mural.

Сентябрь выдался теплым и солнечным. Таким же прекрасно-ненавистным для каждого школьника, что вновь обязан вставать ранним утром и идти на учебу вместо того, чтобы поспать еще пару-тройку часов в мягкой уютной кровати. Чонгук медленно плетётся в школу, поправляя рюкзак, повешенный на одно плечо. Занятия вот-вот начнутся, но кого это волнует, когда каждый считает себя вмиг повзрослевшим и зрелым при переходе в старшую школу, тем более в выпускном классе? Кто-то ушел в училище, а кто-то остался просиживать оставшиеся два года обучения в такой любимой школе. «Второй дом», — говорили учителя. Для Чона это здание вторым домом никогда не было. Зайдя в класс за несколько минут до звонка, юноша садится за предпоследнюю парту, достает ручку с парой карандашей, тетрадь и скетчбук, открывая последний с наполовину чистым разворотом и задумываясь, вертя меж пальцев карандаш. — Ты вновь собрался чиркáть что-то? — раздается справа от подошедшего парня. Чон медленно поднимает взгляд. Чимин. Не сказать, что этот невысокий смазливый парнишка чем-то отличался, но... Да. Отличался. Его внешность притягивала, а ум и гибкость в разговоре сразу давали понять, что человек он непростой. Что же отличало его от остальных, кроме блестящих факторов, поддерживать которые в старшей школе так тяжело? Чимин рисовал. Так же, как и Чонгук. С Чонгуком. И если же тот предпочитал подолгу выводить каждую линию в своем блокноте, продумывать малейшие детали и делать все безумно кропотливо, то Пак же, взяв баллон, сразу заполнял все пространство стены замысловатыми надписями. Они были разные. В отношении своего искусства, при подходе к нему, но разве это не притягивает и не вызывает интерес? Интерес присутствовал всегда и во всем, что касалось связи этих двоих даже с самых ранних школьных лет. И Чонгук бы соврал, если бы сказал, что Чимин для него просто одноклассник, друг. Это было неким родством. Одинаковые взгляды на жизнь и увлечения лишь год за годом укрепляли эту невидимую связь. — Я планирую залить новый кусок в северном районе, — лениво отвечает Чон и вновь устремляет взгляд в скетчбук, просматривая каждую выведенную карандашом линию. — Снова в том, где он будет дежурить? — ехидно тянет парень и садится на соседний стул, подготавливаясь к предмету. — Вот скажи мне, ты уже от и до выучил время его дежурства? Маршрут и... — Не твое это дело. Просто помолчи. — А потом снова будешь просить меня помочь тебе с кусками, потому что «Чимин, слишком мало времени, а он начинает дежурить через полчаса», «Чимин, давай, я буду сверху, а ты — снизу», — не унимается и наблюдает за тем, как парень медленно закипает. Чонгук ничего не отвечает. Просто медленно и шумно выдыхает, поражаясь наглости Пака, и молчит, уходя глубоко в свои мысли. Звонок на урок.

🚨🚨🚨

Школьные туалеты всегда пестрят своими надписями на кабинках? Кто-то высказался простой шариковой синей ручкой, кто-то выцарапал незамысловатый узор острым уголком ключа от дома, а кто-то оставил свой почерк черным перманентным маркером, обозначив свою территорию. В туалете. Браво. Однако никто и не думает что-то говорить по этому поводу, а уборщицы лишь тихо бранят учеников каждый вечер. Пройдя мимо кабинок к окну, Чон открывает форточку и достает из кармана пачку сигарет. — Бросай, — Чимин заходит следом и скрещивает руки на груди, с укором смотря на парня. — Я не бросаю начатое, — с ухмылкой произносит Чон и подкуривает сигарету, поднося ее ближе к окну. — Ты должен был понять и запомнить это за столько лет. Чонгук затягивается, а Паку ничего не остается, как закатить глаза и после устремить взгляд в пол, разглядывая ботинки своих кроссовок, дожидаясь друга. Действительно, Чон ничего не бросает. Дело принципа. Попробовав нарисовать что-то действительно стоящее будучи в девятилетнем возрасте, он, увидев результат, продолжил совершенствоваться. Просил, чтобы ему покупали обучающие книги по рисованию, но в художественную школу и подобные кружки не хотел и не ходил никогда. Там всех учат стандарту. Преподаватель просто передает свои навыки и стиль обучающимся вместе со своими ошибками. Учит видеть по-своему, делать так, как умеет лично он. А Чонгуку нужно было что-то индивидуальное, совершенное, разностороннее. В свои двенадцать он изрисовал малярной кистью стену собственной комнаты. Родители были не против, увидев в сыне большой потенциал, но поставили условие, что хобби остается хобби. Кого это остановило? В четырнадцать юноша заинтересовался искусством граффити и сразу же прикупил себе несколько баллончиков с краской. Стена, некогда изрисованная кистью, была полностью перекрашена, преображена. Чону такое искусство понравилось больше обычного, стандартного рисования, что встречается довольно часто. Он нашел свое. Через несколько месяцев практики внутри квартиры Чонгук переносит «свое» на стену дома собственного двора. — Строишь из себя хулигана, — Чимин вновь поднимает недовольный взгляд на парня. — Девочкам нравятся плохие парни, — пожимает плечами Чон, даже не окинув взглядом. — Но девочки не нравятся тебе, — ухмылка. Парень лишь фыркает и быстро тушит сигарету под подоконником, затем отщелкивая ее куда-то в угол. И правда нравился всем без исключения. Высокий. Приятный на вид, потому что знает, как правильно сочетать те или иные вещи и выглядеть старше своего возраста. Один из немногих, кто поддерживает свое тело в хорошей форме. Мелкие черты лица и обворожительная улыбка, подаренная не каждому. И что такого в том, что немного грубый и холодный? Кого это волнует, когда внешние данные просто превосходны? — Пошли уже, — резко бросает Гук и, спрыгнув, направляется к выходу из туалета, накидывая на плечо рюкзак. Истина гласит, что за свою жизнь надо попробовать все. Чонгук, будучи в одиннадцатом классе, уже попробовал многое. Стать взрослым хочется каждому школьнику. И, желательно, поскорее. Стандарты парня не привлекали. Попробовал. И что? Неинтересно. Неоригинальным быть неинтересно. Простым быть неинтересно. Скучным быть неинтересно. Навязанное мнение, стереотипы, что-то, сложенное веками — не к нему. Если он хотел, он просто делал это. Не задумываясь и просто лишь потому, что хочется. «Хочется снова увидеть его лицо», - проносится где-то в мыслях, пока Чон медленно идет по школьному коридору, направляясь на очередной урок. Это некое своеобразное влечение. Желание попробовать и почувствовать. Ощутить. Снова и снова заполняющее собой мысли и, кажется, заставляющее затаить дыхание, боясь упустить. Какой-то просто обычный полицейский, что патрулирует ночные улицы большого города. Просто... красивый. Привлекательный. В нем мало харизмы, но именно это делает его по-своему индивидуальным. Обычный, но с первого взгляда. «То, что нужно», — думает Чонгук, когда его плеч касаются длинные тонкие пальцы, и сам Ким Тэхен сажает его в полицейскую машину, чтобы отвезти в участок и, выписав штраф за очередное хулиганство, отдать родителям, сказав, что в десятом классе нужно заниматься учебой, а не разгуливать по улицам, изрисовывая стены. — Завтра идем начинать заливать новый кусок. Не обсуждается, — парень одаривает Чимина взглядом и дергает за дверную ручку, заходя в класс и извиняясь за опоздание. «Как же плачевно, что это единственный твой способ увидеть его», — проносится в мыслях у Пака, что заходит следом, разглядывая спину друга. Он просто засел в голове. Не отпускает.