***
Дни после похорон слились в один. Деревня по чуть-чуть приходила в себя. Шиноби посылали на миссию, едва те успели вернуться. Сама же Джия не стала исключением. Она едва успевала принять душ и проведать подопечных, как её тут же отправляли на следующее задание. Благо, они были не слишком длинные, но это не значило, что они не утомляли. Была ещё одна проблема — девушка не могла спать. Нападение на Коноху и гибель Хокаге разбудили старые потаенные кошмары, которые она надеялась забыть навсегда. Ей снилось чёрное небо, слышался плач и крики людей, стук капель, разбивающихся о крышку гроба. Среди множества чужих плачущих голосов она слышала и свой, что вновь возвращало её к тому дню, когда маленькая девочка, спряталась за деревьями и с ужасом наблюдала, как два гроба опускаются под землю. Чтобы поверить в страшное, надо увидеть, поэтому девочка аккуратно подходит ближе, теряясь в толпе, окружавшей две свежевыкопанные могилы. Тогда, находясь среди чужих людей, она с ужасом осознала, что осталась совершенно одна. От этого рыдания ещё отчаяннее рвались наружу, раздирая грудную клетку и давно охрипшее горло. Ей снился подвал приюта и маленькое безжизненное тело, ведь в своем кошмаре она опоздала. Ей снился квартал клана Учиха, залитый кровью, и Саске, стоящий посреди него и охваченный печатью; разрушенный дом клана Нара и Джирайя, что отрёкся от неё навсегда. Ей снилось, что на мемориале, установленном на кладбище, появилось новое имя: «Хатаке Какаши». Ей снилось, что все люди, что были ей дороги, погибли, и она осталась совсем одна. Надо ли говорить, что подобные кошмары не способствовали укреплению её нервной системы и здоровья. Синяки под её глазами становились заметнее, уставала она быстрее, настроение стабильно держалось на нуле, еда часто не усваивалась. Держалась девушка только на фирменном упрямстве Узумаки. И тем не менее ей казалось, что всё наладится. Куда уж могло быть хуже? Оказалось, что могло. Это куноичи поняла, когда встретила Гая, через плечо которого был перекинут его вечный соперник. — Гай, что произошло? — ответить он не успел, поскольку за него это сделал Асума, которого Джия поначалу даже не заметила. — Это долгая и увлекательная история, которую лучше рассказывать не на улице. Мы как раз направляемся в квартиру Какаши и планировали вызвать медика туда, — объяснил Сарутоби, выпуская дым и делая очередную затяжку. — Ты с нами? — Да.***
— Значит, это сделал Итачи, — произнесла Джия, не отводя взгляда от мужчины, что лежал на кровати. Какаши был непривычно бледен, порой начинал тяжело дышать, а иногда и вовсе хмурился, не приходя в сознание. — А… Она не успела развить свою мысль — дверь квартиры с грохотом распахнулась и внутрь влетел Саске. Он кинул быстрый взгляд на присутствующих, что-то сказал и, получив ответ, вылетел за дверь. Девушка хотела его догнать и даже сделала пару шагов по направлении к двери, но внезапно почувствовала чужую руку на своём плече. — Позволь мне догнать его, — предложил Гай, и у Джии не нашлось сил спорить. В конце концов, Гай известен своей скоростью, поэтому только дождавшись кивка, он исчез из поля видимости. — Джия, — позвала подругу Куренай. — Тебе бы поспать. Джия помассировала виски и слегка улыбнулась. Поспать… Очень заманчивое предложение, учитывая, что ей надо выяснить, куда Джирайя потащил её брата, убедиться в безопасности Саске и подумать, как поставить Какаши на ноги. — Как-нибудь в другой раз, — ответила она. — К тому же у меня есть идея, что может помочь Какаши. С этими словами она подошла к кровати, на которой он лежал, и подняла руку над его лбом, пропуская небольшое количество лечебной чакры. Внезапно мир потерял чёткость, девушка почувствовала резкую боль внизу живота и начала медленно оседать. Асума подхватил её, не давая удариться головой о пол, и к Джии тут же подскочила Куренай. Никто из них не заметил, что Какаши открыл глаза.***
Какаши тяжело вздохнул. Уже минут двадцать он пытался продвинуться дальше первого предложения в очередной главе Ичи, но всё никак не мог в этом преуспеть. Он убрал книгу и взглянул на Джию, лежащую на больничной койке. Выглядела та просто отвратительно: лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги, щёки впали. После той памятной ссоры и похорон они не то, что не помирились, они едва виделись: Джия постоянно была на миссиях и едва успевала забежать домой, самого Какаши отправляли на задания. И явно не на такую встречу рассчитываешь, долго не видя любимого человека. Едва Джию доставили больницу, как врачи тут же засуетились, озабоченно занимаясь её лечением. Закончив заниматься лечением Джии за закрытыми дверями, медики взяли какие-то анализы и ушли, сказав Какаши, что она вряд ли проснётся раньше, чем через несколько часов. Мужчина немного повернул голову и посмотрел на соседнюю кровать. На ней лежал последний Учиха, находящийся в том же состоянии, что и Какаши несколько часов назад. Медики заявили, что не знают, как именно Джие удалось вернуть его в сознание, поэтому мальчику они помочь не могут и будут ждать, пока девушка не придёт в себя. Благо, что состояние мальчика не ухудшалось. Вдруг за дверью послышались шаги и раздался голос самого неугомонного ученика Какаши. Шаги остановились, и дверь в палату открылась, являя Какаши женщину, которую он никак не ожидал увидеть в Конохе. — Цунаде-сама? — Здравствуй, Какаши, — поздоровалась она, заходя в палату. — Какаши-сенсей! Как у вас получилось очнуться? — спросил Джинчурики Девятихвостого, врываясь в палату. — А Саске тоже очнулся? — взгляд мальчика остановился на кровати, где лежала Джия. — А что с сестрёнкой? — Наруто, — позвал крестника Джирайя. — Давай по порядку.***
— Теперь всё понятно, — сказала Цунаде, выслушав историю. Пока Какаши рассказывал всё, что знает, она успела привести в чувство Саске и ознакомится с результатами анализов Джии. — С ней всё будет в порядке. — Цунаде-сама, а что с ней? — спросил Какаши. Все отказывались называть ему диагноз. — Я не уверена, что могу разглашать… — замялась Цунаде, но ей на плечо легла ладонь Джирайи. — Цуна, скажи ему. Он имеет право знать. — Ладно, — сдалась она и негромко добавила. — Пойдёмте в коридор. Когда за ними закрылась дверь, отрезая от детей, оставшихся в палате, то Цунаде вновь повернулась к Какаши. — У неё обезвоживание и явное переутомление, стресс из-за последних событий тоже не добавил ей здоровья, учитывая её положение. Когда она направила чакру, чтобы привести тебя в сознание, это стало последней каплей и чуть не стало причиной выкидыша. — Выкидыша? — не своим голосом спросил Какаши. Такого поворота он точно не ожидал. — Джия беременна? — Да.***
Очнулась Джия в больнице через несколько часов. Рядом с ней дремали Наруто и Саске, кое-как устроившись на соседней кровати. За окном было темно, что не давало Джие определиться с тем, какое сейчас время суток. Вечер? Ночь? Раннее утро? Сколько времени она тут лежит? Знакомая медсестра, что делала обход рассказала, что Джию доставили в больницу днём, а сейчас около пяти утра. Мальчишек честно пытались отправить домой, но это ни у кого не получилось, и Пятая разрешила им остаться. — Подожди, Пятая? — недоумённо спросила Джия. — Пятая, — кивнула девушка. — Совет выбрал новую Хокаге — Цунаде Сенджу. — Надо же, как много я пропустила.***
Когда Джия вновь проснулась утром, то у своей кровати она заметила знакомую фигуру. — Э-э, здравствуйте. — Болезнь болезнью, а перед ней сидела сама новая Хокаге. — О, малышка Джия очнулась, — оторвав взгляд от документов, которые она изучала, Цунаде посмотрела прямо в глаза Джии. Та едва заметно поморщилась. Детское прозвище, придуманное Джирайей, ей никогда не нравилось. — Чего себя не бережём? Чакру используем? Ночами не спим? М-м? — как-то непонятно обвинила Цунаде. — Э-э, ну, так миссии. На них сложно не использовать чакру, — растерянно отозвалась Узумаки. — Тебе теперь чакру надо по минимуму использовать, она сейчас будет часто сбоить, и её использование может навредить вам. — У меня простое переутомление. Разве нет? — глухо прохрипела девушка, но тут заметила оговорку. — В-вам? — И оно тоже. Лучше сама взгляни. — С этими слова Цунаде извлекла белые листы из-под кипы бумаг и передала их Джие. — Но как такое может быть? — Язык сейчас плохо слушал свою хозяйку. — Тебе виднее, Джия, — с мягкой улыбкой сказала женщина. Руки девушки осторожно легли на живот, где сейчас обитал будущий наследник Хатаке. Какой ниндзя-медик не распознает симптомов? Она слишком быстро уставала, у неё изменились вкусовые предпочтения и, конечно, задержка. Типичная картина, почти как по учебнику. Она прочистила горло. — Какой срок? — Восемь недель. — Цунаде ободряюще похлопала её по плечу. — Всё будет хорошо. Тебе надо немного подумать. — Хокаге-сама, — окликнула её девушка. — Вы ведь не только за этим приходили, да? — Да, но это пока подождет. Отдыхай.***
И вот, она лежала на кровати в больничной палате, не понимая, как это могло произойти. Ей двадцать два года, она не замужем, у неё под опекой двое генинов и собака. Ах да, ещё она беременна. Беременна… Девушка потрясенно смотрела на результаты анализов. Они это не планировали. Не то чтобы они пытались забеременеть, но иногда получалось так, как получалось. Беременна… Эта мысль стучала в голове набатом. Что она должна делать? Как она скажет Какаши? Как он отреагирует? Они не говорили про возможность стать родителями. Она пыталась не зацикливаться, не думать об этом, но действительно не получалось. Это был их ребёнок. Частичка Джии и Какаши, зародившаяся внутри неё, чтобы стать прекрасным человеком. Временами она не могла перестать погружаться в размышления. Как малыш будет выглядеть? Мальчик или девочка? Седые или красные волосы? Чакра молнии или ветра? Жабы или собаки? Размышления ирьёнина прервало появление Куренай, решившей навестить девушку. На Джию тут же полетел весь скоп мыслей. Они познакомились, ещё когда были чуунинами, потом вместе проходили аттестацию на джоунина и как-то незаметно сдружились. Джие надо было с кем-то обсудить последние новости, а Куренай знала Хатаке много лет и могла понять сомнения подруги. — Отец ребёнка Какаши? — Да, — ответила Джия — Я пока не знаю, как ему сказать. — Ты боишься, что он не примет этого ребёнка? — поймала суть страхов подруги Куренай. Ей непросто было носить такие размышления в себе. — Но ты ведь знаешь, как для него важно иметь семью. — Я просто не хочу, чтобы он связывал свою жизнь со мной лишь потому, что случайно зачал со мной ребёнка, — выпалила страшную мысль вслух Джия. Но Куренай лишь тихо рассмеялась на это предположения. — А вдруг он хотел зачать этого ребёнка именно с тобой, — выдвинула она другую теорию. — Да и в целом, может, стоит перестать всего бояться и, главное, сомневаться в себе. Джия… — Две руки сжали её пальцы, а красные глаза с улыбкой посмотрели в голубые. — …ты носишь под сердцем ребёнка, вашего ребёнка. И не сомневайся: я думаю, Какаши будет безумно рад таким новостям.***
Какаши не знал, что чувствовал, узнав, что его девушка беременна. Что обычно чувствуют люди в такой ситуации? Что он должен делать? Что испытывает человек зная, что скоро станет отцом? Каким отцом он станет? Этими размышлениями он был занят в течении двух дней с того момента, как узнал о беременности Джии. Так и не придя к определённому заключению, Какаши решил, что самый верный вариант это обсудить всё со второй участницей этой истории. Ему было известно, что Джию ещё не выписали, поэтому Какаши направился прямо в больницу. — Привет, — поздоровался мужчина, заходя в палату. — Привет, — негромко отозвалась девушка. Повисла неловкая тишина. Фактически это был их первый разговор с момента гибели Третьего. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Какаши, присаживаясь на кровать. — Нормально, — пожала плечами Джия и сделала глубокий вдох. — Я беременна. — Я знаю. — Заметив недоумённый взгляд девушки, Какаши поспешил пояснить: — Цунаде сказала. Девушка кивнула каким-то своим мыслям и внезапно даже для себя самой начала плакать, закрыв лицо руками. Какаши тяжело вздохнул и обнял её. Он ненавидел, когда она плакала. Через несколько минут всхлипы стихли. — Что ты хочешь делать? — спросил он, когда понял, что девушка немного успокоилась. Джия покачала головой и, оторвавшись от него, сказала: — Ты не можешь просто заставить меня принять это решение самой. Это касается и тебя. — Это твоё тело будет проходить через ад, а не моё. При мысли об этом Джия вновь задрожала. Она прижала руку к низу живота и глубоко вздохнула, представив крошечный эмбрион, скрывающийся внутри её матки, злоумышленника, которого она не ожидала и не знала, как им управлять. — В любом случае, — резко выдохнула она, — это и твоя проблема. Я не могу сделать это в одиночку. Какаши положил руку ей на живот поверх руки Джии, буквально ощущая тепло от зарождающейся жизни внутри неё. Сжав руку немного крепче, Какаши покачал головой. — Нет, всё будет хорошо. Поверь мне, — сказал он. — Мы сможем с этим справиться. Я знаю, что сможем. — Но есть столько всего, о чём стоит подумать, Какаши, — сказала Джия. — Работа, мальчики, Акацуки, Орочимару. Что, если ситуация снова станет суматошной, и ты не сможешь здесь быть? Или хуже… Какаши точно понял, что она имела в виду. В его сознании промелькнули воспоминания об отце и его обмякшем теле на полу гостиной. — Этого не произойдёт, — настаивал он. — Я не позволю. — Но ты не можешь контролировать такие вещи, Какаши, — прошептала она. — Что, если что-то случится, и ты просто не вернёшься домой? Я просто… я не могу рисковать. — Что я могу сказать, чтобы тебе стало лучше? — спросил он, проводя носом по её щеке и придвигаясь достаточно близко, чтобы прижаться лбом к её лбу. — Я всегда думала, — начала она хриплым шёпотом, — что когда я забеременею, я буду к этому готова. Что это будет запланировано. Но теперь… Не думаю, что я готова. Я не думаю, что сейчас справлюсь с ребёнком, но… но я не могу отказаться от этого. Я не готова быть мамой, Какаши… — Ты уже мама, — возразил мужчина, выпрямляясь. — Ты же с ума сходишь, если не знаешь, где Наруто и Саске, и всё ли с ними в порядке. И они отвечают тебе тем же. Ты просто не видишь, как они переживают, когда ты на миссии. Ты не замечаешь, как они на тебя смотрят. — Какаши покачал головой. — Я знаю, что это страшно, но готова ты или нет, мы должны сделать этот выбор. Если ты решишь оставить его, то я обещаю вам, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы стать лучшим отцом для этого ребёнка. — Правда? — Правда. И знаешь… — Он провёл рукой, убирая чёлку с глаз Джии. — Я хочу девочку.***
Джия нервно ходила из угла в угол. Наруто и Саске сидели на диване и поворачивали голову, следя за ней и пытаясь угадать причину столь нервного поведения. Сегодня тот день, когда она решила рассказать подопечным о своей беременности, но пока она так и не смогла найти подходящих слов, и поэтому, пытаясь собраться с мыслями, ходила по комнате. Вдруг она почувствовала вспышку чужой чакры и замерла, так и не сделав очередной шаг. Чакра Какаши. Конечно, он предлагал рассказать всё вместе, но Джия считала, что она должна сделать это одна. Однако Какаши не был бы собой, если бы не решил подслушать. Очевидно, что мигание чакрой было своеобразным жестом успокоения. Фыркнув на такую наглость, Джия сильнее распахнула окно, чтобы одному джоунину было лучше слышно. — Сестрёнка? — наконец, подал голос Наруто. — Так что ты хотела нам сказать? — Кое-что хотела, — согласилась она и, тяжело вздохнув, начала говорить: — Однажды вы вырастите и съедете. У вас появятся жёны, дети, и даже тогда я не перестану за вас переживать. За вас обоих. — Джия остановила взгляд на Саске. — И то, что я сейчас скажу, ни в коей мере не меняет моего отношения к вам. Я беременна. Оба мальчика ошарашено молчали. — Вы что-нибудь скажете? — подождав пару минут, спросила Джия. Генины, как по приказу, посмотрели на живот девушки. Потом на её лицо и снова на живот. — Он же старый! — хором выпалили Наруто и Саске. — Кто? — удивлённо спросила она. — Какаши-сенсей! — опять хором. Джия едва смогла подавить смех и мельком посмотрела в сторону окна. — Почему вы так решили? — У него седые волосы, — объяснил Саске. — И он прячет своё лицо. Точно старик, — добавил Наруто. Джия практически физически ощутила, что Какаши закатил глаза, и спрятала улыбку. Хотел слушать — пусть слушает. — Он всего на четыре года старше меня. И нет, Наруто, у него не старое лицо. Наруто хотел что-то ответить, но вспомнив, с чего началась их беседа, задумчиво замолчал. Тишина давила на уши. Первым в себя пришел Саске, чем сильно удивил Джию. — Поздравляю! — Он подошёл и нерешительно обнял девушку. — Спасибо, — она улыбнулась Саске и ответила на объятия. — Я буду лучшим дядей, даттейбайо! — раздался громкий крик Наруто. Кажется первый шок окончательно прошёл.***
С благословения Саске и Наруто было решено, что Какаши переедет в квартиру Джии. Поэтому сейчас он шёл с рюкзаком через деревню, читая свой излюбленный роман. В конечном итоге он настолько увлекся книгой, что едва заметил человека в зелёном костюме. Какаши тяжело вздохнул и захлопнул книгу. — Гай, — произнёс он в качестве приветствия. — Какаши! — воскликнул Гай. — Куда направляешься в этот прекрасный солнечный день? — Э-э-э, — неловко потирая затылок, произнёс Какаши и подумал, что Зелёный Зверь всё равно всё узнает. Уж лучше он всё скажет сам. — Хорошо… Мы с Джией съезжаемся… — Закончить фразу ему не дали. Гай ударил его по плечу, почти заставляя упасть, и долго говорил про юность, весну и силу любви, в плену которой находится его вечный соперник. Честно говоря, Какаши не особо слушал: слишком привык к подобным разглагольствованиям. — Кстати, — не обращая внимание на безразличие Какаши, серьезно заговорил Гай, — Цунаде-сама объяснила почему Джия потеряла сознание? — Объяснила, — кивнул Какаши, — Джия беременна. — Это прекрасная новость, мой вечный соперник! — закричал Майто, на эмоциях бросился обнимать друга и уже более серьёзно добавил: — Я рядом, если понадобится. — Спасибо, Гай.***
Нара Шикаку — сдержанный человек. Это просто свойство его характера. Даже по отношению к своей любимой жене он редко проявлял эмоции. На его счастье Ёшино — проницательная женщина, которая не требовала широких жестов и безоговорочно любила его в ответ. В общем, Шикаку полностью контролировал свои эмоции. Ничто не могло выбить его из колеи. Но он не бессердечный. Когда Джия сообщила, что у неё будет ребёнок, он испытал целую смесь эмоций. Наблюдая, как Ёшино радостно поздравляла девушку, он вдруг почувствовал себя старым. Шикаку ведь помнил её совсем крошкой, не знающей боли потерь; он видел её потерянной девочкой, у которой в один миг рухнула вся жизнь; он видел её юной девушкой, что была слишком добра для мира шиноби, и эту доброту она отдавала до капли. Сейчас перед ним взрослая девушка, с улыбкой спорящая с его сыном о том, что дети это не такая уж и морока. Шикаку испытывал гордость, видя, каким рос его сын. Он гордился обоими детьми Четвёртого Хокаге. Старший Нара подошёл к Джие и, легонько приобняв, произнёс: — Поздравляю. Шикаку Нара редко проявлял эмоции, но сейчас он просто не хотел их скрывать.***
Джирайя сидел на дереве. С этого места он прекрасно видел всю обстановку небольшой больничной палаты. У самой двери стояла кровать на которой лежала Джия. Рядом, наплевав на все больничные порядки, лежал Какаши, положив руку ей на живот. За эти годы у Джирайи была возможность убедиться в том, что эти двое были так похожи и так отличались от своих родителей. Какаши. Потеряв отца в раннем возрасте, он начал морально катиться вниз, но в глазах окружающих был гением, одним из самых талантливых шиноби, что когда-либо жили в Конохе. Он старался защитить дорогих ему людей. И пусть не смог этого сделать, Джирайя знал, что он защитит свою маленькую семью. Джия. Малышка Джия. Девочка, которую он пообещал защищать и оберегать. Когда он не справился, она всё сделала сама, проявив невероятную стойкость. И это так напоминало ему Кушину и Минато, что было физически больно. У Джирайи было много времени, проведённого с их родителями. Как это несправедливо, что Какаши и Джия не смогли провести достаточно времени с ними. Теперь им самим предстояло стать родителями, и Джирайя был уверен, что из них получатся замечательные родители. Мужчина перевёл взгляд на тёмное небо: «Сакумо, Кушина, Минато, вы можете гордиться своими детьми. Я уже ими горжусь».***
Какаши не мог вспомнить, когда именно его отец стал настолько отстранёнными. Он знал только то, что однажды он проснулся и узнал, что у него больше не было отца. Несмотря на то, как оборвалась жизнь Белого Клыка Конохи, все всё равно считали героем. Какаши был с ними согласен, но Сакумо Хатаке был его героем, а не героем для всей остальной деревни. Хоть и весьма смутно, но он помнил то время, когда он был просто «папой». После смерти отца Какаши сломался. Он тренировался, как сумасшедший, чтобы стать хорошим шиноби. Он был идеальным ниндзя, если дело касалось способностей, следования правилам и приказам. Те, кто не подчиняется правилам — мусор. Но те, кто бросает своих товарищей? Они хуже мусора. Ему потребовалась смерть товарища по команде, чтобы понять, что идти в одиночку — не лучший вариант. Те, кто не подчиняется правилам — мусор. Но те, кто бросает своих товарищей? Они хуже мусора. Его отец научил его этому давным-давно, когда он был достаточно мал, чтобы сидеть на коленях. Когда Сакумо был просто его отцом, и ничего больше. Не шиноби. Не великим Белым Клыком Конохи. Просто человеком. И, посещая это место каждый день, он гарантировал, что никогда больше не забудет, что он сын своего отца. Но сегодня он пришел не только ради этого. Хатаке долго смотрел на знакомую могильную плиту и наклонился, чтобы положить небольшой букетик. — Ты скоро станешь дедушкой, пап.