Дом надежды

В изолятор при одной из больниц, куда увезли Джоанну, Энтони прорывался с боем. Точнее, пытался прорваться, но безуспешно. Никаких посещений больных, разумеется, не предписывалось, а потому его не пускали внутрь. Его бы и вовсе отогнали от больницы, но медперсоналу было не до этого: новые больные поступали десятками, их всех следовало уложить и помочь в меру возможностей. Юноша несколько часов пытался добраться до жены, покуда ему навстречу не вышла молоденькая, даже младше Джоанны, сестра милосердия. – Вы Энтони Хоуп? – вежливо поинтересовалась она тоненьким, звенящим голоском, вполне подходящим такому цветочку. – Да, – выдохнул Энтони. – Ваша жена просила передать Вам, что у Вас двое маленьких детей, и что если Вы продолжите пытаться оставить их сиротами, она Вам на том свете по голове настучит. Энтони аж прыснул от неожиданности. Подобная пассивная агрессивность, пусть и в шутливой форме, была совсем не свойственна его Джоанне. – Сэр, – мягко произнесла девушка, касаясь его руки, – если у Вас и правда двое малышей, лучше действительно не пытайтесь пройти. Ваша жена права – Вы и ее не спасете, и сами заразитесь и детей осиротите. – Вы ведь видели ее? – перебил девчушку Энтони, – как она? Девчушка вздохнула. – Ну как Вы полагаете? Ваша жена больна холерой! – Флора! – послышался окрик откуда-то изнутри, – где ты прохлаждаешься? Там еще больных привезли, всех, кто свободен, туда отправляют. – Свободен… – грустно выдохнула девушка, – покуда этот кошмар не кончится, никто из нас не будет свободен… Работа без продыху, круглые сутки, – она тряхнула головой, будто опомнившись, – уже иду! Идите домой, сэр, и следите за детьми, чтобы, не дай Бог, не заболели. Малышей-то обычно даже спасти не удается. Флора развернулась и убежала, спеша вернуться к работе. Энтони же вздохнул, ссутуливая плечи от осознания того, что он сейчас ничего не может сделать, и побрел домой. Дома его уже ждала остальная семья. Миссис Баркер, едва завидев его, поняла, как обстояла ситуация, и даже с расспросами приставать не стала, просто тихонько ушла плакать к себе в комнату. Миссис Хоуп вместе со свекровью развели бурную деятельность, пытаясь промыть все, что можно промыть. Энтони лишь безжизненно кивнул ей, зашел проверить состояние детей, а затем поднялся в свою комнату и заперся там. Странно, но теперь он прекрасно вспомнил все, что происходило в прошлый раз, хотя, казалось бы, воспоминания почти семнадцатилетней давности давно должны были не просто остаться лишь размытыми образами, но вообще стереться из памяти. Он с трудом помнил отца вообще, но почему-то воспоминания о том, как он заболел, и его точно так же увезли, а обратно привезли уже безжизненное тело, вдруг проступили с невероятной четкостью. Эта четкость порождала страх, дикий, мучительный страх того, что история повторится, и он больше не увидит свою возлюбленную живой. Много ли нужно, чтобы ее убить? Холера на раз косила крепких мужчин, а его Джоанна была хрупкой девушкой, только недавно оправившейся от тяжелой болезни. Энтони начинало мутить при одной мысли о том, что его любимая сейчас где-то в тесной палате, мучается вместе с парой десятков таких же несчастных, а его нет рядом, чтобы если не помочь, то хотя бы поддержать ее! Он не мог даже прилечь и отдохнуть, стоило ему прикрыть глаза, как тут же перед его внутренним взором вставало измученное лицо Джоанны, ему чудились ее стоны и тяжелые вздохи… Боже, она даже в его воображении не способна кричать никогда, кроме как во время родов. Вскоре наступила ночь. Дом потихоньку успокоился, мать и бабушки, утомленные полным волнений днем, уснули, и Энтони выскользнул из дома незамеченным. Умолить сестру Флору, которая и заботилась о Джоанне, пустить его, чтобы он мог сделать хоть что-нибудь, отчаявшемуся юноше удалось достаточно легко – больные холерой продолжали прибывать, и помощь была бы очень кстати. – Но смотрите, даже если доктор разрешит Вам пройти, все делать так, как я велю и слушаться меня беспрекословно, – грозно сдвинула брови девушка, и, в иной ситуации Энтони даже рассмеялся бы, настолько комично это выглядело. – Обещаю, – поспешно произнес он. Флора привела его внутрь больницы и, встретив какого-то солидно выглядящего, но уставшего мужчину, очевидно, одного из главный врачей, принялась уговаривать его допустить постороннего к больной. Доктор лишь хмурил брови и качал головой, показывая, что запреты не зря существуют, в барак, где в изоляции содержали холерных больных, было очень опасно пускать посторонних. – Доктор, я прошу Вас! – взмолилась Флора, – Вы же знаете, что у нас все равно рук на всех не хватает! Пусть он поможет, с Божьей помощью, вытащим больную, она ведь еще не потеряна! Доктор снова нахмурил брови и открыл рот… затем взглянул в горящие отчаянным огнем глаза юного моряка и махнул рукой. – Ступайте. Сестра Флора улыбнулась, кланяясь доктору, а затем схватила Энтони за руку и потащила его в холерный барак. Джоанна лежала на низкой, ветхой койке, почти не шевелясь, лишь непрерывно постанывая. Энтони бросился к ней, упал перед ней на колени и схватил ее руку, ужасаясь тому, как она холодна, тверда и черна. Юноша оглянулся на Флору, которая со вздохом принялась объяснять состояние миссис Хоуп: – Болезнь уже серьезно прогрессировала, как и у многих здесь. Еще днем, как Вы помните, она могла говорить, теперь голос тоже пропал. Симптомы, впрочем, довольно обычные, ситуация не страшнее, чем у других. Изначально обильные испражнения приводят к критической потере воды в теле, отсюда и все остальное: падение температуры тела, иссушение и почернение кожи, судороги – они у многих случаются, поэтому их тела тверды так, словно они уже умерли. Она встряхнула головой, словно стряхивая с себя усталость, и скомандовала; – Так, коли уж Вы пришли, так давайте, помогайте. Наденьте халат и вымойте руки, а затем поможете отнести ее в ванную – одна я, боюсь, не справлюсь, а мужчины у нас уже все при деле. Энтони моментально собрался и начал достаточно спокойно выполнять указания сестры милосердия. Он немало лет прослужил на корабле, а потому умел подчиняться прямым командам, понимая, что иногда от послушания и усердия зависят человеческие жизни. Вот и сейчас, от него снова зависела жизнь, жизнь, которая оборвалась бы только вместе с его, ведь без нее он жить бы попросту не смог. Флора быстро приготовила горячую ванну, и Энтони осторожно погрузил в нее жену. Он изо всех сил старался не отводить от нее взгляда, хотя смотреть на ее до неузнаваемости искаженное судорогами лицо было невыносимо… Он пытался что-то шептать ей, но она его не слышала… Она никого и ничего не слышала. – Отойдите, Энтони, – велела сестра Флора, подготавливая припарки, а затем намешивая какие-то микстуры и отвары. Чашку с таким она сунула ему: – Поите ее, понемножку, медленно, но так, чтобы все выпила. Это выпьет, скажете, я еще сделаю. Теперь нам главное не дать ей от обезвоживания умереть… Энтони послушно выполнял указания сестры, разжимал губы Джоанны и чуть ли не силком вливал туда пахнущий травами напиток, одну чашку, две, три… Они сменили воду в ванне, когда та остыла, и он снова положил ее в горячую воду, а затем помогал растирать ее, чтобы ослабить судороги… Он сам не заметил, как в таких непрерывных заботах о любимой наступило утро. Солнце осветило Плимут, его лучи проникли и в холерный барак. В свете солнца не только Флоре, но и Энтони стало очевидно, что они справились, кризис миновал. Джоанна расслабилась, лицо ее постепенно становилось прежним, тело согрелось, и теперь она уже не лежала в полукоматозном состоянии, а просто спала. – Ну, вот и все, – улыбнулась сестра Флора, – слава Богу, вытащили, – она обернулась и взглянула на лучившегося радостью Энтони, – ступайте домой. – Как? – ахнул юноша, – нет, я должен остаться с ней и… – Мистер Хоуп, – непререкаемым тоном отчеканила миниатюрная Флора, становясь в тот момент как будто даже выше ростом, – Я согласилась Вас сюда привести при условии, что Вы беспрекословно будете мне подчиняться. Я Вам велю – ступайте домой и выспитесь. Потом вернетесь, к тому моменту уже и Ваша супруга проснется, и, если у нее не будет осложнений, я ее позволю Вам домой забрать, все же эпидемия пока и не думала кончаться, а мест лишних в изоляторе нет. Ступайте! Энтони, слегка даже устыдившись своей горячности, вспомнил про обещание и послушно направился домой, пообещав вернуться как можно скорее. Джоанна проснулась через несколько часов после его ухода. – Ну, как вы себя чувствуете, голубушка? – спросила ее Флора, поднося к ее губам очередной стакан с лечебной настойкой и заставляя глотнуть. – Хорошо, – слабо выговорила Джоанна, – во всяком случае, лучше, чем было. – Шутите, – засмеялась сестра милосердия, – это хорошо. Ну, миссис Хоуп, – она вдруг сделала страшные глаза, – скажу я Вам, и муж у Вас! Не человек, а таран. Джоанна нахмурилась, словно пытаясь вспомнить мутный, полный боли сон, от которого она очнулась лишь недавно, и очевидная догадка пришла ей в голову почти мгновенно: – Он был здесь? – Был, дорогая, был, – кивнула Флора, – и, если бы не он, глядишь, и не лежали бы Вы сейчас здесь, идущая на поправку. Одна бы я не справилась, а с его помощью сумела Вас спасти. Джоанна покачала головой и слабо засмеялась: – Упрямец… – Вот, выпейте, – Флора протянула ей чашку, – Вы еще не настолько здоровы, чтобы лекарств не принимать. Джоанна послушно приняла чашку и отхлебнула горячий напиток. – Спасибо Вам, – тихо произнесла она, – Вы мне жизнь спасли, а деткам моим мать. – Всегда пожалуйста, – засмеялась сестра Флора, – работа такая. А детки-то у Вас какие? – Старшенькая, девочка, Люси, ей полтора годика, – с нежностью принялась рассказывать Джоанна, – а сыночку, Бену, три месяца. – Совсем маленькие! – ахнула Флора, – как же младший-то без матери был бы? Вам, кстати, теперь его кормить не надо, мы Вас не одними травами, но и лечебными кислотами поили, да и зараза из организма еще не до конца вышла. – Как скажете, сестричка, – кивнула Джоанна, – да и нечем мне, по-моему, от болезни-то все молоко пропало. – А, ну, и это тоже, – почесала в затылке девчушка, – так, ладно. Давайте-ка мы Вас переоденем во что-нибудь посвежее, Вас муж скоро приедет домой забирать, там долечитесь. Джоанна улыбнулась, радуясь тому, что она скоро вернется домой. Сестра Флора помогла ей переодеться в чистую одежду, а затем оставила ее и убежала к другим больным, которые все продолжали прибывать. Джоанна сидела в окружении все еще стонущих людей и жалела о том, что не может помочь. Она ведь не медик, и даже не сестра милосердия, а быть таковой ей нельзя, хотя и хотелось порою. Помогать людям, не жалея своей жизни – тяжелая, но прекрасная миссия, однако ей нельзя не жалеть своей жизни, у нее дети. И муж. Буквально муж, в этот самый момент влетевший в ее палату. – Вы, сэр, когда-нибудь научитесь стучать? – с легкой усмешкой произнесла Джоанна, с трудом приподнимаясь. Все же она была еще очень слаба. Энтони не ответил, он лишь молча подбежал к ней, обхватил руками и беззвучно разрыдался, уткнувшись лицом ей в ключицу. Этим утром он вообще сумел ненадолго уснуть лишь благодаря усталости, но страх того, что в его отсутствие что-то случится и его звезда все-таки умрет, так и не дал ему покоя до этой минуты. Джоанна негромко ахнула, а затем обняла любимого в ответ, настолько крепко, насколько позволяли еще не окрепшие после болезни руки. Затем отстранилась, но лишь затем, чтобы взглянуть в дорогое лицо, стереть слезинку со щеки и прижаться своими губами к его. Говорить о том, что он поступил безответственно, что он мог заразиться от нее и оставить детей одних, тут же расхотелось. Ее муж любил ее, любил больше жизни, и, вероятно, на его месте она поступила бы так же. – Пойдем домой, – наконец, произнесла она, окончательно отстраняясь, – малыши, наверное, уже соскучились. – Безумно, – только и прошептал Энтони, подхватывая жену на руки. Дома их уже ждала вся семья. Миссис Баркер, едва сдерживая слезы, бросилась обнимать внучку, ее примеру последовали и обе старшие миссис Хоуп. Малютка Люси нетвердыми еще шагами направилась к маме, и та заулыбалась, обнимая дочку. Затем настал и черед Бена, который ходить, конечно же, пока не мог, но подползти попытался. Это, правда, у него тоже пока не получалось, было слишком рано, но он продолжал пытаться сдвинуться с места до тех пор, пока мама сама не подошла к нему и не закружила на руках, прижимая к себе. – Ладно, хватит, – мягко осадил домочадцев Энтони, – Джоанна еще не до конца здорова, ей нужно отдыхать, – и он увел жену наверх. Там, наверху, Джоанна внезапно задумалась. – Послушай, Энтони, а ведь сегодня у нас должен быть особенный день? – спросила она, лукаво улыбаясь, – разве кому-то у нас сегодня не исполняется двадцать один? Энтони слегка усмехнулся – после всего, что произошло, помнить о таких мелочах… – Я для тебя подарок готовила… – начала было девушка, но Энтони перебил ее, присаживаясь на кровать рядом с ней. – Джоанна, – тихо произнес он, сжимая ее ладонь в своей, – то, что ты жива и скоро будешь здорова, для меня самый лучший подарок, и большего мне не надо. Джоанна ободряюще улыбнулась, и они снова заключили друг друга в объятия. Очередной кошмар был закончен, они снова пережили его вместе, и так будет всегда – вот что обещали друг другу их объятия, нежные, но крепкие настолько, что и двадцать силачей не разомкнули бы их.