Плохой вкус

      Уилл Грэм никогда не был лучшим учеником в школе, изучая только то, что нравится ему, и предпочитая неуверенно отмалчиваться за своей партой, от чего недовольного отца часто вызывали в школу.       На уроках биологии он никогда не углублялся в раздел физических болезней, не желая, отчётливо ощущать их на себе. На тот момент самой страшной болезнью для него был рак, а именно эмоции, что ощущали постепенно угасающие люди. Сейчас же он зачитывался очередной интернет статьей о жизни человека с 60-процентным ожогом тела.       Экран старого ноутбука на съемной квартире слабо освещал комнату, пока каждая прочитанная история заставляла погружаться Уилла все глубже в этот ужас и боль обычных людей.       Пламя проходилось по его телу от кончиков пальцев до кончика носа, то возрастая до неконтролируемого пожара, то уменьшаясь в маленький комок тепла. Нетронутая кожа слишком быстро превращалась в обгоревшее месиво, свисающее с костей и мышц. Влага испарялась, оставляя после себя враз пересохшее горло и жар, что был повсюду, обволакивая.       Но это не пугало так сильно как то, что оставалось для выживших. Особенно пугали случаи до девяностых, когда медицина не была так развита. Отсутствие банального обезболивающего в маленьких городах, заставило невольно содрогнуться.       Дальше была не жизнь. Было только существование.       Возможно, раку придется посторониться.       Десятки человек писали, что не смогли бы пережить этот пламенный ад восстановления, не будь рядом родных и близких. Терпеливой помощи, бережной заботы и банальной поддержки. Фредерик почти все время пробыл один. И это пугало. Возможно, ему стоило восхититься чужой выдержкой и силой воли.       Грэм старался не думать об этом. Он закрыл вкладку и выключил ноутбук, устало потерев глаза. Запоздалая злоба на себя слишком выматывала, оставаясь где-то глубоко внутри. Кажется, там должно быть сердце. Чёртов Фрэнсис с его фетишем на больших драконов, чёртов Джек, что снова затащил его в это дерьмо. Не будь Уилла там, Фредерик мог бы спокойно продолжать жить дальше. Без шрамов и рубцов, что будут с ним до конца жизни. Уродство преследующее его, что не скрыть, словно клеймо у свиньи на ферме Верджеров. Косые жалостливые взгляды, детские пальцы, направленные в его сторону. Впервые Уилл Грэм чувствовал себя таким мудаком. И ещё большим мудаком, хотя казалось, куда больше, за то что это коснулось его только теперь:       Когда счастье и нежность разливались по всему телу, словно кровь, стоило только зайти в знакомую палату и услышать его голос. Когда Молли казалась чем-то вроде увлечения, чтобы забыться. Когда на пике наслаждения ему начала являться обожженная плоть, вместо точеных скул, карих глаз или изящных женских изгибов. И последнее должно было вызвать отвращение, Фредерик явно не в том положении, чтобы даже думать о нем в подобном плане, что случалось крайне редко. Но воображение отчаянно рисовало Фредерика Чилтона даже в повседневных вещах. И Уилл был немыслимо благодарен ему, что мужчина выглядел как до пожара.       Уилл пришел в себя, быстро проморгавшись, когда голубой экран наконец потух, после очередного обновления. Кожа Фредерика будет на ощупь, как он ее представлял? Грэм закрыл крышку, неосознанно проводя по гладкой поверхности.       Завтра у него будет возможность это узнать.

***

      Фредерик недовольно скривился, смотря на инвалидное кресло перед ним, что привезла молодая медсестра. Девушка чуть ли не подпрыгнула. Уилл скользнул по ней ленивым взглядом, опираясь на светлую стену новой палаты, в которую вчера перевели Доктора Чилтона. Она впервые принимает такого сложного и важного пациента. Судя по тому, сколько он платит им, его будут обожать и жалеть при любом раскладе. — Я прекрасно понимаю вас, очень сложно смириться, что придется передвигаться не самому, даже если ненадолго, — оттараторила медсестра, стараясь звучать убедительно и отчасти ласково.       Фредерик посмотрел на нее, всем своим видом стараясь выразить удивление и скептицизм. Уилл не то чтобы не уверен, а просто знает, что она ни черта не понимает. Ее предположение было бы логично, если не то при каких обстоятельствах Чилтону пришлось перебраться на инвалидную коляску. Раздражает. — Я в жизни не сяду на нее. — Но вы не можете передвигаться сами, — девушка в приступе терпеливой заботы хотела продолжить говорить, но Грэм резко прервал ее: — Лучшим вариантом будут ходунки. Доктор Чилтон с большей вероятностью согласится на них.       Фредерик перевел недовольный взгляд уже на Уилла, хорошее настроение от долгожданного душа продержалось не так долго, как ожидалось. Ему явно хотелось послать Грэма с таким предложением куда подальше, но он мужественно сдержался, понимая, что иначе его все же ждёт кресло.       Уилл невольно сгорбился, чувствуя нарастающее напряжение. Сегодня они перейдут к более близким отношениям, и он даже не предполагал, что доктор Чилтон может отказаться. Не нужно быть эмпатом, чтобы понять, что чувства Грэма взаимны. Достаточно заглянуть в светлые глаза мужчины, в которых все расписано, словно черным по белому. Чужие намерения всегда были понятны. Еще с первой встречи Уилл знал почти все, чего желал доктор. Фредерик удивительно скучный и безнравственный человек; корыстный, всюду сующий свой любопытный нос, который, к слову, врачи совсем недавно восстанавливали. Уилл Грэм прекрасно все это видел в нем, словно отражение в зеркале, и все равно выбрал бы его. Не воспитанного в лучших традициях джентльмена со своими свежими скелетами на обеденном столу. Но тогда Уилл не знал, что ошибаться в людях так болезненно.       Медсестра несколько раз перевела вопросительный взгляд с Уилла на Фредерика и обратно, встречая легкий кивок от последнего. Девушка растянула пухлые губы в довольной улыбке: — Сейчас принесу.       Она обхватила кожаные ручки инвалидного кресла, быстрым шагом выходя из палаты и волоча его перед собой. Стоило белому халату сверкнуть в последний раз и скрыться за дверью, Фредерик облегчённо выдохнул. От одного вида кресла его охватывала лёгкая паника, заставляя пребывать в постоянном напряжении. Светлая комната, освещаемая утренними лучами солнца, погрузилась в тишину. Уют не помогал от неловкости молчания, а говорить на отвлеченные темы не хотелось от слова совсем.       Кровать неожиданно скрипнула, когда Чилтон двинулся. Он осторожно отсел от края мягкой постели, оставив свободное место. Он несколько нервно поправил одеяло, приглаживая его. Уилл подошёл ближе, присаживаясь на самый край. Фредерик через чур внимательно проследил за его движениями, чувствуя себя неуютно. Чужая неуверенность и беспомощность давила на Грэма, словно его собственная. Он сгорбил плечи, будто от тяжести, но с удивительной твердостью посмотрел на Фредерика: — Я хочу коснуться тебя. — Можешь потрогать асфальт, если так хочется, — Чилтон хмыкнул, возведя взгляд к потолку и ухмыльнувшись, вызвая ответную улыбку.       Только спустя с десяток секунд он с лёгким недоверчивым прищуром протянул руку ладонью вверх. Уилл колебался всего несколько мгновений, прежде чем принять ее, осторожно взяв в свою, еле сжимая, чтобы случайно не навредить. Кожа оказалась теплой и грубой на ощупь, как Уилл и предполагал. Он осторожно оплел чужую кисть длинными пальцами, поглаживая одним большим. Ожоги зажили только недавно, оставляя после себя рубцы и тонкую кожицу. Он протянул вторую руку, нежно проходясь кончиками пальцев до предплечья, и, с восхищением, наблюдая, как дыхание Фредерика слегка сбилось. Слишком интимно. Грэм продолжил, наслаждаясь моментом, пока Чилтон несколько смущённо сопел. — Чувствую себя цирковым животным. Всем интересно посмотреть и потрогать,  — он взглянул в чужие голубые глаза, видя в них только лёгкую насмешку и нежность, вместо ожидаемого отвращения. — Тебе нравится, когда это делаю я, — укоризненно замечает Уилл, вызывая смущённый смешок. — Я и не говорил, что мне не нравится.       Уилл сжимает чужую ладонь в своих руках чуть сильнее, стараясь не думать, о том, что если бы не случайность, то Фредерика здесь не было. Возможно, для последнего это было бы к лучшему, после всего, что ему пришлось пройти.

Он эгоистично благодарен, за то что Фредерик Чилтон жив и находиться рядом с ним.