Проклятье

Была тёмная ночь. Мальчик пятнадцати лет в военной форме, закутанный в кусок серой ободранной ткани, рыскал в поисках уцелевших вещей после недавней бойни. На его спине был гигантский рюкзак, а в правой руке покачивалась керосиновая лампа. Он перебирался из одних развалин в другие, освещая каждый уголок и трещину, но всё было впустую. Мальчик, устав от поисков, присел на чудом уцелевшую деревянную скамейку и выключил лампу. «Похоже, в развалинах этого города, кроме груд камней, искать больше нечего», — заключил он. Встав с лавки, он немного присел, и, схватив её левой рукой, рывком закинул её себе на плечо. «Она тяжелее, чем мне казалось», — пыхтел парень. Мальчик медленно, в кромешной тьме, шёл к одному из уцелевших подвалов. Зайдя в него, он зажёг лампу, снял с шеи чёрный амулет и бросил его в единственную вещь, которая была в той комнате: гигантское зеркало. В тот момент, когда драгоценность коснулась его поверхности, оно стало полностью чёрным. «Всегда ненавидел это делать», — проворчал мальчик и, задержав дыхание, вошёл в зеркало. Он очутился в тёмном коридоре. — Эг Энол или та сущность, которая им притворяется, немедленно ложитесь на пол лицом вниз. Руки за голову, иначе вы будете убиты, — раздался чей-то мужской голос. Мальчик положил лавку и выполнил указания. К нему подошло как минимум двенадцать человек: двое обыскивали, четверо прислонили копья к шее и сердцу, а остальные закрыли и охраняли главный вход. — Всё верно. Просим прощения за излишнее недоверие, — сказал один из досматривающих. Эг что-то невнятно пробормотал и зашёл в помещение, а мужчины понесли лавку в котельную. Мальчик шёл по однотипным коридорам, освещая себе дорогу затухающей лампой. За всё время ему не встретилась не одна живая душа. Пройдя достаточно, он, наконец, зашёл к себе в комнату. Эг поставил выгоревшую лампу на стол, и сняв рюкзак, рухнул на кровать без сил. «Как я скучаю по временам учёбы. Можно было хотя бы не бороться за жизнь. Когда боги объединились, чтобы отомстить за жестокое убийство своего дитя, всё пошло по наклонной. Теперь, когда акиром природы могут пользоваться все, мир сошёл с ума. Даже те, кого я считал своими товарищами, опьянённые силой, начали буйства. В ОЗП мало кто смог сохранить рассудок. Пришлось вырезать большую часть сотрудников, чтобы выжить, а теперь ещё и природный акир начал заканчиваться от бесконтрольного использования. Еды и тепла катастрофически не хватает. Многие из сильнейших теперь устроили геноцид всему живому, чтобы хоть как-то остановить потребление и дать природному акиру восстановиться, но их ряды уже заметно поредели. Хотелось бы жить как они, но я умру сразу же, как только выйду на поле боя. Сейчас мне лучше просто помогать содержать штаб, хотя уже почти никого в нём не осталось», — размышлял о былом Эг Он уснул. Следующий день был похож на предыдущий. Мальчик ел паёк, оставленный у двери, проверял рюкзак и отправлялся в путь за новыми вещами, которые бы помогли существовать штабу. Найдя пару деревяшек или кучу гнили, он возвращался с ними назад. Дерево шло на отопление и кипячение воды, а гниль при помощи малой части акира природы превращалась в нормальную, хоть и мерзкую кашицу. Поужинав, Эг снова без сил упал на кровать. «Вот и ещё один бесцельный день закончился, хотя из-за вечных туч нельзя уже сказать день сейчас или ночь, но какая разница. Это уже продолжается больше года. Как же я устал. Не с кем поговорить, я даже не вижу людей, которые меня обыскивают. Когда я последний раз видел хоть кого-то живого? Но полагаю, если мне и доведётся, то это точно будет последним, что я увижу. Разве стоит моя мечта всего этого? Мне так одиноко». Мальчик ещё долго не мог уснуть. Он вспоминал хоть и тяжёлые, но приятные дни с Роланой и детьми из приюта Мараны. Эг даже не мог быть уверен, помнят они его, а тем более — живы ли. Вспоминать те деньки, хоть и было приятно, но они навевали ещё большую тоску. Погружаясь в омут воспоминаний, он не замечал, как засыпал. На следующий день его не разбудили через рупор как обычно. Эга это смутило, но он решил, что система сбоит. В тот момент, когда мальчик доедал свой завтрак, учтиво оставленный за дверью в кромешной темноте, его вызвал заместитель Зебра к себе.