~АртеFUCKты~

«Ты уходил, не успел проститься, Так далеко, только мне всё равно Не получится забыть. Ты не один, ты мне будешь сниться» @Brainstorm Кагура вернулась домой, в мыслях она возвращалась к Ханзо. Как оказалось, Киригае было не двадцать четыре, а двадцать девять. Он забавно почёсывал пузо, стоял перед холодильником и пил сок прямо из пакета. Он чем-то напоминал отца. Кагура простила маме эту слабость. Когда живёшь в огромном доме, то есть шанс разминуться со своими домашними. Асуна, мама Кагуры, лежала на диване и смотрела какое-то телешоу. Кагуре очень хотелось найти Ханзо, который исчез из её жизни так же внезапно, как и появился. Судя по оставленной маске, она сделала вывод, что он — один из ниндзя Алой Тени. Можно было узнать у Хаябусы, но она боялась, что своим вопросом вызовет подозрения, поэтому она обратилась к одному из старейшин, которой пообещал выяснить, кто в Алой Тени носит подобные маски. Несколько дней поисков оказались пустой тратой времени, никто, подходящий под описание Кагуры, не состоял ни в Алой Фракции, но во Франции Тени. Даже поиски в интернете не дали результатов. Кагуре, даже, начало казаться, что он ей приснился, а в отель она доехала на такси. Но, в то же время, она отчётливо помнила их поцелуй, его прикосновения, а в памяти остался его запах. Она везде носила с собой в сумочке его маску, надеясь на встречу. Кагура сидела с Хаябусой в кафе, заедая свои мысли вишневым тортом. Кто-то бы, даже, решил, что она — ведьма, способная есть и не толстеть. И что-то в этом, действительно, было. Кагура, как и все в её семье, практиковала магию духов Инь-Янь и использовала зонт Сеймей, которые направлял поток её магии. Зонт был назван в честь своего создателя — великого Сеймея Онменджи, говорят, что он вложил туда силу сотни духов. И Кагура, как самая способная в своей семье, унаследовала его от отца. — Ты в последнее время ешь много сладкого, — заметил Хаябуса, — Всё ещё переживаешь из-за мамы? Кстати, как ваши с ней отношения? Наладились? — Да, так, — отмахнулась Кагура, — Почти не видимся. А с Кири я не разговариваю. Думаю, это пройдёт. Но мне нужно время, что принять всё это. В этот день она оставалась у Хаябусы и они, как всегда смотрели какой-то фильм. Мыслями она была всё ещё с Ханзо, даже когда Хаябуса поцеловал её и начал развязывать кимоно. Засыпая, она думала о моральном блядстве, которое она совершила и испытывала, некие муки совести. Утром она собиралась домой, хотела поговорить с мамой и, возможно, попросить у неё совет, как быть в подобной ситуации. Колготки предательски упали под кровать и она нагнулась, чтобы достать их. Рядом с колготками, под кроватью она обнаружила одну очень интересную находку. Алую ленту, которой Ханаби завязывала волосы. Эту ленту она бы узнала из тысячи. Моментально появились мысли, о том, что она делала у него в спальне. Обычно всех, кто выполнял задание, он не пускал дальше дивана в гостиной, а тут в спальне. Да ещё и под кроватью. Странно. — Ты чего там так долго? — крикнул ей Хаябуса Она сложила алую ленту и бросила себе в сумку. С одной стороны, хотелось потребовать объяснений прямо сейчас. Но она выбрала другой путь — она решила понаблюдать за ним. Приехав домой, она зашла к маме в комнату. Кири не было, видимо, ушёл на работу. Асуна валялась в кровати и читала книгу. Кагура легла рядом с ней, как в детстве, когда ей было страшно спать одной и забралась под одеяло. — Переоделась бы, — начала Асуна — Мам, — начала Кагура — Что, опять будешь меня упрекать в чём-то? — Нет. Скажи, а у тебя было так, что ты с одним мужчиной, а думаешь о другом и ничего не можешь с этим поделать? — Я часто летала в разные страны, как ты помнишь, с дипломатическими миссиями. Налаживала контакты с потенциальными союзниками. Сама понимаешь, контакты были разные, — она пустила в кулак нервный смешок, — Но я всегда думала о твоём отце. Даже сейчас я иногда думаю о нем. Асуна встретила Сузуму, когда ей было пятнадцать, а ему — тридцать. Через три года они поженились и, когда ей было девятнадцать, родилась Кагура. Сузуму был её первым мужчиной, но не последним. Помимо того, что Асуна была одним из лучших магов среди Онменджи, она ещё и прекрасно рисовала. Она придумывала сюжеты и воплощала их масляной краской на холстах. На этом она тоже неплохо зарабатывала. Несмотря на семью и ребёнка, она чувствовала себя птицей, запертой в клетке, всегда стремилась в небо и жаждала свободы. Так, когда Кагуре исполнилось семь, Асуну сделали дипломатическим послом, который летал в разные страны, заключая с ними союз за союзом. Вскоре, она расправила крылья, вдохнув долгожданный воздух свободы. Она расширяла горизонты своих знаний, всегда привозила сувениры своим домашним, себе же она оставляла только пережитые эмоции от поездок. Она не сторонилась связей на стороне. Будучи богиней красоты и изящества, ей были просто необходимы жертвы в виде мужчин у её ног и разбитых сердец. Но, как бы высоко она ни летала, всегда приземлялась рядом с домом и, словно, блудная кошка ластилась к рукам Сузуму, отца Кагуры. Он прощал все её измены, безумно любив её. Он списывал это на раннее замужество и отсутствие разнообразия до него. Для неё же он всегда был её первым мужчиной и единственным. Остальные же были для того, чтобы тешить своё самолюбие и доказывать самой себе то, что она, всё ещё желанна. — Мам, а если, допустим, у тебя не было ничего с тем мужчиной? — Тогда не знаю. Кагура завернулась в одеяло и задумалась. — А ещё я нашла у Хаи алую ленту, которую носит одна девушка из Алой Фракции. — Не думаю, что Хаябуса способен на подлость. Хотя, кто его знает. Оставшуюся неделю она провела с Хаябусой, пытаясь заглушить мысли о Ханзо. Близился день рождения Ханаби, которая, в последнее время часто брала задания у Хаябусы, освобождая ему тем самым время на то, чтобы они могли побыть вместе. Было решено купить какой-нибудь подарок ей и он предложил купить телевизор, Кагура согласилась. Мысли о Ханзо постепенно отходили на второй план.