***
Семья Хрусть, как и большинство гнездовых в поселении, жила в свитом на старом дереве гнезде, которое по цвету ничем не отличалось от коры. Этот дом строил ещё отец Хрусть, сделав внутри небольшую кухоньку с дымоходом и три комнатки без углов, разделенные ажурными занавесками. Мама с заплетенными волосами, чтобы не мешались в тесном помещении, приказала всем забрать свои волосы, а мелкого Киша она сама расчесала и заплела наподобие маленькой гнездовой девочки. Тот пришёл в восторг от заботы и попискивал от удовольствия. — Как прошли прятки? — мама разложила по тарелкам ферментированные листья березы. Обычно Хрусть обожала это блюдо, но сейчас оно было приправлено вкусом поражения. — По-моему, мы отлично повеселились. Хрусть чуть не взяла главное место, — отвечала улыбчивая Тень. — Ну, Киш немного ей помешал, поэтому не вышло. Я была в ловчих. — А, вот оно что. А то думаю, что дочь темнее грозовой тучи, — мама обняла Хрусть за плечи. — Во времена моего детства прятки мне не давались, зато твой отец сливался с травой, и только его и видели. Так что однажды ты будешь чемпионкой. Как никак, у тебя его упрямство. — Ну ма-ам, — смутилась Хрусть, высвобождась из объятий. — Кстати, а есть сушеные сверчки, ты вроде обещала? — А, точно-точно. Некоторые даже с румяным бочком. Киш сверкал голодными глазами и нагреб себе целую гору, когда пришла его очередь. — Жадинка, — шутливо заметила Тень.***
Как только скрылось солнце, Хрусть отпросилась у матери на ночёвку у подруги. Отец только что вернулся и успел потрепать макушку дочери. — Непоседа ты моя, что ж тебе дома не сидится. — Насижусь ещё! — бодро ответила Хрусть, исчезая в темноте. Тупиковая поляна славилась мусором, который сюда нанесли проезжие люди, а после и сами гнездовые стали использовать её как свалку старых гнёзд и износившейся одежды. Хрусть уверенно вышла на поляну, где при свете факелом уже толпилась группа гнездовых подростков. Тень не решилась её сопровождать, хоть и переживала за подругу и подарила на удачу латунный браслет с древним орнаментом. — А, таки не струсила, — отметил Чеш, возвышаясь с пня над остальными. — Тогда можно начинать. Прошу познакомиться с нашими ловчими. Правой рукой он показал на двоих мрачных гнездовых, которые годились ему в старшие братья. — Непредвзятые и с острым нюхом. Их волосы распознают вас в любой маскировке. Один из них мрачно ухмыльнулся. Хрусть даже бы сказала, что плотоядно, но гнездовые не едят животного мяса. «Мутный тип, где Чеш его откопал? Не помню, чтобы такой гнездовой появлялся в нашем поселении». — А это песочные часы, — Чеш поднял на головой стеклянную колбу, обрамленное в резное дерево. — Как только песок закончит падать, прозвучит горн. Второй ловчий поднял всем на обозрение инструмент. — И начнутся прятки без компромиссов. Победивший тот, кого не найдут до рассвета. Он получит не только славу, но возможность распоряжаться тупиковой поляной. Толпа зашумела. Парни нетерпеливо рыли когтями землю и сжимали кулаки. Пара девчонок кидали грозовые взгляды, поправляя одежду. Хрусть знала, что эти всегда ходят вместе и никого не пускают в свою компанию. Союзников в ночных прятках у неё не было. «Ну и пусть,» — подумала Хрусть, холодно глядя, как нагнетается обстановка. — «Мама и Тень в меня верят, этого достаточно». В глазах подростков отражался огонь факелов, придавая им дикий, хищный вид. «Пожалуй, теперь я понимаю, почему люди называют нас нечистью,» — промелькнула мысль у Хрусть, пока она вместе с остальными выстраивалась на линию старта. — « А сам Чеш, никогда не думала, что его зеленое облачение под цвет глаз может выглядеть так воинственно.» — Да начнутся прятки! — воскликнул Чеш, переворачивая песочные часы на пне. Толпа кинулась в разные стороны. Хрусть, пристроившись за самыми быстрыми, нырнула в чащу леса. В ночной темноте деревья причудливо исказились, создавая жуткие образы. Хрусть бежала за несколькими игроками, пока те не растворились среди листвы. Подорожник — хорошая тактика для дневных пряток. В такой темноте легче притвориться неказистым деревом или найти высокое дупло. «Надо же, думаю, как Киш. Он ведь решил спрятаться на верхушке березы. Вариант не для меня — береза не выдержит мой вес. Но забраться на дерево…». Её размышления прервало ощущение мокрых ног — в темноте она не заметила, как оказалась в лесном ручье. Хрусть побежала вдоль ручья против течения. Запахи он не донесёт, плеск заглушает шорохи. Через некоторое время она обнаружила раскидистый дуб с расщелинами под корнями. «Ого, я туда влезу», — обрадовалась Хрусть. Она принесла побольше упавших листьев и полыни, заглушающей запах. Нырнув в расщелину, она законопатила вход, не забывая добавлять полыни, чтобы её запах смешался с терпким ароматом травы. Оставалось ждать. Хрусть ощутила прилив спокойствия. В любом случае, прятки до восхода солнца. Ничего не помешает ей торжественно объявится в лучах зари. Хрусть в уме считала сверчков, представляя, как с аппетитом их съест, вернувшись домой. Она не заметила, как задремала. Мысли спутались. Кажется, она в своей кровати, а мама поет праздничную песенку гнездовых. Ощущение уюта и безопасности. Мама улыбается, гладит дочь по голове и говорит, что всё хорошо. «Почему ты меня успокаиваешь?», — не поняла Хрусть. В тот же момент ошеломительный удар под дых выбил из легких воздух, а руки и ноги оказались крепко связаны. Хрусть с колотящимся сердцем открыла глаза. Она висела на плече какого-то гиганта, связанная, как подарочный куль. Рот закрывал плотный платок. Изо всех сил Хрусть подняла голову и увидела того подозрительного ловчего, играющего на горне песню, обильно приправленную пыльцой иллюзорного цветка. «Почему?! Как они меня нашли? Я сама вылезла?» — Хрусть в отчаянии промычала несколько слов. — А глаза у неё оранжевые? — прогундел голос в темноте — Гнездовой сказал, что оранжевые, — ответил великан, несший Хрусть. — Ну и отлично, а то я всё боюсь ошибиться цветом. Песня затуманивала разум, и Хрусть провалилась в темноту.