Метаморф

Агу проснулся на рассвете, едва Малая звезда уплыла за горизонт. А большая первыми лучами проникла сквозь груду камней у входа, щекоча парню то пятки, то бок, то лицо. Он поморщился и открыл глаза. Вонь в пещере стояла неимоверная. Начинающие разлагаться трупы в душном воздухе привлекали большое число ползающих и летающих насекомых. Но Агу боялся не этого. На запах протухшего мяса могли прийти Волкены и другие крупные звери-мясоеды И тогда ему не выбраться. Он бросил взгляд полный раздражения и злости на тела собственных братьев, лежащих у стены неподалеку: они так глупо попались в когти серому Пещерному Косолапу, что у Агу не было выхода, как избавиться от Нама своими руками. Теперь ему придется самому добывать Огонь, и некому даже будет прикрыть ему спину. Натаскав в пещеру камней и засыпав ими тела братьев, он, разодрав ногу Косолапа, срезал кусок плотного еще не тронутого начинающимся разложением мяса и вгрызся зубами. В какой-то момент Лухамр пожалел, что так и не добыл огня, потому что мясо было жестким, жилистым, застревало в изломанных зубах причиняя боль и неудобство. Покончив с ранним завтраком, Лухамр поднялся, завалил вход в пещеру оставшимися камнями и двинулся на юг, откуда пришел, чтобы вновь отыскать пусть не запах (за прошедшее время в том месте он давно уже выветрился), а вот следы присутствия Нао могли и сохраниться. Давно позади осталась саванна с ее густой травой, появились чахлые деревца, где влаги было значительно больше. А на горизонте чернел темно-фиолетовый лес. Агу кружил вокруг опушки, стараясь найти хоть какое-то свидетельство пребывания Нао. Он нашел следы Волкенов, Большеногов, следы Гнилозуба и даже следы своего с братьями пребывания. Но не Нао. Этот воин словно на крыльях могучего Тау вверх улетел. Он уходил все дальше на юг кружил по саванне, затем шел на восток, но и там не нашел ничего. Сын Гнилозуба злился. И раз за разом возвращался к тому месту, где потерял след. Большая звезда уже трижды сменялась малой. Саванна трижды сменилась полдеском, а он, в свою очередь, топью, и вновь на горизонте показалась скала, когда удача, наконец, улыбнулась ему. Агу затаился в густой траве недалеко от пещеры, наблюдая, как более легкий соплеменник, которого он не считал соперником себе сильному и жестокому воину, легко сбегает со скалы, вслед за высоким черноволосым чужаком с длинной как у старого Гоуна косой и кожей цвета Ночной звезды. В руках у обоих он приметил изогнутые палки непонятного назначения. Какое-то время он шел следом, а после вновь притаился в ближайших кустах, спугнув крупную Тау. Чужак вскинул палку. Теперь сын Гнилозуба видел, что между концами палки натянута жила какого-то животного. Она жужжала и звенела при каждом движении. Нао вскинулся следом, повторяя движения и поглядывая на чужака, будто бы ожидая поощрения. Агу сплюнул зло и тихонько зарычал. Глядя, как Нао развлекается, он готов был разорвать его голыми руками. Спугнутая им Тау поднялась на крыло и полетела к болотам, но раздался свистящий звук и, застигнутая врасплох, она упала в траву и Агу видел, что из груди ее торчало две палки. Тау была мертва. Сын Гнилозуба посмотрел на свой топор и каменный Острый Зуб, торчащий из-за бечевы, поддерживающей мохнатую шкуру Зувра, перекинутую через плечи, и по его спине побежали мурашки. Никто из племени Лухамров не мог бы ужалить птицу Тау, когда она поднялась в воздух. Достаточно было того, что бегало и скакало по лесу и саванне. Здесь можно было поохотиться на полосатого Скалозуба, встретить желтого Льва, Леопарда и Волкена, Кабана, Лань и Серну, рогатого Большенога, Вилорога и Муфлона. В этом лесу встречались даже пещерные Львы — редчайшая порода хищных мясоедов. Кое- где в чаще попадались широкие просеки, заваленные обглоданными ветвями деревьев и вырванным с корнем подлеском, неоспоримо свидетельствующие о проходе мамонтов. В этих опасных местах Лухамры находили обильную пищу, но и сами в любой момент могли стать добычей какого-нибудь крупного хищника. Днем острое зрение и тонкий слух заблаговременно предупреждали об опасности. Впрочем, днем самые опасные хищники спали; они выходили на охоту только в сумерки. Днем их глаза были менее зоркими, чем глаза людей, а чутье нельзя было сравнить с чутьем Волкенов. Волкенов трудно было сбить со следа, но в этом обильном всякого рода добычей лесу они остерегались нападать на таких сильных и хитроумных противников, как люди. И никто из людей не может последить за такой юркой птицей, как Тау. И вот теперь он был удивлен, шокирован и сбит с толку неизвестным оружием, как изогнутая палка. Сын Гнилозуба закрыл глаза, пытаясь осознать и уложить в своем маленьком жестоком мозге, что же он сейчас видел, а когда открыл их, Сын Леопарда непонятно зачем крутил рукой. Агу насторожился прежде, чем услышал хоть какой-то звук. По спине его коренастой фигуры пробежал нервный озноб. Он присел чуть глубже к земле, чтобы ненароком не выдать себя. Спустя какое-то время, чуть правее кустарника, где спрятался Лухамр, послышался шорох, а после из травы показалась вертящая шеей голова Вилорога. Эти пугливые животные всегда вели себя крайне осторожно. Одно неверное движение, и длинноногий, стройный, молодой самец сорвется с места и в несколько прыжков достигнет леса. Поэтому Сын Гнилозуба старался даже не дышать. Он видел в зазор между темно коричневой листвой, нак Нао неуловимо повернулся, вращая рукой, чуть в сторону и наконец сделал резкое движение рукой выбрасывая что-то, но это что-то оказалось камнем, который пронесся сквозь кусты и ударил Агу в его низкий лоб. Аккурат между глаз. Агу был сильным воином. Не знающим ни жалости, ни пощады. А удар молодого соперника оказался на удивление много сильнее Агу осоловело глянул на него, а после мешком свалился в траву. Когда же он снова смог подняться на ноги и оглядеться, пытаясь понять, как Нао смог победить его одним ударом камня, если даже не дотронулся ни до топора, ни до острого каменного зуба, заткнутого под веревку на поясе. А когда Лухамр огляделся и понял, рядом никого нет: ни чужака, ни Нао и злобно раскатисто зарычал. *** Эр Джей. Я второй день подряд, а точнее утро, ощущал странное недомогание. Эта беременность видимо отличалась от всех остальных, о которых приходилось мне слышать. По крайней мере мой дядя и папа не чувствовали ничего подобного ни дня за весь период вынашивания потомства. Папа во время вынашивания работал с стрип-баре на Критисе — спутник Данеба — и приезжал домой раз в неделю, бодрый и веселый. А дядя всю беременность прошлепал с аквалангом и эхолотом за спиной, отыскивая на морском дне раковины критофилисов, и все ради жемчуга. Он хорошо ценился на рынках Данеба и всегда был разменной монетой в торговле. А у меня же видимо не все как у… людей? Кракен, откуда я нахватался этих слов? Мда… видимо, все же от Дэна. Правильно говорят на Данебе: с кем поведешься, от того и понесешь… Ха! А поговорка-то в тему. Не в бровь, а в глаз! Утром, как и накануне, я с трудом разлепил глаза и, попытавшись подняться, упал на лежак. Голова кружилась, а в животе, казалось, внутренности пропустили через нейтронный утилизатор. И сейчас у меня внутри, кроме жидкой болтанки, ничего нет. Если бы знал, что будет так плохо, подумал бы, стоит ли заводить ребенка. Хотя нет, все равно бы завел. И не потому, что должен продлить род, а потому, что это дитя желанное, от любимого, от истинной пары. У таких деток счастливая судьба. Немного полежав, и придя в себя, снова попытался сесть. Тошнота отпустила. Получилось, хоть и со второй попытки. Дэн и Нао еще спали. Не стоило их будить. Да и вообще не хочу, чтобы Дэн меня видел таким. И жалел ни то меня, за мое состояние, ни то себя, что я достался ему такой слабый. Да еще и ноги стали опухать. Я с трудом влез в свои ботинки. Надо что-то делать. А что? Вот это вопрос. Были бы тут средства, чтобы провести сканирование, диагностику и предварительное обследование. Чтобы на начальном этапе выявить все патологии. Но у нас кроме портативного ручного аппарата диагностики с ограниченными возможностями и нет ничего. А все что он может — это провести биохимический анализ крови и измерить давление. Да, мы мало чем в этом отношении отличаемся от человеческой расы. А вся техника, которая могла бы пригодиться в этом деле, на борту «Скании». Вот мне «повезло»! Мало того, что застряли на Клио, так я еще и все болячки собрал. Еще бы понять, отчего все эти симптомы и чего ждать завтра, через неделю, да и вообще в ближайшем будущем, чтобы хоть как-то спланировать бюджет на ближайшие месяцы. Правда хотелось бы оказаться к тому времени дома. На Данебе или с Деном на Проксиме, неважно. Лишь бы дома. Говорят же: дома и стены помогают. Мой дом теперь там, где Дэн. Так что, хочу домой… И что теперь делать? Позади зашевелился Дэн. Обнял меня и поцеловал в шею. Как же мне не хватает его ласк, с тех пор как к нам приблудился этот мальчик — местный абориген Нао. Максимум, на что отваживается Дэн в его присутствии, — это объятие и короткий поцелуй в губы.  — Мы с Нао после завтрака охотиться пойдем, — глухо произнес Альтури-Шаевич, вытираясь небольшим полотенцем. Он только что вернулся из пещеры с источником, куда ходил умываться. — А ты чем планируешь заняться, Эр Джей? У меня в планах было спуститься вниз, о чем я и проинформировал.  — Пойду с вами… там у разросшегося колючего кустарника растет одно растение, у нас на Данебе его называют Костянка Трэзиуса. Оно очень полезно для беременных. Вот его ягод мне и надо собрать немного или листьев, если к примеру сейчас не сезон. — я сделал совершенно беспечную физиономию. Не хочу волновать Дэна. Быстро собрал еду, оставшуюся с вечера накануне, на наш импровизированный стол: пару больших кусков от задней ноги Вилорога, несколько картофелин, и горячий настой с сухими фруктами. Быстро позавтракав собрался. Нож теперь был всегда у меня. Сейчас, в период вынашивания плода трансформацией, даже легкой и незначительной. Это может причинить вред ребенку. А я своему малышу не враг. Взяв с собой одну из тех плетенок выложенных пластинками сланца, что в обилии заготовил Нао, я спустился вниз вслед за моими охотниками. Они отошли подальше в саванну и стали устанавливать силки, для ловли мелких ушастых грызунов, а я свернул вправо к кустарнику. Ягод в действительности оказалось не так уж и много, поэтому я нарвал еще и молодых побегов, они тоже годятся для моих целей. Кисловатые на вкус, нежной структуры с необычным ароматом. Я набрал добрую половину корзинки, когда почувствовал на себе взгляд и неприятное ощущение агрессии. Насторожился, доставая свой наградной армейский кортик. В тех случаях, когда я спускался вниз, он был у меня. Да и Дэн, видимо, не собирался рисковать мной, настаивая на ношении оружия, даже если спускался к подножию скалистого холма. Сделав осторожный шаг назад, я поднял к груди нож, готовый в любую секунду нанести удар. Хотя и бездумно кидаться в драку не собирался. Я никогда не был трусом. Но до этого не имел дела с дикими существами. В драке с ними бесполезно уповать на сознательность противника. Зверем правят инстинкты. Да и сила здешнего зверья в разы сильнее знакомых мне видов. Из кустов послышался рык. Я напрягся, приготовился принять удар. Все произошло в одно мгновение. Отвел взгляд, чтобы увидеть как далеко находится Дэн и не пострадает ли он, если зверь все же бросится. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы зверь… Нет! Это был один из соплеменников Нао, и он бросился на меня. Огромный, лохматый, как крупный Волкен, с оскаленным широким лбом и красными от ярости маленькими глазами, будто бы вдавленными в череп. Я взмахнул длинным почти десятидюймовым лезвием, полоснув по шее и груди, но это на него будто бы и не возымело действия. Он свалился на меня, выбивая из рук корзинку и сбивая с ног. Тело среагировало на автомате. Сработал защитный рефлекс и рука трансформировалась в тонкое лезвие. Прошивая грудь напавшего на меня аборигена. В мгновение ока я оказался под огромной вонючей тушей первобытного агрессивного, разъяренного ранением дикаря. Он замахнулся на меня огромным кулаком и уже намеревался опустить руку, но вдруг обмяк, погребя под собой моё, вовсе не хлипкое тело. Воздуха не хватало. Я попытался выбраться из-под этой «мамонтовой» туши, но у меня ничего не получалось. Легкие горели, сознание мутилось, перед глазами плясали цветные круги. Чувствовал, что это конец. И если Дэн не вытащит меня хотя бы через минуту, он точно останется без пары и коммандера. Но помощь так и не подоспела. «Жаль, больше никогда не смогу поцеловать Дэна», — было моей последней сознательной мыслью. Меня накрыло темнотой. **** Дэн Альтури Лучи Большой дневной звезды светили прямо в глаза, отчего веки изнутри казались красными. Просыпаться не хотелось. Я лежал ещё какое-то время, прислушиваясь к шевелению Эр Джея под боком. Он последние пару дней чувствует себя плохо: мучает тошнота и давление. Сказалось, скорее всего, наличие человеческих генов. Ни аскорианки, ни данебки, судя по его описаниям, не ощущают тех болезненных симптомов, что представительницы человеческой расы. Моя генетическая линия (я даже не знаю, будет ли это бонусом или наоборот минусом в развитии дитя) разбавлена генами человеческой расы и сантурийцев. А эти две расы оказались близки. Очень. Различия столь незначительны, что если не обращать внимание на некоторые аспекты развития расы, то можно оба вида приписать к одной. Один набор хромосом, что у землян, что и у сантурийцев. Почти одинаков срок вынашивания плода. Гремучая смесь, однако, получилась… Эр Джей аккуратно приподнялся и сел. Меня, словно я спал на открытом воздухе, обдало холодом. Явно уже прошел сезон жары. А я так и не сделал что-то вроде двери или плетня, чтобы хоть как-то прикрыть вход. С каждым днем становилось прохладнее, а у меня все руки не доходили. Надо было хоть плетень сплести. Да куском паруса его обтянуть. Все бы теплее было. Поднялся вслед за моим Анкжис-най, оглянулся на спящего Нао — парень упорно ложился с нами, ни в чем не чувствуя неловкости. Все же у них все ещё преобладает животный инстинкт — ложиться кучнее, чтобы греться друг о друга. При таком раскладе Эр Джея стоило положить между нами. Я же всё-таки не смог побороть собственнический инстинкт, и лег, прикрывая свою пару от Нао. Хотя Нао кажется достаточно умным. Он неплохо схватывает все новое, довольно легко обучаем и усваивает большой объем информации для примитивного дикаря. Хотя, первое впечатление от знакомства с людьми его племени не особо впечатляющее: дикие, злобные приматы, находящиеся на низшей ступени развития. Этот парень, Нао, среди членов племени выглядит как жемчужина в свином навозе. Приняв горячую ванну, то бишь поплескавшись с куском мыла (кстати сваренного самим Эр Джеем) в горячем источнике в дальней пещере, я открыл последнюю вакуумку с махровым полотенцем и, развернув небольшое полотнище, вытер тело и слегка подсушил голову. С косой всегда была проблема. Поэтому ее просто как была заплетена, так и мыл, и сушил.  — Мы с Нао после завтрака охотиться пойдем, — глухо произнес, вытираясь. Я только что вернулся из пещеры с источником. — А ты чем планируешь заняться, Эр Джей?  — Пойду с вами… там у разросшегося колючего кустарника растет одно растение, у нас на Данебе его называют Костянка Трэзиуса. Оно очень полезно для беременных. Вот его ягод мне и надо собрать немного или листьев, если к примеру сейчас не сезон, — объяснил он, попутно собирая завтрак на стол, точнее на пол. Времени, чтобы позавтракать и собрать оружие, мы потратили немного. И уже спускались вниз, когда Нао вдруг насторожился. И схватил меня за руку, останавливая и понюхал воздух. Мы отошли немного, я стал устанавливать силки, в надежде поймать мелкую птицу. А вот Нао так и наблюдал, время от времени поглядывая на моего Рыжея. Я смеялся, когда услышал из уст молодого дикаря его исковерканное имя. Нао вдруг прислушался, заворчал, словно просыпающийся вулкан, и вдруг вскинул лук, из которого научился стрелять за эту неделю довольно метко. Я сделал то же самое. И не собирался оставаться в стороне, если моему анкжис-най грозила опасность. Хоть я и вернул Фраю кортик, как только узнал о его беременности, могло случиться всякое. А риск в данном случае был бы неоправданной роскошью. Все случилось в одно мгновение. Из кустов, где стоял Эр Джей раздалось глухое рычание. «Агу» — рыкнул Нао. Лицо его вдруг покрылось смертельной бледностью, а в следующий миг он выпустил заостренную гладкоствольную рогатину в спину Эр Джея. Я вскрикнул, сердце на миг пропустило удар, осознавая весь ужас происходящего. Я, даже прыгнув, не смог бы предотвратить полет этого «снаряда». И в это мгновение из кустов выпрыгнул, или скорее вылетел огромный… ни то человек, ни то зверь, и я спустил тетиву, ощущая боль и холод в пальцах, до предела натягивавших жилу Зувра. В одно мгновение обе наши «стрелы» настигли его и прошили спину в районе лопатки. Я бросился вперед, мы все же находились на значительном расстоянии от моей пары. Огромное тело, точнее туша дикаря погребла под собой мою пару. Я с трудом откинул тело, похожее на медвежье и склонился над ним, залитым кровью. Своей или чужой, я понять не мог, но все еще державшего в руке свой армейский окровавленный кортик. Одна рука, трансформированная в тонкое костяное лезвие, постепенно возвращала себе естественный вид.  — Эр Джей! — коммандер был без сознания. Приложил ухо к груди. Меня трясло, в ушах шумело, и я с трудом мог сосредоточиться на том, чтобы хотя бы прочувствовать пульс. Но его не было.