Хроники Фазбер Энтертейнмент: Гневный Гибрид — Часть 2

«Если все узнают, кто я, если всё-таки поверят, многие также захотят узнать, как я устроена. Не исключено, что этим заинтересуются и учёные, а также религиозные приверженцы. Я стану причиной многих споров, но самое страшное, если они найдут способ меня обезвредить. Я уже была жертвой экспериментов. Не хочу быть ей снова»… 21:27. Полицейский участок Эрроуфилда в центре города. Комната для допросов: -Это она? — спросил вошедший в комнату человек в деловом чёрном жилете, голубой рубашке и брюках хмуро, на ходу громко хлопнув дверью и сразу взглянув на одностороннее стекло, по ту сторону которого за столом сидела черноволосая женщина в полицейском жилете и алой рубашке, прикованная к его чугунной поверхности наручниками и мирно смотревшая куда-то в пространство, лишь иногда поглядывая в сторону стекла, сквозь которое она могла видеть лишь своё собственное отражение. -Мистер Уилсон? — практичным низким голосом удивился агент в темном расстёгнутом плаще с белокурой заглаженной назад оквадраченной причёской, под которым виднелась молния чёрной кожаной ветровки, и тут же сфокусировался на лысой голове и жёсткой щетине своего начальника. — Не думал, что вы пожалуете сюда лично. Разве у вас нет других дел? -Будь так добр, Мерсер, не заговаривай мне зубы, — дерзко буркнул Уилсон в гневе, сильно обозначив ему, что он явно недоволен результатами последней операции. — Я так и не получил чётких ответов на вопрос! Как так получилось, что подозреваемые перебили первую штурмовую группу и скрылись?! Мне вот интересно, какое же ты оправдание выдумаешь. Ну давай! Ответь мне. Вот как так, а? -Я опросил наших людей, которые сейчас в больнице, — сложив руки в крест ответил Мерсер, сохраняя свою прагматичность. — Они говорят достаточно похожие вещи, и… -А ближе к делу можно?! — перебил его Уилсон. -Среди подозреваемых был человек, — продолжил Мерсер профессионально. — Этот человек знал, как мы работаем. Это не обычный гражданский. Создаётся такое ощущение, будто бы он был одним из нас. -Ты что за чепуху несёшь? — вспылил Уилсон. — Ты хочешь сказать, среди нас предатель?! -Нет, сэр, — опровергнул Мерсер. — По словам наших людей, он был как тень. Этот человек обладал боевой подготовкой выше, чем наши солдаты. А судя по тому, что сказали люди из первой штурмовой группы… -Стоп. Так кто-то выжил? — вновь перебил Уилсон, прищурившись. -Да, сэр, трое выжили, — подтвердил Мерсер, кивнув головой. — У одного сотрясение мозга и простреленная нога, у второго…простреленная нога. У третьего…бедро. -Они стреляли по ногам нашим людям? — ещё больше удивился Уилсон. — Намеренно? -Выходит, что так, — признал Мерсер. — Эти троя сказали, что в один момент этот человек как-то умудрился вырваться и приставить к горлу оперативника нож. Я спросил, конечно, как выглядел этот человек, и… -И что же они говорят? — искренне заинтересовался Уилсон. -Зрелый мужчина, на вид лет где-то сорок. Русые длинноватые волосы с одного боку. Одет был в чёрную кожаную куртку. Что ещё там? Не знаю… Один из них ярко подметил, что он был чересчур спокоен. -Да неужели… — прошептал Уилсон самому себе. — И вам кто-то приходит на ум? -Не особо, сэр, — как-то неоднозначно проговорил Мерсер. -Ты сказал, что этот человек, как ты выразился, якобы был одним из нас, и он знает, как мы действуем, — подметил Уилсон, вдумчиво пройдя рядом с подчинённым пару шагов. — Значит ты всё-таки кого-то подозреваешь, так? -Возможно, сэр, но я очень не уверен в том, что такое возможно, — сомнительно сказал Мерсер, глянув в сторону одностороннего стекла. — Вы помните капитана Ариаса, так? -Напомни мне, — попросил уточнить Уилсон. -Леон Джонатан Ариас, — произнёс Мерсер, и Уилсон тут же вернул на него свой взгляд. — Вы были одним из тех, из-за кого он вынужден был покинуть ФБР, помните? -Судя по тому, что сказали выжившие из первой группы, это он и есть, — утвердительно ответил Уилсон, заведя руки за спину. — И напомню, что не я принимал решение о его увольнении. У меня не особо был выбор. Вот… Сволочь! -Но вы сделали выбор, — заметил Мерсер. — И в результате у главной подозреваемой, Кетрин Андерсен, теперь очень мощный союзник. А у нас — крайне сильный враг, которого не одолеть обычными способами. -Простите, — вмешался ещё один агент с кудрявой головой и со смуглым видом кожи в белой рубахе и чёрном галстуке, закрыв за собой дверь. — У меня для вас новости. -А… Проходите, разумеется, — пригласил его Мерсер. — Сэр, позвольте представить нашего нового агента по поддержке полевых операций, Джо Ричардс. -Добро пожаловать, новобранец, — пожал ему руку Уилсон, гордо выпрямившись перед новичком. -Ричардс, что ты разузнал? — в свою очередь у него спросил Мерсер. -Я разузнал информацию об этой женщине, — волнительно ответил Джо, глянув на неё непосредственно, сидящую за односторонним стеклом. — Я вас удивлю, но мы поймали главного кандидата на звание будущего шефа HPD. -Не может быть, — искоса посмотрел на него Уилсон, тоже после этого посмотрев на неё. — Это та, о ком я думаю? -Это майор HPD Дана Анджелл Джексон-Кларк, — дополнил для галочки Джо. — Полицейская звезда Харрикейна. Гениальный детектив, наследница лейтенанта Джона Кларка. -Теперь всё ясно, — пробормотал Мерсер, почесав подбородок. — Джо. Твоя следующая цель бывший капитан спецотдела ФБР по противодействию терроризму и бывший консультант HPD Леон Джонатан Ариас. Нужна полная информация за последние десять лет. Его связи, где работает, вся информация, которую ты сочтёшь необходимой. Попытайся отследить его по номеру телефона. Он есть в базе данных. -Хм… Можно поинтересоваться? — спросил Джо, любопытствуя. -Разрешаю, — подтвердил Уилсон, придав ему своими словами немного уверенности. -Этот Ариас, он…причастен к делу Fazbear Entertainment? — спросил Ричардс наконец. -Он прямой пособник главной подозреваемой Кетрин Дженнис Андерсен, — сразу ответил Мерсер на его вопрос. — Он помог ей и объекту «Оракул» уйти от преследования. -Ладно, — самоуверенно хихикнул Джо. — Очередной бастард в списке на выслеживание. Я справлюсь. Дайте мне полчаса. -Не советую относиться к этому человеку с неуважением, новобранец, — уныло проговорил Уилсон, почесав слегка свою лысую макушку. — Я боюсь, ты не преуспеешь в такой маленький срок. -Извините за мою дерзость сэр, но… Почему вы недооцениваете меня? -Всё очень просто. Ты недооцениваешь своего врага. Леон Ариас — живая легенда, а не обычный агент. В своём высшем потенциале он является настоящей машиной для убийств. А если точнее, то очень умной машиной для убийств. Он блестяще обучен, практически не имеет слабостей. Он талантливый стратег, и мне самому хотелось бы владеть таким умом, которым обладает он. Его главная сила в том, что он умеет быть призраком в мире современных технологий. Его не обнаружить так просто, если только он сам этого не захочет. Поэтому я думаю, что ты можешь лишь попытаться найти его, но… Ты будешь разочарован. -Ричардс, ты получил своё задание, — вмешался Мерсер, заставив его посмотреть в его сторону. — Можешь идти. -Есть, сэр, — согласился Джо, после чего тихо ретировался обратно за дверь, закрыв её за собой. -Ситуация накаляется, — подметил Мерсер в адрес своего начальника. — Если Ариас и вправду в сговоре с подозреваемыми, то нам будет крайне трудно найти его и Кетрин Андерсен. -Что дало прочёсывание местности? — поинтересовался Уилсон. -Никаких результатов, сэр. Судя по всему Ариас просчитал, что следы их побега успеет замести пурга. И судя по всему его главным инструментом была именно она. — Он сразу заставил его снова обратить внимание на прикованную к столу женщину. -Ясно, — выдохнул Уилсон, пристукивая пол стопой. — Что известно о втором боте? Откуда он вообще взялся? -Неизвестно, сэр. Словно вчера родился, не думаете? -В следующий раз проверяйте информацию тщательнее! Эта дезинформация и сыграла злую шутку на нашей операции! Ещё один такой прокол, Мерсер, и полетят головы. -Я понимаю… — смиренно проговорил Мерсер, вновь глянув в ту сторону одностороннего стекла. — Однако теперь у нас есть она. Возможно, она будет источником информации. -Попытайся, допроси её, возможно будет сотрудничать, я посмотрю — поддержал его Уилсон, но сразу намекнул на несерьёзность своих слов. — Но что-то мне подсказывает, что она не продажная. -Будет сделано, — повиновался Мерсер, после чего подошёл к другой двери прямо за собой и дёрнул ручку. Дана смиренно сидела за металлическим столом на не очень удобном стуле и пялилась в стену прямо перед собой. Её взгляд полностью слился с белыми стенами и световой белизной, царившей тут. Её руки были скованы, она лишний раз попыталась дёрнуть наручники на своих затёкших запястьях, оторвать их цепь от скобы, впаянной в стол. Но у неё всё равно ничего не получалось, цепь была слишком прочной, ведь рассчитывалась на людей, что были куда сильнее её, так что она изначально понимала, что у неё нет никаких шансов разорвать свои браслеты. Хотя, она всё-таки получила некоторое удовлетворение от того, что она хотя бы попробовала это сделать. «Хм… Хах! Надо же… Теперь я понимаю, какого это. Быть арестованной. М-да… Не самые приятные ощущения». Ирония для неё была в том, что ещё совсем недавно она сидела по другую сторону этого стола в Харрикейне и вела допрос. Но в этот раз всё было наоборот: теперь она была арестантом, ожидающим своего грядущего допроса. Дана впервые задумалась над тем, кто будет сидеть перед ней, кто будет допрашивать. Она не знала, почему думала об этом, этот вопрос в её голове напрашивался сам собой. В тоже время её очень сильно беспокоила судьба тех, ради кого она и пошла на такую жертву. Дана не знала, успели они сбежать или же нет. Боялась того, что их могли схватить. Так или иначе, она точно знала, что своими уловками дала им фору около трёх минут. А этого для них по идее должно было хватить. Однако она всё равно не могла подавить свой страх. «Господи… Лишь бы с ними всё хорошо. Надеюсь, Леон знает, что делает». В этот момент Дана равнодушно подняла голову, когда услышала, что её одиночество кто-то нарушил. Она увидела, как дверь перед ней распахнулась и в комнату вошёл агент-блондин с плотно заглаженными назад волосами, формирующими слегка закруглённую квадратную причёску. Войдя в помещение, он демонстративно снял свой чёрный плащ, полностью обнажив свою чёрную кожаную ветровку на золотистой молнии с засученными по локоть рукавами, а потом повесил его на спинку стула, стоящего напротив Даны, после чего, сразу скрестив ноги, уселся прямо перед ней, сложив ладони в замок и облокотившись на стол. Его хладные серые глаза сразу встретились с её карими. -Добрый вечер, мисс Кларк, — начал спокойно Мерсер. — Моё имя Даниель Мерсер. Я представляю филиал Федерального Бюро Расследования штата Юта. -Глядя на то, что вы устроили, я не скажу, что вечер добрый, — хмуро буркнула Дана, хотя опереться на спинку стула, но не могла из-за короткой длины цепи наручников. — А теперь будьте так добры рассказать мне про хотя бы одну причину не посылать вас в пешее до Луны. -В том, что вы здесь оказались, только ваша вина, признайте это, — надавил на неё Даниель, всё-таки храня самообладание. — Я знаком с вашим послужным списком, и, знаете, впечатляет. Полицейский-детектив «альфа-уровня», а может и выше, добившаяся своего звания и своего статуса ценой чистых пота и крови. Встреча со звездой Харрикейна для меня, очень даже возможно, большая честь. -Лукавые слова, агент, — отрезала Дана прежде, чем он успел произнести хотя бы ещё одно слово. — Однако если вы так хотите сыскать мою благосклонность, то напрасно стараетесь. Я много раз сидела за этим столом, хоть и в противоположной роли, буквально вот на вашем месте. Старинная техника допроса, не находите? Размягчить допрашиваемого, чтобы сыграть на его эмоциях и вынудить его сотрудничать. Уж поверьте, я умею быть красноречивой. И уж мне ли не знать о том, что в таком случае мне следует вас полностью игнорировать. Все эти эти похвалы, ваши восхищения. Отличный фасад, но это всего лишь фасад. Это лишнее. -Вот как? — удивился Мерсер, видимо врубившись, что детектив быстро перехватила инициативу допроса в свои руки. — Что ж… Хорошо. Давайте сыграем под вашу дудку и перейдём сразу к делу. Вы понимаете, что обвиняетесь в пособничестве преступникам и помощи в их побеге? Такой поступок…зверски ударит по вашей карьере полицейского. К вам потеряют доверие коллеги, руководство города. Вы же главный кандидат на будущего комиссара Харрикейна, так ведь? Плюс ко всему добавляется обвинение в нанесении тяжких телесных повреждений представителям закона. А это… Это уже серьёзно. -А теперь давайте по порядку, — подхватила Дана очередь на своё слово, прекрасно понимая, в чём он её сейчас обвинил: прежде чем сдаться под дулами автоматов, она мало того что заставила вторую группу спецназа наехать на светошумовые ловушки, которые она успела поставить в доме, так ещё и до кучи вырубить двоих не очень аккуратных оперативников из-за углов. — Во-первых. О каких преступниках идёт речь? В чём они обвиняются и на каком основании? И с чего вы взяли, что звание комиссара Харрикейна для меня что-то значит? -Как минимум ваш приятель, бывший агент, обвиняется причинении представителям закона тяжких телесных увечий. Он по меньшей мере степени покалечил четырёх или пятерых оперативников бюро за один вечер. Мне тем временем очень интересны именно ваши мотивы. Кем для вас является Кетрин Дженнис Андерсен? Партнёром? А может даже источником личной выгоды? -Вообще-то мы с ней лучшие друзья, — предпочла не скрывать это Дана, осознавая, что это не навредит. — Однажды она мне спасла жизнь. Я всего лишь вернула ей долг. -Это не снимает с вас ответственности, майор, — осведомил её Мерсер, мельком глянув в сторону одностороннего стекла, где увидел только своё и её отражения. -А кто сказал, что я пытаюсь снять с себя ответственность? Вы не ответили на мой вопрос. Ответьте, почему вы ищите ни в чём не повинную Кетрин? И тогда, возможно, в чём я крайне сомневаюсь, я подумаю о сотрудничестве. -Вы не в том положении, чтобы ставить условия, детектив, — нахмурился Мерсер. -Ну, в таком случае у меня есть все основания полагать, что ваше бюро подкупили, как в принципе и вас, — усмехнулась Дана надменно. — А это автоматически означает, что я вам ничерта не скажу, если вы пойдёте путём дезинформации дальше. -Согласен, мисс Кларк, — ухмыльнулся подобно ей Мерсер, пытаясь вернуть себе выигрышное положение. — Тогда давайте на чистоту. Вы не обычный полицейский. Я гляжу, что слухи о вас были правдивы — вас невозможно подкупить. -Умный комплемент, — саркастично промямлила Дана, закатив глаза к потолку. — И как же такой человек, как вы, вообще смогли додуматься до такой простой вещи! -Давайте опустим формальности, майор, — сказал Мерсер, чтобы продолжить свою мысль. — Я это к чему? Давайте отвечу ясно и прямолинейно. Вы же честный человек, и вы порядочно служите закону, отстаиваете права простых людей. Это видно по вашим глазам. Вы, как я погляжу, возможно делаете тоже самое именно сейчас, пытаясь защитить свою…подругу от нас, но… Вы не понимаете всей сути происходящего. Всё куда глубже, чем вы думаете. -Так объясните мне! — надавила на него Дана, понимая, что близка к правде. -Всё достаточно просто, — подвёл Мерсер. — ФБР с самого начала не собиралось в чём либо обвинять Кетрин. Нам просто нужна была информация, которой она владеет. А также технология, что стоит в основе объекта «Оракул». -Объект «Оракул»? — переспросила Дана, реально не поняв, о чём он говорит. — Что за чепуха? -Так мы зовём робота, что защищает её, — дополнил Мерсер, положив друг на друга подушечки своих пальцев перед собой. — В этом роботе содержится то, что по общим параметрам мы считаем незаконным. Давайте поясню, почему. Дело совершенно не в Кетрин Андерсен, а в компании, курирующей её. Развлекательная компания Fazbear Entertainment. А я напомню, что это именно вы посадили гендиректора компании Генри Эмили за решётку. Вы же тоже боритесь против компании, вы в курсе, что они создали. Однако, насколько вы помните, компания Fazbear Entertainment сделала из него на суде козла отпущения. И потому все обвинения пали именно на него, а корпорация вышла сухой из воды. -Продолжайте, — учтиво произнесла Дана, притворившись, что поддаётся. -Вывод из всего этого такой, — продолжил Мерсер, улыбнувшись. — ФБР хочет ровно того же что и вы. Мы хотим по всем законам уличить Fazbear Entertainment в человеческих жертвах, лицензионных правонарушениях и осознанном создании без разрешения правительства опасных технологий. А для этого нам нужна Кетрин и информация, которой она обладает. А также именно этот робот, что компания поставила на её стражу. Вернее его сердце. Его источник питания. -Так-так, — проговорила Дана, наконец-то поняв, в чём на самом деле всё дело и почему начался весь этот переполох. — Всё вот это только ради этого? -Вот именно, мисс Кларк, — подтвердил Мерсер, кивнув головой. — Если бы Кетрин не сбежала тогда в городе от наших агентов, если бы она согласилась сотрудничать, то её бы выпустили уже через день, и она продолжила бы жить мирной жизнью. Ответьте на вопрос. Откуда вы знаете Леона Ариаса, бывшего агента? -Кого? — переспросила Дана, притворившись, что не поняла. -Он был с вами, когда Кетрин и «Оракул» сбежали из дома. Он ушёл вместе с ними. -Ага! Вы о нём? — якобы осведомилась Дана, решив сыграть в игру. — Честно, я даже не знала кто он. Я не знала его имени. Его привела Кетрин. Он…бывший агент? -Именно, — подтвердил прагматично Мерсер. — Если бы не он, Кетрин сейчас бы ничего не угрожало. А вы затеяли самую настоящую бойню! — В этот момент он повысил голос. — Погибли люди, майор! Пять человек в больнице! Из четырнадцати! — Он успокоился, вдохнул, и понизил голос. — И ради чего? Бывший агент, несомненно, понесёт наказание, если его поймают, но он по нашим данным никого не убил. А вот робот! А если даже вернее, то роботы. Из-за них рассталось с жизнью девять человек, детектив! Всего бы этого, всех этих жертв, могло и не произойти, если бы не Fazbear Entertainment. И мы не можем уличить их, пока не получим в распоряжение хотя бы одного из этих аниматроников. Однако в нашем приоритете всё равно останется «Оракул». Этот робот — ключ к краху корпорации. Мы не можем позволить, чтобы компания продолжала жертвовать жизнями, выходя чистой из всех этих историй. Это в ваших интересах, майор. У вас есть шанс исправить свою ошибку, спасти ещё несколько жизней. А для этого вы должны помочь нам завершить это дело раз и на всегда. Поэтому прошу вас, если вы знаете, где они скрываются сейчас, то сообщите нам об этом. Хоть что-нибудь. Ну? Что думаете? -Это, признаюсь честно, очень заманчивое предложение, — проговорила вполголоса Дана, подав ложный вид, что заинтересована, но тут же нахмурилась. — Один вопрос. Что вы будете делать, если получите аниматроника в своё распоряжение? Что вы с ним сделаете? -Его отключат, после чего демонтируют, — без лишних намёков ответил Мерсер. -То есть разберут? Уничтожат, правильно я поняла? -Верно. А у вас есть сомнения? -Большие, агент, — дерзко сказала Дана, получив ожидаемый ответ, после чего гордо выпрямилась. — Откуда мне знать, что всё сказанное вами не уловка какая-нибудь. Извиняюсь, но я не много не мало нахожусь в плену, а значит я не могу вам доверять. И боюсь на самом деле вам нечего мне предложить, чтобы речь пошла о реальном сотрудничестве. Так что, будьте милостливы, идите к чёрту со своими лукавыми речами и приходите ко мне, когда найдёте для меня что большее, чем просто слова и давление на мою гордость и самооценку. На этом разговор окончен. Крайне удивлённый и шокированный Даниель демонстративно помрачнел и на секунду оскалился, будто желая что-то сказать в ответ. Однако уже и так было понятно, что его необычная собеседница абсолютно права и что инициативу допроса ему уже не удастся перехватить в свою пользу. Оба прекрасно понимали, что больше тут говорить не о чём, а потому Мерсер всё-таки вынужден был сдаться. Он медленно поднялся из-за стола, снял со спинки своего стула свой чёрный плащ и, просунув руки в рукава, накинул его на себя и вновь повернулся на Дану: -Вашего освобождения будет добиться очень сложно. Детектив на этот довод отреагировала только злобной улыбкой, сразу показав ему своё безразличие к его словам. Создавалось такое ощущение, будто для неё освобождение, это лишь вопрос времени, и Мерсер не понимал, как такое вообще возможно. Он предпочёл проигнорировать это, а потому развернулся, размеренными шагами подошёл к двери, после чего дёрнул металлическую ручку вниз и вышел на ту сторону одностороннего стекла, закрыв за собой дверь. -Такого я от тебя не ожидал, — сразу встретил его Уилсон не глядя, смотря через одностороннее стекло на Дану, опустившую свою голову, как только тот ушёл. — Ты понимаешь, что она уделала тебя в дрова, как ребёнка? -Вы сами подметили, что она не продажная, — аргументировал Мерсер, встав рядом с ним. — Хотите, пойдите, сами её и расспросите, сэр. В данном случае я бессилен. Её невозможно расколоть обычными методами. -Как думаешь, она сказала правду касательно своих мотивов и что она не знала Ариаса? — заинтересовался Уилсон неравнодушно. -Откуда же у вас интерес к её мотивам, сэр? -Я просто не верю, что такая железная дама, как она, могла переступить закон из личной выгоды. Также как сомневаюсь в том, что она притворяется бескорыстной. Это, понимаешь ли, …не типичный случай. Если моё чутьё меня не обманывает, то она как источник информации для нас полностью бесполезна. Она как титановый сейф, к которому нет ключа. Однако я не верю, что у неё нет слабостей. Надо найти новый рычаг давления, чтобы взломать её. Что мы о ней знаем, напомни мне? -Она в декретном отпуске, — принялся перечислять Мерсер. — Из-за ребёнка, если не ошибаюсь. И, если мне не изменяет память, она с 2006 года замужем. Супруг служит вместе с ней. Это всё, что я знаю. -Хм… Надо бы найти и вызвать сюда её парня, я думаю, — подметил Уилсон, запылав в глазах. — Возможно, именно он будет этим рычагом давления. Как думаешь? -Если вам важно моё мнение, то я считаю это опасным, сэр, — без лжи ответил Мерсер, явно опасаясь чего-то. — Супруг же ведь как-никак. -Думаю, ты возможно прав, но без мер предосторожности мы работать и не будем. Так… Минуту. — Уилсон отвлёкся и засунул в карман своих брюк руку, когда почувствовал вибрацию своего телефона внутри, после чего достал свою «раскладушку» из кармана и, приложив трубку к уху, ответил на звонок. — Слушаю. -… -Что за человек? -… -Постой-ка! Ещё раз! Кем он представился?! -… -А ну-ка пропустите его! Приведите его в комнату для допросов. — После этих слов Уилсон отключил звонок и положил свой телефон обратно в карман своих брюк. -Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Мерсер, видя неоднозначную реакцию начальника. — Кто звонил? -Вахтёр, — ответил Уилсон, улыбнувшись, и посмотрел ему в глаза. — Похоже, бог-всевышний прислал нам нежданный подарок. Нам даже далеко бегать не пришлось… «Я не могу сдать Кейт и Элизабет! Не могу… Даже если этот агент Даниель Мерсер сказал мне правду, я не могу этого сделать». Дана схватилась руками за виски, склонив голову ближе к поверхности стола, задумавшись о том, как сейчас прошёл её первый допрос, в котором она впервые была непосредственно допрашиваемой. Хоть она и вела сейчас себя достаточно уверенно, но это так казалось лишь снаружи. Внутри Дана на самом деле очень даже волновалась. Боялась сболтнуть чего-нибудь лишнего, случайно выдать важную информацию. Поэтому во время допроса она из-за всех сил пыталась держать себя в руках даже несмотря на то, что ей буквально не в чем было признаваться, ведь реально не знала, где Кейт, Леон, Элизабет и мисс Афтон сейчас находятся. Поэтому даже если бы она согласилась бы сотрудничать, чего она даже в мыслях допустить не могла, то всё равно бы не смогла проинформировать бюро должным образом. Но одно она знала точно: в случае, если она освободится, то с гарантией их найдёт. «Хорошо, что я отдала Кейт маячок до того, как всё это началось. Остаётся только надеяться, что она не посеяла его где-нибудь при побеге». В принципе это была лишь одна хорошая мысль, которая сейчас была способна её хоть как-нибудь успокоить. Дана могла себе честно признаться, что если бы речь не зашла о том, что Элизабет уничтожат, то возможно бы помогла ФБР в поисках. Но новость о том, что последнюю демонтируют, если поймают, перекрыло всё напрочь. Она не могла жертвовать жизнями, это было просто не в её характере. А уж тем более она не могла жертвовать друзьями. «Я должна защитить Элизабет любой ценой. Чего бы мне это не стоило. Одно радует, ФБР думают, что Элизабет является охранным роботом Кейт, которого приставила развлекательная компания. В принципе, да. Для них это единственное логическое объяснение. Если бы я не знала того, что знаю сейчас, то наверняка согласилась бы с их мнением. Как ещё иначе объяснить то, что Элизабет уничтожила большую часть штурмовой группы. Боже… Элизабет. Что с тобой происходит? Могла бы я читать твои мысли, понять, кто тебя толкает на такое… Я бы помогла. Мы бы справились. Но, не смотря на то, что я знаю это, я всё равно не понимаю». Эти красные глаза, что она видела буквально час назад. Она вновь ощутила страх перед ними, даже будучи оглушённой. Как тогда, пять лет назад, когда ей пришлось бежать. Когда Кейт спасла ей жизнь, протаранив одержимую Элизабет машиной. Сейчас это повторилось. Едва Дана увидела этот красный блик, то уже мысленно распрощалась со своей жизнью. Неприятное осознание, частичное ощущение — сейчас ей будет очень больно. А потом пустота… «Как выкинуть эти неприятные мысли из головы?.. Господи…». Но по иронии судьбы, как и тогда, жизнь ей спасла Кейт, хоть и реально безумным поступком. Дана ведь видела в этот момент её лицо, видела, с каким огромным трудом она принимала это решение, но она всё-таки это сделала, не смотря на всю жестокость. «Она впервые пожертвовала одним человеком, чтобы спасти меня… Столько боли. Она разрушается… Возможно, она просто по натуре своей не создана для жестокости. И это убивает её… Вот почему она так жаждет мирной жизни». Дана много раз прокручивала в своей голове слова Кейт, снова и снова понимая их истинное значение. «Адреналин убивает её как яд, и она говорит, что сходит с ума». Тот час она вспомнила, что та была готова у всех на глазах убить Элизабет. Когда Кейт навела на аниматроника оружие, Дана очень сильно растерялась, она это прекрасно помнила. Её сердце замерло, в горле словно пересохло. Впервые она не могла узнать Кейт и её лица. «Вот, во что это тебя превращает… Прости меня. Если бы я знала… Я должна была относиться к тебе учтивей, не так серьёзно тебя утруждать. Я должна была быть более нежной по отношению к тебе». С Даной такое случалось крайне редко, но сейчас был тот самый случай, когда от порыва смешанных озаряющих чувств она начинала ронять слёзы, даже не замечая этого. Настолько она чувствовала себя виноватой, настолько ей было жаль… «Прости меня, Кейт…».       Дверь перед ней вновь отворилась, лёгкий ветерок зашевелил её волосы. Так и не достигнув пика своих чувств, Дана была вынуждена вытереть свои слёзы и тяжело вздохнуть. Её голова уже не поднималась, глаза скованно смотрели на наручники, сковывающие её руки. Взгляд расслабился, она услышала прямо перед собой шаги, но по-прежнему не обращала на это достаточного внимания. Под давлением момента она зажмурилась, словно впадая в своеобразный транс. Одна тьма в глазах, свободная почва для размышлений, будто пространство между мирами, свободное от эмоций, где царит столь идеальная гармония, какую не описать даже стихами. Дана не знала, почему думала об этом, но она всем сердцем чувствовала, понимала, что её сущность, её сознание, чувства, всё это, они были рождены здесь, в этой необъятной пустоте. «Столько упущенного в моей жизни… Я даже не знаю, смогу ли я всё это осознать или оценить. Столько всего нужно понять. Могу ли я быть другим человеком? Не только полицейской? Хорошей понимающей подругой… Замечательной заботливой мамой… Сердечной и образцовой женой… Важной частью единой семьи… Быть человеком. Стремиться к большему, не стоять на месте. Ведь храбрость и самоотверженность не только в том, чтобы быть героиней… Если бы хватило мне сил себе сказать — я многое повидала в этой жизни. И я не могу идти по этой дороге вечно. У всего в этом мире есть конец. И я не готова упускать всё это… Столько моментов было прямо у меня под носом, а я ими не пользовалась. Я была такой глупой, такой прямолинейной… Отпусти своё прошлое Дана. Отпусти, пока не стало слишком поздно. Вдохни полной грудью. Стань…свободной…». В этот момент к её рукам кто-то очень нежно прикоснулся, она почувствовала горячую и очень знакомую отдачу чьих-то жёстких мозолистых ладоней. А потому она наконец-то открыла свои глаза. -Дана? — произнёс широкоплечий мужчина прямо перед ней, и Дана всё-таки подняла голову, сразу встретив его немного строгие, но приветливые карие глаза, моментально очаровавшись его мужественными чертами, уже ставшими для неё практически родными. Она вылупила глаза, но в тоже время почувствовала, что она словно оказалась за толстой непроницаемой бронёй. Нежность в ней быстро воспылала горячим обжигающим пламенем, и красноречивая улыбка тут же выстроилась на её губах. «Моё спасение… Пожизненно…». -Привет, Крис… — наконец-то прошептала Дана, сжав его руки в своих ладонях. За полчаса до этого. Пригород Эрроуфилда. Северное шоссе. Придорожный мотель «Счастливая Восьмёрка»: Тёмная безмятежная съёмная комната, слегка залитая из одинокого квадратного небольшого окна лучами дорожных осветительных прожекторов. Обыкновенное домашнее убранство, ничем не выделяющееся, доводящее разум до полной скуки своей однообразностью. Люминисцентные выключенные лампы в квадратной основе, белые пожарные извещатели в потолке, неприятно мигающие своими красными светодиодами каждые тридцать секунд, прозрачные узорчатые шторы, раздвинутые в стороны. Небольшое помещение, включая всю мебель, шкаф у стены, холодильник, парочку не слишком качественных столов, казалось невзрачным, неродным. Комнату иногда пронзал яркий свет проносящихся по шоссе машин, что жутко раздражало, когда этот самый свет бил прямо в глаза. Робко сидящая на ровно заправленной кровати Кейт с разъедающей горечью роняла слезу за слезой и не могла остановиться. Разрывалась её душа так, как по миллиметру разрывают бумагу, она горько рыдала вполголоса, закрыв лицо ладонями. Её ногти впились в лоб так сильно, что казалось, её кожа вот-вот не выдержит и даст крови течь. Кейт была практически в ярости от всего того, что случилось за последний час, жаром испепеляющей магмы чувствовала свою вину и своё полнейшее огорчение. Отчаянные чувства, эмоции, нервные волокна будто пульсировали. Она была очень тяжело разочарована в самой себе, в своих поступках, её чувство собственного достоинства очень громко пошатнулось. Судьба хуже ада, хуже смерти, хуже всего, казалось, что она переживала до этого. Кейт горела в огне своего тяжелейшего, но в тоже время ничтожного раскаяния, которое не могло ни на что повлиять. Она плакала так, что едва могла дышать, часто запинаясь, частями вдыхая воздух, испытывая при этом неприятнейшее давление на свою грудь. Столько всего обрушилось на её голову этим вечером, что на эмоциях она не могла адекватно всего этого переосмыслить. Эта боль… Она была особенной, необычной, не похожей на всё, что ей раньше приходилось чувствовать. Это было то, что она зарекалась никогда и ни за что не делать, но всё-таки, как она думала, сделала это — она считала, что впервые предала… -Как у меня на неё могла подняться на рука?!.. — шёпотом в слух озвучивала свои мысли Кейт, всё сильнее морщась и преображаясь в лице от раздирающего гнева на саму себя. — Элизабет… Элиза! Прости меня!.. Едва Леону стоило рассказать ей правду о его разговоре с Элизабет, которая, как оказалось, собиралась покинуть их ещё тогда, ничего при этом ей не сказав, Кейт это раздавило так, будто бы по ней прошлись асфальтоукладчиком, словно её моральный «непотопляемый Титаник» стремительно пошёл ко дну. Она осознавала, что, возможно, та хотела ей сказать, но просто не успела. А потом случилось это. Случилось то, чего Кейт всегда так боялась совершить. Она была практически уверена в том, что Элизабет притворилась, когда сказала ей, что не видела, как та сорвалась, ведь отчётливо слышала в её голосе ложь, она словно говорила не так, как всегда. А для Кейт это означало, что Элизабет, даже будучи под контролем Цирковой Бэйби, всё видела и слышала. Поэтому даже если она и собиралась сказать ей о том, что покинет их, то наверняка решила умолчать. У Кейт было слишком много причин считать, что не ошибается. «Она всегда видела и слышала… Не могло это так просто измениться. Что я наделала… Она видела. Всё видела». Кейт видела, как та странно себя ведёт, даже не смотря на то, что побеспокоилась о её состоянии. Элизабет словно пыталась избежать с ней контакта глазами. И Кейт понимала, что это не могло быть просто так. «До какой же степени я её разочаровала… Какой же я монстр! Что такое со мной случилось?! Что с тобой случилось, Кейт?! Когда ты успела превратиться в чудовище?! Что произошло?!». Она оторвала свои ладони от лица и взглянула на свои дрожащие пальцы. Именно на этот вопрос Кейт никак не могла самой себе ответить. Она не могла понять, что её так изменило, что её сделало такой жестокой. Адреналин? Страх? А может постоянные тренировки по рекомендациям Даны? Кейт не знала этого, и уж тем более она не могла винить ту, кто только что пожертвовал собой, чтобы они могли бежать. Теперь она боялась саму себя, страшилась что-нибудь ненароком разрушить или усугубить. «Что я уничтожу ещё?! Отношения с Леоном?! С мисс Афтон?! Разрушу саму себя?!». Она уже даже от злости подумывала выбросить этот проклятый пистолет в мусорку, однако не решилась этого делать, попросту осознавая, что «Л.К.» — это, возможно, последнее, что у неё осталось от Даны, её вероятно последний подарок. Кейт не могла знать, что с ней случилось после того, как они расстались, погибла-ли она или выжила, или её арестовали. Но она готовила себя к худшему раскладу. Кейт пришлось принять то, что если всё-таки Даны больше нет в живых, то она должна её отпустить. «Как же я виновата перед тобой, Дан… Всё это время ты так сильно рисковала, чтобы защитить меня и Элизу. Ничего не требуя в замен… А я так слабо это ценила. Я так и не сказала, как горячо тебе благодарна. Я так и не отплатила тебе в полной мере…». Вновь-вновь на языке прокручивались её последние слова. «Не всем дано жить обычной жизнью… И не всем дана возможность убежать от той жизни, которую имеем… Полную опасностей. Обманов. Интриг. Разочарований… И из-за чего? Из-за человека. Человеческой натуры, тянущейся к саморазрушению. Из-за банальной жадности, гордыни, может быть из-за безрассудства. А может просто из-за наших врождённых инстинктов. Сколько же грехов мы совершаем каждый день, каждую минуту или даже секунду? Мало кто сможет понять меня, лишь немногие. И кто эти немногие, кто они? Лишь те, кого я могу назвать семьёй? Элизабет, Дана, Леон, возможно…возможно, мисс Афтон, мои родители? Неужели только они единственные? Так мало в мире осталось хороших людей… И надежда постепенно гаснет». И даже не смотря на всё это в душе Кейт продолжала гореть надежда. Надежда на то, что всё наладится, что в один прекрасный момент всё это закончится. Что всё придёт в норму. «Всё это время я жила одной лишь надеждой… Благодаря ей всё я это время двигалась вперёд, словно Долли в стране чудес, идущая по золотой тропе в Изумрудный Город. Но ведь!.. Всё не совсем так! Жизнь не похожа на сказку… Я не знаю, с чем должна бороться, не знаю, как выглядит зло. Добро и зло… Хах! Каких трудов мне раньше стоило, чтобы понять, что таких абстрактных понятий попросту не существует. Также как не существует уверенности в том, что мы поступаем правильно. Что мой жизненный путь, это не одна большая ошибка… Но я должна на что-то опираться, держаться за что-то… Иначе меня бы просто не существовало, я бы не осознавала эту жизнь. Что же это то, что придаёт мне жизненные силы? Что бушует в тебе Кейт? Почему ты никогда не сдавалась, почему не сдаёшься даже сейчас, когда сейчас, кажется, всё хуже некуда? Кто ты такая, Кетрин Дженнис Андерсен, кто ты есть прямо сейчас, здесь, на самом деле?». Тело Кейт расслабилось, и она наконец-то опустила свои руки. Её спина медленно, но уверенно выпрямилась, грудь наполнилась воздухом, изнутри зарядив её свежайшей и немного леденящей энергией, глаза закрылись, выпустив ещё пару последних слёз. Губы перестали дрожать, после чего она на какое-то время задержала дыхание, а затем тяжело вздохнула, посмотрев на выглянувшую из-за туч Луну через открытое окно. Её мысли прояснились. «Кто ты, Кейт?..». Это было похоже на некий диалог с собой, словно со второй Кейт, живущей внутри неё, напуганной, растерянной, молящей о помощи. Не всегда её две половинки были за одно, и тогда она целиком впадала в диссонанс. Но рано или поздно эти две её части личности наконец-то договаривались, мирились, а потом вновь становились едиными, вновь делая её полной, самодостаточной. И Кейт подсознательно понимала, чтобы вернуть себе это чувство, она должна ответить самой себе на этот вопрос. И только тогда она вновь смогла дать себе чуть-чуть улыбнуться, вновь закрыв глаза и немного опустив голову. «Кто я есть на самом деле? Я…? Я — надежда… Я дочь своего отца. Дочь своей мамы… Заботливая названная сестра. Понимающая и сердечная подруга… Отличная приветливая и красивая девушка, сумевшая поразить сердца… Кто же я? Чему всё это научило меня? Всё это, всё до единого, вырастило меня и сделало меня такой, какая я есть. И я не жалею об этом, ведь я — всё это вместе. Я едина… В этом моё предназначение. Я — ангел с грехами, опасная своим обжигающим жаром горького жизненного опыта, усеянная острыми штыками своей собственной боли, бродящая по миру с отрезанными белыми крыльями в надежде вновь отрастить их. И не смотря на всё это у меня есть призвание… Всё это время я жила надеждой, но не только жила ей. Я давала её, ничего не требуя взамен… И я должна довести своё призвание до конца. Продолжать давать надежду всем тем, кто её потерял. Ведь если паду я на тёмную сторону, то падут и все остальные… И потому я не сдаюсь. И потому я падаю, но всё равно поднимаюсь. Пускай и в собственной крови, но я поднимаюсь… Потому что это я и есть. Я — надежда…».       Спустя пару минут Кейт встала с кровати, вновь вдохнув кислород полной грудью, а затем осмотрелась вокруг, взглянув ещё раз на то, что из себя представляет это помещение мотеля, в котором она находилась. «Элизабет… Я так сильно перед тобой должна извиниться. Я так виновата… И потому я найду тебя, не брошу. Да, между нами встал камень, но… Я всё равно клянусь, что, даже если мне придётся откопать весь Эрроуфилд, я найду тебя. Обещаю…». Отдохнув и собрав свои внутренние силы, дав своим мыслям и чувствам время, она смогла более менее успокоиться. Её дух вновь воспрял из небытия новыми красками. «И я должна довести своё призвание до конца… Не только я страдаю от того, что произошло, верно?». Тут-то Кейт и вспомнила о том, что не только по ней ударили слова Леона касательно Элизабет. Эмма Афтон, услышавшая от него такое, всю дорогу к мотелю была совсем не своя. И даже больше, пару раз она и сама пыталась развернуться и уйти, чтобы найти свою дочь, и Кейт с Леоном её едва удерживали от этого. Её тоже разрывало, она говорила, что не может вот так взять и бросить её. Они с огромным трудом останавливали порыв материнского инстинкта аниматроника-балерины. И ныне Кейт с глубокой грустью понимала, что сейчас Эмма в полном одиночестве, сидит среди мусора на заднем затемнённом дворе мотеля, где они с Леоном и вынуждены были её оставить. Могла она себе представить, как ей больно и обидно сейчас было, как она вынуждена со всем этим мириться совершенно одна, возможно чувствуя себя брошенной, никому не нужной, покинутой. А ведь она ещё не оправилась от того, что собственноручно подписала смертельный приговор своему сыну больше 20 лет назад, и теперь практически теряет ещё и дочь, в которой души не чает. Уж кто-кто, а Кейт просто-напросто не могла не понимать, насколько ей сейчас, как матери, было больно. На секунду она ощутила внутри себя похожую боль. «Кейт… Ты помнишь, в чём ты сейчас себе созналась. Пусть это качество будет твоим идеалом, твоим краеугольным камнем. Настало время исполнить обещанное, исполнить предначертанное. Иди… Ты должна помочь ей». Как всегда, любя слушать свой внутренний голос, Кейт без лишних сомнений повиновалась ему, а потому выдохнула воздух, после чего гордо вскинула свою голову и повернулась к входной двери, в два шага оказавшись прямо перед ней. Как только она вцепилась рукой в круглую гладкую ручку и потянула её на себя, то по её глазам сразу же ударило внутреннее белое освещение, к свету которого ей пришлось привыкать. И всё же, даже не обращая на это особого внимания, она с полузакрытыми глазами вышла за дверь, выхватила и кармана куртки бронзовый несколько длинноватый ключ, после чего вставила его в замочную скважину прямо за собой, когда дверь закрылась за её спиной сама, и повернула его до отчётливого щелчка. Спокойно вытащив ключ из двери, Кейт сунула его обратно в карман и развернулась кругом, оказавшись своим взглядом поперёк небольшого коридора прямо перед бетонной лестницей, ведущей вниз, куда она сразу ступила, начав осторожно спускаться, меря свои тихие шаги по одной ступеньке и засунув руки по рукава в карманы. «Чёрт… После этой пробежки по сугробам ноги всё ещё нормально не держат. Надо быть немного осторожнее…». Она понимала, что её мышечные связки на ногах всё ещё не пришли в норму, а потому сейчас очевидно боялась навернуться и встретить своим нежным лицом железобетонную кладку пола и островатые углы ступеней. А потому Кейт всё-таки освободила свою правую руку из кармана и схватилась за крашеное дубовое перило рядом с собой, чтобы избежать этого возможного падения. «Так-то лучше… Были бы эти ступени чуть менее крутыми, я бы вообще не имела претензий. А разве это важно? Моя вечная странная привычка, иной раз много думать на какие левые темы. Лишают концентрации на настоящем скорее всего… Хотя, это лишь предположение. Надо больше думать о происходящем, о решении проблемы. Мне остаётся лишь это, а в остальном я могу только сидеть тут и не делать ничего глупого, просто ждать». -Мисс? — окликнула её темнорусая пожилая женщина в белой рубашке, строгих квадратных очках и жилете, стоящая за прилавком вахты мотеля, когда Кейт уже спустилась и оказалась прямо рядом с ним. — Что-то случилось? -Извиняюсь за беспокойство, всё хорошо, — вежливо ответила ей Кейт, подойдя к прилавку вплотную и положив на него перед ней ключ, которым она только что закрывала дверь. — Мне просто надо прогуляться. Подышать свежим воздухом. -Если вы покурить, то будьте так добры отойти от здания куда подальше, — прагматично буркнула вахтёрша, приняв ключ и повесив его на доску по его номеру. -Я не курю, — несколько сморщилась Кейт, случайно представив в своей голове гадкий запах табачного дыма, который она с детства терпеть не могла. — И… Кстати. Если мой супруг придёт сюда раньше меня, то передайте ему, что я прогуливаюсь неподалёку и скоро буду. -Ваш супруг? Это вы про того русого мужчину в кожаной куртке, с которым вы пришли? — переспросила вахтёрша, вновь повернувшись на неё. -Да-да, — подтвердила Кейт. — У него ещё чёлка такая…необычная. -Учту, — кивнула женщина, закинув локти на прилавок. — Что-то ещё? -Нет, больше ничего, спасибо, –ласково поблагодарила Кейт, а затем развернулась и зашагала прямиком в сторону выхода на улицу. — Доброй вам ночи. Сумерки. Метель, ледяной ветер, они всё не утихали. Темнота перед глазами, непроглядная чаща леса, никогда её не вводившая в такую неотступную тревогу. Цифровой целеуказатель аниматроника-балерины то и дело постоянно случайно зацеплялся за проносящийся мимо неё снег, она так и не смогла за это время привыкнуть к своей новой цифровой природе, которую даровала ей её дочь, полностью. Эмму раздражало это всё больше и больше, эта мерзкая мельтешня в глазах, с которой она не могла смириться. И потому она всё-таки не выдержала и закрыла свои фиолетовые окуляры, погасив свой взор среди мутной окружающей её природы. Ей ничего не оставалось, кроме как медленно склонить свою железную голову и сильнее вжаться в спиной стену, сидя на заснеженном асфальте заднего двора мотеля. Слух обострён, Эмма внимательно вслушивалась в звуки сквозь рёв метели, сильно при этом нервничая, боясь того, что проворонит чьи-нибудь посторонние шаги или шорох. Она, даже без лишних на то наставлений, уже прекрасно знала, что ей не следует никому попадаться на глаза, что ей нужно прятаться. Это было дополнительной причиной, почему она лишний раз не рисковала открывать свои глаза, страшась быть замеченной даже в таком безлюдном месте, как задний двор мотеля, куда сгружают только мусор. Именно тут аниматроник-балерина и укрылась, среди больших мусорных ящиков, чтобы быть менее заметной. В любое мгновение, даже не смотря на то, что жутко не привыкла к этому, она была готова отключиться и замереть, прикинуться мёртвой, избежать тем самым внимания в случае необходимости. Потому что по-другому она больше не могла, ей больше не было ради кого переступить через себя, чтобы совершить то, что она совершила около часа назад в мастерской Элизабет. Эмма прекрасно помнила, на что тогда пошла, как она вышла из себя, едва увидев людей в чёрных масках, как она была напугана, до чего докатилась её паника. Пускай у неё сердце уже было механическим, не живым, но внутри неё по-прежнему бушевала человеческая добрая душа, и именно это больше не позволяло ей даже допускать в мыслях, что ей придётся это когда-нибудь повторить. Убийство... Первая кровь, которую она пролила не по принуждению, не под давлением программы, а собственноручно, собственным разумом, абсолютно осознавая на что идёт, не взирая на последствия. Это был достаточно тяжёлый удар по её и без того смятой психике, и Эмма, как ни странно, понимала это, понимала, что вероятно теряет саму себя. Моральная боль перегружала... Столько всего случилось меньше, чем за 24 часа, столько ударов в этот злосчастный день пережила её душа. Потеря сына, казалось, что может быть хуже этого. Эта боль терзала её до сих пор и не могла отпустить. Но теперь, узнав от Леона правду, на что решилась ради них её дочь, это мучение становилось только жарче, только сильнее. Эмма не могла понять, что сейчас чувствует, как будто внутри всё застыло. Какое-то странное опустошение, некое странное чувство. Двоякость в эмоциях... Звуковые волны со стороны парковки. Последовательные... Аниматроник-балерина чётко уловила эти равномерные звуки с левой стороны, тут же поняв, что к заднему двору кто-то приближается. Она отчётливо слышала, как снег скрипит под чьими-то подошвами, как эти уверенные шаги становятся всё громче и громче, постепенно приближаясь к ней. В первые несколько секунд она даже запаниковала, правда нашла в себе силы быстро взять себя в руки. Её аметистовые окуляры погасли, аниматронное тело размякло, сервоприводы тут же лишились питания, руки сразу повисли без контроля, лицевые пластины немного разъехались в стороны. Шаги уже были совсем близко, человек уже был прямо рядом с ней, частота звуков уменьшилась в два раза. Они были очень громкими, подобно грому в её ушах, когда кто-то подошёл к мусорными ящикам вплотную и остановился. Эмме оставалось только в тихом ужасе ждать и молиться, чтобы посторонний ушёл и не обращал на неё особого внимания. Однако этот кто-то, судя по звукам, встал и никуда больше не двигался, лишь слегка переминаясь с ноги на ногу. Тут аниматроник-балерина уже насторожилась, её разум не выдерживал, она снова начала нервничать, едва сдерживая себя от того, чтобы не сорваться с места. -Эмма? – прозвучал над ней нежный не очень высокий женский голос, моментально остудивший её «нервы». – Вы как? -Здравствуй, – успокоилась мисс Афтон, вновь вспыхнув своими фиолетовыми глазами, сразу опознав через свою встроенную систему распознавания лиц Кейт, чьи волосы развивались на сильном ветру, – Кейт. Мне, как ни странно, нечего тебе особо ответить. Честно. Но... Всё-таки... Приемлемо. Рада, что ты беспокоишься. И всё же... Что-то случилось? -Нет, слава богу, – скромно ответила Кейт, после чего заглянула в один из мусорных бачков рядом с ней и, заметив, что он почти пустует, лёгким движением руки опрокинула его вдоль стены, подперев его слегка ногой, чтобы не укатился. – Я всего лишь хотела с вами немного поговорить. – После этих слов она медленно повернулась и уселась на мусорный бак, который только что опрокинула, а потом вновь направила свой лучезарный взор в сторону матери своей названной сестры. – Ведь... Больше не с кем. – Она немного пожала плечами. -Правда? – несколько смутилась Эмма, похлопав глазами в её сторону. – А... Как же твой парень? Ну, этот... Леон. -Леон... – прошептала Кейт, несколько улыбнувшись. – Он смотался в город. Сказал, что очень скоро вернётся. Объяснил, что надо перестраховаться, достать пару вещей и какой-никакой транспорт, если всё пойдёт не так, как хотелось бы. А мне велел оставаться здесь, присматривать за вами. Без обид, ладно? Я ему верю. Понимаю, вы едва познакомились, и вам нет причин ему доверять, но... Уверяю, Леон – один из лучших мужчин, которых я когда-либо встречала. -Везёт же тебе с мужчинами, – покачала головой Эмма, оставаясь сидеть на своём прежнем месте. -Кстати, почему именно парень? – заинтересовалась Кейт, не заметив частичного сарказма в её словах. – Как вы догадались? -Бетти рассказала, – призналась Эмма в этот раз чуть более оптимистично. – Сегодня днём. Тогда же... Когда она рассказала, что за чудовище сидит в её голове. Теперь я поняла истинное значение её слов. -Значит вы уже в курсе, – вслух осведомилась Кейт, слегка задумавшись. – Ладно... Избавит меня от потребности сочинять для вас лекцию. -Кейт, прошу тебя, – ранимо произнесла Эмма, опустив глаза в сторону. – Не обращайся со мной на «вы», хорошо? Мне не слишком удобно, когда такая взрослая девушка, как ты, общаешься со мной так, будто с королевой. Я этого не достойна, поверь мне на слово. -Не слишком понимаю, – сказала Кейт в малом замешательстве. – Вы старше меня на двадцать лет. И вы мать моей лучшей подруги, помните? С которой мы одного возраста. Я чисто с точки зрения правил этикета не позволяю себе говорить с вами по-другому. И... Я просто обязана проявлять уважение. Хотя бы так. -Эх, Кейт... – «вздохнула» мисс Афтон, вновь зафиксировав свой взгляд на девушке. – Ты можешь спокойно забыть об этом, я разрешаю. Ведь... Да, я старше тебя, но... Я моложе тебя. В несколько ином смысле, отдалённом. Мне 59 лет, да? Может быть. Но я не менялась, так и осталась той, кем была в свои тридцать. В прямом смысле. Моя смерть – это последнее, что я по-настоящему помню до своей новой жизни. Так что мне на самом деле всего лишь тридцать. Ты по годам старше и опытнее меня, а ведь это очевидно. Помнишь наш разговор сегодня дома? Ты доказала это, прямо мне в глаза доказала, что лучше меня, мудрее. А я по-прежнему молода, кое-где глупа, да, я признаю это. Я не так сильна в силу своего истинного возраста, как ты, как Бетти. Жизнь закалила вас двоих, сделала взрослыми. Думаешь, я не помню, что час назад происходило в доме? Я одна реально паниковала в те моменты, потому что не готовила жизнь меня к такому, я повторюсь, я слишком молода. На фоне вас, сплочённой команды, уверенной в себе, готовых броситься на помощь друг другу. Это я должна обращаться к тебе с уважением, как бы это странно не звучало. Но мы же толерантные люди, так? А потому прошу тебя. Ты можешь обращаться со мной, как с матерью человека, который тебе дорог, но... В остальной мере будь просто моей...подругой, хорошо? Прошу тебя как девушка девушку. Ладненько? -Вы с такой искренностью сейчас выразились, – изумилась Кейт и тут же виновато осеклась. – Ой. Прости. Ты выразилась. Так лучше. У меня... Даже нет слов. Настолько трогательны твои слова, Эмма. – Она сейчас проговаривала эти слова, словно через кирпич в горле: ей было крайне неудобно общаться с ней так. – И разве в этих словах не кроется твоя мудрость, понимание? -Поверь, я пока слишком далека от этого, – утвердилась Эмма, медленно кивнув головой и слегка проскрипев шеей. – Эти слова, они всего лишь...так, просто. От чувств. Но не от опыта, как у тебя. -Возможно, ты права, – проговорила Кейт, признав правду в её словах. – Однако это же ведь не значит, что я без пороков. Я же ведь тоже подвержена чувствам, эмоциям. И... Честно скажу, я часто подключаю разум лишь в самые последние мгновения. -Да, я видела, – согласилась Эмма. – Ты вышла из себя тогда, помнишь? -Я до сих пор жалею о том, что поступила так, – немного заглушённо ответила Кейт. – Этим поступком, этим...предательством я лишь добавила уверенности Элизабет покинуть нас. И мне от этого так больно... До сих пор страшно подумать – я была готова убить её. -Ты раскаиваешься в содеянном, – заметила мисс Афтон. – Это главное. В наше время способность на раскаяние, как мне кажется, редкое качество. Но... Ты действительно считаешь это предательством? Разве? -Я подсознательно была готова пожертвовать жизнью Элизабет, – повторилась Кейт. – И я почти это сделала. Не взирая ни на что. Это самое что ни на есть предательство, и Элиза знает об этом. И теперь... Я так виновата. Я так хочу расплакаться перед ней и искренне извиниться, чтобы она поверила, чтобы простила. Но... Она скрылась. И я не знаю куда. -Мне жаль... – сочувствующе сказала Эмма и опустила голову. – Мне тоже больно. Очень больно, и ты знаешь, что это правда. По-другому быть и не может. Я... Потеряла всё, что только можно, но как-то держусь. Сына, семью, а сейчас ещё и...дочь. Хотя на счёт слова «держусь» я теперь совсем не уверена. Я свихнулась, понимаешь? На что я сегодня пошла в бешеной панике... На убийство! Я поддалась соблазну, использовала дар дочери, как оружие! Лишила жизни...троих! А ведь они тоже люди. С семьёй, близкими. Я причинила столько боли, я прошла через это, и мне ли не знать, каково это. И я чувствую, что мои руки в крови, что моя душа отравлена, что я... Превращаюсь в чудовище, прямо как Уильям. -Уильям... – прошептала Кейт самой себе, удивившись тому, что та впервые упомянула его. – Понимаю... И всё же вы раскаиваетесь в том, что сделали. – Она улыбнулась прямо в её глаза. – И вы хотели спасти дочь. Это... Достойно. Мне... Элиза некогда поведала мне простую истину, что за всё в жизни приходится платить. Я не сразу, но усвоила значение её мудрых слов. Иногда мы платим огромную цену за свой выбор, переживаем тяжелейшие последствия. Однако в этом и есть смысл жизни, в этом заключается баланс. Иная жизнь была бы просто бесполезной. Мне искренне жаль, что вам пришлось заплатить такую цену, но вы осознаёте её, и потому не поддаётесь безумию, не теряете себя. Ох, извиняюсь... Эмма, ты находишь в себе силы говорить со мной об этом. Разве это не говорит о том, что у тебя душа выкована из золота, что пусть тебе и пришлось обагрить свои руки кровью, но от этого они не стали порочными. Это просто жизнь... Мы найдём Элизабет, я обещаю тебе. Мы все вместе. Я не могу позволить, чтобы ты её потеряла. -Кейт... – опечаленно «вздохнула» Эмма. – Когда я сказала, что теперь теряю Бетти, то имела ввиду совершенно другое. Дело в том, что я... Это трудно признать, но это так. Это может прозвучать как оскорбление, однако... Я разочарована. Понимаешь? Элизабет, моя собственная дочь, она разочаровала меня. Это странно и жестоко звучит, да? – Она выдержала паузу, и Кейт напряглась. – Я не могу не проявить гордость за то, кем она стала, как она теперь сильна, как она выросла. И всё же... Именно это меня и разочаровало. Когда я представляла, кем моя дочь станет в будущем, я думала, всё будет иначе. Реальность – не сказка, и теперь я поняла, что мои мечты на счёт неё были ложью. И дело не в том, какой она стала внешне. Дело в ней самой... Если бы я только имела представление об этом. Я помню, какой растила её. Моя девочка была весёлой, нежной, вечно цветущей морально и эмоционально. Одним словом, была другой. И кто бы мог подумать, что моя девочка, что та, кто вернула меня к жизни, в этой реальности будет так далека от меня. Её нежность, она осталась в ней лишь какими-то отголосками. Радостность, я понимаю нынешние времена, понимаю, что может быть не время. Но...весь день сегодня она была одной большой тучей. И хорошо, что не грозовой. Она стала какой-то...слишком серьёзной, сосредоточенной. Не такой я её представляла. Не знаю, я может просто слишком молода, чтобы понять её. И эта её, как мне кажется, чрезмерная независимость. Я бы многое отдала, чтобы вернуть те моменты, когда она была ещё ребёнком, который только познаёт мир, осознаёт реальность. А теперь выходит так, что эту самую реальность я знаю хуже, чем она, ведь, как я и говорила, я моложе вас. А теперь... Я так расстроена, разбита о скалы суровой реальности. А моя собственная дочь, она же моё разочарование, стала ураганом, выбросившим меня на этот смертоносный берег. -Это зависит только от тебя, Эмма, – убеждённо донесла ей Кейт. – Элизабет познала все ужасы этой реальности на самой себе. Прошла через бушующий адский огонь, через острейший лёд и холод, через хаос и разрушения, через все пороки человека. Испытала их на самой себе. Она двадцать лет была в кромешной тьме, и только когда в её душе прорезался луч, который создала я своим появлением, она смогла собственными силами вернуться на свет. Хаос, разрушения. Однажды они всегда создают новую систему, новую жизнь, свою противоположность. Элиза есть переосмысление всего этого. И она не могла не изменится. Такая жизнь вырастила её такой. И в тоже время я понимаю, почему ты разочарована. Как ты и выразилась, жизнь это не сказка, а суровая реальность. Вот и я сегодня лишний раз убедилась в этом. И всё дело в Леоне. Понимаете, я думала, что нашла замечательного мужчину, не столь сильно страдающего недостатками. Я думала, что вот он. Вот моя мечта. Все мы мечтаем о хрустальном дворце, не понимая, насколько он хрупок, и что однажды он разобьётся о скалы реальности. На деле всё оказалось не так, как я хотела, как я представляла. Оказалось, что парень моей мечты лгал мне все пять лет. Что он когда-то был агентом ФБР, был одним из тех, кто напал на нас сегодня. -Чего?!.. – напугалась Эмма. -Да-да, – несколько мрачно подтвердила Кейт. – Оказалось, что он совсем необычный человек, какого я себе сказать что не желала, значит вообще ничего не сказать. Что он дополнительный источник моего бешеного стресса в силу своей истинной природы. И я была глубоко разочарована в нём пару часов назад, прямо как ты, уж поверь мне. Однако... Дело в том, что я тоже не была совсем обычной девушкой. Я слышала искренность в его словах, искренность о том, что хочет быть заурядным, что хочет убить своё прошлое из любви ко мне. И я верю ему. Я понимала, что от того, что он мне раскрыл добровольно, кто он на самом деле есть, я не стала дорожить им меньше. Даже напротив. Теперь мне было ещё страшнее его потерять, даже теперь зная, что он способен на невероятнейшие вещи. Из минусов, на которые мы обычно смотрим, я посмотрела на плюсы. Его безмерная отвага, которую он проявил, спасая меня, спасая всех нас, выдержка, сила воли, доброта, понимание, а самое главное – его уязвимость. Он человек из плоти и крови, не машина, человек, горящий чувствами. Я увидела это тогда, когда он сознался во всём, и не оттолкнула его, как сделала бы любая другая девушка, я решила дать ему шанс, решила вновь принять его таким, какой он есть. А самое главное, я решила оставить его в своей душе О'Коннором, а не бывшим агентом ФБР. И теперь он доказал мне, что он по-прежнему тот, кто мне нужен. Поверьте, я понимаю, что значит разочарование. Но всегда один выбор впоследствии остаётся только твоим собственным: отвергнуть или принять. Не все находят силы принимать человека таким, каким он есть. Но я уверена в одном, ты не хочешь потерять собственную дочь. И поэтому, зная, как она тебе дорога, что ты была готова даже убить, ты примешь её такой. Для тебя она родная любимая дочь и навсегда ей останется. Это лишь вопрос времени, ведь ты безоговорочно любишь её, а для такой любви нет преград. Такова наша реальность, в которой мы живём, мисс Афтон. Нужно лишь принять её и просто жить дальше. -Такова реальность... – повторила вслед за ней Эмма, закрыв глаза, словно теперь она думала в слух. – Принять такой, какая она есть? Ты имеешь ввиду просто смириться, правильно? -Ты не сможешь её изменить, ведь она уже взрослая, – кивнула головой Кейт. – Она уже не ребёнок, она выросла. Элиза, как кличет её Дана, железная леди. И не с проста. Ведь она железная во всех смыслах, крепкая телом, стальная духом, платиновая душой, неотступна в том, во что верит. Единственное, что в ней не из железа, это её чувства, её эмоции. Её духовное любящее и горячее сердце, в котором по-прежнему много места. Зачем тебе менять её? Зачем, если ты есть в её сердце, и для тебя там выделено особое место? Ты увидишь, у вас всё однажды наладится. Просто прими её, и её сердце, душа, вся её сокрытая радость, нежность, все они примут тебя с распростёртыми объятьями. Так что... Да. Я предлагаю тебе смириться. -Это будет непросто, – подметила Эмма посредственно и вновь открыла глаза. – Но... Как ты и сказала, я не могу без неё жить. И я должна попробовать. И всё-таки... – Она схватилась рукой за лоб и покачала головой. – Мы даже не знаем, где она. Я бы уже пошла искать, но я не знаю, с чего начать. Я ведь не так хорошо её знаю, как ты теперь. Может ты знаешь, где она может быть? -Зная Элизу, она может спрятаться где угодно, – также покачала головой Кейт, положив её потом на руку, оперевшись локтем об колено. – Сколько я её знаю, она всегда была мастером прятаться. Она непредсказуема, и у неё нету постоянных привычек. Уже прошёл примерно час, а это значит, что она уже могла укрыться где угодно в пределах города. Поэтому... Я просто не знаю. Ничего не приходит в голову. — Она сделала пару вдохов, после чего заинтересованно приковала свой взгляд к фейсплейту аниматроника-балерины. — Извини, за то, что перевожу тему. Я не спрашивала: как тебе это тело? Как чувствуется? -Бетти меня уже спрашивала об этом, — мягко подметила Эмма, видимо будучи немного рада смене темы. — Я уже говорила ей, чувствуется очень необычно. Хоть и не чувствую температуры, но... Думаю, что привыкну. В остальном мне слегка кажется, что теперь я могу прыгать даже с девятого этажа и не разбиваться. — Впервые она слегка усмехнулась, после чего медленно подняла руки и сжала их в кулаки, а затем снова их разжала. — Ты помогала моей дочери построить меня, верно? Она сказала, что мои элегантные руки и пальцы — твоя работа. Это правда? -Да, я слегка помогала, — заскромничала Кейт. — Хотя, я лишь с чертежом помогла. И то, он не совсем моего авторства. Я одолжила у нашего механика в Fazbear Entertainment его прототип, а потом сделала его копию. Ну... И потом, проще говоря, довела его до ума под твои габариты: форму, длину и остальные детали. А так сваркой и конструированием занималась Элиза. Так что... -Но фундаментально это всё равно твоя работа, не стесняйся, — немного перебила Эмма. — Поэтому спасибо тебе. Радует, что хоть и мне и приходится смотреть на свой металл, но он хотя бы похож на человеческий. -Да? — риторически переспросила Кейт. — Это интересно... Ты не совсем похожа на свою дочь, как мне кажется. -Почему же? -Я не замечаю, что металл вместо живой плоти вызывает у тебя какого-нибудь отвращения. Элизабет же напротив. Она раньше ненавидела его всей душой. Только недавно смогла более менее смириться с ним. -Да... Она мне говорила, — закрыв глаза подтвердила Эмма, положив руки на свои колени. — Её можно понять. Я, в принципе, не знаю даже, почему у меня такого нет. Возможно просто потому, что это тело — дар любимой дочери. Возможно... А может быть я просто слишком много времени раньше проводила рядом с живыми машинами. Даже не представляю... -В каком смысле с живыми машинами? — удивилась Кейт, прервав её. -Хм... Мой муж был изобретателем, — пояснила Эмма, положив правую ладонь на грудь. — Уильям работал на Fazbear Entertainment, создавал аниматроников для компании, был хозяином цирковой пиццерии. — Кейт слегка при этом замяла губу, ведь была уже давно в курсе этого. — Помогал своему другу, главе компании, Генри, в создании новых феноменальных механических творений. Я часто там бывала, постоянно интересовалась, чем Уилл занимается. Я знала, что он уникальный творческий человек, и потому иной раз не брезговала заходить в его мастерскую. Помню, он любил, когда я к нему заходила, постоянно показывал мне свои разработки, механизмы, разные концепт-арты своих будущих творений. Однажды он показал мне Баллору, своё новейшее творение. Он держал её разработку в тайне ото всех, особенно от меня. Меня это сначала удивило, но когда я узнала, что Баллора — это аниматроник, у внешности и фигуры которой был реальный человек-прототип, я не смогла удержать своего любопытства. Оказалось, что этим прототипом была я в свои девятнадцать лет, когда мы только познакомились. -Уау... — не смогла сдержать улыбку Кейт. -Мне тогда диагностировали рак сердца второй степени, — продолжила Эмма в этот раз более приглушённо. — Мне могли сделать операцию, но, ты сама понимаешь, в те времена такая операция была достаточно дорогостоящей штукой. К тому же это было сердце, а не какой-нибудь другой орган, который можно ограничить скальпелем. У нас не хватало денег, чтобы излечить меня. И мне пришлось ограничиться препаратами, которые могли задержать мой порок на какое-то время. Мне врачи говорили, что при правильном употреблении я могу прожить ещё десять лет, прежде чем начнут проявляться смертельные осложнения. Уильям обещал накопить деньги, чтобы избавить меня от болезни. Я искренне верила ему, я вынуждена была ждать, надеяться. По коже Кейт побежали мурашки, холод пробрал её, мороз на улице стал холоднее, чем обычно, она снова напряглась: «Неужели... Неужели она мне рассказывает о том, что с ней случилось на самом деле? Не может быть... Она сказала, что Уильям превратился в чудовище, значит она была первой, кто это увидел! Так, Кейт. Молчи! Дай ей рассказать! Правда близко...». -И признаюсь честно, мне было очень страшно, Кейт, — тем временем продолжала Эмма. — Как мы с тобой и говорили, страшно было представить, что я умру, оставив страдать в горе свою семью. Каждый день засыпать и страшиться, что уже не проснусь. Да, мне пришлось утаивать это от детей, от Элизабет особенно. Надеялась, что всё наладится, что Уилл выполнит обещанное. Он говорил о чём-то грандиозном, что-то они готовили с Генри тогда. Якобы то, что выведет компанию на новый уровень. Что это должно было вывести Fazbear Entertainment на новый ступень прогресса и дать нужную прибыль, чтобы вскоре я могла дышать полной грудью. Что мне оставалось делать? Только верить в это, и я верила. Знала бы я тогда, что он пытается спасти мою жизнь, при этом жертвуя другими... — Она выдержала паузу и просмотрела прямо в зрачки Кейт. — Это случилось тогда, в 1980 году, через 4 года после той диагностики. Я уже чувствовала боли в груди. Никогда ещё не цеплялась так за жизнь, признаюсь честно. Я хотела жить, просто хотела жить... Я пришла в мастерскую Уильяма, пока он был дома на обеде, хотела узнать больше о том, что они с Генри затеяли, хотела устроить ему сюрприз. Всё выглядело как всегда, сплошь бардак везде. Документы, бумаги. И компьютер на столе. Я уже видела пароль, поэтому включила его. На компьютере работала какая-то программа-датчик. Не знаю, что на меня нашло, но я открыла её. Это был датчик с камер наблюдения. Две комнаты, полные проводов, а в их центре, подключённые к кабелям сидели аниматроники. Я сразу узнала, это были пружинные костюмы жёлтых аниматроников, сделанные Генри. Кролик дёргался, видимо поэтому датчик на компьютере и сработал. Проблема была только в том, что я не знала, где эти комнаты, на которых были камеры. -Ты почувствовала что-то неладное, да? — спросила Кейт. -Да, ведь я такого ещё ни разу не видела, — подтвердила Эмма. — Это же всего лишь костюмы, они не могут двигаться сами. Я не знала, что делать. Ведь только Уильям наверняка знает, где это находилось. Поэтому я решила дождаться его. Однако подумала, что тогда не узнаю, что это. Вдруг это и было то, что способно меня спасти? А вдруг просто что-то вышло из под контроля? Спрашивала я так себя. Я страдала от того, что Уильям от меня держит способ моего спасения в тайне, словно он не делает ничего. Я не могла так, а потому спряталась, когда он пришёл, избавившись от всего, что выдало бы моё присутствие. Я видела его, он даже не пугался, когда увидел, что творится на камерах. Он просто улыбнулся. И тогда я поняла, что он что-то скрывает. А потом он сдвинул стелаж, перекрывавший стену. Оказалось, что там была дверь. Я дождалась, когда он войдёт туда, а потом последовала за ним, зная, что в случае, если он меня увидит, всё равно ничего плохого не будет, ведь я часто бываю в его мастерской. Я не знаю, я последовала за ним. Он скрылся, и я воспользовалась этим, а потом я наконец-то увидела эти две комнаты. Они были открыты, стояли друг напротив друга. Сплошные компьютеры, кабели. И эти костюмы... Кролик по-прежнему шевелился, подключённый к чему-то. Но потом... Потом я почуяла неприятный запах, как будто неподалёку нагадили скунсы. Кролик... Он источал этот странный запах. И тогда я наконец-то увидела — внутри кролика был чей-то труп. И внутри медведя тоже. Я не выдержала, я закричала от испуга, отпрянула. И Уильям увидел меня... Он был напуган, понимаешь? Я потребовала объяснений, и он мне сказал, что из-за ненадёжности пружинных замков в этих костюмах умерли сотрудники компании. Но этого мне было недостаточно, ведь я видела, что хоть он и сказал мне правду, но явно что-то умалчивает. Когда я сказала, что об этом случае должна узнать полиция, он пояснил, что администрация Fazbear Entertainment не несёт ответственности за смерть в этих костюмах и что это прописано в контракте. Я снова поверила, я не видела лжи в его голосе. Её не было в его глазах. Я поверила... Но я не унималась. И тогда он признался мне, что использует эти трупы в костюмах для изучения того, что «остаётся после человека». И он посвятил меня в это, понимаешь? Полностью посвятил в свою работу, объяснил, почему она была так важна. Он показал этот фокус, эту магию. Он говорил, что Генри видел это. Фокус заключался в том, что заранее подготовленный эндоскелет с «пустой» программой начинал жить своей жизнью и двигаться, будучи подключённым к этим костюмам. Уильям говорил мне, что это и есть новый уровень компании, что с помощью своих технологий может создать «жизнь в металле», создать самостоятельный искусственный интеллект, неотличимый от человеческого. И тогда развлекательные аниматроники с человеческой душой, как он тогда выразился, смогут поразить всех, и только тогда они с Генри меньше чем за месяц могли бы собрать с избытком деньги мне на операцию. Знаешь, я была готова счесть это за какой-то бред, но увидела слишком многое, потому опять поверила ему. Я была сначала восхищена, я сначала радовалась, но у меня была ещё пара режущих разум вопросов. А в частности — откуда взялся второй труп? Ведь не могли же пружинные замки выйти из строя одновременно, верно? Уильям сказал, что этот человек умер уже после первого инцидента. Тут-то и выяснилось, что именно он поспособствовал второму случаю, чтобы получить второй образец, ведь он просто не мог не принять меры предосторожности, видя, что эти костюмы так опасны. А значит, что он намеренно умолчал. Он не отрицал этого, и я пришла в ярое бешенство от его поступка. Мы очень сильно поссорились прямо там. Я не могла так просто простить ему то, что он отнял жизнь человека, пускай и для того, чтобы спасти меня! Просто не могла... Я оттолкнула его, попыталась уйти из его лаборатории. Но путь мне перегородила Баллора, схватив меня за руку. Я не знаю, что было у Уильяма в голове в тот момент. Может он подумал, что я обращусь в полицию, чтобы всё рассказать. Знал бы он тогда, что я не собиралась его предавать! Не собиралась кому-либо что-то рассказывать! Я просто хотела уйти... Я видела, Баллора подчиняется его командам. Я... Не собиралась предавать его... Но... — По её лицевой пластине побежала масляная слеза, сразу растрогав сердце Кейт. — Он... Он предал меня. — Она закрыла глаза. — Для всех я умерла от остановки сердца, Кейт. Тебе же Бетти рассказывала, от чего я умерла, да? -Рак сердца, но ведь... — заколебалась Кейт, после чего похолодела, вспомнив, что Баллора взяла ту за руку. — Не может быть... — В этот момент для неё всё тут же встало на свои места. Ответ на вопрос, над которым Элизабет ломала голову столько лет. «Почему мать Элизабет стала аниматроником, если умерла естественной смертью, от порока?». И теперь Кейт знала ответ на этот вопрос. Оставалось дождаться лишь подтверждения от жертвы. Первой жертвы, что принёс Уильям Афтон во имя своих идей и корыстных целей. -Теперь ты всё поняла, ты знаешь правду, — завершила Эмма, видя в распахнутых глазах последней шок. — Следующее, что я ощутила, был электрический импульс, ударивший по моему телу. Я не могла кричать, но мне было чудовищно больно! Я чувствовала, как внутри меня всё сократилось, как каждая клетка внутри меня сжалась. Моя голова закружилась, и когда боль утихла, я в последний раз ощутила своё больное сердце. Сердце, которое медленно сжалось и остановилось. Всё потемнело... Я больше ничего не чувствовала... И я очнулась, когда стала им. Монстром, которого послали за вами. Я оказалась в мрачном будущем. В котором ты и Бетти спасли меня. И вот я снова здесь... Столько всего свалилось на меня. И эта реальность, не сказка. Я стала такой... Воскрешённая в таком обличие. Уильям... Это ли было его целью? Он говорил, что спасёт меня любой ценой. Так ли он на самом деле хотел меня спасти? Перенести меня в металлическое тело? И всё пошло не так? Или это было лишь случайностью? Рухнул мой хрустальный дворец, о котором ты говорила. Семья, за которую я боролась, она разрушена, и осталась только Бетти и ваша компания друзей. Разве я не проклята? Сначала рак, потом такая большая череда разочарований... Чем я заслужила всё это? Так много всего... Много. -Такова суровая жизнь, — выдохнула Кейт, решив её поддержать, ведь ничего другого и не оставалось, а потому подвинулась к ней, села рядом на снег и впервые заключила мать Элизабет в свои тёплые объятия, которая от безысходности со слезами приняла их без всяких возражений. — Мне жаль... Разочарования. Они горькие, их не легко перенести. Но есть и противоположность. — Эмма подняла на неё глаза. — Имя ему — надежда. Надежда... То, за что мы всегда сражаемся, за что мы отдаём жизнь. Это то, ради чего мы здесь, ради чего мы живём. Надежда есть последнее оружие против отчаяния и мрака, когда кажется, что всё потеряно навсегда... – Кейт почувствовала облегчение – её язык наконец-то освободился от этой мысли, которую она так жаждала хоть кому-то озвучить. «Ты молодчина, Кейт...». -Как ты нашёл меня? — заинтересованно спросила Дана, убедившись, что они находятся в комнате допроса наедине, однако прекрасно понимала, что за ними наблюдают и что их прослушивают. -Я был рядом, — нахмурился Крис, не выпуская её рук, видя как она озирается по сторонам. Дана довольно улыбнулась, прекрасно поняв с полуслова, что он этим кратким ответом имел ввиду: «Был рядом, да? Значит ты уже был близко, когда они ворвались в дом». Это было очевидно — он просто проследил за машиной, в которой её перевозили. «Всегда восхищалась твоей находчивостью». -Ну и как же ты до такого докатилась? — несколько сурово промычал Крис, освободив одну руку и положив на другую. — Как же ты, отважный офицер полиции, умудрилась угодить за решётку? -Сам понимаешь, это слишком долгая история, — пробормотала Дана, не теряя с его пронзительным немного мрачным взглядом зрительного контакта, аналогично ему попытавшись закинуть руку под голову, но не смогла дотянуться до щеки, ведь забыла о скудной длине цепи наручников, приковывавших её к столу. — Не зря же я тебе пояснила часть деталей, смекаешь? Ты же меня знаешь, я ни за что не стану тебе лгать, никогда не стану творить зло, не предам саму себя и тебя тем более. -Теперь я не слишком уверен, что знаю тебя достаточно хорошо, — покачал головой Крис. — Ты не лжёшь, но молчишь. Разве между этими двумя вещами если значимая разница? -Верь мне на слово, Крис, я бы уже сейчас рассказала всё, как есть, — кивнула головой Дана, дав понять, что он в чём-то прав, этими же словами признавая свою вину перед ним. — Ведь теперь я вижу тебя и твои глаза. Однако... — Она демонстративно покрутила глазами в разные стороны. — Обстановка немного не та, понимаешь? Будь бы я сейчас на свободе, если бы мы сидели также в каком-нибудь кафе, я бы не тянула. -Почему ты молчала об этом раньше? — спросил настырно Крис. — У тебя было как минимум три года, ты могла всё рассказать. -Ты должен мне поверить, мой язык был связан обещанием, моим собственным словом, — зажмурилась Дана, чувствуя себя совсем неловко от того, что её собственный супруг, которому она безоговорочно доверяет, словно подвергает сомнению это доверие. — Никому не разглашать эту информацию, беречь её как зенице ока. Даже тебе. Подумай, если бы я не дала слово Кейт, стала бы я хранить в секрете такое? -Да? Тогда что заставило тебя всё рассказать мне? — слегка закатил глаза Крис, но сразу вернул свой взгляд на её лицо. — Неужели ты нарушила обещание? -Мы с Кейт обе понимали, у нас нет выбора, — сразу пояснила Дана этот не очень приятный ньюанс. — Мы вынуждены были принимать крайние меры, поэтому мы расторгли этот договор. Знал бы ты то, что знаю я... Я думаю тогда мы бы обошлись без лишних вопросов. -Кто знает, — почесал висок Крис, прищурившись. — Возможно, у меня их станет только больше. -Станет, даю тебе слово, — заигрывая улыбнулась Дана. «Ну же, Крис! Просто поверь мне, прошу тебя». -В чём тебя обвиняют? — спросил было Крис, хотя тут же остановил её жестом, когда она уже собиралась ответить. — Нет, дай я сам отвечу. Нападение на служителей закона, пособничество подозреваемым, помощь в их побеге. М-да... Я же не ошибся, да? Всё перечислил? -Эти дилетанты значит тебе всё рассказали, верно? — скептично пробурчала Дана. — Не удивлена даже... Они поэтому тебя сюда впустили? Чтобы попробовать расколоть меня? Использовать тебя? Если ты тут за этим, то я тебя разочарую. У тебя ничего не выйдет. Хочешь, я буду просто молчать? В этот момент Крис неожиданно едва заметно улыбнулся: -Вот теперь я узнаю тебя. — Он освободил от неё вторую руку, сложив в замок ладони прямо перед своей головой. — Ты всегда была такой проницательной и умной, какой я всегда тебя знал. Не стану отрицать, что они попросили меня помочь им. Думают, что может мои уговоры убедят тебя в сотрудничестве с ними. Однако я в замешательстве. Я не могу предать тебя, но в тоже время всё равно не могу быть уверен полностью, что правда действительно за тобой. Не зря же ты тут всё-таки сидишь, взаперти. Мне нужны доказательства твоей правоты, Дан, иначе никак. Однако ты не можешь просто так мне всё выложить, ведь, как ты и сказала, обстановка вокруг для тебя не дружеская. Для тебя это лишь вражеская территория, я угадал? -Именно, — без упрёков в свой адрес подтвердила Дана, наконец радуясь тому, что он начинает её понимать. -Ситуация сложная вышла, — заметил Крис обеспокоенно. — Патовая, мягко говоря. Ты не отступишься, сразу заметно по твоему уверенному в себе взгляду. Чересчур уверенному... Что у тебя на уме? -Да так, размышляю, — сказала Дана и подмигнула глазом, намекнув на что-то. — Знаешь никогда не представляла себе, что всё обернётся вот так. Столько в жизни интересных вещей... Но они заперты в моей душе, словно под замком, как будто прячут от меня какой-то секрет. И не всегда получается вырваться, сбежать от проблем. Я часто думала об этом. Помнишь как мы дежурили на вахте вместе той ночью, когда только с тобой познакомились? Даже тогда я уже немного об этом размышляла. Необычная история у наших отношений, не думаешь? Ты это знаешь, я никогда не была другой. Менялась немного, но не так сильно. Этой ночью, кажется, словно смотря в глубины полночи, хотя до неё кажись остаётся ещё час, я будто такой и осталась. Но всё меняется... Я многое обдумала, я осознала, словно всю свою сознательную жизнь жила без души. Словно я где-то потеряла часть самой себя. Возможно ты знаешь, где именно. Не знаю даже... Иногда нам кажется, что мы знаем всё, но часто оказывается, что не знаем ничего. И потому мне искренне жаль, Крис. Жаль, что пришлось поступать так, как поступаю сейчас. Мне жаль, что я молчала, жаль, что многого не рассказала тебе. Просто прости меня. Мне следовало рассказать тебе эту правду раньше. -Дан, будь сильной, всё будет хорошо, — воодушевил её Крис, вновь положив руки на её ладони. — Я подумаю, чем можно помочь тебе, мы же ведь не разлей вода. Я не могу обещать, что найду твоё потерянное «я». Но я подумаю, где оно может быть. Обещаю... Ты не останешься одна. Просто... -Время вышло, — послышался прямо за его спиной громкий голос агента Мерсера, открывшего дверь комнаты допроса с той стороны одностороннего стекла. -Ам... Да! Прошу прощения, — произнёс без возражений Крис, после чего отпустил руки супруги и вынужденно поднялся на ноги со своего стула, слегка заправив своё чёрное мужское пальто. -Я люблю тебя, Крис, — напоследок нежно донесла Дана, понимая, что он сейчас будет вынужден покинуть её. Крис заботливо повернулся на неё, после чего удовлетворённо закрыл глаза, а потом басисто в рамках своего голоса ответил: -Знаю... Возможно мы проверим, так ли это. -Ну, что скажете, мистер Джексон-Кларк? — тут же окликнул его Уилсон со сложенными в крест руками, едва тот вышел ему навстречу из комнаты допроса. — Она сказала что-нибудь важное? -Вы сами всё видели и сами всё слышали, — скептично закусил губу Крис, сразу кинув в его сторону недобрый пренебрежительный взгляд, встав плечом к плечу рядом с ним, когда Мерсер за его спиной закрыл дверь. — Я же говорил, что она даже мне ничего не скажет. Если моя жена за что-то возьмётся, то не отступится. Да и... Так или иначе глупо с вашей стороны было полагаться в этом случае на меня, потому что я сомневаюсь, что её заставят говорить даже пытки. -Однако она нарушила закон ради своих друзей, — отрезал Уилсон хмуро. — Если для неё ни о каком сотрудничестве под любыми предлогами и условиями не может идти и речи, то её задержание тут продлится как минимум до тех пор, пока её подруга Кетрин не будет найдена. Я соболезную, но вы с этим ничего не сможете поделать. Поэтому спрошу ещё раз. Вы уверены, что не располагаете нужной нам информацией? -Я мало знаю о Кейт Андерсен, Дерек, — ответил Крис твёрдо, вспомнив, как агент представлялся ему полным именем, когда он пришёл. — Слишком мало для того, чтобы полноценно ответить на ваш вопрос. Я видел её за всю свою жизнь всего лишь два раза, Дана редко о ней рассказывала. Я знаю лишь о том, что они очень крепкие друзья, только это. Я не мог знать, что она может быть в чём-то повинна. И если вообще повинна, вы же не удосужились мне даже нормально объяснить, что вы тут за крестовый поход устроили и на каких вообще основаниях. -Вам нужно знать только то, что ФБР хочет закрыть корпорацию Fazbear Entertainment, — осведомил его Дерек Уилсон, заводя руки за спину. — Я слышу гнев ваших словах. Вы сомневаетесь в наших действиях? Предпочитаете слепо верить своей жене? -Сейчас я не верю никому из вас, — строго выговорил Крис, сжав руки в кулаки. — Ни вашим словам, ни ФБР, даже супруге, которая сейчас сидит в кандалах. То, о чём вы мне тут говорите, лично мне ни о чём не говорит. Меня совершенно не колышет ваша внешняя политика, как и внутренняя в принципе. Для меня важно только благополучие моей семьи и здоровье Даны. А потому, если она и ваше бюро окажутся по аргументам в равном положении, если встанет выбор между вами и ей, я выберу её, приму её сторону. Продолжайте копать, если понадобится какая-нибудь левая информация, я отвечу, только позвоните. Однако не рассчитывайте на серьёзное сотрудничество с моей стороны. Я понятно объясняю? -Полагаю тогда, если вам нечего нам предложить, на этом наш разговор подошёл к концу, — взаимно дополнил Уилсон, после чего вынужденно пожал ему руку. — Можете идти, но до окончания этого дела вы больше не увидите свою жену. Крису на такой ответ оставалось только громко ухмыльнуться, высокомерно задрав голову, после чего он отпустил руку Дерека, а затем, в последний раз посмотрев через одностороннее стекло на Дану, медленно подошёл к двери в конце комнаты, и, открыв её, медленно вышел наружу, краем взгляда через закрывающийся дверной проём прискорбно провожая свою супругу. -Эта парочка держит нас за идиотов судя по всему, — развернулся Уилсон на Даниеля, убедившись, что Крис ушёл. — Хм... Забавно. -Поясните, — заинтересовался Мерсер на вид слегка обеспокоенно. — Вы что-то узнали? -Многое. Очень многое, сказал бы я так, — улыбнулся Уилсон, после чего довольно глянул на Дану по ту сторону одностороннего стекла, рассматривающую свои наручники. — Ты вот не заметил подвоха, как я гляжу, да? А вот я заметил и тот час понял всё. Этим ты на работе занимаешься? Спишь? -Простите, что? — смущённо ответил Мерсер, явно не понимая о чём он. -Ладно... Давай объясню, — принялся размышлять в слух Уилсон. — Слушал бы ты их разговор повнимательнее, понял о чём я. Помнишь мисс Кларк принялась ему рассказывать о своих чувствах и о потерянной части самой себя? -Так-так, — заинтересовался Даниель. -Так вот. Это не спроста. Она начала эту тему внезапно, словно из чистого воздуха её взяла. Без намёков, без лишних слов. Просто начала и всё. Её слова были не совсем связные. Но, думая в другой плоскости, я понял их примерное истинное значение. Это было послание. Зашифрованное незаметное послание. Она передала своему супругу сообщение. У Мерсера медленно расширились глаза: -И что же она ему по вашей версии ему передала? -Судя по таким словам, как место их знакомства, как «запертый секрет», а так же «ты это знаешь», её муж знает, где это место. Она указывает ему на место, которое знает только она и он. А судя по тому, что она сказала что-то про полночь, но «остаётся ещё час», это значит точное время. В 23:00. Возможно, это время встречи. Она сказала ему, что «потеряла где-то часть самой себя», и что «он возможно знает, где именно». Она много говорит о «правде» и в тоже время даже без секретов говорит, что не может ему всё рассказать в этих стенах. И она вновь упоминает «правду» в этом послании несколько раз. Она сказала, что ей жаль, что она не сказала ему раньше. В контексте всего этого и всего их разговора это может значить только одно. Он поверит ей и узнает правду, как только придёт туда и увидит всё своими глазами. -Извиняюсь, но ваши мысли не кажутся вам слегка бредовыми? — засомневался Мерсер, растопырив руки в стороны. — Ваша теория построена на огромной натяжке, хотя она и звучит правдоподобно. -Я знаю, это всего лишь моя теория, — полностью согласился с ним Уилсон. — Однако она имеет право быть. И если моя догадка окажется правдой, то у нас будет ещё больше трудностей. Поэтому надо принять меры предосторожности. Нужно подстраховаться, причём срочно. -Что вы предлагаете? -Я созову опытных оперативников, — тут же ответил Уилсон, положив руки на пояс. — Нужно установить за ним личную слежку. Нужно знать, куда он сейчас направится. Проследим за ним, и тогда он с некой долей вероятности выведет нас на Кетрин Андерсен. А там мы уже возьмём их. Как думаешь? -Если это ради страховки, то я вынужден одобрить ваш план, — всё же согласился Мерсер, хотя заметно помрачнел. — Всё-таки будет крайне не смешно, если мистер Джексон-Кларк сможет найти её, и мы об этом будем не в курсе. -В таком случае за дело! Через пять минут в том же самом полицейском участке Эрроуфилда: -Ваш заказ скоро будет выполнен... Могу вас заверить, они не уйдут... У меня появилась новая зацепка... Даю своё слово, в ближайшее время я доставлю их вам, как на подносе... Я понимаю... Это будет очень весело...