Love is blind

Кто-то стремится к любви, кто-то же  пытается её избежать. От неё люди теряют голову. Я не мало читал и признаться честно, ничего кроме отвращения она не вызывает. Фёдор усмехнулся. Люди - жалкие алчущие создания. Они не умеют ничего, кроме как ныть и барахтаться в жалости к самим себе. Я наблюдал за ними веками, и они не меняются. Брат убивает брата, сын идёт против отца и всякое в этом духе. Я один из четырёх всадников апокалипсиса— Смерть. Всего нас четверо - я, война, голод и чума. На этой должности я чуть больше века, но успел повидать многое. Мне нравится любоваться людьми, особенно когда они на грани смерти. Именно эта неизбежность и влечёт. Благодаря ей, люди начинают ценить жизнь. Пожалуй вернёмся ко мне. Яркое солнце прожигало моё тело. Как же я это ненавижу. Хоть зачастую и хожу с каменным лицом, но все же эмоции переполняют меня. Отец уже сидел в тронном зале, за его спиной стоял, маленький светловолосый паренек, знакомьтесь — Иван Гончаров или голод. Он же любимчик отца. Нежные черты лицав точности, как у папочки и такой же скверный нрав. Подбешивает эта выскочка. Кем бы Иван там не являлся, он не заслуженно занял это место. К тому же он безумнее Войны. Губит больше сотни человеческих душ за день. Такими темпами человеческий род быстро сокращается. Да, я тоже убиваю, но  знаю меру и действую строго по спискам. Кстати о работе... У меня в последнее время её практически нет. Большую её часть за меня выполняют жнецы. Мне же получают лишь те случаии, где  жнецы бессильны. Займусь этим вечером, а сейчас перекушу. Гуляя по улицам в поиске жертвы, я наткнулся на одну интересную особу. Какого-то беднягу загнали в угол и избивают, мне было интересно что же с ним станет. Это чудо, весь в крови и прочем мусор, а пыталась подняться. Стоило мне облокотиться о стену, как ребятня тут же разбежалась, видимо его не добьют, жаль. Меня поразил этот ребёнок. Его избили до полу смерти, а он все продолжал подниматься на ноги, падать и снова подниматься.  Видимо ему не в первой. Я усмехнулся. — Вставай ничтожество. Может мой тон и прозвучал оскорбительно, но на данный момент это не имеет совершенно никакого значения. На меня уставились карие глаза, буквально горящие от ярости. Переместившись к шатену, хватаю его за волосы. Сейчас я наконец-то чувствую его страх, по телу мальчишки пробегает дрожь, слышится тихий, но твёрдый голосок. Его трясет, но кареглазый умело это скрывает. Забавный. — Кто вы такой? — я улыбнулся и отпустил волосы. — Во первых - вопросы задаю тут я, а во вторых - ты ведь хочешь отомстить им, Осаму?— Я знал его имя. Ведь видел не первый раз. Дома у него не наблюдалось и шатен частенько скитался по этим переулкам, в поисках... В поисках чего? Он так хотел выжить? Нет.. Если бы хотел жить, не стал бы скитаться тут.. Он явно искал... Меня..? Мальчишка молча привстал с колен, опираясь спиной о стену. Достоевский протягивает кареглазому нож. — Гх.. — Шатен неуверенно принимает оружие, сжимая рукой лезвие. —Я убью их.. — Отводя взгляд в сторону произносит Дазай. Я все ещё стоял, с ухмылкой наблюдая за ним. Он убивал, иногда приходилось помогать. Ах.. Какое у него было лицо. Совершенно опустошенное. Лицо того человека, которому ничего не остаётесь кроме как убивать. Осаму все равно кто умрёт. Это не имеет значения. Дазай убил всех, кто встал у него на пути, а Федору лишь оставалось стоять в сторонке ехидно ухмыляясь. Но вскоре шатен вновь изменился в лице. Его охватил страх. От вида крови на собственных руках парнишка начал теряться. Дазая начинало трясти. Шатен нервно мотал головой, невнятно повторяя что-то. Он ищет что-то? Неужели Фёдора потерял? — Где ты? Явись.. —Прошипел Осаму, бросая взгляд из угла в угол. Его нигде не было. Фёдор испарился. Тихий ветерок развивает волосы шатена, а тот лишь тяжко вздохнул, не обнаружив вестника...