Schwarzer Voile

Баденская принцесса проснулась довольно рано, не по своей воле, ее разбудили многочисленные фрейлины. И не смотря на предстоящий день, ей не было очень весело. Комок змей-нервов ворочался в груди, отвратительное самобичевание: девушка накручивала (или же нет) себя, для нее любая мелочь была намеком на неприятности предстоящей церемонии: что-то страшное предвещала пасмурная погода, платье не успели закончить, так что пришлось дошивать практически на самой невесте. Одна навязчивая мысль крутилась в ее голове, словно дикая кошка, постоянно вонзала свои призрачные когти в кожу бедной немки, заставляя все тело Елизаветы сжиматься от страха. Не дай Бог случится что-то на венчании или коронации! Торопливые служанки с самого пробуждения обступили будущую императрицу и приступили к ее подготовке, припудривая и без того белоснежный лик, завивая темные локоны и завязывая множество шелковых ленточек в платье. Белое. Елизавета, если бы ей великодушно предоставили выбор, которого никогда не было у жен правителей, выбрала бы черное. Цвет ночи и воронова крыла, всю жизнь укрывавшего Елизавету без ее на то ведома, гораздо больше ей шел, черный был ее любимым цветом. Он стал для нее родным, второй кожей, вуаль — своеобразной пеленой, через которую она наблюдала за миром. Ведь за все то время, что она живет, она все больше и больше теряет родственников. Это пугало, заставляло вспоминать первую встречу с Герром Тодом, произошедшую в раннем детстве. Элизабет, тяжело заболевшая в 6 лет, сильно напугала своих родителей кашлем и высокой для ребенка температурой. Белокурая принцесса всегда была бледна, болезненна и слаба, и любимые Mutter и Vater боялись худшего исхода — смерти. На четвертый день Он явился. Schwarzer Prinz, как окрестила его юная красавица, коснулся ледяными губами ее лба, снимая жар и облегчая страдания. Ее серые, полные нежной детской благодарности, и при этом печально-взрослые глаза запомнились Смерти надолго: кажется, он встретил родственную душу. Она не успела поговорить с этим загадочным пришельцем, и даже не сильно запомнила его образ, лишь огромные, похожие на бездонные проруби очи, выражавшие вселенскую тоску и грусть, оставили след в ее душе. Наконец, принцесса была готова. Все ленты и шнурки на платье были подвязаны, локоны, обрамлявшие ее точно мраморное лицо, были украшены тиарой, инкрустированной россыпью граната и жемчуга. Весьма интересное сочетание, напоминавшее капли крови на белоснежно-сияющей коже девушки. Пока карета продвигалась по мокрым дорогам Петербурга, Елизавета оглядывала сумрачный город, поражаясь красоте и некоторой угрюмости зданий а также хмурости погоды. Ничего не поменялось с самого утра. Впрочем, стоило настроиться на хорошее настроение, что она и попыталась сделать, отвлекшись на разговоры с фрейлинами. Увидев супруга, Александра, она вовсе отпустила любые сомнения и страхи - главное быть рядом с ним, любить его, чтобы он любил ее. Все остальное не так важно. Подойдя к алтарю, августейший муж нежно коснулся ее холодной ручки и заключил в свои ладони. Девушка смотрела ему в глаза и краснела от столь интимного, и в то же время не совсем уединенного из-за количества людей момента. Ей хотелось бы провести венчание где-нибудь у моря, или у озера, там, где нет ни души. Но она — будущая Российская Императрица, у нее не должно быть мечтаний, не соответствующих протоколу. После речи священника, ответа "Да", стали бить в колокола. Но этот звон был не свадебным... Он наблюдал за девушкой через щель между портьерами, затем на улице до самой церкви и, наконец, на самой церемонии бракосочетания он находился в третьем ряду, закинув ноги в черных чулках и лакированных ботильонах с серебряными пряжками, — на манер уходящего столетия. Шумно выдыхая раз за разом, Смерть пристально смотрел на невесту, плотно сведя сине-фиолетовые губы, и аплодировал завершению с особым жаром и, казалось, даже прослезился. От отчаянья и гнева, которые овладели им с той самой минуты, в которую он узнал о помолвке, а затем и о свадьбе. Это совершенно расстраивало все его планы, баденская принцесса должна была стать его, и только его королевой! Но, впрочем, ни его артистизма, ни желчи, с которой он наблюдал за процессией в святом месте, никто не мог видеть, к большому его сожалению. Никто, кроме нее. Чуткое ухо могло бы услышать злорадный смех, разносящийся так же гулко, как сами колокольные удары, но никто не мог вслушаться толком из-за оцепенения, напавшего на всех прихожан разом. Полминуты спустя отправлена лейб-гвардия сейчас же разыскать шутника, но колокольня пуста, а звонарь вошел в нее вместе с солдатами. — Милый, ты видел человека в черном, который сидел за Её Величеством? Я ни разу не встречала его при дворе...