. Мне интересно, где мой брат-близнец, как он живёт, а главное – жив ли он? Такое же бывает, что судьбы близнецов расходятся? Интересно, а он знает обо мне?...» Вэй Ин закрыл ежедневник, откидываясь на спинке стула, поднимаясь и закидывая его в тумбочку стола. Он взял мобильный, заведя будильник на шесть часов утра, чтобы не проспать на своё дежурство в морге, и, упав на кровать спиной, почти сразу отключился, проваливаясь в сон впервые за долгое время, угнетенный собственными размышлениями о частичке своего родного прошлого.