World Peter Parker.

Они друзья. — Это полный бред. — Раз такой умный, то предлагай свой вариант. — В отличие от тебя, я умный, так что вариантов у меня до и больше, — усмехается Лафейсон, видя, как бесится Паркер. И вроде ничего такого в этом нет, но он не может перестать его злить, а потом смотреть на то, как темнеют и без того тёмные глаза, как поджимаются тонкие губы. Ему бы перестать смотреть, потому что друзья так не делают, однако не выходит. — Предлагай свои варианты, умник, — морщится Питер, садясь на стул рядом с ним, и отмахивается от вопросительных взглядом Мстителей, которые сидят последние десять минут и непонимающе наблюдают за ними. — Бесишь меня. — Ты меня тоже. Сойдёмся на этом, — усмехается Локи, выгнув бровь, и, получив довольный кивок в ответ, начинает предлагать свои варианты. Они просто друзья. Паркер утыкается носом в шею Лафейсона, невольно вдыхая поглубже. Даже сквозь дрёму он чувствует этот тонкий запах металла и чего-то винного. Это ненормально, запоминать, как пахнет друг, желать ещё больше вдыхать его. Ненормально забирать рубашки, надеясь, что запах останется на подольше. Это ненормально, но Питер ничего не может с собой поделать. — Неужели уже уснул? — бормочет себе под нос Локи, а Паркер старается не выдать, что находится где-то между дремотой и сном. Наверное, всё-таки неправильно молчать, однако Питер не может сказать ни слова, когда Лафейсон начинает осторожно укрывать его пледом, чтобы не потревожить и не разбудить. На мгновение мелькает мысль: вдруг это что-то за пределами дружбы?.. Но в то же мгновение исчезает. Они просто близкие друзья. — Да ты просто непроходимый идиот. — Проходимый, — поправляет его Паркер, зажимая рваную рану на боку. — Поможешь или будешь кричать на меня? Локи окидывает его нечитаемым взглядом, желая добавить ещё больше, чтобы думал в следущий раз, но всё-таки идёт за аптечкой. Уже через пять минут он помогает Питеру стянуть верх костюма, стараясь ни о чём не думать, а после приступает к обработке раны. Паркер смотрит на сосредоточенное лицо Лафейсона, на длинные ловкие пальцы, умело смачивающие ватку перекисью и осторожно обрабатывающие рану, на кончик языка, который изредка мелькает между тонких губ, смачивая их, на подрагивающие ресницы и голубо-зелёные глаза, в которых попеременно больше то голубого, то зелёного. Ему не нужно подмечать такие детали. Друзья этим не занимаются. Им просто незачем. Только он иногда думает, что запомнил уже досконально каждую мелочь, связанную с Локи. Это сумасшествие, и Питер прекрасно осознаёт всю отвратность ситуации. Лафейсон клеит на рану широкий пластырь, понимая, что вскоре всё равно не будет в нём надобности, но не может не сделать. Кто знает, куда ещё успеет к тому времени влезть Паркер? Хотелось бы, чтобы влез лишь в одно место, расползаясь на мягкой кровати, однако мечты ещё никогда так явно не сбывались. — Почему тебе не сидится дома, а? — спрашивает Локи, помогая ему осторожно сесть, и замечает, как сбивается его дыхание, когда они оказываются слишком близко. Можно было бы подумать, что это от близости, но взгляд цепляется за повязку на боку, и губы сами собой кривятся. — Больно, не так ли? — Очень. Оба вкладывают совсем иной смысл, который так схож, однако обоим это кажется нереальным, ведь… Они друзья. Друзья могут ревновать, это нормально. Глупый уговор себя, потому что друзья не ревнуют. Не так. Не хотят на месте убить Пьетро, что вьётся около Лафейсона. Не хотят сбросить с крыши Барнса, который так мягко приобнимает Паркера. Друзья могут искать прикосновений. Они ведь тактильны, это нормально. Бессмысленно уговаривать себя в этом, ведь Локи совсем не тактильный Бог, но ищет прикосновений Питера, который только рад. Конечно, рад, потому что прикосновения Лафейсона одновременно прохладны и горячи. Он не может объяснить, почему чувствует так. Да и не нужны никому объяснения. Друзья делятся, это нормально. Другого объяснения для себя и остальных у Паркера нет, когда у него спрашивают, почему он снова стащил у Локи кофту или рубашку. Они друзья. И этим всё сказано. — Поцелуи под дождём отвратительные. — Да перестань. Откуда тебе знать, а? — По логике можно понять уже! Сами поцелуи отвратительные, а тут ещё и под дождём. Ну же! Только не говори, что это не так. — Это не так, — спокойно произносит Локи, пожимая плечами на разочарованный взгляд. — Ты тоже отвратителен, — кривится Питер, прижимаясь к стенке лифта, на котором они поднимаются до гостиной Башни Старка. Ему даже интересно, как они вообще дошли до темы поцелуев, если изначально говорили о собрании Мстителей. Точнее, о важнейшем собрании Мстителей, на которое их позвали. — Может и так. Но это до сих пор не доказывает того, что поцелуи под дождём отвратительные. Люди даже считают их романтичными, а ты так категорично отзываешься обо всех поцелуях, — насмешливо тянет Лафейсон, довольно замечая, что Паркер начинает злиться. О, это то, что ему точно нравится. — Да какая романтика?! Сами поцелуи отвратительно-влажные, а тут ещё с неба льёт, как из ведра. Это фу, Локи! — раздражённо говорит Питер, сжимая кулаки. — Ты уже пробовал? — спрашивает Лафейсон. — Что? — Целоваться под дождём. Пробовал уже? — Какая разница? Пробовал или нет… — Паркер, да или нет, а? — Нет, не пробовал. И что? Есть разница? — Да, есть, — усмехается Локи, нажимая кнопку крыши. — Договоримся? — О чём? — спрашивает Питер, чувствуя странное напряжение внутри. И не удаётся понять: хорошее оно или плохое. — Я доказываю тебе, что не всё так плохо, а ты будешь должен желание. Если нет, то наоборот. Идёт? — предлагает Лафейсон, не думая сейчас ни о чём. Слишком долго молчал, чтобы и дальше просто смотреть. Разрушит всё? Ну и к лучшему. — А давай. Почему нет? — загорается азартом Паркер, уверенно заглядывая ему в глаза. — Готовься исполнять желание, Ло. — Посмотрим ещё, кто будет его исполнять, — смеётся Локи, пока Питер задумчиво хмурится. — Слушай. А как ты будешь доказывать? — Увидишь. Они друзья. Это «звание» нависает над ними уже не один год. Мстители сначала даже подозревали во всех грехах Лафейсона, а Паркера пытались уберечь от него. Потом смирились. Сейчас уже ничему не удивляются, только глаза закатывают, если застают их спорящими на ту или иную тему. Они друзья. Сами того не желая, им удалось сделать из этого тюрьму. Иногда давящую, не дающую спать. Тяжёлую, но всё равно уютную. Оба хотят выбраться, но получится ли? Кто-то сможет сделать первый шаг? Они друзья. Локи помнит об этом, когда выводит Паркера на крышу Башни Старка, а с неба на них льётся дождь. В гостиной их ждут Мстители, но какая разница? — Так как ты будешь доказывать? — спрашивает Питер, начиная о чём-то догадываться, но это глупо. Не произойдёт такого, потому что они друзья. А друзья не целуются, чтобы доказать что-либо. — Я просто покажу, — пожимает плечами Лафейсон, чувствуя, как тяжелеет от влаги рубашка. Руки подрагивают, это нормально. Внутри всё сжимается от предвкушения и волнения. Это тоже нормально. Становится на мгновение страшно. Это нормально? Наверное. По крайней мере, он надеется, ведь и так слишком многое уже отходит от нормы. Паркер смотрит на Локи, который подходит к нему и с улыбкой наклоняется. Прохладные ладони ложатся на его горячие щёки, из-за чего Питер прикрывает глаза. А после всё теряется, когда его губ касаются губы Лафейсона, слегка сминая. Словно на пробу, потому что почти сразу он отстраняется, ожидая реакции. — Если ты думаешь, что за секунду я понял, что поцелуи под дождём не отвратительно-влажные, то спешу тебя огорчить: я не понял ничего, — фырчит Паркер, понимая, что иначе ждать придётся долго. — Ты же сам говорил, что я идиот. Мне нужно… объяснять всё долго и подробно. Питер слышит смешок. Не то облегчённый, не то издевательский. Может и всё вместе. Но самое главное, что своего он добивается, ведь Локи снова наклоняется к нему, не убирая ладони с щёк, и целует. Не так, как впервые. Уже увереннее, глубже и… влажно. Однако это не так отвратительно, как было во время поцелуев с одноклассницами и однокурсниками в прошлом. Паркер даже готов поклясться, что это не отвратительно, но ни за что не признается в этом вслух. — Ну и что ты скажешь? — тихо спрашивает Лафейсон, утыкаясь в его лоб своим, когда прерывает поцелуй. — Не так уж отвратительно, как я ожидал, — бормочет Питер, облизывая мимолётно губы. — Ты серьёзно? Паркер, не смей врать! — щурится Локи, стирая с лица капли дождя, заодно и волосы назад отбрасывает. — Я не вру. Просто непонятно, знаешь ли. Вдруг это ты так… отвратительно-влажно целуешься, а дождь тут не причём, — выдаёт Питер, не желая признавать своё поражение. — Вот как… — Лафейсон отходит от него на шаг, осматривается и тянет обратно в лифт. — Что ты задумал? — спрашивает Паркер, посмеиваясь с его обиженного выражения лица. Внутри почему-то возникает ощущение, что они делают что-то не то. Друзья не целуются. По крайней мере, так. Друзья не толкают друг друга к стене, высушивая обоих в одно мгновение. Друзья не… целуют снова, без особой на то причины. Друзья не прижимаются друг к другу, желая углубить поцелуй, желая быть ближе. Друзья так не делают и не думают о том, что поцелуи без дождя слишком… желанны. Особенно теперь, когда они знают, каково же это. — Мы друзья, — шепчет в поцелуй Питер, отстраняясь на мгновение, чтобы самому в следующую секунду начать целовать его. — К чёрту их, — бормочет Локи, понимая, что переходит поцелуями на шею Паркера, а тот и не против. — Или ты считаешь, что это дружба? Вот всё это. Только она тебе нужна? Питер смотрит на него, когда Лафейсон поднимает голову, и боится ответить. Дружба… Они дружили не один год, но что, если, согласившись на что-то большее, всё продолжится чуть дольше месяца, а потом всё исчезнет? Это ведь хуже, чем и дальше зваться друзьями. Однако смогут ли они после этого дружить? — Па-аркер, — стонет недовольно Лафейсон, понимая, какие сомнения крутятся в его голове. — Прекрати хоть на мгновение думать. Послушай сердце. Так у вас говорят? — У нас говорят по-разному, но почему выбирать должен я? — спрашивает Питер, положив ладони ему на грудь, и ведёт ими к плечам, а там и к шее, добираясь до щёк. — Потому что о друзьях заговорил ты. Логично, не думаешь? — усмехается Локи, покачав головой. — Я точно знаю, что больше не вынесу. Так что выбор за тобой: либо да, либо окончательное нет. — Окончательное? — переспрашивает Паркер, очерчивая пальцами его линию челюсти, а после усмехается. — Всё-таки ты отвратительный. Сбрасываешь всё на мои хрупкие плечи. — Всем бы иметь такие хрупкие плечи, — хмыкает Лафейсон, закатывая глаза. А Питер понимает, что да. Он больше не вынесет, если вновь появится стена между ними. Она появится, если будет вообще хоть что-то между ними, прозвучи сейчас «нет». Хочется ли ему самому, чтобы звучало оно? Нет. Паркер со стопроцентной уверенностью может сказать, что хочет рискнуть, даже если всё пойдёт крахом. — Знаешь, мне кажется, что на кровати поцелуи будут другие. Может, там я узнаю, как же ты целуешься. Пока же я не распробовал, — медленно произносит Питер, зарываясь пальцами ему в волосы и довольно выдыхает, когда Локи целует его. Зря ли он рискнул? Может быть. Но пока оба счастливы, это не имеет значения