Любовь - самое настоящее безумие

Поставив белую фарфоровую чашку на стол, француз поглядывал на сад, находящийся под балконом. Запрокинув ногу на ногу, охотник чуть махал ступнёй, элегантно, выпятив мизинец, испивая чуть горячий чай.       — Oh, mon Dieu, Эзоп, ты только взгляни. Уже десять крестов стоит. Какой ужас. — Без капли сожаления, проговорил Джозеф, взглянув, сначала, на «кладбище», а затем на подходящего к нему бальзамировщика, продолжая чаепитие. Подойдя ближе к французу, что пил чай и зачем-то решил посчитать, сколько жизней забрало это проклятое место, серовласый лишь холодно посмотрел в его сторону.       — Не стоит смеяться над мёртвыми, лишь потому, что они не могут вам ответить. — Сухо ответил Карл, рассматривая кресты, которые так аккуратно делал могильщик, и цветы перед ними, которые для каждого он сам выбирал, а садовница трепетно сажала.       — И в мыслях такого не было, mon bon~ — Ответил фотограф, переставляя ноги. Наливая во вторую стоящую рядом чашечку чай из такого же фарфорового чайника с узорами по краям, седовласый пододвинул её к рассматривающему могилы выжившему.       — Mon amour, даже одну чашечку не выпьешь со мной? Чаепитие гораздо приятнее, если в компании есть два и больше участников~ — Издав смешок, уговаривал мужчина юношу, медленно постукивая пальцами около только налитого напитка. Парень перевёл взгляд на француза, а затем на чай, от которого ещё исходил лёгкий пар. И как он вообще позволил этому охотнику сделать из себя игрушку? Вызывает отвращение вообще его живое состояние, но Эзоп промолчал. Присев на второй стул, не теряя прямой осанки, бальзамировщик всё же взял чашечку в руки и перевёл взгляд на голубоглазого.       — Неужто вы позвали меня только ради чаепития? — В голосе слышалась усталость, и после заданного вопроса парень опустил взгляд на напиток, стянув маску с лица, и сделал первый глоток. Хитро улыбнувшись, будто что-то замышлял, Джозеф наблюдал за тем, как выживший, всё-таки, согласился на чайную церемонию.       — А тебе этого мало, ma poupée? Какой ты ненасытный~ — Усмехнувшись, промолвил тот. Поставив пустую чашку на стол, француз подошёл к бальзамировщику и сложил руки по бокам стула, на котором Карл сидел, оказавшись между ними.       — Конечно, не только ради чаепития я тебя позвал, но и для продолжения банкета~ — Проговорил охотник, чуть приблизившись к тому. — Хочу узнать, на сколько хватит этой милой и бесчувственной мордашки~ Никак не меняясь в лице, бальзамировщик холодно посмотрел на охотника, нависшего над ним.       — Увольте меня из этого эксперимента. — Не долго посмотрев в глаза седовласому, Эзоп отвёл взгляд в сторону, делая второй глоток. — Я лучше тогда пойду обратно, в отличие от вас, дел у меня много. Про количество дел он, конечно, солгал, уж больно ему не хотелось находится лицом к лицу с этим человеком. Когда паренёк начал подниматься со стула, француз грубо посадил его обратно за плечи.       — Ну уж нет, chérie, ты будешь сидеть здесь, пока я не позволю тебе встать. — Произнёс мужчина, проводя тыльной стороной пальцев вдоль шеи сероволосого, охотник заботливо улыбнулся, смотря на неё. Серовласый вздохнул, чего и требовалось ожидать. Кукла ведь должна покорно выполнять все приказы? Отвратительно.       — Такая хрупкая и нежная кожа. Кажется, одно неосторожное движение, и она с лёгкостью повредится. — Томно вздыхая, сказал голубоглазый, а затем с ехидной улыбкой приблизился к шее парня так, что можно было ощутить дуновение Джозефа. — …Интересно, быстро ли будут появляться засосы?..~ — Ласково прошептал бледнолицый, начиная свою проверку. Почувствовав на своей шее горячее дыхание, бальзамировщик постарался уклониться от этого, не дать прикоснуться к себе. Но когда на его шее начали оставлять отметины, парень отвернул голову в сторону, смотря в стену, чтобы отрешиться от происходящего. Ощущая, что щёки всё-таки стали заливаться румянцем, Эзоп натянул маску обратно на лицо, чтобы скрыть то, что его тело всё же реагирует. Поставив несколько засосов на коже, охотник отстранился от парня, желая разглядеть теперь лицо мальца. Бальзамировщик тихо и облегчённо выдохнул, когда его шею прекратили мучать. Но вот обратили внимание и на его маску.       — Хэй, зачем обратно на себя маску натянул?~ Скрываешь что-то?~ — Усмехнулся француз, резко и быстро сняв аксессуар с парнишки и отложил на дальний край стола, лицезрев прекрасную картину смущающегося. Парень даже не успел вздёрнуть руку, чтобы пресечь эту наглость, как та уже находится далеко от своего хозяина.       — Ах, какой ты cutie, Карл~ — Издав смешок, ласково промолвил фотограф. Нежно взяв Эзопа за подбородок, Джозеф поднёс его лицо к своему, встречно направляясь.       — Не волнуйся, малыш, я постараюсь доставить тебе одно удовольствие~ — Заботливо произнёс седовласый, затащив парнишку в простой поцелуй, медленно перерастающий в французский, что не удивительно. Мягко перебирая одной рукой волосы бальзамировщика, второй он начал расстёгивать рубашку выжившему.       — …Не надо… — Единственное, что успел тихо и слегка испуганно сказать Эзоп, перед тем, как его утянули в поцелуй. Сероволосый, жалостливо надломив брови и прикрыв глаза, постарался прекратить попытки распахнуть его рубашку, схватив руку охотника. Поцелуй он так же старался прервать, но рука на затылке, перебирающая волосы, не дала отстраниться пареньку. Оторвавшись от поцелуя, их соединяла лишь тонкая струйка слюны, которая вскоре испарилась. Охотник был физически сильнее бальзамировщика, поэтому полностью расстегнуть рубашку сероволосого не составило почти никакого труда. Джозеф ухмыльнулся, замечая, что из равнодушного и бесчувственного парня появился ранимый и застенчивый мальчишка. Выходит, это была его «скорлупа»? Парень тяжело задышал, стараясь восстановить дыхание после поцелуя. Сердце быстро трепетало в груди, от страха и от ужасного чувства, что ему это нравится.       — Что «не надо», cutie?~ Принести тебе наслаждение?~ — После этого, француз прислонился к уху Карла. — Но ты ведь сам этого хочешь…~ — Сладко прошептал тот. — Или моё зрение меня подводит?~ — Отстранившись, усмехнулся голубоглазый, показательно поглаживая появившийся бугорок в брюках юноши. От шёпота над ухом, по спине бальзамировщика пробежались мурашки, а после того, как внизу стали принудительно потирать вставшую плоть, через ткань, Эзоп зажмурился, прикусив нижнюю губу. На глазах навернулись капельки слёз, от того, что сероволосый просто не знает, как это прекратить. Заметив слёзки на глазах у парнишки, фотограф прислонил ладошки к щекам парня и вытер капли с уголков глазок большими пальцами.       — Ох, mon amour, не стоит плакать. Я ведь это делаю не только для себя. — Успокаивающе промолвил охотник, нежно поцеловав парня в лоб. — Я не могу спокойно смотреть на твою мордашку без эмоций, когда ты можешь испытывать все чувства. — Джозеф убрал руки с лица юноши и поставил их на ляжки того, слегка опираясь на них. — Не пойми меня неправильно, bonbon, именно в не эмоциональности твоя главная прелесть, как по мне. Хочу насладиться coït… вместе с тобой, Эзоп. — Неожиданно, вся ехидность и язвительность куда-то пропала, оставив после себя тонкого и чуткого француза. Выживший раскрыл глаза и удивлённо посмотрел на француза, молча выслушивая всё то, что он говорит.       — Если ты действительно считаешь, что это слишком рано и ты не готов, можешь уйти. Я не посмею тебя удерживать. — Произнёс седовласый, дотянувшись до маски Карла и, надев её на парня, ласково улыбнулся, прикрыв глазёнки. — Выбор за тобой, chouchou~ Успокоительное средство всегда найдётся у Эмили~ Щёки Эзопа не прекращали гореть, как и быстрое сердцебиение не хотело сбавлять темп. Ему всё равно было страшно, потому что подобного с ним ещё не происходило. Помедлив, бальзамировщик вновь стянул маску с лица и, поддавшись вперёд, неловко коснулся губами губ фотографа, на что Джозеф был поражён, так как особых действий со стороны парня седовласый не замечал ранее.       — …Мне всё равно страшно. — Прошептав это, Эзоп вновь прильнул к губам француза, но это уже было неловкое подобие настоящего поцелуя. Охотник немного усмехнулся, когда платиноволосый рассказал своё откровение, заботливо улыбнувшись.       — Mon amour, рядом со мной, тебе нечего бояться. — Произнёс мужчина, заводя Карла уже в более реалистичный и мягкий поцелуй. Когда бальзамировщика уверили, что ему нечего бояться, тот решил поверить, неловко и неумело ответив на поцелуй. Подхватив на руки бальзамировщика так, чтобы паренёк сидел на них, тот зашёл в свою комнату. Парень невольно вздрогнул и прижался ближе к охотнику, ухватившись руками за его плечи. Бережно положив выжившего на кровать, А в последующем закрыв за собой широкие прозрачные двери, ведущие на балкон, француз вернулся к юноше, нависнув над тем. Карл недолго пробыл в одиночестве, лёжа на кровати, и вскоре аккуратные и ловкие руки бледнолицего полностью лишили его обёртки, откинув одежду куда-то за спину. Теперь, Эзоп был абсолютно беззащитным перед фотографом, как и сам охотник. В его власти. В таком, лишённом защите, виде, голубоглазому хотелось приласкать паренька, обращаться с ним очень и очень осторожно, словно тот - фарфоровая кукла, которая может сломаться от несильного давления. От этого Эзоп засмущался ещё больше, переплетая розоватые ноги вместе, чтобы хоть как-то прикрыть своё нагое тело и интимные зоны. Всё-таки, не каждый день лежишь голым перед кем-то. Но даже в таком положении парень успевал зачароваться красотой опасного охотника. Ласково усмехнувшись, мужчина снял жёлтую ленту, держащую его волосы вместе, и помотал головой, дабы серебряные локоны распределились по всей поверхности спины. Без усилий раздвинув чуть дрожащие ножки Эзопа, Джозеф прошёл между ними и вновь утянул бальзамировщика в сладкий и такой нежный поцелуй. Как только его ноги раздвинули, выживший попытался протестовать против этого, только вот в очередной раз угодил в ловушку долгого и нежного поцелуя. Охотник вовсе не применял большую силу на того, стараясь сделать всё как можно мягче. Поцелуй был протяжно-долгим, пока не кончится кислород у одного из них. Чувствуя, что воздух уже начинает заканчиваться, а дышать через нос становится труднее, парень прервал поцелуй, начиная шумно дышать, дабы восстановить сбившееся дыхание. Француз, облизнув свой палец, прельстил его между ягодиц «куколки».       — Я хочу забрать твою невинность, чтобы тебе было как можно менее болезненно, так что потерпи немного. Будет неприятно лишь поначалу, но без этого будет больнее. Не переживай, всё хорошо. — Томно предупредил фотограф, мило улыбнувшись мальчонке, и медленно вошёл в нутро Карла пальцем, начав плавно передвигать им внутри выжившего. Прикрыв рот рукой, Эзоп поднял смущённый взгляд на француза, чувствуя как к его дырочке прикасаются чужие пальцы, начиная проникать внутрь.       — ..мм..больновато…Ах! — Бальзамировщик зажмурился, стараясь свыкнуться с появившимся дискомфортом, но когда конечность внутри начала двигаться, задевая что-то внутри, парень вздрогнул, неожиданно для себя, простонав. — ..Ч-что мх.. это б-было…? Плавно передвигаясь в теле юноши, неожиданно для фотографа и самого парнишки, француз обнаружил простату Эзопа и тот потёк.       — Ох, кажется, нащупал~ — Ласково промолвил охотник, добавляя второй палец в анус сероволосого. — Это твоя точка оргазма, bonbon~ Но я даже ещё не успел тебя растянуть… Совсем немного, и я смогу предложить тебе лучше, чем два-три пальчика~ Платиноволосый ничего не ответил, ухватившись за ткань одеяла и, жалостно жмурясь, сжимая её. После того, как внутри появился средний перст, бальзамировщик громко проскулил, закрывая предплечьями себе глаза. Такие действия француза доставляли дискомфорт сероглазому, но в то же время, было до коликов приятно это чувствовать. С каждым неспешным толчком хотелось всё больше. Теперь, вставшая плоть Карла была более твёрдой и упругой. Такие «пытки» продлились недолго, ибо парень быстро кончил себе на живот, заливаясь краской под руками, то ли от стыда, что он так быстро сдался, то ли от разгорячённого тела. Тем не менее, сейчас выживший был красным везде, где была тонкая кожа, в особенности, это были: уши, лицо, локти и затвердевшие соски. Паренёк стал гулко дышать через рот, стараясь прийти в себя после разрядки. В голове всё плыло, было трудно что-либо чётко осознать, но одна мысль всё же засела в сознании юнца: «Как же, чёрт возьми, это было приятно… Хочу больше…». Джозеф вытащил пальцы из анала Эзопа, из-за чего парнишка даже как-то печально и с досадой выдохнул. А Джозеф, чуть приподняв таз Карла и, предварительно, запрокинув ноги мальчонки себе на плечи, начал надавливать на щель бальзамировщика своим пенисом, отчего последовал удивлённый вздох от крайнего, который опустил руки по обе стороны своего туловища.       — Я вхожу, cutie~ — Промурчал седовласый, смочив слюнкой свой орган и прислоняясь всё ближе к телу парня. Головка уже скрылась внутри юноши, и член наполовину зашёл, как началось поступательное движение, стараясь задевать приятную точку для выжившего. Джозеф стал тяжело дышать, прикрывая глаза в наслаждении. Сероглазый же, почувствовав, как в его нутро стало проникать нечто большее, чем два пальца, зажмурился, закусив губу. Невольно, из уст парня начали вырываться, поначалу, тихие и слабые стоны, которые, вскоре, перерастали в более шумные.       — Mon amour, я ведь только наполовину зашёл, а у тебя уже такой сладкий и звонкий голосок~ — Усмехнулся фотограф, заходя чуть глубже в бальзамировщика, во время слегка ускоренных толчков внутрь. Слушая смущающие слова француза, парень лишь сильнее покраснел и спрятал своё личико в руке. Дискомфорт увеличился, отчего на глазах выступили слёзы, было даже больновато. Но чувствуя, что фотограф стал делать более ускоренные поступательные движения, Эзоп уж хотел сказать, что не надо, ибо он ещё не привык, только вот единственное, что донеслось с его стороны, был тихий стон.       — С..с-сто-ахх..стой-мм..ах!.. — Еле выговорив своё возражение, простонал платиноволосый, чем заставил охотника отступить на неглубокий уровень, начав бережно перемещаться там. Болезненность всё ещё была, но отчего же было ещё и так приятно? По телу парня волнами пробегалась дрожь, каждый раз, когда задевали комочек нервов внутри него, из-за чего бальзамировщик не мог прекратить постанывать. Плавно двигаясь внутри парня, фотограф обращал внимание на приятную покрасневшую мордашку Эзопа, от которой по телу француза проходили приятные мурашки. Капельки пота стекали по бледной коже двоих, но охотник не ослаблял, а, скорее, даже ускорял движения своим тазом. Нагнувшись над грудью Карла, Джозеф принялся ублажать его соски, играя с ним то языком, то слегка надкусывая твёрдую плоть. Толчки и тяжёлое дыхание через стоны продолжались, и фотограф, спустя время, вошёл до конца, передвигаясь уже во всю свою длину. Парень не прекращал стонать, но издаваемые им стоны, теперь, были тихими, но, как только горячая плоть прошла глубже, тут уже сероволосый не смог сдерживать свои приятные уху фотографа стенания. Чувствуя ласку на своей груди, сероглазый вздрогнул, стискивая ткань одеяла в руках и сжимаясь на обжигающем члене. Голову кружило от удовольствия, и было настолько хорошо, что выживший не мог ни на чём сконцентрироваться. Лишь на том, как же подкупающе прекрасны были ощущения наполненности. Собственный член болезненно стоят, выделяя предэякулят, Эзоп старался задержать свой оргазм, чтобы в нём не разочаровались.

***

Казалось, время длилось бесконечно. Сколько они уже здесь? Пару минут? Час? Три? Сутки? Эти двое потеряли счёт времени. Когда же седовласый увидел, что бальзамировщик не может больше терпеть, со сладким стоном он прижал бёдра парня к себе, насколько это возможно, и излился прямо в чрево мальца. Бальзамировщик также кончил, сладострастно и громко простонав, чувствуя, как внутри него растекается горячая жидкость. Тяжело дыша, Джозеф прилёг рядом с Эзопом и нежно обнял того. На улице уже понемногу начинает темнеть. Так сколько же они тут пробыли?       — Je t'aime, mon amour…~ Больше всего на свете.. — Ласково и тихо промолвил голубоглазый, мягко целуя юношу в растрёпанные волосы. — Любит ли меня мой любимый?..~ С трудом дыша, парень, ослабевшей рукой, стёр мешающиеся слёзы и перевёл взгляд на фотографа, прижимаясь к нему.       — …люблю… — Помедлив, выживший всё же ответил. И, в принципе, это была правда. Да, ему было отвратительно общаться с живыми людьми, но если бы он не испытывал никаких чувств к охотнику, то просто бы не ходил у него на поводу. Тяжко выдохнув, Эзоп закрыл глаза, засыпая.