Рози вертелась перед зеркалом с абсолютно счастливым, хотя и слегка перепуганным, видом. Пышное белое платье, расшитое кружевами, сплетенными Джоанной, сидело на ней идеально, превращая её, и без того красавицу, в настоящего ангела.
Фрэнсис, который попытался было поздороваться с невестой перед церемонией, был вытолкан взашей, ибо плохая примета. Сам он в приметы не верил, и ещё долго ворчал за дверью, заставляя слышавших это женщин, которых его мнение не колыхало, тихонько хихикать.
Рози, сама нервно смеющаяся, крикнула ему что-то явно ободряющее, но совершенно невнятное. Этим юноше и пришлось удовлетвориться.
Миссис Пауэрс, наконец-то наладившая отношения с дочерью, весьма напряженные после её первой свадьбы, колдовала над прической Розмари. Джоанна, легко улыбаясь, составляла букет, Флора помогала с макияжем. Малютка Люси тоже вертелась неподалёку, внимательно наблюдая за всем, что происходит.
На улице их уже ждали две кареты, в одной из которых сейчас уезжали Энтони и Фрэнсис, все еще недовольный тем, что ему придется увидеть красоту своей невесты чуть ли не последним, а вторая должна была через какое-то время отвезти в церковь Рози.
Сама невеста нервничала так, словно выходила замуж впервые, хотя, учитывая некоторые обстоятельства ее первой свадьбы, примерно так оно и было. Заметив ее состояние, Джоанна, приблизившись к ней с очень хитрой улыбкой, опрокинула в приоткрытый от гипервентиляции рот подруги рюмку чего-то весьма крепкого, а затем сразу же зажала ей рот салфеткой, чтобы Рози от неожиданности не выплюнула напиток на роскошное платье. Та, поморщившись, сглотнула и закашлялась, а затем гневно уставилась на Джоанну и прохрипела:
– И что это было?
– Настоечка, – пропела миссис Хоуп, сладко улыбаясь, – такую очень любят наши бабушки, она у них всегда есть. Полезная, между прочим, на травках настоянная! От лишних нервов хорошо помогает.
Рози принялась было вытаскивать из недр своей памяти цветистые, емкие моряцкие ругательства, которые Энтони иногда рассказывал ей по секрету, но на полдороге передумала и махнула рукой. В конце-концов, настойка и впрямь помогла, и Рози сравнительно спокойно досидела в кресле, пока ее заканчивали одевать, заплетать и красить.
Ну, как спокойно… К “настоечкам” она была непривычна, а потому она попросту уснула прямо в кресле, все же начав вспоминать моряцкие крепкие словечки, когда ее попытались разбудить.
– Джоанна, по-моему, ты слегка переборщила, – взволнованно констатировала миссис Пауэрс.
Джоанна, уже сама это заметившая, не сдержала смеха.
– Да кто ж знал, что она у вас пить не умеет? – выдавила она сквозь хохот, – на праздниках вино нормально пьет!
– Так то вино, – довольно хмыкнула Белинда, появляясь в дверях, – а то моя настоечка. Ничего, не паникуйте, просто травки-то в ней успокоительные. Поспит часок и проснется, все равно до церемонии еще полно времени.
Ситуация старушку явно забавляла, как и молодую хозяйку дома, которая едва сумела прекратить смеяться. Слегка хихикнула и Флора, тоже не увидевшая в маленькой рюмочке алкоголя перед свадьбой ничего плохого.
За спиной Белинды послышались шаги. Аннабель, уже услышавшая о случившемся, закатив глаза и чуть подвинув Белинду, вошла, прошелестела по комнате и, остановившись перед полусонной Рози, поднесла к её губам небольшой стаканчик с полупрозрачной зеленоватой жидкостью.
– Давай-ка, внучка, – усмехнулась она, а затем взглянула на неё поближе и покачала головой, – да нет, дело не только в настойке. Она просто не выспалась и перенервничала, вот и спит теперь. Ничего, Бели права, проснется скоро. Вы ее пока доготавливайте, уже в церковь скоро ехать.
Спустя полчаса уже полностью готовую невесту все-таки разбудили. Не то, чтобы ей это понравилось, но, стоило ей вспомнить о свадьбе и ожидающем ее прекрасном женихе, как весь хмель тут же выдуло из головы, и она чуть ли не бегом бросилась вниз, к карете. Остальные женщины, посмеиваясь, последовали за ней.
Рози, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, вошла в церковь. У нее все еще слегка кружилась голова от выпитой настойки… ну, или просто от счастья, она уже сама с трудом понимала, от чего именно.
Фрэнсис ждал ее у алтаря, прекрасный и сияющий, и от его улыбки Рози вся задрожала сладкой дрожью, будучи не в силах оторвать от него взгляд. Парадный костюм сидел на нем, как влитой, золотые кудри, почти касающиеся плеч, были аккуратно уложены, а ярко-голубые глаза сверкали, как звезды, тем ярче, чем ближе подходила Рози.
Она с трудом помнила, как ее губы повторяли заученную наизусть клятву, зато прекрасно помнила чувство спокойствия и счастья, когда их руки, а затем и губы соединились, и на ее руке снова оказалось кольцо, на этот раз желанное, а оттого совсем не тяжелое и абсолютно удобное и подходящее.
Свадьбу праздновали в доме Пауэрсов – на этом настояли они сами, и вся семья и друзья: Пауэрсы, Хоупы, Райсы, Дейлы, а с ними миссис Баркер и доктор Крейн с женой с огромным удовольствием гуляли на веселой свадьбе.
Фрэнсис подал молодой жене руку, приглашая ее на танец, и они закружились вдвоем. Рози была совершенно счастлива всему, что ее окружало… Любящим рукам и губам, прекрасной музыке, аккомпанирующей их танцу… даже тому, что она, торопясь на свадьбу, все же тщательно прополоскала рот мятным раствором, и любимый супруг ничего не узнал о случившемся перед церемонией маленьком инциденте.
Танец кончился, Рози и Фрэнсис церемонно поклонились друг другу, при этом исподтишка поглядывая друг на друга с плохо скрываемым лукавством и торжеством воссоединившихся душ. А затем Рози пришла в голову веселая идея, и она ненадолго покинула общество мужа, оставив его в компании новоиспеченных тестя и тещи. Сама же она огляделась, выискивая в толпе знакомое лицо, пока не нашла…
– Энтони! – позвала новобрачная, радостно улыбаясь другу. Тот улыбнулся в ответ.
– Добрый вечер, миссис Дейл.
Рози смущенно хихикнула. Слышать это имя и понимать, что оно – её, было очень странно... и до невероятности великолепно!
– Джоанна уже успела отругать меня за то, что за все годы нашего знакомства я так и не научил тебя пить! – со смехом сообщил мужчина.
Розмари фыркнула.
– Можно подумать, её ты учил!
Энтони фыркнул в ответ, все ещё широко улыбаясь.
– Учил. Моя звезда не слишком любит ром, но пить его умеет, как бывалая морячка.
У Рози глаза на лоб полезли.
– А ты почему не рядом с новоиспеченным супругом? – с невинным видом поинтересовался Хоуп.
Рози вздохнула и сделала вид, что не заметила, как её увели от темы. Тем более, что она вспомнила, зачем, собственно, подошла к другу.
– Энтони, давай споём? – попросила она, хватая его за руку, – как в детстве, на праздниках?
Мужчина вздрогнул и покачал головой.
– Нет, Рози, я не могу. Извини.
Женщина недоуменно захлопала глазами.
– Почему?
Энтони горько вздохнул.
– Ну, с тех пор, как я сорвал себе голос во время того шторма, с пением у меня не очень, если честно. Я после этого даже говорить нормально не сразу смог, а уж петь...
Рози охнула, всплескивая руками, но Энтони предупреждающе взглянул на подругу, и та запихнула свои сочувственные комментарии подальше.
– Ну, нет, так нет, – наконец пробормотала она и, махнув ему рукой, поспешила обратно к гостям.
Энтони снова вздохнул, болезненно поморщившись, и, развернувшись, вышел наружу. Вдохнул прохладный вечерний воздух и позволил мыслям унести себя вдаль, к бесконечным просторам...
Из которых его бесцеремонно вырвал знакомый, но непривычно холодный и суровый голос:
–
Скажи, пожалуйста, с каких пор о твоих проблемах со здоровьем я узнаю от Рози?
Энтони невольно вздрогнул, оборачиваясь, и вздрагивая ещё раз от ледяного взгляда любимой жены.
– Ханни, – смущенно начал он, – я ведь только вернулся, зачем было омрачать наше воссоединение?
– Что-то я не припомню, чтобы ты возражал, когда я рассказывала тебе про свою лихорадку после рождения Хелен, например, – отметила Джоанна.
Энтони раскрыл было рот, чтобы попытаться оправдаться, но передумал.
– Прости, – просто произнес он, склоняя голову, – за годы, проведенные на острове, я совсем отвык от того, что у меня есть человек, которому можно рассказать абсолютно все, и которого незнание о чем-то, связанном со мной, ранит гораздо сильнее, чем самое страшное знание.
Взгляд Джоанны смягчился, и она крепко обняла мужа. Конечно, за эти годы он, научившийся справляться со всем один (не то, чтобы он и раньше этого не умел, впрочем), совсем отвык от ее поддержки. Ничего, обратно привыкнет.
– Так что с голосом? – как можно нежнее спросила она, заглядывая любимому в глаза.
Тот лишь тяжело вздохнул.
– Сорвал во время шторма, потом еще головой ударился о борт… Помню, как Аштон долго и упорно делал вид, что он не удивлен тем, что я вообще сумел выздороветь. Я сумел, хоть не сразу, даже говорить снова смог нормально, без хрипов… Но петь – нет.
Джоанна решительно покачала головой.
– Извини, милый, но мне с трудом верится в то, что это возможно. Я прекрасно помню твой голос, он почти не изменился с момента твоего отплытия, а значит, он вполне восстановился. Ты когда последний раз пробовал петь? – спросила она, крепче сжимая руки мужчины.
Энтони дернул плечами.
– Давно… еще на острове.
Джоанна вздохнула, прекрасно осознавая, что проблема давно уже кроется не в пострадавшем во время шторма голосовом аппарате. Кому, как не ей, было знать о посттравматических убеждениях, о страхах и глухом, смиренном отчаянии. Сам Энтони много раз спасал ее от этих чувств. Теперь, видно, пришла ее очередь.
– Давай сейчас попробуешь? – осторожно предложила она, проводя рукой по щеке возлюбленного.
Энтони лишь головой покачал.
– В другой раз, Ханни.
– А вместе со мной? – снова попыталась женщина.
– В другой раз, – голос ее мужа прозвучал тверже, чем в прошлый раз.
Джоанна снова вздохнула, но больше давить не стала. В конце концов, ее муж любит музыку почти так же сильно, как ее и море, дойдет до нужной кондиции, сам попробует. Хотя, совсем опускать руки ей все-таки не следует. А потому…
– Не надейся, что я забуду, – строго предупредила женщина.
– Не смею, – улыбнулся Энтони, крепче прижимая любимую к себе.
***
Рози забыла обо всем. О том, что она совершенно неопытна, несмотря на возраст, о том, чем кончилась её предыдущая брачная ночь... Это все было совершенно неважно. Только не теперь.
Фрэнсис тяжело дышал, с удивительной ловкостью расправляясь с крючками и завязками её платья. Рози чуть слышно стонала от его прикосновений, нежных, ласковых, чарующих...
Ну нет, так просто очаровать себя она не позволит!
И женщина дернулась, разворачиваясь на 180 градусов и принимаясь расстегивать пуговицы на костюме мужа. Тот лишь по-доброму усмехнулся в ответ на её инициативу, продолжая стягивать с неё платье.
Рози сверкнула глазами и обвила руки вокруг обнаженного тела. Фрэнсис с жаром обнял её в ответ.
–
Розмари... – прошептал он, перед тем, как их губы соединились.
Он никогда не звал её сокращённым именем, объясняя это тем, что ему безумно нравилось полное, состоящее из двух крайне идущих ей имён. Он настаивал на том, что для него она не только Роза, но и Мария. Рози не возражала. Она вообще не возражала против хоть чего-либо, буквально растворяясь в осязаемом, горячем счастье.
Фрэнсис подхватил жену на руки и унёс на кровать, застеленную шёлковыми простынями.
– Моя королева, – прошептал юноша в порыве страсти, и Рози на секунду опомнилась, пытливо заглядывая в горящие голубым огнем глаза.
– Откуда ты знаешь? – ляпнула она первое, что пришло ей в голову. То есть правду.
– Джоанна рассказала, – тряхнул головой Фрэнсис, – давно… уже очень давно... Но разве это сейчас важно? – и он снова приник к ее губам, с жадностью целуя их.
Рози откинула темные волосы назад, отвечая на поцелуй, и проводя руками по лицу обожаемого мужа. Тот был прав, в конце-концов – сейчас это не имело никакого значения…
– Я люблю тебя! – на секунду отвлекшись от губ жены, прошептал юноша.
Рози взглянула на него почти чёрными от страсти глазами.
– И я тебя, – призналась она, запуская руки в золотистые кудри. И была ночь, невероятно долгая и невообразимо короткая, прохладная на улице, и совершенно жаркая в их спальне...
И им не помешали даже "романтичные" простыни, с которых молодожены то и дело соскальзывали. В конце концов, прикроватный ковёр тоже был вполне удобен.
***
– Энтони, куда мы идём? – настойчиво спрашивала Джоанна, послушно следуя за мужем по улицам Плимута.
Она догадывалась о том, с чем связана такая секретность. Пока она помогала Рози и Фрэнсису собираться в свадебное путешествие, в которое они отправились вчера (без её помощи собраться они не смогли, и Джоанна догадывалась, что причина этого непосредственно связана с их ранним побегом с собственной свадьбы), Энтони был занят каким-то секретным делом. Джоанне он об этом деле не сказал, убеждая её в том, что это сюрприз, и теперь женщина шла, лучась любопытством и предвкушением чего-то необыкновенного.
Конечной остановкой их прогулки стал порт, на водах которого покачивался величественный, изящный корабль, которого миссис Хоуп никогда прежде не видела.
Джоанна выжидательно взглянула на мужа, а тот, загадочно улыбнувшись, показал на корабль рукой.
– Капитан Ричардс после всего случившегося ушёл на покой, ты знаешь. А я, коли такое дело... занял его место. Теперь я – капитан собственного корабля. Моей доли сокровищ вполне хватило на его покупку, так что...
– Энтони! – восторженно воскликнула женщина, – капитан собственного корабля! Боже мой, как я за тебя рада!
Джоанна с восторгом оглядела горделиво покачивающийся на волнах корабль, а затем снова перевела взгляд на супруга.
– А что команда?
– Набор я уже объявил, – пояснил новоявленный капитан, – хотя корабельный врач и младший матрос у меня уже есть.
Он многозначительно усмехнулся, а Джоанна кивнула. Конечно же, доктор Крейн и Том останутся при Энтони на новом корабле, и все у них будет хорошо...
Взгляд женщины уплыл куда-то за мужа и вдруг остановился на темном борту корабля.
– Энтони! – ахнула она, прикрывая рот рукой, – «Джоанна»?
Мужчина смущенно усмехнулся.
– Ты против?
Джоанна засмеялась, хотя в глазах у неё, растроганной до глубины души, стояли слезы.
Они обнялись, и закатное солнце осветило их силуэты. Джоанна прижалась головой к плечу мужа и пробормотала:
– А отец меня ещё замуж за тебя не хотел выдавать.
Энтони вопросительно поднял брови, хотя и знал, что жена этого не увидит. Он сам своё общение с опекуном возлюбленной помнил в несколько более агрессивном варианте, ну, да и ладно. Все равно это лишь прошлое. А их ждёт не оно, а только будущее, светлое и радостное.
А затем Джоанна сверкнула глазами, скрестила руки на груди с самым упрямым видом, на какой была способна, и запела:
– I'll sing you a song of the rolling sky
Of lands far beyond the main
Of the ebb tide bell and the salt pork meal
That I'll never know me again
Энтони слегка вздрогнул, мысленно собираясь. Обещал, что будет другой раз, значит, он должен быть.
Джоанна, заметив его волнение, подала ему знак, чтобы он для начала просто слушал. Мужчина улыбнулся и расслабился, наслаждаясь нежным, тоненьким, как у соловья, голоском любимой. А она продолжала, уже не скрещивая руки и вытянувшись в струнку, глядя на простирающееся перед ними море.
Энтони улыбнулся ещё шире, вслушиваясь в знакомые с детства слова. Рози подругу научила, не иначе.
Джоанна незаметно усмехнулась. Все происходило так, как она и ожидала: увлёкшись, муж забыл о том, что давно не мог петь, и начал машинально подпевать, пока этого даже не замечая.
Женщина экспрессивно взмахнула руками и прибавила громкости, продолжая петь все ярче. Энтони, сам того не понимая, подстраивался, до тех пор, пока в какой-то момент четко не услышал тот самый знакомый голос, который так нравился их сыну: унисон, абсолютное слияние их с Джоанной звонких голосов.
От неожиданности Энтони замолчал, и песня оборвалась.
– Ну, вот видишь, – торжествующе заявила Джоанна, снова прижимаясь к нему.
И Энтони засмеялся, легко и заливисто, запрокинув голову назад, а затем снова сжал жену в объятиях. Да, все было по-прежнему, она все ещё могла без видимых усилий сделать его счастливейшим человеком на земле.
И как она ухитрялась?
