Little Universe

Вожделеющие крики зрителей ласкают слух. Мужчины, сжимая в руках железные бутылки пива до того сильно, что те не выдерживают и лопаются, агрессивно кричат, подбивая соперников поскорее наброситься друг на друга и перегрызть глотки, переломать конечности и повыворачивать шеи. В буйном экстазе девушки обнажают грудь, желая привлечь внимание кумиров. Чонгук обращает внимание на одну из особенно старательных дам с аппетитными формами и, облизнувшись, подмигивает ей. Девушка едва не падает в обморок, из её глаз льются слёзы счастья, а голос надрывается от выкриков имени мужчины, которого она желает всем естеством. Зрители просят крови, мяса, грязи, боли. Чонгук даст им это. Здесь нет правил, нет ограничений. Единственное — огромная клетка, прутьями которой ограждён ринг. Здесь соперники, словно тигры, натравлены друг на друга и обозлены до пены у рта. За пределами этой клетки шумной публике ничего не грозит, но внутри этой клетки может происходить всё, что угодно. Всё, на что способны соперники. До последнего издыхания. Они хотят крови? Они хотят, чтобы Чонгук не оставил от этого ничтожества ни косточки? Что ж, они это получат. Ворота клетки с двух углов ринга поднимаются, и соперники ступают на нейтральную территорию. Противник Чонгука равен ему по силе, они примерно одинаковы по телосложению. Гуль напротив немного выше Чона, но это даже к лучшему. «Дамы и господа! — звучит распалённый голос харизматичного ведущего, — Сегодня на боле битвы встретятся два горячо любимых вами бойца! В красном углу ринга — Чон Чонгук, более известный вам как Пожиратель Сердец! Чонгук вышел победителем более чем из трёхсот боёв, и более половины его соперников стали его ужином! Не фигурально, господа! Пожиратель Сердец восполняет свои силы при помощи мяса гулей! Ну а кто говорил, что так нельзя? Здесь можно всё! Если же вы не согласны с этим и считаете каннибализм среди гулей аморальным, просим вас покинуть этот зал, ведь вы точно потеряете сознание от вида крови.» По трибунам пронеслась волна смеха. Чонгук усмехнулся тоже, ощутив ещё больший прилив сил, чем перед выходом на ринг. «В синем углу ринга — Пак Джисон, известный вам как Расчленитель! Джисон победил более чем в четырёх сотнях боёв, а в его коллекции голов противников и того больше! С пятнадцати лет Расчленитель участвует в подпольных боях, и с тех пор ежечасно его коллекцию голов и костей пополняют части тел побеждённых! У нас будет жаркая ночка! » Зал ответил на это гулким криком, и металлические ворота клетки опустились, и бойцы оказались один на один со своей жаждой крови. Ведущий продолжил: «Вы готовы? Мы тоже! Итак, Один, Два, Три... Бой!» Соперники обнажили мощное кагунэ, их белки залились чернилами, а радужки и зрачки — кровью. Чонгук атаковал первым. Его кагунэ напоминало шесть алых жал скорпионов, и Чон мог без проблем нанизать Джисона на него, как канапе. Проблема была лишь в том, что Расчленитель совершенно не желал стоять на месте, уворачиваясь от каждой атаки так, что то и дело кагунэ Чонгука звонко врезались в прутья клетки, от чего та звенела и дрожала, оглушая обоих бойцов. Джисон был высок, силён и ловок, и не собирался идти в атаку или даже отвечать ударом на удар. Чон не сразу, но вовремя осознал одну простую вещь — соперник решил взять его измором, довести до истощения сил, и только после этого напасть на ослабевшего гуля. Подло, но умно. Когда Чонгук вовсе замер, убрав кагунэ за спину, но не спрятав его, Пак растерялся и замер тоже, не понимая, отчего гуль перестал атаковать. Зрители, недоумевая, начали возмущаться и кричать, в первую очередь на Чона, ведь именно он до этого момента был главным объектом их пристального внимания. Чонгук игнорировал оскорбления в свой адрес, ожидая действий от хитрого, но не предусмотрительного соперника и видя его растерянность Наконец, Джисон, отбросив к чёрту привычную тактику, решил действовать наобум и сам бросился в бой. Чонгук ухмыльнулся — этого он и ждал. Когда противник оказался максимально близко, Чон столкнулся своими кагунэ с чужими с такой отдачей, что его отбросило к краю ринга и он упёрся спиной в прутья клетки. Взволнованная толпа начала понарастающе повторять псевдоним Чонгука, пытаясь поддержать кумира, но Чону помогло вовсе не это. Всё шло по плану. Столкнувшись с Расчленителем лицом к лицу, Чонгук зловеще улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. Тут соперник почувствовал, как с его собственным кагунэ, подобно змее, сплетается чужое, и ужаснулся, что и стало для Чона призывом к действию. Резко дёрнув кагунэ на себя, Чонгук повалил соперника на землю и, не теряя времени, пронзил остриями своего природного оружия чужие запястья и ноги, прибив к полу, как бабочку к стене. Джисон заверещал от боли, а Чон вновь облизнулся, подходя к противнику нарочито медленно, под одобрительное улюлюканье поклонников, уже знающих, что самый сок начнётся с секунды на секунду. Чонгук поставил руки по бокам от головы скулящего Расчленителя, сладостно наблюдая за страхом на чужом лице. — Н-не надо... — умоляюще прошептал мужчина. Чон с дьявольской улыбкой покачал головой, сжав в пальцах чужой подбородок и отвернув лицо Пака в сторону, обнажив пульсирующую от напряжения шею. — Я хорошо поужинаю, — тихо проговорил гуль на ухо сопернику и впился зубами в его шею, под страстные вскрики зрителей. Чонгук оторвал смачный кусок кровоточащей плоти и проглотил, почти не пережевывая. Кровь брызнула фонтаном, окропив лицо победителя и шею багровым нектаром. Чон в удовольствии закатил глаза, перекатывая на языке неповторимый вкус. Падший бился в судорогах, истекая кровью и вызывая откровенную жалость. Такими темпами гуль умрёт очень нескоро и будет мучиться ещё в течении нескольких десятков минут. Чонгук коснулся татуированной рукой центра груди соперника, надавил, проломив кости и прорвав мышцы, и вырвал из переставшей вздыматься груди кровавое сердце, тут же отправив в рот и промычав от наслаждения. Публика ликовала. «Итак, наш безоговорочный победитель — Пожиратель Сердец! Аплодисменты!»

***

— Это был прекрасный бой, господин Чон, — Намджун улыбался во все тридцать два белоснежных зуба, пожимая руку Чонгуку, бордовым платком утирающему кровь в уголков рта. Чёрный деловой костюм сидел на Чоне идеально, подчёркивая мощную широкоплечую фигуру. — Мы будем рады снова видеть вас в нашем клубе. Поклонники любят вас. — Конечно, — усмехнулся гуль, — но в следующий раз, пожалуйста, подберите мне соперника посильнее. Этот был вёртким, но слишком простым. Вышло не очень зрелищно. — Да-да, само собой. Но позвольте мне ещё напоследок отблагодарить вас за участие в бою. Знаю, это не совсем по вашей части, но подарок вам понравится. — Правда? — Чонгук вздёрнул бровь, не ожидая от организатора боя такой любезности. Тем не менее, даже если этот подарок и «не по его части», возможности отказаться от него у Чона нет — портить отношения с гулем, имеющим столь обширные связи и большую власть для Чонгука не очень выгодно. Намджун может хорошо ему подсобить в дальнейшем. — Хорошо, что бы это ни было, ваш подарок я принимаю. — Чудесно, — солнечно улыбнулся мужчина и взгляд его перескочил в другую часть помещения, к крепкому гулю, стоящему со сложенными на груди руками и с рацией в нагрудном кармане. Ким обратился к нему: — Принеси, пожалуйста, мой подарок для господина Чона. Он в моём кабинете. Гуль кивнул и удалился, однако через пару минут, прошедших для Чона и Кима в небольшом диалоге о последующем развитии партнёрских отношений, вернулся в помещение с человеческим — как понял Чонгук по запаху — юношей на руках. — Прелестно. Положи его на кушетку, — указал Намджун и вновь переключил своё внимание на победителя боя. — Вот и мой вам небольшой презент. Можете, так скажем, изучить его на ощупь. Не беспокойтесь, он не очнётся в ближайшие пару часов. Он в глубокой седации. На пару мгновений задержав взгляд на «подарке», изучая его зрительно, Чонгук закономерно поинтересовался: — Какой препарат вы использовали для введения в сон? — Пропофол, — с улыбкой ответил Ким. — Он безопасен для организма. Вы не ощутите его вкуса. — Хорошо, — кивнул Чон и сделал несколько шагов к кушетке, присев на корточки рядом с ней, разглядывая человека. Его рот был заклеен серебристым скотчем, а ноги и руки за спиной перекрещены и связаны. Очевидно, для того, чтобы, очнувшись, у мальчишки не было ни шанса сбежать. Стоит отдать его похитителям должное — паренёк пребывал в отличном состоянии: ни синяков, ни мелких царапин, ни других следов небрежного обращения. Даже его волосы, тёмно-русые, густые, здорoво блестящие, выглядели нетронутыми. Чонгук надеялся, что гули, в чьих руках побывал этот парнишка, прежде чем дойти до Намджуна в целости и сохранности, не воспользовались им, беспомощным и бессознательным, как секс-игрушкой. Чон хотел бы первым попробовать его подобным образом. Если человек ему угодит, то, может быть, Чонгук съест его не сразу, а лишь когда паренёк надоест ему. Приподняв белую (на удивление чистую) футболку, гуль оглядел живот человека на предмет наличия повреждений и отметил, что тело парня довольно крепко, но не сухо — проще говоря аппетитно. Чонгук с удовольствием попробует его на вкус сразу же, как вернётся домой. Чон осмотрел шею, плечи, руки и ноги парня, кроме пары старых шрамов и родинок не заприметив ничего критичного. Также он отметил, что Чимин, как представил его Намджун, обладал не очень обычной для мужчины фигурой. Его бёдра весьма характерно для женского пола выдавались, будучи чуть ли не шире плеч. Конечно, это не минус, а даже наоборот. Чонгук был любителем плавных изгибов в фигуре партнёра, а кто будет его очередной закуской и куском мяса для удовлетворения сексуальных потребностей, — мужчина или женщина — его не волновало. Люди одинаковы. — Прикажите отнести его в мой Форд и уложить на задних сидениях. И чтобы осторожно, — поднявшись, обратился Чон к Киму. Тот кивнул, и через пару секунд Чимина унесли.

***

Припарковав машину возле своего частного дома, Чонгук вышел из неё и открыл дверь задних сидений. Человек мирно дышал, по-прежнему будучи в отключке. — Составишь мне компанию на пару дней, — взяв Пака на руки, усмехнулся Чон и неторопливо понёс мальчишку в дом, где его, как всегда, не ждал никто, кроме любимой собаки. Гурым, почуяв присутствие незнакомца, угрожающе зарычал, однако, поняв, что опасности от человека в отключке ожидать не стоит, умолк, и даже стал заинтересованно ластиться к тёплому телу парня, вынюхивая его. «Подарок» Чонгук расположил на диване в гостиной, не снимая со рта скотча и не развязывая. В ближайшие несколько часов парень должен был очнуться, а гуль очень не хотел, чтобы его еда и игрушка сбежала. Он, конечно, не планировал издеваться над ним с лютым садистским удовольствием, как поступают некоторые гули со своими людьми, но в планах Чона сегодня вечером был секс и неплохой ужин. Если первое удастся удачно, то второго человек временно избежит. Чонгук не стал плотно есть по приходе домой, во-первых для того, чтобы не испортить аппетит, а во-вторых, потому что уже недавно полакомился своим побеждённым соперником. Так что, выпив пару стаканов разогретой крови, Чон сходил в душ, после чего прилёг подремать в своей спальне, находившейся неподалёку от гостиной. Разбудил его, успевшего впасть в глубокий сон на два с половиной часа, странный повторяющийся звук из гостиной, сопровождаемый заливистым тявканьем Гурыма. — Да твою ж мать, что ж ты там творишь... — проворчал гуль, лениво потянувшись затёкшими конечностями. С большой неохотой Чон натянул на тело домашние серые штаны, оставив обнажённым верх, и заставил себя пойти на раздражающий шум. Увиденное не удивило, но спровоцировало надменную усмешку. Человек, связанный и немощный, лежал на боку, упав на пол, и извивался, подобно ужасно неуклюжей змее. Увидев в комнате постороннего, парень, чьи покрасневшие, страшащиеся глаза изливались слезами, приостановил никчёмные попытки освободиться и умоляюще уставился на Чона. Гурым, тявкающий до этого на незнакомца, тоже приумолк. — Зачем было просыпаться так шумно? Ты меня разбудил, — произнёс гуль, подходя к человеку, настороженно следящему за всеми его движениями. Подняв Чимина на руки, Чонгук посадил его на диван и приковал к месту пронизывающим, внимательным взглядом глубоко чёрных, но пока ещё человеческих глаз. — Если ты будешь кричать или сильно брыкаться, или кусаться, мне придётся связать тебя и посадить на цепь. Ты ведь этого не хочешь? Чудесно. Резким движением Чон содрал намертво прилепленный скотч со рта человека, так что тот болезненно прошипел, и его губы, без того крупные и розовые, покраснели и опухли. — К-кто вы? — выдал юноша осипшим голосом, перестав, наконец, плакать. — Твой новый владелец. Чон Чонгук, но зови меня владельцем. — Что? — непонимающе спросил Чимин, расширив глаза. — В с-смысле владелец? — В прямом, — Чон наклонился к шее, вдыхая насыщенный, притягательный человеческий запах вместе с тонким ароматом шампуня. От разыгравшегося желания попробовать на вкус нежную кожу и горячую плоть белки глаз Чонгука почернели, а радужка и зрачки стали багровыми. Гуль встретился взглядом с Паком, и в этот момент в глазах мальчишки прогремел настоящий ужас. Словно напуганный кролик, Чимин бросился наутёк, но при условии, что все его конечности были крепко связаны, максимум, что он смог сделать — упасть лицом на другую сторону дивана, оказавшись в руках Чона вновь. — Пожалуйста, пожалуйста, не убивайте меня... — судорожно прошептал парень, вновь начав всхлипывать. — Я сделаю всё, только не ешьте... Я не хочу... — Будешь послушным мальчиком — не умрёшь. Во всяком случае, пока не надоешь мне. Даже это пресловутое «пока не надоешь» поселило в Паке зёрнышко надежды. Его не собирались есть сегодня, завтра или в ближайшие дни — это уже успокаивало. Посадив Чимина в нормальное положение, Чонгук сжал в пальцах его подбородок, осматривая милое личико жертвы. — Симпатяшка, — улыбнулся гуль не по-доброму и большим пальцем приоткрыл чужой рот осматривая, губы, зубы и язычок. — Твои ротик и губки будут прекрасно смотреться на моём члене. — Вы... вы хотите...? — недоговорил Пак, получив уверенный кивок и белоснежную улыбку в ответ. — Сделай мне хорошо. Если мне понравится, будешь ублажать меня почаще, а я взамен буду обеспечивать твоё жалкое существование и скрывать от других гулей, которые тоже не были бы против отведать твоего вкусного мяска, — от последних слов по спине Чимина пробежали холодные мурашки. Схватив его за талию и бёдра, гуль без проблем приподнял юношу и опустил на пол между своих ног. — Можешь приступать. Если попытаешься откусить мне кое-что, я тоже буду кусаться. И намного болезненнее, чем можешь сделать это ты. — Д-да, конечно, — поняв кое-что, Чимин поднял боязливый взгляд на гуля, смотрящего на него самодовольно и властно, с тонкой улыбкой на губах. — А вы... Вы не развяжете мне руки? Как мне снять... ну... — заалел щеками парень, имея в виду штаны гуля, которые самостоятельно человек снять не мог. — Чтобы ты кинулся на меня с ножом или наглотался таблеток, надеясь прекратить свою жизнь? Ну уж нет, — приподняв бёдра, Чонгук сам стянул с себя штаны, обнажив крепкий возбуждённый член. — Начинай. Выдохнув и мысленно извинившись перед мамой за то, что сейчас ему предстоит сделать сейчас, Чимин подался вперёд и, не пытаясь привыкнуть, обхватил губами крупную розовую головку, посасывая и языком подлезая под крайнюю плоть. Чонгук выдохнул и закусил губу, запрокинув голову. Он так давно не чувствовал чужого рта на своём члене, что уже и забыл, какое это восхитительное ощущение. Гуль запустил руку в потерявшие прежний ухоженный вид волосы Пака, слегка их сжимая и оттягивая, пока Чимин, которому на самом деле страшно до дрожи, но и жить тоже хочется страшно, заглатывает орган глубже, сжимая в вакууме рта и языком очерчивая крупные венки. Чон опускает взгляд и едва кончает от того, как правильно нежные влажные пухлые губки смотрятся вокруг ствола его члена. Пак двигается то вверх, то вниз, то заглатывая больше, то выпуская изо рта почти совсем, не обделяя вниманием только самый кончик. Вскоре Чонгук не выдерживает и грубо хватает человека за волосы, притягивая к себе и насаживая против воли глоткой на орган. Чимин сопротивляться не может и только закрывает глаза, сжимая веки и молясь, чтобы рвотный рефлекс не сделал своё дело и чтобы гуль в порыве возбуждения не решил искупаться в крови человека. Чон притягивает ближе, так что парень упирается носом в низ его живота, долбится в горячую глотку, низко стонет и утробно рычит от наслаждения, слушая с удовольствием тихие всхлипы и протестующие мычания Пака. Наконец, гуль достиг пика и с томным вздохом излился вглубь горла, облизнувшись. Чимин в любом случае не смог бы отплеваться, и потому, не без отвращения, проглотил всё, что оказалось внутри него. Чонгук вынул испачканный в слюне и сперме член из пакового рта, после чего парень закатил глаза и упал на пол без чувств. — Эй! Ты тут помирать вздумал? — гуль надел штаны и наклонился над человеком, который не думал просыпаться. Однако дыхание, хоть и было едва заметным, но всё же присутствовало, как и быстрое биение сердца. Вероятно, Чимин просто потерял сознание от слишком резко навалившегося стресса. Чон фыркнул и поднял человека с пола, уложив на диване. — Тц, ну и неженка. Чонгук оставил Пака в гостинной, выключив свет и на всякий случай поставив на ближний столик стакан воды с трубочкой, чтобы когда парень очнётся, он не испытывал жажды. А Чону предстоит разбираться с вопросом пропитания для человека, потому что еда для людей в мире гулей недешёвая. Придётся заморочиться с едой, одеждой, безопасностью, документами... Чёрт, нашёл же он себе проблему на голову.