Schwarzer Voile

— Нет, я никого не заметил. Там ведь было пусто, разве нет? Принцесса не удосужилась ответить, и лишь продолжила свои размышления. К счастью, судьба этому благоволила. Супруги разошлись в разные комнаты из-за лихорадки, которая началась у Елизаветы еще во время церемонии. Казалось бы, обычное дело, девушка сильно перенервничала, но, кажется, сюжет повторялся вновь. И вряд ли появление Герра Тода было простым совпадением. Тело пробирала легкая дрожь, Елизавету будто посадили в драгоценную клетку, из которой она могла наблюдать за происходящим, не принимая участия и при этом даже не понимая, что происходит. Супруг решил оставить бедную жену в покое и не мозолить ей и без того красные глаза, к тому же наследный принц боялся заразиться. У Элизы поднялась температура, ее тело ослабело и вовсе не готово было слушать свою хозяйку, встав, она еле подошла к окну и приоткрыла форточку, дабы хоть чуть-чуть вздохнуть свежим после дождя сентябрьским воздухом. Ее трясло, в глазах двоилось, казалось, что она вот-вот умрет. По крайней мере, ей хотелось так думать. Небольшая тень, едва заметная, вспорхнула черной птицей в раскрытое окно и замерла между шкафами. Лиза, кажется, не особо этого и заметила, а если и заметила, то списала на болезнь и бред, овладевший ею словно гипнотизер или маг, заставляющий в дымке свечей видеть портреты людей из ее прошлого. Это было к месту, появление Смерти обещало быть весьма эффектным. Она не привыкла к помощи фрейлин и отослала их спать, а врач наверняка был на операции. Умывшись холодной водой, такой неприятной для ледяных рук, но такой желанной для разгоряченного лба, принцесса легла в кровать, попутно роняя слезы от жуткого состояния и осознания своей беспомощности и одиночества. Она бессильно уткнулась в подушку, сжавшись в комок и накрывшись одеялом, и стала тихо звать и ждать, пока хоть кто-нибудь придет к ней на помощь. Герр Тод явно не рассчитывал на столь приятный сюрприз — девушка звала его сама, желая утонуть в его освобождающих объятьях и раствориться в мягком эфире рассвета. Смерть долго ещё наблюдает за молодой принцессой, не решаясь себя раскрыть раньше срока, и смотрит, прямо заглядывая своими ярко-голубыми глазами в темнеющее и содрагающееся от кашля, но не менее прекрасное личико. Вот наконец Лиза улеглась обратно в постель, но не засыпает, шепча в слезах имя. Его имя. Тод оступается от удивления, и удар каблука о ворсистый ковер глухо, едва приметно отозвался в комнате. Затем он весь, в торжественном черном камзоле, в котором щеголял ещё днём на свадьбе, и такой же черной блузе с жабо покидает темноту теперь уже весь. В ту же самую секунду ветер, раздувавший портьеры умолк, а стрелки часов неожиданно замерли, будто кончился завод. Время и любая жизнь за пределами этой комнаты замирает для юной красавицы, теперь так безнадежно больной. Больной и оставленной даже молодым супругом. Но не им. Таинственный мужчина подходит почти бесшумно сначала к окну, дабы закрыть его и затем к изголовью кровати. Взяв ее холодную ручку в свои ладони, похожие на мраморные и куда более холодные, склоняет голову и шепотом произносит: — О Элизабет. Как они тебя доконали! Но я теперь здесь, и скоро это закончится. Девушка поднимает свои испуганные и заплаканные глаза и замирает, не понимая, что происходит. Тот, кто преследует ее вот уже несколько лет, убивая один за другим ее родственников. Разве не должна была она его бояться? Разве не должна была убежать прочь из этой проклятой комнаты? Сердце Лизы продолжало биться с бешеной скоростью, и, когда незнакомец взял ее за руку, оно сжалось и остановилось, заставляя принцессу испуганно схватиться за край платья. — Кто вы? Вы — Смерть? Вы пришли забрать меня? Прошу, не мучьте дольше, я так устала... На минуту принцесса осудила сама себя и заставила стыдиться только что сказанных слов, ведь она была слишком откровенна с молодым человеком, теперь гостившим в ее опочивальне. Но ответ нашелся сам собой. Он ведь не являлся живым, лишь результатом ее воображения, разыгравшегося на фоне болезни, а значит, никто не узнает о ее постыдном поступке. Резкая тишина не удивила Тода. Его вообще мало что удивляло. И оттого по большей части он был печален. Тогда, когда не пребывал в гневе. И осознание того, что желанное скоро будет в его руках, опьяняло в глубине души, но он всецело сочувствовал ей, такой слабой и больной, что думал лишь о прекращении ее страданий, но не собственном триумфе. — А ты надеялась увидеть кого-то другого так жарко взывая ко мне? — Мужчина слегка улыбнулся, — И все же, меня зовут Тод. Очень рад нашему личному знакомству, Ваше Высочество. Белокурая голова вежливо наклонилась и взгляд темных глаз, несоразмерно печальных с внешней красотой, вновь был перемещен на принцессу. Он, не выпуская ее руки, присел рядом на бортик кровати и чуть подался вперёд, чтобы и он, и она могли видеть в темноте лица друг друга. — Да, meine Lilie, я пришел за тобой.