World Peter Parker.

Питер не знает, откуда в нём появилось это желание. Не понимает, почему именно с ним. Наверное, даже не хочет понимать и знать. Они впервые за долгое время встретились на собрании Мстителей, которые возобновились, стоило всем восстановиться после войны с Таносом. Тогда всё было хорошо. Лучше, чем могло бы быть. В следующий раз они встретились на кухне, когда из-за летней жары хотелось безумно залезть в холодильник или выпить чего-то холодного. Паркер помнит, что Локи как раз-таки пил холодный сок, а, подойдя к нему, ощутил прохладу. Не думая, он просто обнял его и выдохнул с облегчением, потому что холод Лафейсона чувствовался даже через одежду. — Ты такой наглец, Паучишка, — сквозь зубы произнёс Локи, сдерживаясь, чтобы не застонать. Увы, не от приятных ощущений. — Ты адски горячий. И это не комплимент! — Зато ты такой прохладный, — улыбнулся ему Питер, из-за чего он подвис, впервые видя его улыбку вблизи. — У тебя?.. Паркер отлично понимал, о чём этот вопрос, и просто кивнул, утыкаясь носом в прохладное плечо. Шёлковая ткань рубашки только помогала почувствовать холодок, который приятно остужал. И вот тогда случилось… это. Лёгкий зуд в клыках, которые после проклятого укуса паука чуть удлинились, напоминая зубы косплееров вампиров. Слава богу, они хотя бы не очень сильно выделялись, из-за чего он смог легко скрывать их. Просто улыбаться во весь рот перестал, вот и всё. В тот момент он даже растерялся, наверное, поэтому повёлся на поводу у этого желания. — Страх потерял, Паучишка? — вкрадчиво тогда спросил Локи, почувствовав укус на плече. Только ответа не получил, потому что Питер просто сбежал, сам не понимая, что с ним. Если бы на этом всё закончилось, наверное, было бы прекрасно. Однако… этот зуд в клыках появлялся каждый раз, стоило лишь пересечься взглядами или просто случайно соприкоснуться с Локи. Каждый раз Паркер просто сбегал, чтобы не натворить дел, потому что терпеть это оказалось невозможно. Пока… Его поставили в пару с Лафейсоном на тренировке. Это была настоящая пытка, ведь проигрывать он не желал, а для победы нужно уложить противника на лопатки. Правда, и Локи на поражение не согласен был, поэтому приходилось бороться. Наверное, именно тому проигрышу Питер был рад, потому что над ним навис тяжело дышащий Лафейсон, уперев руки в пол около его головы. В простой футболке. С открытыми руками. Паркер просто не смог сдержаться и прикусил несильно его предплечье, унимая этот зуд. — Какого демона ты творишь, Паучишка? — снова спросил Локи, но Питер поменял их местами, уложив уже его на лопатки, и снова быстро слинял, чтобы не отвечать. У него не было ответов ни на один вопрос, так что и разговор вести не получалось. Точнее, он просто не готов был. Вот и всё. Паркер не помнит, сколько всего происходило таких ситуаций. Главное, места укусов всегда менялись. То запястье, то предплечья, то плечи, бывало даже шею получалось укусить. Даже рёбра, из-за чего Лафейсон запустил в него кинжалом, почти попав. Ещё спине как-то достался укус, но тот случай уже именно Питер не хочет вспоминать. Кажется, со временем Локи просто смирился с этой его странностью, потому что больше не задаёт никаких вопросов. Позволяет кусать и даже использовать себя, чтобы остудиться в особенно жаркие дни. Слишком много позволяет, думает Паркер, пока сидит на спинке дивана за спиной Лафейсона, помогает ему убрать волосы в пучок на затылке и осторожно кусает загривок, лизнув после два красных следа. — Напомни мне, чтобы я как-нибудь тебя нафаршировал кинжалами, а то наглеешь, — усмехается Локи, опираясь локтем на его колено, и прикрывает глаза. Есть какое-то мазохистское удовольствие в этих укусах, которые не доставляют вред, но и поначалу казались не самыми приятными. Понять бы ещё, почему только ему достаётся такая «честь». — Хорошо, — довольно кивает Питер и спрыгивает с дивана, глядя на своё творение. — А тебе идёт. — Быть покусанным? — насмешливо спрашивает Лафейсон, оборачиваясь к нему и замечая, как он краснеет. О Норны, это довольно… мило? Глупости. — Пучок. И это ещё умный Бог, — закатывает глаза Паркер и отскакивает в сторону, когда рядом пролетает кинжал. — Эй! Я тебе ещё не напоминал, чтобы ты меня ими нафаршировал. — Я подумал, что у меня память хорошая, потому сам себе напомнил, — хмыкает Локи и улыбается, заметив возмущение на его лице. А Питер забывает о возмущении, о кинжалах, да даже о каких-то навязчивых мыслях, потому что это улыбка. Нет, не так. Эта улыбка… для него. Только для него, ведь другого никого здесь нет. Кажется, он впервые понимает, почему хочет кусать именно Лафейсона.

***

— Сегодня первая годовщина победы, — бормочет неверяще Паркер, стоя на крыше базы и наслаждаясь тёплым ветром и полумраком. — Не верится, что ещё год назад на этом месте было побоище. Сейчас уже ничего не напоминает об этом, — согласно кивает Локи, вставая рядом с ним и оглядывая поляну в свете луны. — Память. Наша память об этом напоминает, — чуть кривится Питер. — Иногда хочется забыть всё, что тогда было, но понимаю, что без этого будет хуже. — С какой стороны посмотреть. Хотя ты прав. Хоть память и доставляет иногда боль, лучше помнить всё. — Ты бы тоже не отказался что-то забыть, да? — спрашивает Паркер, повернувшись к нему, и понимает, что да. — Расскажешь, что именно? Питер видит, как Лафейсон украдкой морщится, но после поворачивается к нему и качает головой. Только уже без ответа всё становится понятным, из-за чего он мысленно бьёт себя по лбу. Самому можно было догадаться раньше, не спрашивая глупости. — А знаешь… я тебя сегодня ещё не кусал, — переводит тему Паркер, широко улыбаясь, от чего клыки виднеются в лунном свете. — Позволишь? — Куда теперь? Ты ведь не повторяешься. Руки уже искусал, шею и плечи тоже. Даже до спины добрался, — усмехается Локи, наблюдая за ним с интересом. — Есть то, что я хочу укусить, — чуть нервно произносит Питер и притягивает его к себе за галстук, радуясь, что он сегодня в костюме. Всего секунда требуется на то, чтобы решиться. Ещё одна, чтобы укусить Лафейсона за нижнюю губу, оттягивая её. Ещё одна, чтобы отпустить его и испугаться, потому что реакция может быть любой. — От тебя пахнет вином, — тихо говорит Локи, не отстраняясь от него далеко, пока пытается понять, что только что было. — Да. Взял один бокал. Для храбрости, — кивает он и облизывает пересохшие губы. — Злишься? — Пока не могу сказать. Нужно распробовать, чтобы понять это, — выдыхает Лафейсон и накрывает его губы своими, положив ладони ему на щёки. Паркер издаёт тихий стон в поцелуй, прижимаясь к нему ближе и обнимая за шею. Не распробовал… Да, с этим сложно поспорить, ведь его укус ни капли не похож на это. Что уж там? Никакие поцелуи, что случались раньше, не идут ни в какое сравнение с этим. И Питер не может понять, почему. То ли потому, что Локи целуется божественно, то ли потому, что он так реагирует именно на него. Непонятно. Да и надо ли понимать? — У меня лишь один вопрос, — с тихим смехом произносит Лафейсон, напоследок прикусив его губу, как сам Паркер делал это чуть раньше с ним. — Какой? — спрашивает Питер, пока стягивает резинку с его волос и зарывается в них пальцами, прикрыв глаза. — Будешь ли ты кусаться, если я сейчас сделаю так? — вкрадчивым шёпотом задаёт вопрос Локи, наклоняясь к нему снова. Паркер не успевает спросить, что он имеет в виду, когда его снова целуют, а после опускают… на кровать. Когда только успел их перенести сюда? — Так что, будешь? — насмешливо тянет Лафейсон, спускаясь поцелуями по его шее. — Буду. Чёрт возьми, я тебя всего искусаю, если не прекратишь меня мучить, — стонет Питер, когда он слишком медленно начинает расстёгивать пуговицы на его рубашке. — Тогда я просто не смею торопиться, — фырчит Локи, нависая над ним. — Это был твой коварный план по моему соблазнению? Ради этого кусал меня несколько месяцев? Паркер мнётся, не решаясь ответить. Сказать правду? С ним только так и можно, ведь ложь Лафейсон уловит сразу. А чего скрывать-то? И так всё ясно уже. Так что он просто переворачивает их, оказываясь сидящим на его бёдрах, и делает лёгкое движение своими бёдрами, из-за чего звучит сдавленное шипение. — Понимаешь… Нет. Я не планировал всего этого и не знаю, откуда появился этот зуд в клыках. Только рядом с тобой так было. Проходило это ощущение лишь после укуса. Причём кусать нужно было только тебя, — бормочет Питер, наклоняясь к нему, и прикусывает его подбородок, слегка поцарапав клыками. — Недавно я понял, что моё тело раньше меня осознало кое-что. — И что же оно осознало? — хрипло спрашивает Локи и не выдерживает, сжимая его ягодицы руками, чтобы остановил свои движения в том месте. — Я тебя отшлёпаю, если не остановишься, Паркер. — Оно осознало… — он чуть приподнимается на руках, чтобы заглянуть в глаза Лафейсона, и, поймав потемневший взгляд, медленно проходится своей промежностью по его, сдерживая громкий стон. — Что я безвозвратно влюбился. — О, нет, Паучишка. Ты не влюбился. Ты угодил в чёртову ловушку, — опасно шепчет ему Локи, шлёпая ладонью по правой ягодице Питера, и снова вжимает его в кровать. — Уверен? — Более чем, — кивает Паркер, притягивая к себе за галстук, как делал совсем недавно, и несдержанно целует Лафейсона в губы. Он просто надеется, что зуд утихнет хотя бы на несколько дней, ведь столько укусов, сколько было этой ночью, не наберётся даже за все месяцы. Ну а что? Питер обещал, что искусает его всего, а свои обещания привык исполнять. Однако… нет. Кажется, этот проклятый зуд только усиливается, словно чувствуя, что они становятся всё ближе. И нужно было видеть лица Мстителей, которые увидели, как он сидел в гостиной и решал уравнения на голограммных экранах, кусая в это мгновение запястье Локи, который спокойно читал рядом с ним. Совершенно обычная картина, не так ли?