* * *
Нет, Ник Беркхардт не был рад его видеть. К счастью, и выгонять не стал, хотя мог. И даже оказал первую помощь. Отношения у них были натянутые еще с той драки у лесного дома, и дальнейшие события, вроде оплаченных Семьей покушений на Гримма и инцидента с Джульеттой, их не улучшали. — Почему ты здесь? — Шон дернул щекой — лекарство, которым Ник обрабатывал его многочисленные порезы, сильно щипало. — Потому что это мой трейлер. — Почему ты здесь ночуешь? — Спрашивать не следовало, да и вообще Шону незачем было это знать, но его словно за язык тянули. — Мы с Джульеттой в ссоре. — Ник опустил тампон и посмотрел Шону в глаза. — Спасибо вам за это. — Пожалуйста, — не задумываясь ответил Шон. Черт. Он хотел сказать, что сожалеет, несомненно хотел, так почему?.. Ник взглянул на него с подозрением. — Вас основательно избили, вы два часа тащились по морозу и в округе нет другого жилья. Вы уверены, что хамить мне — правильная тактика? — Я не хотел, — честно сказал Шон. — Сорвалось. Я только хотел сказать, что рад вашей ссоре. Он что, действительно так рвется обратно на холод? Ник тоже выглядел опешившим и одновременно — заинтересованным. Шон понадеялся, что, как хороший детектив, тот взял след. — А поподробнее? Шон, все так же легко, перешел к подробностям. Рассказал, как давным-давно положил глаз на молодого стажера с сияющей улыбкой и бульдожьей хваткой, как переживал появление Джульетты, как все осложнилось, когда Ник оказался Гриммом, и не только в работе. Как трудно иногда просто пройти мимо — да что там, даже смотреть через стекло и понимать, что не в состоянии что-либо изменить… — Капитан, — Ник перебил его очень вовремя — Шон был готов перейти к пересказу снов и скрытых желаний, — вы, должно быть, очень хотели пить в пути. Вы ели снег? Шон коротко кивнул. Почему-то эта тема желания поговорить не вызывала. — Неподалеку от трейлера? — Да, и там тоже. — А вам не попадались… скажем, уникальные такие снежинки, с острым вкусом? — Попадались. — Шон хмыкнул. — Я понял, Ник, вот ты кто. Уникальная снежинка. Все остальные безвкусные, талая вода, проглотишь и не заметишь. А этот вкус забыть сложно, его помнишь всегда, стоит ощутить лишь однажды… Он с размаху прикусил язык. Боль немного привела в чувство. — Так что там было? — спросил он. — С чего меня так… — Нужное слово не находилось. — Выплеснул туда зелье Розали. — Ник чем-то звенел в шкафу. — Какой-то аналог «сыворотки правды». Думал, абсолютно безопасно. Кто ж знал, что так выйдет. — У тебя есть что-нибудь… не знаю, кляп и веревки? — Шон чувствовал, что долго не выдержит, что его снова понесет. Не мешало бы скрыть от Ника хоть что-то, пусть сказанного и было вполне достаточно, чтобы… Он не знал, что Ник сделает, но что станет еще хуже, чем раньше, не сомневался. — У меня есть это. — Ник обернулся и протянул ему стакан, щедро наполненный виски. — Может, и сработает, — с сомнением сказал Шон, делая изрядный глоток. — Вкус, во всяком случае, отобьет. Он с удивлением, словно через разноцветную вату, наблюдал, как вырубается. «Снотворное», — подумал он и успел увидеть, как Ник кивнул, соглашаясь.* * *
— Беркхардт, — сказал он в понедельник утром, стремительно проходя от входной двери к кабинету, — зайди. Ник послушно вошел за ним следом, плотно прикрыл за собой дверь. Садясь за стол, Шон мельком увидел в стекле свое отражение. Ссадины сошли, мышцы не болели, даже поврежденная нога почти не ныла. Хорошо быть колдуном, пусть даже наполовину. День-другой, и все как обычно. — Ник, — перешел он к сути, — нам многое известно друг о друге, и до сих проблем не возникало… я хочу сказать, что они успешно разрешались, — поправился он, заметив в темных глазах усмешку. — Надеюсь, ты не против считать вновь открывшиеся обстоятельства одной из таких проблем, которую легко решить, просто забыв о ней. Представь, что я ничего не говорил, а ты ничего не слышал. — И про уникальную снежинку тоже? — уточнил Ник. Шона передернуло. — И про снежинку. Это дурацкое стечение обстоятельств, ты не должен был ничего знать… — Почему? — Это звучало так, словно разговор перехватил Гримм, и колдун в Шоне заворочался, просясь наружу — посмотреть, ответить. — Это напрямую касается меня, так почему я не должен был знать об этом? Колдун начинал злиться. — Потому что. Неумный вопрос, Ник. И ненужный. Бывают вещи, которые просто не нужно озвучивать. — Бывают вещи, которые я имею право знать. И право выбора я тоже имею. Наверное, для Ника эти слова несли какой-то смысл, но Шон решительно не мог его уловить. Право на что? Какой выбор? — Если бы я знал, что у меня есть хоть какой-то шанс, капитан, я не стал бы искать кого-то еще, — добавил Ник еще одну бессмысленную фразу. — Подумайте об этом в свободное время. И если снова придете к выводу, что самое лучшее — забыть, не буду спорить. Наверное, это странно выглядело со стороны — капитан, стремительно перегораживающий подчиненному выход из кабинета, но Шону было плевать. — Свободного времени, как тебе известно, у меня не бывает. — Слова разносились гулким эхом, как под стеклянным колпаком. Сегодня в семь в… — Он назвал первое пришедшее в голову кафе. Ник улыбнулся. — Если я приду, обещаете еще раз рассказать про снежинку? От его улыбки должны были таять ледники и оживать мамонты в вечной мерзлоте. — Обещаю, — сейчас он мог пообещать что угодно. Ник обогнул его — опасно близко — и вышел. Шон глянул на себя в стекло — не схлынул ли ненароком? Но нет, это было что-то другое. Ему еще предстояло понять, что.