~АртеFUCKты~

«Принеси мне на оленях Кое-что посовременней! Антидепрессанты подари мне, Санта Подари мне, Санта, антидепрессанты.» @Ленинград После той жуткой вечеринки на Весеннем Фестивале, Лесли несколько дней была у Ванван. Пыталась придти в себя, не хотела верить, что подруга предала её. И, в то же время, не хотела видеть Ханаби, злилась, обижалась. И, даже, не на то, как она поступила, за на то, что не подошла и не объяснила всё. С Нового года она догадывалась про её связь с Хаябусой. Она видела, что Ханаби неравнодушна к нему, это отчетливо читалось в её взгляде, когда она смотрела на него. Лесли хотела досадить ей и написала ниндзя смс с предложением встретится, вроде как обменяться опытом. Она тоже всегда прекрасно умела прятаться, сливаясь с ландшафтом. Приехав к нему домой, она села ногу на ногу, флиртовала и, даже за руку его взяла, по щеке погладила, но он никак не реагировал. Лесли, даже опустила в ход фирменное девичье «как у тебя жарко» и неприлично расстегнула свою блузку. Опять ничего. Тогда она полезла к нему целоваться и потянула за штаны. На этом моменте Ханаби полностью осушила свой бокал и сжала его так, что он лопнул. — Да, успокойся ты, — сказала Лесли, — Ничего не было с ним. Хаябуса не дал ей возможности поцеловать себя и ускользнул сквозь свои тени, появившись перед ней. — Что ты делаешь? — Месть! Минет за минет. — Ты думаешь, что тебе легче станет? Ты же потом ненавидеть себя будешь. И потом, ты не привлекаешь меня в этом плане, — решил сказать правду Хаябуса, — Ты симпатичная, но не мой тип. У тебя ещё будет парень, которого ты полюбишь. Лесли и не думала, что вскоре влюбится окончательно и всерьёз. В того, кто станет ей другом. Спустя несколько недель, она решила, всё же, съездить к Грейнджеру и прояснить ситуацию. Ей всё больше казалось, что всё это — клевета. У неё были ключи от его дома, поэтому она воспользовалась ими. Не разуваясь, она пошла в сторону спальни, откуда доносились стоны. Лесли подумала, что он, наверное, смотрит порно и самоудовлетворяется. Решила сделать ему сюрприз и зайти незаметно. Слившись со своей тенью, она подошла ближе к приоткрытой двери и увидела его занимающегося сексом с другой девушкой. Судя по виду, она тоже была из Империи, её фиолетовое платье валялось на полу. Движения были отточенными, как будто это было не в первый раз у них. Он заметил Лесли и побежал чтобы, наверное, всё ей объяснить. Не говоря ни слова, она бросила ему в лицо ключи от его дома и уехала. — И что ты делала потом? — удивилась Ханаби. — Я оценила твою привычку в таком состоянии стоять на аварийке и биться головой об руль. Знаешь, очень помогает. Отъехала километров на десять и встала. Орала, билась башкой об руль, потом снова орала. — Так это ты на тогда затор устроила? — удивилась Кагура. — Нет, за мной и передо мной машин не было. Тогда это была Ханаби. — У твоей мамы свадьба должна была быть на следующий день, — добавила Ханаби, — А я подумала, что это вы с Хаябусой женитесь. С этого дня, Лесли возненавидела все гренки, сухарики и остальные закуски к пиву, поскольку они очень напоминали о тех самых гренках. Точнее, о том самом гренке, которых оказался чёрствым, как сухарь. В какой-то момент её истерики, написал Госсен, предложил встретиться и выпить чего-нибудь покрепче чая. Сказал, что ему паршиво. А она в ответ ему: «Спорим, у меня паршивее?». В тот день она ему всё и рассказала, налакавшись виски в баре вместе с ним. Они начали видеться с Госсеном, хорошо общались, дружили. Он высказал ей свои подозрения насчёт Ханаби и Хаябусы, она промолчала. Так, они стали часто видеться с Госсеном и играли в игру «у кого жизнь хуже». — А я убил старейшин нашего дома, — говорил Госсен, — когда они мне начали тыкать, что я использую ножи. Поэтому сейчас считаюсь предателем у семьи Паксли. — Но у тебя есть родители, — поддела Лесли, — А моего отца убили. — Зато тебя вырастили в благородной семье, как родную. В этих спорах они никогда не могли придти к консенсусу, оставляя его на потом и это самое «потом» никогда не наступало, поскольку так было гораздо интереснее. Периодически они засыпали друг у друга на одной кровати, смотря фильмы или сериалы, и между ними ничего не было. Лесли обрела друга в лице Госсена и поддержку на долгое время. Рядом с ним она забывала про свои проблемы, хотя они всё время о них говорили, но, скорее, в ироничном ключе. Иногда они кричали в барах «With glory of the Empire» и поднимали бокалы за Монийскую Империю, а потом говорили о своём детстве. Периодически, им приходило в голову, что они не нужны своей стране и, если и есть где-то родина, то она находится возле сердца. Это тёплые воспоминания о детстве и дружбе, которую им подарила Долина Кадиа. Они, даже выполняли вместе какие-то задания и потом спорили, кто из них круче. — Да, подумаешь, пристрелила, — говорили Лесли, — было же задание на убийство этого подонка. Чего бубнишь-то? — Я бы и сам его прирезал, — не соглашался маг. Поскольку она уже догадывалась, почему Кагура такое сказала, она написала Ханаби и та предложила встретиться рядом со зданием, где у Госсена проходили занятия. По идее, они потом должны были идти в этот бар вместе. Подозрения Лесли подтвердились, а потом они уже бежали по лестнице, поскольку он подрался с Хаябусой. Когда Ханаби уехала вместе с Хаябусой в больницу, она осталась с Госсеном. Он предложил выпить, а она предложила ещё и бургеров поесть. На такси они отправились в Burger’s и там принимали в себя почти доведённое до состояния кипения сакэ. Не стесняясь друг друга, небрежно ели бургеры, а весь соус стекал по лицу. Госсен признался, что хотел вернуть долг Хаябусе. — Это за то, что ты проиграл ему на вечеринке? — И не только. Неприятно, когда за твоей спиной тебе изменяют. Потом он признался, что специально спровоцировал Хаябусу, назвав Ханаби шлюхой, а потом внезапно напал. Он знал, что честолюбивый Хаябуса не останется в стороне и не позволит оскорблять Ханаби. После их боя он осознал, что Хаябуса любит её. А когда Ханаби прибежала и начала кричать, беспокоясь за него, то осознал, что и она его тоже любит. Он понимал, что им нужно осознать свои чувства и признаться в них друг другу, а это вопрос времени. Он благодарил Лесли за то, что она встала между ним и Ханаби. А потом признался, что больше ничего к ней не испытывает и защищал своё оскорбленное самолюбие. Они заказали одно такси на двоих и оно должно было сначала отвезти Лесли, а потом и Госсена по домам. — Ты прости меня, — снова начала Лесли, — оно как-то само так вышло. Неудачно повернулись, руки соскользнули и всё, конец дружбе. Таксист, испугавшись, что они не доедут до места назначения, прибавил скорость и высадил их у дома Лесли. Она судорожно тыкала ключом, чтобы открыть дверь, параллельно целуясь с Госсеном. — Случайный секс? — Ханаби подняла одну бровь и усмехнулась. — Не совсем. Я тоже так думала. Утром они оба не находили себе места, виновато смотрели в глаза друг другу, завтракая у неё в гостиной. Он и до этого у неё оставался дома, они, даже спали вместе, дыша друг на друга перегаром после очередного их алкомарафона. Но никто из них никогда не делал ни одного похотливого движения в сторону другого. Они пытались списать всё на алкоголь, странное стечение обстоятельств, стрессовую ситуацию. Госсен стоял в прихожей и прощался с Лесли. Она стояла и думала, как его удержать. Как потом оказалось, он стоял и думал о том, как бы ему остаться. Она закрыла за ним входную дверь, но через минуту в неё постучали. Это был он. — Лесли, я, кажется влюбился. — В кого? Она очень удивилась и от чего-то сердце налилось кровью. Она боялась, что сейчас он скажет, что любит Ханаби. В груди уже росло тёплое, нежное и доброе чувство, которое нечто более, чем просто дружба. — В тебя. Она подошла и прислонилась к двери. — Откроешь? Дёрнув на себя ручку и открыв дверь, она запрыгнула на него и поцеловала. — А я в тебя. Он остался у неё и они решили, что с этого дня будут вместе. После договорились, что полетят вместе в Монийскую Империю, она познакомит его с братом. С Грейнджером она встретилась сегодня, когда уходила со стойки регистрации. Он был с той самой рыжей девушкой, они мило держались за руки. Наверное, это не случайный секс. Её звали Гвиневра. Они поймали Лесли и долго извинялись перед ней за ту боль, которую ей причинили. Оказалось, что Гвиневра — это постоянная девушка Грейнджера. Когда он улетел на год, выполнять контракт в Долину Кадиа, они оставили свободные отношения, чтобы не связывать друг друга на расстоянии. Гвиневра решила пошутить и сказала, что нашла себе парня. Он же, не растерявшись, начал встречаться с Лесли. На Новый год, когда он улетал в Монийскую Империю, они встретились. Сначала общались сухо, потом начали скандалить и ругаться. Сцены ревности плавно переросли в секс. А после он уже не знал, как расстаться с Лесли. Пытался преподнести всё, как можно мягче, остаться в хороших отношениях с ней. Но вечеринка сама за себя сделала своё дело. Потом к нему прилетела Гвиневра и они договорились больше не расставаться. Когда Лесли застукала их вместе, им обоим было очень стыдно и они не знали, что делать. Узнав, что она летит в Монийскую Империю, они решили тоже полететь домой и там с ней обо всём поговорить. Контракт у Грейнджера был окончен и его больше ничего не держало в Долине Кадиа. Лесли они увидели в аэропорту, столкнувшись почти нос к носу, тогда они поняли, что это это их шанс. Они очень извинялись и просили обращаться к ним, если ей нужна помощь. А помощь была, действительно нужна, поскольку Госсен запятнал свою репутацию, выбрав клинки. Нужен был кто-то знатный и влиятельный, чтобы замолвить за него слово. Гвиневра сказала, что понимает его, как никто другой, поскольку сама выбрала магию вместо фехтования, которое практиковали в её семье. Они пообещали всё уладить. — Ты прости, что так вышло. Я знаю, что он нравился тебе. — Ну, теперь ты получила по заслугам, — усмехнулась Кагура. — Мне кажется, что мы все получили по заслугам, — добавила Лесли, — Я за то, что жутко хотела, чтобы у меня был парень и начала встречаться почти с первым встречным. Ванван за то, что не замечала того, кто постоянно стучался в её двери. — Я за то, что не ценила своё счастье и дала задетому самолюбию взять верх, — призналась Чан’Э. — А я за свою беззаботность и нежелание за всё платить, — добавила Кагура. — А я, — задумалась Ханаби, — Сами знаете за что. — За то, что не умела и не хотела правильно выразить свои чувства, — кивнула ей Кагура. — Кагура, — обратилась к ней Ханаби, — И ты нас прости. Мы тебя вешалкой называли, это я придумала. — За то, что я вешалась на Хаю, да? — Ой, да все мы, немного, вешалки, — отмахнулась Чан’Э. — Это вы четверо, может, и вешалки. А я — нет, — начала говорить Ванван, — Чего ты, Ханаби, на меня так смотришь? Ты вспомни, как всем сказала, что туалете жила, а сама в ванной валялась сама знаешь с кем, в водолазов играла. — А сама-то? Ты тоже не поехала смотреть битву юниоров потому что у тебя был синдром водолаза. — Ладно, ты победила. — А что за водолазы? — удивилась Кагура. Все четверо переглянулись и начали рассказывать принцип. Кагура обещала обязательно попробовать. — Получается, если мы все уже получили получили по заслугам и расплатились по счетам, то впереди нас ждёт только счастье. И судя по внесённому нами авансу, оно безлимитное, — улыбалась Ханаби. — Не говори чепухи, безлимита не бывает. Там, всё равно, ограничения есть по минутам или гигабайтам счастья, — добавила Ванван. — Тогда выкачаем из безлимита по максимуму, — констатировала Лесли. Через пятнадцать минут Ванван проходила таможню, чтобы улететь в ледяную Северную Долину. Хоть, на Сарми посмотрит вживую, может, даже, медведя ручного погладит. А ещё через полчаса они сдали пьяную и счастливую Лесли в руки Госсену и попрощались с ними. Ханаби с Госсеном заключили мир и он поблагодарил её за то, что, благодаря ей, он встретил Лесли.