Ничто не забыто, Мои нервы дрожат на пределе, Губы застыли В привычной защитной улыбке. С пеной у рта Меня опять заставляют поверить, Что вся моя жизнь — Одна большая ошибка. «Смысловые галлюцинации — Погружаюсь»
Цзоу Хэй не хотел делать ничего. В какой-то степени, пожалуй, даже жить. Если он и хотел чего-то, то правильнее сказать кого-то — человека, который, как бы абсурдно ни воспринималась ситуация, целовал одновременно его и не его. Из-за одиночества, в котором вырос Лань Чжань в этой жизни, да, гораздо более глубоком, чем в прошлой, он привязывался слишком сильно, чтобы сказать себе «Ты не знаешь этого человека, с чего бы тебе его любить?». К тому же, это не являлось правдой. Да, он не знал Чан Веймина, особенно ту его часть, которая звалась Вэй Ином, но он довольно много тайно наблюдал за ним, подмечая все больше мелочей, и каждая такая мелочь заседала в сердце на еще одну маленькую вечность. Чан Веймин весь в целом воспринимался, как один большой недостаток, как бельмо на глазу, однако… Когда вдумываешься, когда пытаешься найти хоть одну причину, почему этот человек плох или хотя бы в чем, не получается. Кажется, что он достоин целого мира, и даже этого должно быть мало. Если понаблюдать за ним хоть чуть, он сам не осознает, насколько потрясающим является. Он защищает, помогает, бросает вызов и подставляется, ни о чем не жалея. Он готов дойти до конца, когда многие остановились бы, не дойдя до половины, и часто даже вообще не начав. К нему всегда много внимания. Еще бы — попробуй его не заметить. К слову, он даже не старается держаться в тени. Словно ничего не боится, если бы такое вообще было возможно. Тем не менее, ему не страшно чье-то негативное мнение, если он знает, за что стоит. А славы дурной у него достаточно: кто-то завидует, а кто-то в действительности считает его источником бед и беспорядка. Мало кто задумывается, что он наводит порядок. По-своему. И как же, зная и скрывая в своем сердце все это, он мог тогда не ответить на поцелуй? Цзоу Хэй закрыл лицо руками, чувствуя полную безнадегу и зависимость. Он то ли хотел от нее избавиться, то ли погрязнуть в ней еще сильнее, разве что с одним условием: чтобы любили именно его. Но даже в противном случае отказаться от Чан Веймина он не мог. И пусть у того чувства по отношению к другому совсем человеку, к которому он если и имел какое-то причастие, то очень косвенное. Пусть даже если бы Вэй Ин вообще любил кого-то иного, возможно, даже девушку, Цзоу Хэй понимал, что уже не сможет отказаться от своей привязанности. Этот человек, ничем не похожий на других, имел неосторожность обратить внимание на слишком одинокого него, неважно по какой причине, а значит пути назад уже не может быть.***
Вэй Усянь чуть улыбнулся, когда почувствовал, что губы напротив слегка разомкнулись в попытке ответить на поцелуй, а чужие руки ощутимо сжались на его талии, не совсем притягивая, но явно стараясь удержать. Почувствовав большую уверенность в своих действиях, Вэй Ин провел языком по верхней губе Лань Чжаня, из-за чего тот слегка вздрогнул, но поцелуй не прервал, лишь куда болезненнее сжал чужую талию, кажется, не определившись — отталкивает он или притягивает. Цзоу Хэй шумно выдохнул, когда Вэй Усянь все же сам прильнул к нему, обоими руками притягивая за шею, и все же он наконец нашел в себе силы оттолкнуть потерявшего всякие страх и стыд человека. — Времени уже много, — отведя взгляд в сторону и отойдя назад, сообщил Цзоу Хэй. Из-за того, что Лань Чжань оттолкнул его, Вэй Ин слегка потерял уверенность в своих действиях и ситуации в целом, но позитивно рассудив, что Ванцзи просто нужно все переварить, решил больше ни на чем не настаивать и не добавлять впечатлений. Все же он не хотел довести любимого человека до нервяка. Даже если очень хотелось его в принципе довести. — Хорошо. Кстати…раз завтра выходной, может, мы встретимся? Ну, чтобы обсудить, разобраться вместе, пока ты себе чего-то там не надумал? — предложил Вэй Ин, который довольно тяжело переживал каждое расставание с Лань Чжанем. И выходные, как бы кому ни казалось, были слишком частым явлением. Цзоу Хэй не хотел соглашаться. Вернее сказать, страстно желал проводить время с Чан Веймином, но также сильно был уверен в том, что ничего хорошего от этого не стоило ожидать. Да о чем вообще говорить? Встречаться хотели даже не с ним, а с неким Лань Чжанем, которым якобы он являлся. Что, если, в этой жизни он совершенно другой? Что, если Чан Веймин поймет это и разочаруется? Как тогда быть?***
Вэй Ин протянул руку к своим губам, касаясь их в очередной раз. Не то чтобы они сами или их состояние как-то волновало бывшего темного заклинателя. Скорее легкая ностальгия о поцелуе, который не сравнится ни с одним из тех, что когда-либо был между Вэй Ином и Лань Чжанем в прошлой жизни, но все же оставил сильное впечатление, заставляла рефлекторно касаться губ снова и вновь. Было, правда, и то, что все же довольно сильно волновало Вэй Усяня, помимо приятных физических ощущений, — реакция Лань Чжаня. Он охотно ответил на поцелуй, пусть и неуверенно, и даже если по итогу оттолкнул, но выглядел он после абсолютно несчастным. Словно очень хотел вернуться в прошлое и не допустить этого момента, только бы это являлось возможным. Вэй Ин опасался, не испортил ли он все своим неумением держать себя в руках? Скоро из раздумий Вэй Усяня вывел звук входящего звонка и он потянулся к телефону, в душе надеясь, что это Лань Чжань, слабо, однако, в это веря. — О, ну и чего тебе? — устало, но задорно поприветствовал Цзинь Хонгки Вэй Ин. — О, в игру… Ну в принципе, можно и найти в себе силы помочь вам слить катку, если кофе выпить дадите, — пошутил Усянь, поднимаясь с дивана, чтобы поставить чайник. — Ой, Лэй Ханг на меня и так постоянно смертельно обижен, благо помирать не собираюсь в ближайшее время, так что еще есть время извиниться, — съязвил парень, услышав новость о том, что обделил друга вниманием и тот теперь вроде как заделся, хоть и не говорит об этом. — Ну я же сказал, что Цзоу Хэй мой давний знакомый. Ну и что, что он мне не рад? Я-то ему ох как рад. — выслушав тираду о том, что Вэй Ин все равно несправедливо часто бросает своих друзей на сомнительную компанию, а также прервав попытки проспойлерить фильм, от просмотра которого Усянь и так скрипя зубами отказался, он наконец услышал звук закипающего чайника. — Все, завались, а то не только катку солью, но и добьюсь бана команды на серваке, вы меня знаете. Вэй Ин бы уже с радостью пошел спать, тем более Лань Чжань согласился завтра встретиться, и неплохо было бы выспаться перед этим, но отказаться от игр в компании друзей никогда не получалось. Усянь же сохранил желание жить и даже какую-то часть энтузиазма в этом мире в основном благодаря играм. Вообще, жизнь здесь была неплохая: развитость науки, да к тому же куча возможностей для пытливого ума Вэй Ина. Разве что менталитет Китая все еще был каким-то сомнительным и уж слишком консервативным, хоть все и не так запущено, как было в Древнем. Однако, даже в остальных азиатских странах по мнению Усяня все было куда лучше, но вообще Азия была уж слишком завязана на общественном мнении, так что Вэй Ин хотел бы по итогу переехать куда-нибудь, возможно, в Европу, но он пока не особо думал об этом. Он вообще о жизни мало задумывался до этих пор. Наслаждался играми, изучал интересные темы и выводил людей из себя, не зная как и зачем еще жить без одного единственного человека. Естественно, теперь все изменилось. Вэй Ин улыбнулся, размешивая сахар в кофе. Кажется, что жизнь начинает налаживаться. Даже если Лань Чжань еще боится, сомневается и не помнит — не страшно. Главное, что он есть и Вэй Ину больше не грозит одиночество среди людей. Внезапно раздался звук открывающейся входной двери — сестра вернулась. — О-о, какие люди, — поспешил поприветствовать Чан Лан Вэй Усянь. Это был еще один человек этом мире, которому Вэй Ин был искренне рад. На шицзе из прошлой жизни она была совершенно не похожа, но Усянь дорожил ею совершенно не из чувства ностальгии. — Цижэнь на блюде, — выругалась Чан Лан, спеша занять место перед телевизором. — Почти опоздала, чертов садюга начальник, — сестра Вэй Усяня быстро переключила канал на нужный, радуясь тому, что успела вовремя на просмотр дунхуа по любимой новелле. Вскоре раздался громкий звук разбивающейся кружки. Сестра Чан Веймина испуганно посмотрела на брата, который, кажется, совершенно не обращал внимание ни на осколки, ни на ошпаривший его кипяток, лишь шокировано таращась в экран, так и стоя в дверном проеме гостинной. «Что за черт…» Вэй Ин был готов поклясться, что это какой-то глупый нереалистичный сон, иначе почему кто-то, называемый его именем, да к тому же похожий на него характером, сейчас по сути участвует в сцене, которая точно присутствует в его воспоминаниях? — Ты чего? — осторожно поинтересовалась сестра. «Бред какой-то…» — подумал Усянь, не находя в себе сил пошевелиться или сказать что-то.