***
Вчерашний день можно с гордостью назвать самым неудачным для смерти. Слишком много живых захотели покинуть свои, обременённые лишь алой полосой судьбы, миры. Глядя на всех этих безумцев, что не понимают, что жизнь у них одна, хотелось ржать в голос и материться без устали одновременно. Как можно протыкать себе виски острым прутом от забора или вешаться на люстре ещё закрытого театра, в итоге умирая чисто из-за отвалившейся опоры? Причём ладно бы они подыхали из-за неразделённой любви, смерти родственников, поехав крышей или какого другого настоящего горя, но ведь причины у этих смертей по-настоящему, самые идиотские! Один самоубился от страха, что за плохую оценку по литературе его приласкают ремнём; другой просто ради хайпа и пиара; ещё один нахамил гаишнику, после отобрал у того пистолет и застрелился, выйдя на проезжую часть, да так удачно, что балбеса размазал по асфальту следующий грузовик. Но этот завал обыденной работы никак не отразился на скелете в чёрной мантии. Рипер (а именно так звали скелета) добросовестно выполнил свой долг, забрав энергию душ нескольких тысяч усопших жителей мультивселенной, одновременно с этим выслушивая мольбы о пощаде, проклятия и даже восхищения им. Каждый имел своё мнение на счёт этого Санса с вороньими крыльями. Было лишь одно, что не менялось никогда. С каждым разочарованием грешников в своём религиозном взгляде на смерть у скелета прибавлялись ненавистники, что иногда по недосмотру жнеца или богини жизни — Ториэль, могли выскочить из мира мёртвых, не дожидаясь своей очереди. Хотя впрочем разве тут есть чему удивляться? Рипер в отличие от своего младшего брата никогда не дарил спокойный сон. Он только карал за грехи, совершенные при жизни, заколачивая души усопших в маленькие деревянные коробочки, чтобы воспоминания прошлых сознаний не тревожили живых. Папайрус был младше Рипера лишь на десяток лет, но этакая, небольшая разница в возрасте не влияла на желание старшего, оградить своего любимого братика от грешных душ. Наверное именно поэтому все существа любили Папса. Ему не приходилось фильтровать обгаженную воду, так как старшая смерть брал на своё попечение все черновые работы. Этот высокий скелет был званным гостем усопших, да что усопших! Даже многие живые желая умереть, звали именно быструю, безболезненную смерть. Но Папс не мог слышать эти зовы и молитвы, как впрочем и брат. Старший жнец может только по факту узнавать о скорой смерти существа по его часам, после записывая имена с точным временем смерти до мгновения, а Папайрус получал от брата определённые имена, которые Рипер не боялся отдать добродушному братику. На самом деле Рипер был довольно чистоплотным скелетом, но практически беспрерывная работа и грешники, что каждый раз пытались «хвататься за ускользающее сознание», жнецу приходилось в с горем пополам выкраденные минуты отдыха, стирать свою единственную мантию и тут же её одевать, чтобы не тратить столь драгоценное время на её сушку. Из-за долгого ношения сырой одежды в её складках успевали поселиться различные влаголюбивые насекомые и грибы, что смывались в следующий долгожданный перерыв. Раз в месяц, Папс обязательно оставлял жнеца дома, отбирая у скелета его мантию и стирая атрибут старшей смерти с химическими средствами. Но уйти после стирки в не высохшей одежде Рипу не удавалось, так как младший жнец настойчиво устраивал трясущегося братца на диван под тёплый плед с чаем в ладонях, иногда включая детские мультики или детективы на телевизоре в гостиной (у жнецов работает только один канал). В это время Папайрус вешал чистую мантию на «нагое» пугало во дворе, изредка покрикивая, на наиболее смелых монстрят. И всё же, как бы Рипер не был рад отдыху, скелет понимал, чем он может обернуться для его следующего дня. Жнецу приходилось работать, как бы выразились люди «сверхурочно».***
После вчерашнего ускоренного дня Риперу даже не пришлось стираться, так как прах просто не успевал попадать на одежду неумолимого жнеца. Он забирал душу и тут же убегал в следующий мир. Сейчас жнец мог немного отдохнуть от всей вчерашней свистопляски, не заморачиваясь о грязной одежде. «Но всё прекрасное может кончиться…» — именно с такими мыслями скелет поднялся с лавочки, доставая свой послеобеденный список душ, вычёркивая невинные для брата. «В этот раз у Папайруса работы будет побольше, чем у меня…» — успел подумать жнец, прежде чем переместился в ДримТейл. Внезапное осознание резко ударило Рипера, из-за чего тот вновь посмотрел на три имени в списке: Аарон, Мойша и Монстрёнок. Все они были из вселенной двух яблочных братьев. Смерть этих троих монстрят, судя по его записям в выходной, должна наступить с разницей в несколько минут. Не сказать, что старшая смерть был удивлён, было бы неправильно. Как Рипер помнил, в этой вселенной всегда работал брат, ведь Дрим и Найтмер день и ночь следили за порядком в своём мире. Никто никого не убивал, не воровал, не насиловал, да и вообще никаких грехов не совершал и все здесь всегда были белые и пушистые, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. А уж причине будущей смерти малышни, вообще не хотелось верить. Если скелет всё правильно записал, их убийцей станет сам Найтмер. Подняв взгляд в сторону древа, Рипер увидел самого Кошмара, что сидел прижав колени к груди и изредка вздрагивал, периодически утирая не то дождинки, не то слёзы. Из-за чего Рипер впал в ступор: «Как этот скелет может убивать?» — это был не единственный вопрос, который крутился у него в черепе, но он был одним из самых ярких, ярче него было лишь желание обнять и успокоить монстра. Жнец точно не знал почему, возможно он не привык к таким мирам, как ДримТейл? Вот уже неподалёку показались остальные виновники визита Рипера — монстрята, которым сегодня придётся погибнуть от руки хранителя негативных эмоций. По их улыбкам можно было бы предположить, что те очень рады такому раскладу событий, но жнец быстро отогнал столь глупые мысли. «Они не знают, что сегодня их роковой день, а Найтмер… Это уже вопрос». С укором глянув на Кошмара, скелет продолжил наблюдать за малышнёй. Дети подходили всё ближе к яблоне и о чём-то очень эмоционально разговаривали. Найтмер поднялся с земли и шатающейся походкой встал на пути монстрят. Это действие Хранителя удивило Рипера, из-за чего скелет с ещё большим интересом наблюдал разворачивающуюся перед ним историю. — Чего вам опять понадобилось? — безэмоционально задал вопрос Найтмер — Неужели не хватило того, что вы тут устроили в прошлый раз? Дети с непониманием уставились на скелета, словно впервые его увидели. В итоге проигнорировав вопросы, попробовали обойти его, но у них не получилось это сделать, тот их просто не пропускал к древу. Оглушив Кошмара огромной веткой принесённой ранее ветром, монстрята бросили высокомерные взгляды на ещё не успевшего восстановиться, после прошлых побоев Хранителя подошли к золотой стороне древа. Превозмогая боль Найтмер приподнялся и что-то прошептал. В тот же миг ветви с золотыми плодами возвысились над пустырём, скидывая тяжёлые капли, а небольшая веточка с тремя сочными негативными яблоками опустилась так низко, что любое дитя могло спокойно схватить по одному плоду. Но злая малышня проигнорировала этот момент. Ещё более озлобленные монстрята повернулись к поднимающемуся Кошмару. На его лице сияла улыбка, улыбка полная боли… Он смотрел на детей чувствуя себя в безопасности, несмотря на то, что его от них отделяла лишь бьющая кнутами занавеса острых капель. Немного похрустев шеей и руками, Аарон уже было направился к Хранителю в фиолетовом одеянии, чтобы показать где его место, но Мойша остановил его вытянув перед другом руку. А Монстрёнок шипящим голосом произнёс: — Дай нам золотых яблок! — из-за чего Найтмер рассмеялся. — Я не могу вам их дать. Я хранитель негативной стороны древа, и вы это прекрасно должны знать. Пока остальная ребятня рычала на скелета, Мойша, задумавшись, достал карманный ножик и срезал немного коры с древа. Ноги Найтмера подкосились, и скелет схватился руками за позвоночник. Исподлобья глянув на Любителя чистоты произнёс: — Вредишь древу, значит вредишь Дриму и мне. Только я не знаю, как сильно пострадает он от твоих выходок, но абсолютно уверен, что с его смертью золотых яблок вам больше не видать. — улыбка победителя засияла на лице Хранителя негатива, но тут же скелет вновь упал на землю от боли. Мойша уже увереннее срезал немного коры, понемногу проковыривая дыру. Рипер смотрел на страдания Кошмара практически безразличным взглядом. Жнец понимал, что если скелет умрёт, то баланс будет нарушен. Хоть он и знал, что Найтмер избавится от этих трёх вредителей вскоре, но такое далёкое для Смерти чувство сострадания почему-то именно сейчас пробудилось. «Он похож на меня…» — глубоко вздохнув, Рипер сделал то, из-за чего скелет явно получит нагоняй от Жизни и остальных богов после. — Прекратите. — прозвучал твёрдый голос за спиной Мойши. Малыш вздрогнул и отскочил от древа, а остальная мелкота подняла взгляд на незнакомого скелета, после чего все рванули в сторону деревни. Найтмер остался лежать на земле скрючившись от боли. Дождевые капли беспощадно хлестали Хранителя по лицу, заливаясь в глазницы. Лишь краем глаза Кошмар заметил, как его спаситель выдёргивает из древа ножик и кидает его на землю, чтобы помочь Хранителю сесть под древом. Пока Найтмер судорожно пытается восстановить дыхание, скелет в мантии, расстегнув сырую рубашку Кошмара, принялся с помощью магии лечить того. Наконец Негативный смог отплеваться от ледяной воды и сказать: — Спасибо. Древо стало вновь обрастать корой и Найтмер сумел расслабиться, чувствуя лишь небольшое покалывание на позвоночнике. — Это всё, что я пока могу сделать — произнёс незнакомец, прежде чем Кошмар выпал из реальности.***
Дрим вновь намочил тряпку в холодной воде, укладывая ту на лоб брата. Найтмер тихо посапывал. Это был единственный признак того, что Хранитель жив. Сейчас он лежал на кровати у целителя. Хозяин дома с недовольной миной изредка поглядывал на посетителей, периодически заверяя Дрима, в том что у его брата простая горячка и тому не стоит волноваться. Но даже несмотря на такие слова Клинэй не был в этом уверен, уж слишком безжизненным казался Кошмар. Внезапный вскрик Найтмера напугал обоих монстров. Дрим вместе с целителем (первый из-за волнения за брата, второй просто, чтобы скелет ничего не попортил) принялись настойчиво укладывать обратно в постель вскочившего Хранителя. На скелете не было лица, он что-то тихо бормотал, изредка взвизгивая и пытаясь вырваться из цепких рук. На успокаивающие слова Мечтателя Найтмер не реагировал, казалось, что тот его даже не узнавал. В конце концов устав мучиться с больным скелетом, целитель усыпил того и начал собирать расплескавшуюся по всей комнате воду обратно в таз. Дрим же замерев сидел на стуле около брата, но в тот же миг вскочил и опомнившись бросился помогать старцу. Первым тишину нарушил целитель: — Как долго он будет лежать у меня? — Заметив недоумённый взгляд со стороны Дрима, целитель вздохнул и продолжил, — Я это к тому, что с бредом, увы, ничего сделать не смогу, но и сидеть с ним постоянно тоже не имею возможности. Есть множество монстров и людей, которым требуется моя помощь, и которые без меня долго не протянут. Найтмер к таким не относится. На глазах у Дрима навернулись слёзы. Скелет аккуратно, словно, брат мог рассыпаться в пыль в любой момент обнял Негатива и погладил его по черепу. Но дотронувшись он, вздрогнув, приложил ладонь к его лбу и испуганно посмотрел на целителя. Клинэю больше ничего не оставалось, кроме как самому проверить, что же так напугало хранителя. У Кошмара был жар. Старец спокойным голосом попросил Фантазёра набрать прохладной воды в таз, чем тот и занялся, мгновенно вскочив и выбежав из дома к колодцу. Клинэй вновь глянул на Негативного брата. — Эх… Были бы вы с братом одним монстром, жилось бы вам проще. Были бы полноценными разносчиками и позитива и негатива и не было бы никаких избиений. Жаль тебя. Но с другой стороны, как же я тебя ненавижу! — небольшая усмешка легко проскочила на уста целителя — Ты знаешь, я хоть и сам разрешил Чернышу к тебе подходить, но он был мне лучшим другом. Тебе, возможно, тоже… Тебя все ненавидят, кроме твоего брата, этот единственный, кто действительно о тебе заботится. Эх… С кем я разговариваю, — вновь усмехнулся целитель прежде чем увидеть запыхавшегося Дрима с полным тазом воды.***
Рипер учащённо дышал, прислонившись спиной к стене, в то время, как Папайрус ломился в комнату. — Санс! Немедленно выходи! Нельзя так долго находиться в комнате с душами! Санс, ты меня слышишь? Санс! Рипер всё прекрасно слышал, но молчал, заставляя младшего волноваться ещё больше. Впервые скелет так явно игнорировал брата. Постепенно вдохи и выдохи стали размеренными и глубокими. Закрыв лицо ладонями, скелет сполз по стене и задумался. Что он наделал? Он обязан был забрать души этой мелкоты, но вместо этого просто прогнал их! Стон сам сорвался с рта старшей смерти. Он изменил ход событий, а это непростительная ошибка для него, как для жнеца. — Хех… Видимо о доверительных отношениях с Ториэль можно забыть… — Усмехнулся поникнувший скелет. Но делать нечего. Уже поздно винить и гнать на себя. Пожалуй, Папайрус прав, не стоит так долго торчать с душами. Как будто поддакивая мыслям Рипера, огоньки на полках слабо замерцали. — Так и недолго заболеть с вами будет… — Посмеялся жнец, тяжко поднимаясь с пола и прислушался, — Даже не заметил, как он ушёл. Скелет аккуратно открыл дверь ключами и выглянул за дверь. В коридоре не было никого. Рипер даже не удивился, его брат не любит слишком долго сидеть без дела. Слежавшиеся кости это самое худшее для смертельного веселья. Папайрус всегда поддерживал эту мысль, не смотря на всю её бредовость, и старшая смерть был этому только рад. Быстро заперев дверь, скелет аккуратно спустился по лестнице на первый этаж. Комната ещё с прошлого Хеллоуина была завешена жуткими украшениями. Глядя на кубок, Рипер улыбнулся. Он помнит, как Папайрус в прошлом году старался максимально страшно украсить дом, чтобы хотя бы поучаствовать в конкурсе. Судьи, к их сожалению, клюнули на фотографию входа в стиле «Короля подземелий». Сколько было крику в ту ночь! Даже обычно непробиваемая Андайн верещала, как малое дитя, заставляя Папса гордится собой. Да даже Риперу, если честно, стало не по себе от всей атмосферы, что устроил тогда его брат! Тиканье часов, уже как год сломанных, той же Андайн, заставило жнеца расправить крылья и свалиться на диван, блаженно выдыхая. А в принципе, чего заморачиваться о работе? Он уже всё сделал. Но как назло уснуть не получалось, в голову постоянно лезли мысли о Найтмере. Эта его такая горькая улыбка полная боли и столь хрупкое тело, что казалось, лишь неаккуратно задень его и сразу же рассыпется на маленькие осколки. По черепу так привлекательно стекают дождевые капли, лёгкий румянец на скулах, что лишь подчёркивает невинность скелетика… Прекрасный голосок с небольшой еле заметной хрипотцой, наверняка, он столь же звучен и мелодичен. Тело с огромным количеством шрамов и трещин разных форм и размеров. А какое прекрасное имя! Найтмер… Так легко слетающее с языка… Иронично, правда? Кошмар для Кошмара. — Кхм-кхм! — на втором этаже, оперевшись на перила, стоял Папайрус. — О, Папс, ты уже вернулся? — с дерганной улыбкой спросил скелет. Младшая Смерть, с укором посмотрев на брата, покачал головой: — Я никуда не уходил, брат. — Оу, хех! И правда! — Рип с улыбкой до ушей, постарался слинять из дома. — Сбегать бесполезно. Там за дверью сейчас стоит Андайн. Я, конечно, сказал ей, что тебя нет дома, но судя по её бешенству, она не слишком в это поверила. Лучше сильно не шуми, а то чуют мои кости, придется нам с тобой двери новые ставить. Абсолютно точно могу сказать, что за ещё одно дерево, тебя так же и Ториэль не простит. Так что давай рассказывай, чего натворил, раз на тебя пол Пантеона ополчилось. Старшая смерть тихонько хихикнул, теребя мантию, а после стал оглядываться вокруг, в поисках места, где магия работать будет. Практически полная невозможность использовать магию в доме так же связана с прошлогодним конкурсом. Папайрус придумал всё так, что гостей, когда они попадают в тот или иной квадрат или уголок, пугает либо падающие с потолка скелет с летучими мышами, либо из-под пола резко вылезают острые прутья, ловя гостя в закрытую клетку. Естественно монстр пугается и пытается с помощью магии телепортироваться из опасной зоны. Но не тут то было! Магия не работает! Блокаторы расставлены очень «удачно», специально, чтобы старшая смерть больше работал ручками и ножками, а не спал где-нибудь в уголку, как обычно делают Сансы. Ну, если быть точнее, то Папс и до конкурса задумывался о блокаторах, но Санс на свою голову подсказал перед конкурсом ему эту идею, вот скелетам и лень их убирать. Папайрус, нервно постукивая костяшкой пальца по перилам, ждал ответа брата. Осматривающий взгляд тоже не остался незамеченным, из-за чего старший был награждён безмолвным предупреждением. С грустной улыбкой, обречённого на избиения монстра, Рипер натянул капюшон на ледяную черепушку и, шагнув чуть в право, щёлкнул пальцами, мгновенно переносясь в соседнюю вселенную с помощью «тёмного» короткого пути. Кажется, здесь он уже столько раз был. Абсолютная тишина, от которой любому существу стало бы не по себе, убаюкивала, покрывала скелета тяжёлой пеленой, столь же приятной, как и болезненной. Рипер осел на пустоту. Лёгким движением руки добыв из-под подола мантии подсвечник с огарком, поджёг остатки фитиля огненной магией. Тьма отступила, шёпота не было. Так и не сумев сфокусировать взгляд дабы оглядеться скелет отключился. Можно только надеяться, что Смерть сумеет уйти отсюда до того, как догорит огарок или прихода ещё какой-нибудь опасности. В этот момент плечевая кость стала покрываться тонким слоем камня. В этом месте никогда не бывает снов. Оно лишь покрыто толстым слоем дымки, адское убежище чертей, незаполненное пространство в мультивселенной. Иногда правда казалось, что этот мир и не мир вовсе. Этот тайный уголок всегда был для Рипера чем-то странным. Переместиться туда можно только из небольшого участка холла в его доме, прямиком над тайной лабораторией. Иногда душу тревожил шепот непонятно откуда тут взявшийся. Необычные каменные статуи, которые словно живые монстры, навечно застыли в смирении с неизбежным. Каждая напоминала скелету о каком-нибудь монстре из мультивселенной. Вот, например стоит Инк, в истеричном смехе запрокинув голову. Чуть правее на полу лежит БлуБерри в куртке со звёздами, словно вот вот проснётся и с радостным личиком побежит доставать брата. Около колонны стоит Эррор и нервно теребит рукав куртки, а рядом повиснув на его плече стоял Ласт, каменные слёзы не могли больше покинуть его лицо. Рипер обожал в свободное время сбегать сюда, чтобы немного поболтать с его единственными полноценными слушателями. Только здесь скелет мог спокойно присесть и рассказать о всех своих проблемах. И ему становится легче после таких сеансов и смертных монстров не обременяет своими рассказами. Правда изредка к нему приставала амальгама, пытаясь упросить его зайти во тьму. Это существо, правда, не до конца напоминало скелету амальгаму. Из-за его облика, всегда возникало сравнение со слизью, с которой так любят играть мелкие монстрики в некоторых мирах. Такой тягучей, обволакивающей пальцы, ладони, лучевую и локтевую кости. Но эта странная масса в отличии от игрушки имела свойство затягивать, обдирая тонкий слой поверхности кости. Впервые попав в это место, Рипер по неосторожности и его же любопытству попытался прикоснуться к тьме, что казалась столь материальной. Последствия были плачевны. Скелет не смог сразу отдёрнуть руку. Амальгама, обхватив своей массой пальцы, умудрилась втянуть его по локоть, оставляя серьёзные ожоги, обугливая кости. Так как освободить руку не удавалось, ему не пришло в голову ничего лучше, чем просто отрубить её. Это был единственный выход из данной ситуации. Конечно, после пришлось оправдываться перед братом, учиться работать одной рукой. Рипер не жалел. Зачем? Ведь он жив, а это главное.***
Найтмер фальшиво улыбаясь, благодарил Клинэя за помощь, взаимно получая фальшь. Оба монстра поглядывали краем глаза на Дрима, что спокойно стоял рядом с братом, хотя буквально пару минут назад расцеловал и лекаря, и близнеца. Если бы не присутствие позитивного, то «актёры» скорее всего уже бы вцепились друг другу в глотки. А так, они пожали друг другу руки и разошлись. Казалось бы, что такого в спешке домой? Просто желание поторчать в своей крепости? Приятное одиночество? Нежные вечера с родными и близкими? А как поступать если твой дом — это небольшой участок поля возле яблони? Как поступать, если твой дом не является твоей защитой, когда всё наоборот? Странно, верно? Найтмер считал иначе. Яблоня… Она была их матерью. Она стала их домом. А огромное дупло в светлой стороне древа, могло бы послужить приятным местом, во время гроз и дождей. Правда Дрим в это время обычно веселился с друзьями в поле или бегал по гостям, пока Найтмеру приходилось полусонно вжиматься спиной к влажной коре. А каким же адом были тяжёлые капли после веселья природы! Вода попадает куда только можно и нельзя: за воротник, под брюки, смывает диадему, подвергая её коррозии, если же неудачно повернёшь голову, то череп превращается в фонтанчик. Иногда приходили деревенские жители, ему приходилось терпеть и их. А заняться совершенно нечем. Книгу не почитаешь, звёзды не посчитаешь. Вечные страдания. Дрим радостно спешил к древу, периодически слегка подгоняя брата. Словно несколько десятилетий назад, скелеты бежали с улыбками на лицах. Дрим от радости, что его брат выздоровел, Найтмер от умиления братом. Монстры вокруг даже не знали как показать сегодня всю свою неприязнь Кошмару. Лишь криво улыбались, чем сильно пугали Солнечного. Улыбка медленно пыталась сползти со скелетика, но тот только крепче сжимал ладонь Негативного. Казалось, что он вот-вот резко прижмётся к брату, дабы спрятаться от этих злых взглядов. Повернув голову к Найтмеру, он увидел только слабую улыбку для себя на лице близнеца, но вот от одного движения у того оголилась шея. Множество трещин, породив дрожь Дрима, заставили окончательно ускориться. Найтмер навряд ли станет говорить об этом здесь, среди такой гнетущей атмосферы и множества, в одно мгновение ставших такими страшными, лиц, а вопросы к нему были и довольно важные.***
Ловя очередного призрака, воронокрылый скелет думал лишь недавнем событии. Жнеца тянуло в Дримтейл, тянуло следить за его историей, которую он недавно испортил своим вмешательством. И он ведь пошёл. Пошёл в тот мир. Встал на загрузочный экран и принялся наблюдать. Его совершенно не заботили возможные последствия. Точно больной. Больной… Да. Он болен. Болен интересом и детским любопытством. Вокруг миры наполняются душами, а он прохлаждается здесь, среди тьмы, огромного экрана и двух кнопок: «ПРОДОЛЖИТЬ» и «СБРОСИТЬ». Пока где-то за границей этой блаженной комнаты бесится Андайн, пытается её успокоить Папайрус, возмущаются остальные боги, он наблюдает. Ну, не сумасшедший ли? Тишина. Именно здесь и именно сейчас. Не та, что в пустоте, а истинная, успокаивающая и разум, и тело. Скелет не знал зачем он здесь. Можно было бы прикрыть глазницы и подумать об этом, но быстро сменяющаяся картинка на экране не даёт так просто отвернуться. Не даёт пропустить хотя бы мгновение из чужой истории, так глубоко затягивая жнеца. Он хотел стать полноценной частью этого мира. Бросить свой пост и присоединиться к Кошмару. Он всегда чувствовал себя ненужным, неполноценным и найдя такого же монстра хотелось ему помочь. Но стоит ли дело синяков? Возможно и не стоит, но Рипер уже несколько часов назад дал себе неслышное обещание, а Сансы ценят их больше своей жизни. Решительно взмахнув косой, он прорубил материю мира и вошёл в портал. С этой секунды некуда бежать. Рипер поправил накидку и натянул перчатки. Шарф с сапогами он надел ещё на загрузочном экране. Заметив посреди поля яблоню, скелет направился в её сторону. Высокая не кошенная трава с небольшими цветочками различных растений громко шелестела под ногами Рипера. Изредка мимо пролетали пчёл и шмели собирающие нектар, сплошная идиллия мог бы он сказать, если бы не злорадный смех ребятишек у древа. Под яблоней скукожившись сидел Кошмар стараясь игнорировать все летящие в него камни и палки. Именно такую картину застал Рипер у древа. — И как вам не стыдно, второй раз подряд нападать на одного монстра всей оравой? — с улыбкой, прошипел жнец. Скелет в мантии схватил Аарона за шкирку и вновь озарил его улыбкой, только на этот раз не безумной, а довольной. Безумно довольной. Обведя взглядом всех напуганных монстрят, Рип протянул руку Найтмеру. Скелет помог избитому встать Найтмер слабо поморщился, руку ужасно саднило казалось, что надкостницу плечевой кости сильно повредили, а то и вообще всю головку. Аккуратно кивнув, скелет приспустил рубашку с правого плеча, оглядывая повреждение. Как и предполагал, трещина в головке кости. Глубоко вздохнув, Кошмар поправил рубашку, застёгивая её, и спрятал любимую книгу в дупле древа. Он помнил, как несколько лет назад, до побоев, они с братом сами сделали её из подручных средств и подарков некоторых бродячих торговцев. На лицо украдкой выползла лёгкая улыбка, но так же быстро спряталась стоило Риперу коснуться ладонью руки Кошмара. Эти ощущения были ужасно знакомы. Эти большие ладони, маленькая, но ощутимая выпуклость на кончике безымянного пальца. Такая же как у того монстра, который вчера его спас. «Неужели это…» — промелькнула мысль в черепе хранителя негатива, прежде чем он отдёрнул руку. Резко повернувшись лицом к незнакомцу, он прищурился, все действия этого монстра в мантии действительно настораживали, чувствовался какой-то подвох. А он всегда был у всех по отношению к нему. Рипер вновь бросил злобный взгляд на напуганного монстрёнка, что уже жалобно скулил моля о помощи. Аккуратно пригладив шёрстку жеребёнка, он что-то шепнул ему. На это малолетний бандит только очень-очень быстро закивал. Тут же его отпустили и он бросился бежать в деревню. Найтмера насторожило такое странное поведение, и он, разгладив воротник рубашки (Кошмар всегда так делал, когда сильно волновался по какому-нибудь серьёзному поводу), впервые заглянул в глазницы внезапного спасителя. От увиденного скелет покрылся яркой краской от стыда. Даже слепой смог справиться с этими мальчишками, а столетний, зрячий паренёк (на самом деле, по меркам монстров Найтмер ещё мальчуган, лишь на полвека старше Аарона) даже не попытался себя защитить. Заметив румянец хранителя, скелет хихикнул в кулак, внезапно с его языка сорвалась сырая шутка: — Хей, мне кажется или где-то заорал усатый скворец? Слишком знакомые звуки «Гор-яч! Гор-яч!» Или это твоя душа, отстукивает эту мелодию? Найтмер возмущённо открыл рот, и попытался выдать какую-нибудь колкость. Но спустя пару секунд, из его рта вырвалось только бессвязное нечто, состоящее из всех гласных и личных местоимений. В итоге, Найт бессильно вздохнул и опустил руки, уже приготовившиеся придушить незнакомого наглеца. — Меня Найтмером зовут… — начал он, проводя ладонью по лбу, словно пытаясь спрятаться от столь внимательного взгляда Смерти. Казалось бы, что такого смешного он сказал? Но Рипер всё-равно звонко рассмеялся отвечая: — А меня нет! Сразу вспомнились давние игры с братом и деревенскими ребятишками. Они тогда брали самые разные роли на волю своей фантазии. Найтмер помнил всё, как будто это было вчера, как Дрим играл светлого рыцаря, Мойша был принцессой «Чистоты» (на менее важных принцесс он никогда не соглашался), а он сам любил быть злобным королём или добрым драконом, постоянно закидывающим всех стащенными с соседней лавки сладостями. Дрим очень часто использовал подобного рода фразочки. Скелет улыбнулся, он был научен тому, как на это отвечать. — А как тогда тебя зовут? — А меня не зовут, я сам прихожу! — А вот этот ответ вводил в ступор, Найтмер не знал, как на это ответить. Скелет заметно сник. Вдруг снова раздался задорный смех. — Ладно — ладно, я Рипер. — Рипер… — Найтмер забавно сморщился, вызывая очередной приступ смеха у его его нового знакомого, — от РИП, что ли? Притворяешься Смертью или могилой? А может вообще надгробием? — Пфф, ха-ха-ха-ха-ха! Смех Рипера завораживал, на мгновение даже показалось, что его на самом деле не существует, что это воспалённое избитое тело заставляло скелета перебирать его память. Скрасить последние минуты собственной жизни, чем-то ярким и прекрасным. Заставить подсознание жить. Ну, не может быть всё настолько прекрасным! Сто процентов здесь есть какой-то подвох, который в будущем больно ударивший поток бесполезных мечтаний и надежд на спасение.