World Peter Parker.

Питер не знает, когда всё начинает идти не так. В какой-то момент жизнь просто останавливается, не давая двигаться ему дальше. Кажется, это происходит после встречи с Мстителями и Ником Фьюри. Хочется кричать, хочется выбраться из проклятой клетки, хочется вновь сделать вдох, ощутив свободу. Но нет свободы. Нет возможности сорвать голос от крика. Нет возможности выйти. Ни на что нет возможности. Он готов закричать «нет», когда его посылают на новое задание, но с губ слетает лишь покладистое: — Как прикажете. Избавить мир от новой нависшей угрозы — почётно. Только не так. Не тогда, когда им управляют те, на кого когда-то хотелось равняться. Чем герои отличаются от той же Гидры, если поступают не лучше?

***

Канун Нового года. Это должно быть время радости и семейного счастья, когда дети гуляют на улице, веселясь, а взрослые доделывают последние дела, чтобы ровно в полночь провожать старый год, встречая новый. Для Паркера этот день становится мучением. Подборка костюма, повторение плана и полёт до Германии, где пройдёт благотворительный вечер. Останется только найти свою цель, после чего можно будет закончить задание. И всё даже идёт хорошо, когда он только прибывает на место. Тихая музыка, яркий свет, что отражается от всех блестящих поверхностей, принося дискомфорт. Большое скопление народа, среди которых нужно найти лишь одного человека. Точнее, не человека, но как это сделать, если никто не знает, как он выглядит? По наитию? Чутьё вряд ли внезапно проснётся, чтобы помочь, ведь Питер не ощущал его уже давно, даже если ему угрожала смертельная опасность. Парень догадывается о причинах такого исчезновения, однако, рассказывать кому-то нет смысла — не помогут. Время всё идёт, а никого подозрительного нет. Может, тот наводчик что-то напутал? Или это просто произойдёт не сегодня? Тогда стоит снова осмотреться, а после уже связываться с Фьюри, рассказывая о неудаче. Паркер обводит зал взглядом, ничего не замечая, затем осматривает дверь, что открывается, пропуская опоздавшую пару, дальше оглядывает лестницу, замирая. Кажется, цель найдена, но почему тогда сердце сжимается с немыслимой силой, а потом происходит это. Глаза в глаза. Противостояние изумрудов и янтаря. Где-то что-то лопается, или это у него открывается невидимая клетка, освобождая запертую душу? Питер видит, что то же самое происходит с тем, кто, кажется, является его целью. Или уже нет, потому что теперь он понимает, что может сопротивляться. Нет давящего чувства, не дающего сделать даже шаг в сторону без разрешения. Больше нет оков, подчиняющих его своей воле. Сделав глубокий вдох, парень разрывает зрительный контакт и направляется к двери. Ему больше нет смысла здесь находиться, поэтому стоит просто уйти. Особенно сейчас, когда приходит понимание, что произошло. Никаких соулмейтов нет. Даже если есть, Паркеру это не нужно. Может, он просто не хочет признаться себе, что боится непринятия со стороны этого не человека, Бога. Какое ему дело до людей-то? И вот, когда до двери остаётся всего несколько шагов, Питер чувствует руку на плече и резко оборачивается, стараясь не привлекать к себе внимание других приглашённых особ. — Простите? Мы знакомы? — излишне вежливо спрашивает парень, стараясь не показывать своё смятение. Зачем он пошёл за ним? Для чего? — Нет, но пора бы. Разве вы так не думаете, Мистер Паркер? — Откуда вы знаете моё имя? И вам не кажется, что это нечестно, что я не знаю, кто вы? — Простите, что не представился. Локи, — с ухмылкой произносит Лафейсон и чуть щурит глаза, протягивая ему ладонь. — Не откажете мне в маленькой просьбе? Всего один танец. — О, нет. Я не танц… — Питер даже не успевает возмутиться, как его берут за руку и утягивают на часть, отведённую для танцев. — Мне говорили, что вы ужасен, но забыли упомянуть, что наглец. — А ещё этот список пополняется тем, что я ваш соулмейт. Не так ли? — хмыкает Локи, положив ему руки на пояс, и так нагло заглядывает в глаза, словно насмехаясь. Только Паркер видит, что того эта ситуация также выбивает из колеи, поэтому всё же пытается успокоиться, и кладёт ладони на его плечи, отводя взгляд. Нужно сосредоточиться на чём-то другом. Например, на танце, ведь он, и правда, не танцует. Не умеет просто. Однако мысли об их связи не дают переключиться на что-то иное. — Расслабьтесь. Я веду, поэтому от вас потребуется лишь быть ведомым, — тихо говорит Лафейсон, незаметно следя за залом. Навряд ли парня отправили одного на это задание, так что в любой момент может что-то случиться. — Вы это сейчас только про танец говорите, или… имеете в виду что-то ещё? — спрашивает Питер, позволяя ему вести. Пусть расслабиться окончательно не получается, потому что вернувшееся чутьё скребётся где-то на задворках сознания. — Разве вам нужна эта связь? Насколько мне известно, вы далеко не человек. — И это не отменяет того, что я по-прежнему такой же, как остальные, кто жаждал найти свою родственную душу. Прошло немало сотен лет перед этим. Поэтому, думаю, да. Нужна, — кивает Локи, чувствуя, как руки Паркера сильнее сжимают тонкую ткань плаща на его плечах. — Но нужна ли вам? — Я… я не знаю. Мстители не оставят этого так. Вас посадят или осудят в Асгарде, а меня вновь… — Питер хмурится, опуская голову ниже и не зная, как объяснить всё это. — Вам стоит идти, пока никто не понял, что произошло. Лафейсон усмехается, качая головой, и притягивает его ближе к себе, приобнимая за талию, выждав нужный момент, он утягивает парня в сторону, где предположительно находится чёрный выход. Наверное, люди в какой-то мере глупые, как ему всегда и казалось. Или это только Паркер, раз думает, что по такой смехотворной причине можно отказаться от соулмейта. — Куда вы меня тащите? — удивлённо произносит парень, когда они оказываются в пустом коридоре. — Разве вы не слышали, что я говорил? — Слышал. И слышу, — пожимает плечами Локи, останавливаясь и заглядывая ему в глаза. — Только вы забываете об одной вещи. — Ни о чём я не забываю! — возмущённо шепчет он, оглядываясь, и снова поднимает взгляд на него. — О чём можно забыть? — Я — Бог. И никакие герои вашего мира не смогут больше причинить тебе вред, — качает головой Лафейсон и осторожно кладёт ладонь на его щёку. — Я буду беречь тебя. Питер чувствует, как дыхание сбивается от одних этих слов, которые, кажется, значат намного больше, чем все остальные. Хотя, почему кажется? И отчего-то чутьё не предупреждает об опасности, так… может, можно поверить? Впервые в жизни по-настоящему поверить тому, кто смотрит на него, словно он самое ценное сокровище? Паркер решает, что да, можно, поэтому прижимается к его ладони, прикрывая глаза. — Я верю вам.