Жизнь как в сказке

      Неудавшийся разговор и провальную попытку вытянуть из Парвати что-то сверх того, что она соизволила сообщить, Грейнджер приняла как вызов своим способностям. И окопалась в библиотеке, усердно листая огромные фолианты, скрупулезно просеивая редкую информацию. Увы, библиотека Хогвартса именно школьная, одна из самых обширных в мире, но рассчитанная на определенный контингент. Нет, нужная информация в ней была, но ее еще нужно суметь найти. Гермиона искать информацию умела. И книги любила до безумия.       Лаванда лениво наблюдала за однокурсницей из-под полуопущенных ресниц. Обложившись стеной из книг и бережно перелистывая пожелтевшие страницы, гриффиндорка настолько увлеклась, что не замечала даже прямого взгляда. В библиотеке Лаванда сидела одна, как и Гермиона. Лаванда уже третий день переписывала эссе по зельям, так и не приблизившись к идеалу требовательного профессора Снейпа, а Гермиона педантично искала информацию для Поттера. Второй хогвартский участник турнира в это время грыз гранит науки в Запретной секции, имея в нее неограниченный допуск в связи со своим чемпионством. Грейнджер же подобный допуск не достался. Хотя Лаванда слышала, как та буквально требовала у МакГонагалл заветную бумажку, но аргумент: «Я должна ему помочь! Как же Гарри без меня?!» — не произвел на ту впечатления. Не произнесенное: «Не справится» — так и повисло в воздухе. Но Браун готова была поклясться, что и Поттер искать и систематизировать информацию умел, просто не афишировал, прячась в тени своей пробивной подруги.       Грейнджер ревновала до ужаса, до побелевших костяшек пальцев и гневного сверкания глазами в попытках найти несостыковку или поймать на недоработке материала подсевшего к ней друга с ворохом пергамента, вынесенного из Запретной секции. Тихо переговариваясь, они разбирали свитки, сверяя записи, иногда яростно спорили, чем вызывали гневные взгляды мадам Пинс, но, кроме демонстративного покашливания или резкого одергивания, мер никаких она не принимала. Лаванда, все также невозмутимо разглядывая ворковавших голубков, в который раз подумала, что Гермионе невероятно повезло, что мелкая Уизли в последнее время очень редко посещает библиотеку и еще не увидела столь захватывающую картину. Но, насколько Поттер внял спонтанно вырвавшемуся совету, Лаванду больше не волновало. Мельком глянув на часы, она начала собираться, под суровым взглядом библиотекаря сдавая книги.       В гостиной Лаванду под локоток мертвой хваткой зацепила Парвати и насильно увлекла к низким диванчикам, на которых уже собралась немаленькая компания.       — Ты где ходишь? Ты такое пропустила! Закачаешься! — весело тараторила она. — Джинни Уизли кто-то проклял!       — Я — в библиотеке, эссе, ты же знаешь! А ты к сестре в башню к воронам ходила. Откуда сплетни тогда? — сверкнула глазками блондинка.       — А! — хихикнула Патил. — Так в гостиной дело было. Свидетелей куча. Траванулась поделками братьев. Несколькими сразу.       — Да ладно? Близнецы? Сестру? — искренне изумилась Лаванда и, присев на диван, вытащила из-под себя пеструю шапочку. Придирчиво рассмотрев находку со всех сторон, она брезгливо откинула ее на кучу таких же несуразных вещичек детского размера, демонстративно игнорируемых домовиками.       — Официальная версия, — хмыкнула Патил, — рыжая загремела в Больничное крыло надолго.       Лаванда криво улыбнулась, демонстрируя, что она думает о таких версиях. На самом деле она могла рассказать куда больше о странных стечениях обстоятельств, но предпочла заинтересованно слушать щебет подруги. Лаванду из-за классического стереотипа внешности и непомерной любви к сплетням всерьез почти никто не воспринимал. Очень недальновидно со стороны окружающих. Там, где мне просто не понравился косой взгляд, брошенный на подругу, и я просто приняла возможную угрозу к сведению, блондинка начала действовать. Быстро. Жестоко. Без раздумий. Рыжая задумала недоброе? Вот пусть отдохнет во владениях мадам Помфри, подумает над своим поведением. А то, что не поймет истинную подоплеку событий, — не беда: все равно ей уже будет не до подруг.       — Смотрите! Вы только посмотрите, какая прелесть! — радостно проверещал Криви, без всякого стеснения плюхнулся на пол спиной к подругам и, жестом фокусника вынув пачку фотографий, раскрыл их веером перед девочками.       На карточках, бешено размахивая руками, по коридорам школы неслись близнецы в инстинктивной и провальной попытке избавиться от облепивших их летучих мышей, что роились вокруг них, лезли в глаза, царапались, кусались и отлетали прочь, но лишь затем, чтоб присмотреть себе более аппетитную часть тела для молниеносной атаки.       — Я ведь умничка, правда? — Колин запрокинул голову на колени к Парвати и умильно пытался заглянуть ей в глаза. — Я Джинни ходил навестить, и близнецы приперлись. Утверждали, что не они это. Она не поверила и наградила своим превосходнейшим летучемышинным сглазом, — он расплылся в довольной улыбке и снова тряхнул карточками. — Джинни еще им вслед кричала, что с ней такие фокусы, как с Роном, не пройдут.       Карточки постепенно привлекали внимание собравшихся в нашем углу гостиной, а Криви продолжал строить глазки Парвати, не замечая, как стопка постепенно редеет. Индианка на подкат ничего не ответила, но и спихивать с колен нашего маленького папарацци не спешила. Рядом на колдографию изумленно таращился Поттер, внимательно слушая воодушевленного Денниса, вещавшего своему кумиру последние новости. Услышав об Уизли, Гарри долгим задумчивым взглядом окинул Гермиону, уже оседлавшую любимого конька и читающую лекцию о вреде непроверенных и неиспытанных зелий. А затем тряхнул головой, словно прогоняя навязчивые мысли, и, вернув карточку Криви, поплелся в сторону спален.       — Колин, тебе не кажется…       — Что это очень не по-гриффиндорски…       — Не по-дружески… — раздались крайне недовольные голоса по ролям в характерной манере разговора. Над нами возникли две потрепанные и поцарапанные физиономии. Крайне недовольные и мрачные.       — Двадцать галеонов — и я отдам даже негативы, — моментально среагировал Криви, широко улыбаясь.       — Не по-дружески…       — И очень опасно…       — Для здоровья… — недовольный тон моментально стал угрожающим.       — Уизли! — жестко окликнул их Вуд, не отрывая взгляда от журнала. Криви продолжал беспечно улыбаться.       Хитрый персонаж. Очень хитрый. И покровителя быстро нашел. Одна проблема: Оливер покинет Хогвартс, а вот близнецы еще останутся. Но умненький Вуд должен найти выход, чтоб защитить свои будущие дивиденды. Криви, со своей страстью к фотографии и компромату, очень быстро нашел свое место в школе. И это не шантаж. Какие сногсшибательные портфолио он делал старшекурсницам! А игрокам в квиддич! Особенно тем, что после школы планировали спортивную карьеру. И главное, его совершенно не трогала факультетская принадлежность. Пьюси хотел великолепные снимки, чтоб подать заявку в любимую команду? Пьюси получил. И даже честно заплатил. И Малфой заплатил и даже не возмущался. А зря, что ли, Колин две недели беспрерывно снимал тренировки слизеринской команды? Он одним из первых понял, что мир за стенами школы на факультеты не делится и с этими людьми ему в будущем еще работать. А со многими даже тесно сотрудничать. И жуткий фанатизм к Избранному герою совершенно не помешал.       Кстати, близнецы по неизвестной причине заподозрили в диверсии старосту девочек, выпускающуюся в этом году и ранее обещавшую им кары небесные за незаконные испытания. Даже скандал устроить осмелились посреди гостиной, на повышенных тонах. Ага, с рыжими не хотели связываться не только в связи с их засильем на факультете, мстительностью и смекалкой — многих пугали такие качества как беспринципность, неумение вовремя остановиться, ну и явное покровительство директора. Многие объясняли это влиянием крови Блэков. Вот только в старосте примесь крови древнейшего и благороднейшего тоже присутствовала и бушевала даже в большей мере, чем в близнецах. Во всяком случае, бешенство и скорость кастования проклятий, не отвлекаясь от нудной лекции, были поистине блэковскими. А если жалящие заменить на Круциатусы, то сходство с молодой версией миссис Лестрейндж было бы стопроцентным. Видимо, подобная мысль пришла не только в голову Лаванды, поскольку близнецы с позором ретировались, правда, замыслив на будущее недоброе. Темной ночью, постоянно оглядываясь, они подкатывали к Гарри по поводу одной одиозной карты, но тот сослался на Люпина и умыл руки. А на следующий день вещи Поттера оказались перерыты, но карту злоумышленники не нашли. Конечно — в девичью спальню им хода нет. А Гермиона демонстративно накладывала на свои вещи разнообразные чары защиты, бросая высокомерные взгляды на однокурсниц. Нет, это очень правильно и нужно: мало ли кто забежит на огонек, но вот так, на показуху, для девочек, с кем еще на первом курсе заключила договор, — это оскорбительно.       А наутро школа бурлила. Наконец-то всплыла причина, по которой до школы не доходила иностранная пресса. Наша неугасающая знаменитость дала иностранным журналистам интервью. Крайне занимательное интервью, касающееся отнюдь не участия в турнире. Нет, про него там тоже было, но больше магов с материка интересовала жизнь одиозной сиротки. И он не поскупился на пикантные подробности. Расписал бытие своё среди обычных людей: с проблемами выбросов и полной невозможностью справиться с последствиями, вылившееся во взаимный террор. Сложно сказать, чего больше боялись родственники Поттера: самого мальчишку или что их загребут в секретные лаборатории вместе с ним, или уберут как ненужных свидетелей, но возможность спалить способности племянника пугала их до безумия. А в помощь магов они даже не верили, только в новые неприятности. Так что в обострившемся конфликте виноваты обе стороны. Но Поттер, к своей чести, это признавал и обелить себя не пытался, выставившись несчастным и заморенным. А вот об отсутствии защиты и помощи не преминул лишний раз проехаться.       В ту же копилку полетели факты о его первом сознательном знакомстве с магическим миром, безумной и бесполезной попытке родственников защитить его: эскапада писем у них почему-то стойко ассоциировалась с секретными лабораториями и бесчеловечными опытами. Не сказать что они не угадали. Милые приключения и опасные монстры в самом защищенном месте магической Британии и на закуску — невинно осужденный крестный.       Министерство Магии долгое время воздерживалось от комментариев, проверяя изложенную информацию. Возможно, в искренней надежде, что все само рассосется. Не срослось. Та же Франция подняла бурю до небес, перетряхивая жареные факты и находя им железобетонное подтверждение. Видимо, в Международной Конфедерации Магов грядут перестановки кадров. Под нашего директора там копают основательно, даже дело Блэка на пересмотр взяли и с гневными воплями подняли новый вой о попрании прав граждан в нашем захолустье. Наше сообщество обязано было отреагировать. Реакция была неоднозначная. Как обычно. Но что еще ждать от магов, с логикой друг другу не представленных? Нет, Поттера понять можно: он целенаправленно топил чужих, чтобы вытащить из болота своих. Так что нашему Светочу было очень неприятно узнать, что в числе этих мифических своих для нашего героя он не значится.       С другой стороны, иностранные журналисты уйдут вместе с турниром, а вот Поттер останется. Не знаю, как остальным, но мне факт того, что директор смог перекрыть школьникам целый пласт информации из внешнего мира, показался крайне тревожным звоночком.       Миссис Лонгботтом появилась в конце завтрака, когда опоздавшие только присели за столы, а ранние пташки еще не успели покинуть Большой зал, величественно вплыв в широко открытые двери в сопровождении невысокого улыбчивого джентльмена, беспрестанно вертящего головой и ностальгически вздыхающего. Леди себя подобным не утруждала — она не сводила пристального взгляда со своей цели и, выдерживая вид вдовствующей королевы, шествовала с видом полновластной хозяйкой ситуации. Рядом восторженно вздохнула Парвати, не сводя восхищенного взгляда с гостьи.       — Бабушка, дядя Элджи, — глухо пискнул Невилл, вложив в голос странную смесь паники, облегчения и восхищения.       Дядя Элджи. Любитель радикальных методов пробуждения магии в детях. Я по новому присмотрелась к сопровождающему леди Лонгботтом, все также мягко улыбающемуся и окидывающему цепким взглядом окружение. И от этого невзрачного и добродушного человека на милю несло духом Отдела Тайн. Лаванда в таких вещах не ошибалась. Впрочем, что дядю Элджи, что миссис Лонгботтом можно было понять: многие последователи Ордена Феникса сделали феерическую глупость — они заключили договор с Хогвартсом после рождения детей, не дожидаясь первых выбросов. И если Гарри повезло, и его первые проявления магии проявились очень рано, то вот Невилл этим похвастаться не мог. И, к сожалению, откат за нарушение таких обязательств падал на ребенка. Почему, Лаванда не знала, просто приняла как данность. А если ребенок окажется сквибом — выживаемость при таком раскладе почти нулевая. Когда-то давно в старых семьях это практиковалось целенаправленно, в том числе для устранения неугодных потомков, но большинство такой судьбы своим детям не желало. А каково было миссис Лонгботтом, учитывая, что это ее единственный и любимый внук? Так что можно сказать, что подобные методы были оправданы. Все равно Невилла страховали, просто он об этом не догадывался.       — Августа, — к гостье спешила МакГонагалл, недовольно поджимая губы, — посторонним в школе не место.       — Естественно, — с достоинством кивнула благородная леди, и хищная птичка на ее шляпе чуть двинула крыльями, сохраняя равновесие, — вот только я не посторонний посетитель, — и заместитель директора была ткнута носом в тугой свиток с печатью Министерства Магии.       — Хорошо, мистер Филч проводит вас к директору, — покладисто согласилась она, разворачиваясь в поисках завхоза.       — Не так быстро, дорогая подруга, — проскрипела миссис Лонгботтом, — ты мне тоже нужна. И к тебе, как к декану факультета моего внука, у меня имеется ряд вопросов.       Профессор трансфигурации привычно поджала губы, но спорить в присутствии учеников, жадно впитывающих каждое слово, у нее не было ни малейшего желания, и она просто сухо кивнула. Сопровождающий пожилой леди так и остался улыбчивым и безмолвным. Напоследок леди окинула суровым взглядом гриффиндорский стол, задержав взгляд на внуке и — почему-то — Лаванде.       — А ты ее заинтересовала, — хмыкнула над ухом Парвати, — ты же была на Балу с Невиллом, кажется, тебя рассматривают в качестве невестки.       Лаванда беспечно пожала плечами. Её матримониальные планы старой леди не волновали. Интереса подобного рода к Невиллу она не испытывала, а родители не рассматривали кандидатов ее возраста: в планах были маги постарше и желательно с континента. Как мне кажется, родители Лаванды жаждут в спутники любимой дочке самодостаточного мужа с не запудренными мозгами, что в Британии отыскать проблематично — судя по последним шевелениям, передел власти снова выйдет на уровень силового противостояния. Все же аналитические способности достались Лаванде по наследству.       — Да нет, бабушка бы никогда… — замялся сильно покрасневший Невилл.       — А меня шляпка заинтересовала, — мечтательно потянула Патил, — я бы никогда не смогла так открыто плюнуть на политику Министерства.       — М-м-м? — потянула Браун.       — Стервятник, — пояснила Парвати, — безумная смесь магии смерти и химерологии, что под запретом в Британии, но не артефакты. Такой вот казус законодательства. Но порицаемый. С такой птичкой и директору при поддержке феникса справиться будет непросто.       — Это дедушкин подарок, — с необычной нежностью подтвердил Невилл.       И мы дружно посмотрели вслед скрывшимся в коридорах школы гостям.       Золотую парочку, как окрестили урезанное в составе трио, мы старались избегать всеми силами, поскольку ожидать от них понимания было довольно глупо. А они время от времени делали очередную попытку то ли просто пообщаться, то ли потребовать очередную порцию информации. И исключительно в коридорах школы. Выяснять не хотелось.       Гермиона недовольно сверкала глазами, но в спальню приходила исключительно ночевать, демонстративно задергивая шторы балдахина, выпячивая свое нежелание общаться, а в гостиной, по обыкновению, сидела только рядом с Поттером. Не знаю, что ей такое сказала Парвати, но свою агитационную деятельность в девичьей спальне она прекратила и девочек даже в гостиной перестала доставать. Впрочем, младшие курсы от ее навязчивых лекций не избавились, а на злобное угрожающее шипение Грейнджер с завидной толстокожестью не обращала внимание. Мне бы такие нервы!       Но на всю школу ее нововведённое правило не распространялось, и мы дружно играли в догонялки. Пока что мы лидировали, но не сегодня. На переходе из кабинета трансфигурации на чары нас таки почти загнали в угол, а убежать — это потерять лицо, чего допустить Лаванда никак не могла. Поэтому серьезного нахмуренного Поттера встретила с глупой легкомысленной улыбочкой, отметив, что за его спиной маячит Гермиона с немалой толикой злорадства во взгляде. Ну ясно, успела нажаловаться. Только зря радуется, рыжая-то из Больничного крыла уже вышла и уже наслушалась чудесных сказок про своего принца, а некоторые даже увидеть успела.       — Профессор Трелони! — радостно воскликнула Парвати, мигом почуяв, как без потерь ускользнуть от встречи. Снова макать парочку в их невежество было уже давно неинтересно.       Пророчица не шла — она словно плыла сквозь расступающуюся толпу спешащих школьников, привычно лохматая и слегка неряшливая, редко акцентируясь на бренной реальности, предпочитая далекие миры и варианты альтернативных вселенных, плавающие в недоступном абсолютному большинству Астрале. Сегодня взгляд профессора был особенно туманным: белесая поволока полностью заполнила огромные стекла стрекозиных очков, и если внимательно приглядываться к сюрреалистическому туману, казалось, что он пытается прорваться вовне из тесного вместилища, бешено закручиваясь от ярости после неудачной попытки.       Трелони остановилась, мазнув невидящим взглядом по девочкам, но не сочла их интересными. На нашем герое туманный взгляд остановился, и женщина по-птичьи склонила голову набок. Голос у потустороннего нечто оказался грубым и скрипучим, совсем не похожим на привычный неуверенный щебет, которым приветствовала профессор учеников, или путанный певучий тембр, которым она выдавала свои истинные и мнимые пророчества со скоростью пулеметной очереди.       — Жить хочешь? — вкрадчиво поинтересовалась Сибилла Трелони, щедро осыпая гриффиндорца потусторонним туманом.       К чести Поттера, он не отшатнулся и не отступил, не сводя напряженного взгляда с фигуры преподавателя, демонстрирующей все признаки глубокого транса, и медленно кивнул.       — Тогда не хватай ручками, а ножками топай, ножками, — прошелестел голос, и Трелони проскользнула мимо, потеряв интерес.       Что-то нечленораздельное прошипела Грейнджер, но Поттер только нервно дернул головой, пристально следя за удаляющейся фигурой. Ну, а мы продолжили свой первоначальный путь: происшедшее не являлось объективной причиной для опоздания на занятие к уважаемому профессору Флитвику.