Время жечь мосты, праздновать победу,
Даже если рушится целый мир.
Больно дышится в дыму сожалений,
Но красиво догорают костры.
В Союзе продолжения жизни, ныне имеющем мировое значение медицинском учреждении, направленном на развитие репродуктивных технологий, были погашены почти все лампы. Новогоднюю ночь принято проводить с семьёй или с самыми близкими. Но в одном окне всё же горел сине-белый свет, то мигая, то останавливаясь в неподвижном режиме. Свет гирлянд, то ли забытых, случайно оставленных в закрытом кабинете до тех пор, пока кто-то не вернётся на работу или не сядут батарейки, то ли свидетельствующих о тайной вечеринке. Время близилось к полуночи, и внутри, там, откуда пробирались лучи и вспышки гирлянд, шесть бокалов уже были наполнены. Стрелки часов сошлись, и в закрытом кабинете раздались поздравления и звон стекла: – С новым годом! – Нашим годом! – Годом женщин! – раздавались краткие поздравления с каждого из шести мест за овальным столом. Четыре кресла пустовали. Только возле одного из них на столе стоял наполненный бокал, тарелка и приборы, ожидая свою гостью. Примерно через полчаса дверь в кабинет открылась снаружи ключом и высокая женщина спортивного телосложения в чёрном костюме бесшумно и гладко проскользнула внутрь, снова закрыв дверь изнутри. – Я прошу прощения, – кивнула она собравшимся. Иногда работа требует моего присутствия дольше необходимого. Женщина подняла бокал и отсалютовала остальным присутствующим. – За будущее. Уверена, вы уже поднимали этот тост. – Нет, мы ждали тебя. Такой тост без тебя поднять мы не могли. Одна из женщин, с сильной проседью в длинных волосах, собранных в хвост, в белом халате, который она не единственная из присутствующих не сменила на праздничный наряд, встала, высоко поднимая фужер с шампанским. – За будущее. И, Эрин, раз уж ты опоздала, следующий бокал разливать тебе. Женщина в чёрном, улыбнувшись, кратко кивнула и сделала глоток. – Итак, – женщина в белом халате снова встала, поднимая вновь наполненный бокал. – Я бы хотела поблагодарить каждую из нас, каждую из тех, кто сейчас присутствует здесь и каждую, кто не дождалась нашего триумфа. Это была долгая игра, и мы знали это, и были готовы к потерям, что, конечно, не отменяет того, как нам жаль. Поприветствуем наших ушедших подруг, соратниц и союзниц. Женщина в белом халате кивнула в сторону одного из пустых мест за столом. – Марина Эвервейт. Моя подруга, напарница и партнёрка. Великолепная учёная. Именно ей удалось провести первый удачный эксперимент по оплодотворению женской яйцеклетки клеткой, взятой у женщины. Именно ей должны быть благодарны тысячи, десятки, уже сотни тысяч женщин, прошедших подобную процедуру. Мне очень жаль, что именно она тогда вытянула этот жребий. Очень жаль, что она не постаралась обезопасить себя насколько это возможно. Но будущее всегда было для неё важнее всего, важнее, чем даже её жизнь. Мы благодарны тебе, Марина. Я, Джейн Майер, выражаю тебе свою благодарность и свою любовь. Бокалы поднялись, не соприкасаясь. Джейн Майер подождала минуту в знак уважения к погибшей и снова заговорила. – Шеридан Лоу. Она скрывала наше присутствие столько времени, сколько было необходимо, и отводила от нас подозрения. Без неё кто-то из нас, а возможно и все мы, давно оказались бы под арестом. Но путь оказался для Шеридан слишком долгим, и это большая потеря для нас. За Шеридан. Выдержав ещё одну паузу, Джейн Майер снова обвела взглядом небольшой стол, остановившись на третьем из пустующих мест. – Камилла Прей. Её опыт в политике, её знания и знакомства позволили нам оставаться на плаву и функционировать даже тогда, когда, казалось бы, по всем законам нас должны были закрыть. За Камиллу. Джейн Майер бросила многозначительный взгляд на женщину в чёрном костюме. Та подняла брови. – Снова? Речь шла про один бокал. Эрин, несмотря на выражение протеста, улыбнулась, встала, и, открыв новую бутылку шампанского, аккуратно разлила её по семи бокалам. Она уже собиралась сесть, но голос женщины в белом халате её остановил. – Эрин Найт. Мы благодарны тебе, Эрин, за то, что так много лет с огромной ответственностью, профессионализмом и самоотдачей ты охраняешь и защищаешь президентку Кассии. Мы рисковали, делая эту ставку, но мы не ошиблись. Третий срок, да. Третья безоговорочная победа. Ты взяла на себя одну из сложнейших коммуникаций, и все эти годы выполняла свою работу выше всяких похвал. Спасибо тебе, Эрин. Эрин Найт снова отсалютовала наполненным фужером, на этот раз бокалы соприкоснулись и зазвенели. – Агнес Линн, – улыбнулась ещё одной из гостий мероприятия Джейн. Женщина лет шестидесяти, в отличие от остальных присутствующих одетая для торжества – в красное бархатное платье, сияющее в свете гирлянд, с некоторым усилием встала, улыбнувшись в ответ, и отвесила лёгкие поклоны в обе стороны стола, словно точно знала, что заслужила внимание и похвалу. – Агнес Линн – гениальная учёная. Это она, именно она, двадцать пять лет назад, целую четверть века назад разработала структуру генетически активного вируса и поделилась ею со мной. Без неё наш план был бы неосуществим, без неё всё оставалось бы как есть, неизменно, ещё на века вперёд. Без неё женщины никогда не стали бы свободны. Раздались настолько оглушительные аплодисменты, словно в кабинете присутствовало не семеро женщин, а как минимум тридцать. – И, Агнес, мне жаль, что ты не смогла получить заслуженного признания, и что о твоих достижениях знаем только мы. – Не обязательно знать, достаточно видеть, – обвела Агнес рукой вокруг себя. – А если бы я хотела признания, выпустила бы вакцину на рынок. – Ты бы сделала это? – с поддразнивающими нотками спросила ещё одна из присутствующих, чьё имя пока не называлось вслух. – Нет, – губы Агнес сжались. – Я считаю, что даже тех двухсот тридцати двух доз было слишком много. – В мировых масштабах и за такой длительный период это приемлемый компромисс. Агнес Линн покачала головой. – Меня в этом устраивает только то, что этим двумстам тридцати двум мужчинам придётся почувствовать на себе, что значит быть женщинами. Что значит жить так, как ежедневно живём мы. В любом случае, – она снова улыбнулась, – спасибо за признание. Я, пожалуй, присяду. – Рут Найджел, – заговорила Джейн после того, как смолкли очередные аплодисменты Агнес. – Спасибо тебе за то, что в Кассии и за её пределами официальная власть никогда не воспринимала нас более чем научно-исследовательским центром. "Группой старых дев, мечтающих о невозможном", – процитировала Джейн один из её заголовков. За то, что ничего кроме смеха подозрения о нашем триумфе не вызывали. И за то, чего тебе стоило не просто молчание, а умышленная дискредитация дела своей жизни. За Рут. Эрин Найт, не дожидаясь более приглашения, наклонилась за очередной бутылкой шампанского. Ночь впереди была длинной, и спешить было некуда, теперь совсем некуда, но каждая из присутствующих заслужила своё признание. – Джудит Линден. Наш финансовый мозговой центр. Спасибо тебе за то, что ты всегда оказывалась права в вопросах вложения денег и их извлечения. Спасибо тебе за то, что все эти годы мы не просто оставались на плаву, а обеспечивали Союзу финансирование, куда более достойное, чем правительственные субсидии. За Джудит. Джудит, тоже приодевшаяся для вечеринки, хотя и в довольно строгое чёрное платье, тряхнула головой, поправляя причёску, возвращая на место светло рыжие с сединой пряди, и с улыбкой помахала рукой присутствующим, прежде чем поднять свой бокал. – Николь Сайленс. Наша компьютерная гения. Теория вероятностей, статистика, алгоритмы, построение каналов распределения, прогнозирование исходов, контроль утечки данных – всё это было под силу только тебе. Это работа, которую за тебя не сделала бы никто из нас. И помощь, которую ты оказала Алессии в шифровании и взломе данных также бесценна. Николь рассеянно кивнула, словно находилась где-то далеко, словно в её голове шло более интересное кино, где строились блок-схемы и разворачивались циклы новых процессов. Она поднесла свой бокал ко рту, но, словно тут же забыв о нём, вернула на стол. – Алессия О'Брайан, – назвала Джейн очередное имя. – В середине пути тебе досталась одна из самых сложных задач. Да, я воспринимаю твою роль именно так. И я бесконечно признательна тебе за это. И я благодарна вам всем, и тем, кто покинули нас тогда, что мы были на одной стороне, были едины. За Алессию. Снова повисла тишина. – Можно я скажу, – наконец подала голос Алессия, прежде чем собравшиеся перешли к следующему тосту. Получив одобрительные кивки с разных сторон стола, она посмотрела на собравшихся. – Прошло четырнадцать лет. Но это невозможно забыть. Да, мы все готовы были пожертвовать многим, в том числе своими жизнями, и я бы с гораздо большим удовольствием сделала это, чем подставлять под это своих коллег. – Все сделали свой выбор сами, – мягко вмешалась Джейн Майер, словно этот разговор вёлся между ними не первый раз. – Я знаю. Но я всё равно чувствую вину, спустя все эти годы. Чёрт, мир лишился половины человечества, но смерть Марины, Сандры и Мелори для меня всё равно три величайшие потери. – Если бы не они, это были бы кто-то другие. Ты прекрасно понимаешь, что без смертей всё было бы напрасно, – заговорила Джудит. – Это было честно, – присоединилась к разговору Агнес. Самая старшая из присутствующих, она выглядела и самой уставшей. Несколько часов ночного бодрствования её утомили. – Мы все бросили жребий. И не потому, что не хотели идти на смерть добровольно. А потому что каждая готова была пожертвовать собой ради нашего дела. Потому что доброволиц оказалось больше, чем было необходимо. Так почему ты винишь себя, если они этого хотели? – Потому что эта роль досталась мне, – безэмоционально выговорила Алессия. – И мне это казалось забавным. Интересным. Внедриться в группировку преступников. Возглавить их. Смеяться над огромным и хрупким мужским эго, которым так легко управлять. Отвлечь их от уничтожения, которое на удивление неплохо им удавалось. Отвести их от женщин, помогавшим нашим исследованиям. Минимизировать убийства, распыляя их силы на что-то незначимое. Пускать по ложным следам. – Тебе нужно было заслужить доверие, и твоя идея о взрыве была гениальной, – произнесла Николь. – Мы лишились Марины, Сандры и Мел, но благодаря этому отвлекли их от дальнейших многочисленных и жестоких убийств, – добавила Джудит. – Тебе нужна помощь, Лесс, – заговорила Рут, положив ладонь на её предплечье. – Столько лет прошло, пора отпустить. – Мне не нужна помощь. Я помогла себе, уничтожив их всех, – хищно улыбнулась Алессия. – Даже тех, кто в конце концов сдался. – Могла просто подождать, – флегматично заметила Эрин, единственная из присутствующих не попытавшаяся оказать Алессии поддержку. – Считаешь меня убийцей? – прищурилась Алессия. – А себя нет? – Не считаю, что одни убийства лучше, а другие хуже. Мы все здесь убийцы, и я в том числе. Признай это, и станет легче. Алессия О'Брайан шумно отодвинула свой стул, отвернувшись от стола. Повисла тишина. – Тебе следует извиниться, Эрин, – холодно произнесла Агнес Линн. – Наша деятельность – это не убийства, это освобождение. Помолчав, Эрин встала. – Я – бывшая военная. Я солдатка, и всегда ей буду. Я привыкла идти напролом, по минам и трупам. И называть вещи своими именами. Но здесь и сейчас я готова признать свою неправоту. Я прощу прощения. Слишком много лет назад мы встали на этот путь. Слишком долго и слишком крепко мы связаны между собой манифестом, чтобы сейчас спорить между собой. Простите меня. Алессия, прости и ты. Я лишь хотела сказать, что мы все ответственны одинаково. Эрин склонила голову, но через несколько секунд снова обвела взглядом присутствующих, всё ещё молчащих. – И я хотела бы предложить тост за женщину, за которую сегодня мы ещё не поднимали бокалы. За Джейн Майер. За ту, кто стала нашей лидеркой, нашим связующим звеном, нашей опорой. За ту, благодаря кому построился Союз, объединивший нас под одной крышей. За женщину, так много лет держащую оборону. Потерявшую любовь, но оставшуюся верной своему долгу. За Джейн Майер. … Бокалы опустели, и гостьи не торопились наполнять их вновь, праздничный стол был почти опустошен. Некоторые из присутствующих вели неторопливые беседы о чём-то незначимом, том, что забудется уже к утру, некоторые явно давно хотели оказаться дома. Джейн Майер постучала вилкой о свой бокал. – Я попрошу внимания. Последний тост. Бокалы быстро были наполнены твёрдой рукой бывшей военной и подняты, ожидая слов Джейн. Гирлянда на окне почти потухла, и лишь слабо мерцающие огоньки подсвечивали лица женщин – радостные, нахмуренные, сосредоточенные, усталые, но, безусловно, торжествующие. – С новым, 2065 годом. За нашу победу!