Жизнь как в сказке

      Найти крайнего так и не получилось. До настоящего времени точно. Две недели прошло, а дискуссия по этому поводу не заканчивается: высокие договаривающиеся стороны к единому мнению в назначении крайнего так и не пришли. Во всяком случае, если руководствоваться официальными источниками. Только Британскими. Заграничные газеты в Хогвартс не доставлялись. А наша была на удивление лояльна и скромна. Лишь голые события и выпячивание второстепенных фактов: слегка прошлись по «любителю самых низких оценок» Поттеру, вертихвостке Грейнджер, слишком часто мелькавшей около палатки чемпионов, шикарным результатам соперников… А родители политическими новостями радовать не спешили — их интересовали исключительно приземлённые бытовые вещи, например табель успеваемости.       Так что сидим в вакууме. Информационном. Прогулки до Хогсмида и местные сплетни ясности не вносили. Французы держали жёсткую дистанцию, дурмстранговцы — языковой барьер: внезапно забыли английский! Поголовно. Родители и родственники в Министерстве и Аврорате стойко отмалчивались. А у нас разворачивалась драма. Расследование. Бездарное, с моей точки зрения. Нормальное — согласно мнению коренного жителя этого мира. Во всяком случае, Лаванда не удивлялась, только слегка изумилась критике, пришедшей ей в голову. После чего я, крайне испуганная, притихла, стараясь не отсвечивать.       Деканы и преподаватели с каменной миной и непререкаемым авторитетом отмахнулись от выдвинутых обвинений. Для Аврората. Для международной комиссии они не были столь убедительны. Чемпионат и был закрыт, поскольку спустя несколько лет после принятия Статута количество жертв на нём превысило все возможные пределы. Проще отменить турнир, чем принять, что качество образования и подготовка магов сильно сдали. И вот турнир вернули, поклялись в его полной безопасности, а задания привести в соответствие с действительностью не пожелали. Традиция! Результат закономерен. Но признать собственную вину? Что за глупости?! Вон у нас вечный виноватый имеется: всё с ним не так с самого рождения, и ни одного года без ЧП.       Но Поттер тоже оказался с гонором. И время подумать у него в Больничном крыле было, взвесить риски и выдать вполне циничную версию. Поэтому на все обвинения он принимал вид оскорбленной невинности и вопрошал: а какого фига господа маги вмешались в его испытание? У него был час. Час на принятие решения, час на попытку спасения похищенного. Его час. Однако ему сначала сбили концентрацию при сотворении чар, а потом и в воду столкнули. О том, что он за рыжим на дно озера и не собирался, тактично им замалчивалось. На ехидные смешки выдал вполне складную историю с попыткой сотворить головной пузырь на всё тело и утяжелить мантию, чтоб по дну идти. Плавать-то он не умеет. Почему так долго медлил? Так в первый раз чары творил. Даже продемонстрировал. Присутствующий здесь же Флитвик признал вариант рабочим и даже пятнадцать баллов начислил. А то, что испытания не пройдены… Маги переглянулись и не стали заострять на этом внимание. Поинтересовались причинами провала в разгадке подсказки из яйца. Посмеялись над несообразительным учеником, заявившим, что оно сломано. Смеялись, правда, недолго. Пока золотое яичко не предъявили под их сиятельные очи. С глубокой трещиной на корпусе и мелкой сеткой царапин, разбегающихся по скорлупе, намекающих о множественных попытках саботажа.       Тут господа авроры вспомнили, что они при исполнении и присутствуют в школе со вполне конкретной целью. И показали мастер-класс с опросами и тасканием улики в отдел тайн. В конечном итоге к концу второй недели выяснили имя злоумышленника, коим, что не удивительно, оказался Рон Уизли. И два его сообщника, одноимённые Фред и Джордж со своими поделками и страстью к экспериментам. Вот результаты этих экспериментов он на поттеровской подсказке и использовал. Зачарованная мастерами против вандалов и чар вещь быстро пала жертвой неуёмной фантазии учеников. Увы.       МакГонагалл, узнав об этом, удивилась, прилюдно заметив, что теперь понятно, почему мистер Уизли отчаянно возражал против почётной обязанности пленника. Ну да, кто же ученика спрашивает? Ступефай — и в озеро!       Эту информацию до факультета донесла Грейнджер, особенно она акцентировала внимание на мнении Флитвика и начисленных баллах за чары. Ведь может, когда захочет. Пользоваться мозгами. Рыжих срочно надо переключить, пока мстить не начали всем непричастным. Не сказать что они чувствуют себя виноватыми в произошедшем с братом, точнее, вообще не чувствуют, даже вида скорбного не изобразили. Злость — да! За то, что крайними оказались. Теперь нужно найти того, на кого можно перевести стрелки. Вот Гермиона и суетится, подсовывая кандидатуру. Ну, это я так думаю. Бэгмен сбил чары и концентрацию Поттеру, помешав его попытке отправиться в озеро за Роном, Бэгмен кинул близнецов на чемпионате по квиддичу летом. Идеальная кандидатура! Вот только выводя из-под удара Поттера, она совсем забывает о себе. Рыжие отомстят и ей, просто так, из любви к искусству. Вон каким волчьим взглядом на неё младшая рыжая смотрит, мешает она ей на пути к счастливому браку.       Гермионе, в принципе, давно пора задуматься о собственной безопасности. Но ничего её не пронимает. Безумный поход в защиту домовиков, так что последние сами от неё с воплями ужаса шарахаются и в гостиной не появляются. Форменный бардак и необходимость обслуживать себя самим вкупе с вечными приставаниями нашей штатной заучки с нравоучениями и пропагандой любви ей не добавляют. Мелкие сглазы и проклятия, выливающиеся в ежедневные неурядицы, она не замечает или не понимает. Как и нежелание продолжать общение с ней. Напряжение в девичьей спальне нашего курса скоро перерастёт во враждебное с открытием боевых действий. Причём правила проживания ведьм на одной территории, что девочки обговорили ещё на первом курсе, нарушает именно наша умница (по оценке декана МакГонагалл). Ну ничего её не берёт!       В школе в кои-то веки приняли действенное административное решение по превентивным мерам безопасности в связи с турниром и иностранными гостями. Понатыкали везде, где придётся, вредноскопы, чары и прочие ухищрения, препятствующие проносу в школу посторонних предметов, входящих в запрещённый список Филча, ну и просто запрещённых. Наш завхоз в восторге, директор — не очень. Учитывая количество людей и разнообразных существ, снующих по замку и его окрестностям, профилактическое обслуживание артефактам требуется каждую неделю. Не бесплатно, разумеется. Но, так или иначе, лавочка по проносу в школу алкоголя и всяких прочих прикольных (и не очень) штук оказалась прикрыта. В связи с беспрецедентными мерами под запрет попали даже посылки из дома, даже присланные с семейными домовиками: им тоже доступ перекрыли. Доступной осталась лишь корреспонденция. И то после проверки. А после бала и вала вопиллеров в адрес Грейнджер этот запрет коснулся и красных конвертов. Так что подарочек с едкой гадостью, после вскрытия которого девочка пару суток провела в Больничном крыле, прислал кто-то из своих. Записки, летающие внутри Хогвартса, не проверяются. Но даже это её не проняло.       Кстати, на мерах запрета выиграли больше всего близнецы, и раньше таскающие из неизвестности сливочное пиво и всякие ништяки. Сейчас же они развернулись на полную катушку. И на этом прогорели. Судя по всему, алкоголь и прочее доставали они не слишком законными методами, и где-то обнаружили недостачу, а потом и вычислили. Во всяком случае, владельцы «Сладкого Королевства» в компании авроров навестили директора, а вскоре к нему вызвали и Уизли. Так что поводов для злости у Фреда с Джорджем было более чем достаточно, как и желания на ком-нибудь её сорвать. Не зря Грейнджер подсуетилась, переводя стрелки. Ой, не зря.       Как отреагировали на всё происходящее старшие Уизли, мы так и не узнали. Молли Уизли, любительница вопиллеров, в своей излюбленной манере выразить отношение к ситуации не могла, а посторонние на территорию школы не пускались и в обычное время. А как вопросы решались в кулуарах, до широкой публики не донеслись даже отголоски. Иначе Лаванда обязательно была бы в курсе. Она вообще отличалась острым умом, заточенным на аналитику, и быстро рисовала реальную картину происходящего на основании разрозненных слухов. И ведь редко ошибалась! И даже информацией рисковала приторговывать. Весёлое это место — магическая школа-интернат!       Письмо пришло Парвати за завтраком. Угостив семейную почтальонку вкусняшкой и глянув на конверт, она расплылась в широкой улыбке, нетерпеливо поглядывая на подругу. Лаванда демонстративно не торопилась, расчётливо накручивая желание Патил поделиться новостью. Не прогадала. Индианка резво потащила её прочь от Большого зала, едва блондинка поднялась со скамьи.       — Оно пришло! Пришло! Понимаешь? — возбуждённо твердила она, увлекая подругу в тёмные коридоры. — Я уже почти не надеялась! Вот! Смотри! — Она потрясла перед носом у Лаванды желтоватым конвертом. — Так, сейчас!       Она быстро зашуршала бумагой, распечатывая. Из конверта был вынут большой лист пергамента, сложенный несколько раз, испещрённый мелким текстом на незнакомом языке.       — Так, — пробормотала Парвати, быстро пробегая глазами по строчкам, — ага. Это ясно. Вот это поворот, — слышались её тихие восклицания по мере прочтения.       — Патил, Браун? — голос Поттера застал их врасплох.       — Поттер, чего тебе тут надо? — недовольно отреагировала Парвати, всё ещё демонстративно игнорирующая парня. — Ладно, можешь остаться. Отчасти это и тебя касается. Короче. — Она снова махнула распечатанным письмом. — Я написала деду давно, ещё когда кубок четыре имени выбросил. Он у меня в Индии очень уважаемый человек, он… — Она замялась. — Я не могу об этом говорить.       Я согласно кивнула, принимая её объяснение. Лаванда прекрасно знала, что секреты семьи не подлежат распространению, а я ещё хорошо помнила про касты заморской далёкой страны и их нежелание делиться своими тайнами с непосвящёнными. Поттер недовольно нахмурился, но промолчал. Была бы здесь Грейнджер… Вот бы кто молчать не стал, требуя более развёрнутой информации. Не любит она утаённых секретов. Чужих. На свои это правило не распространяется. Но, будь она здесь, Парвати разговаривать бы не стала.       — Но в артефактах он разбирается, — жизнерадостно продолжила она. — Так вот, если опустить все эпитеты по поводу деградации английских магов, их глупости и невежества, то получается следующее. Кубок огня относится к традиционным артефактам выбора. Стандартным. Создавался по заказу специально для школьных соревнований для наших трёх школ-участниц. Так что никакой мифической четвёртой быть не могло!       — Грюм сказал, что был мощный Конфундус*, — заметил наш чемпион.       — Вот! — Парвати наставительно подняла палец. — Это я и деду написала. Пропускаем эпитеты аж на полстраницы. Так вот. Конфундус применяется для дезориентации разумных существ. Разумных! Чем примитивнее мыслительный процесс, тем менее эффективны чары. На артефакты не действует. Там мыслительной деятельности нет. А нарушение потоков магии в артефакте, алгоритма работы или вектора приложения сил приведёт ко взрыву. Зелья и Финниган на чарах тому пример.       — Но моё имя всё же вылетело, — заметил Гарри.       — Вылетело, — кивнула довольная Патил. — Тут дело в самой магии Кубка. Он неким образом связан со школами, поэтому бросить имя того, кто не является учеником, невозможно. Обязательное требование, чтобы имя и школа были написаны собственноручно. Подавая заявку, мы вкладываем свою магию. А все знают, что могущество волшебника зависит не только от его силы, но и способности структурировать и дозировать потоки магических направлений и приложений векторов, от чего зависит скорость и эффективность кастования… — Индианка прервалась, заметив стекленеющий взгляд собеседника. — Короче, Поттер, прими как данность. От этого зависят детские стихийные выбросы. Именно поэтому дети до семнадцати лет сами никаких документов не подписывают. Там специальный пергамент, если маг не в состоянии контролировать свои силы, он дееспособным не считается, и бумага просто сгорает. К семнадцати собой владеют все. А кто-то и намного раньше. Поэтому у Кубка возрастного ограничения нет, он не знания оценивает, а способность владения своей магией.       — Значит, чужого человека не закинуть, а чужое имя? — хмыкнул Поттер.       — Как видишь, запросто, — пожала плечами Парвати, — раньше и подумать не могли, что кто-то не пожелает поднять свой статус в глазах других.       — А почему вылетело?       — Это было здесь, — пробормотала она, уткнувшись в пергамент. — Ага, вот! Это тоже стандартная работа таких артефактов. Ведь бросить могут все желающие, а выбирает артефакт, основываясь на заданных условиях. Сначала идёт сортировка тех, кто под условия проходит, потом выбор лучших. Их Кубок и выдаёт. А потом выкидывает заявки тех, кто под критерии не подошёл.       — Зачем? — не понял Гарри.       — Чтобы лучше учились! — отрезала Парвати.       — А те, кто подошёл, но их не выбрали? — уточнила Лаванда. — Что с их заявками?       — Сгорают, — пожала плечами подруга. — Их имена не вылетели, значит, этот этап всё равно пройден, пора осваивать новые горизонты.       — То есть моё имя просто оказалось лишним? — вкрадчиво уточнил Поттер.       — Получается, что так, — кивнула Парвати, — допускались к участию только совершеннолетние, а они априори подходят. Это же просто школьное соревнование, пусть и опасное. Если бы ты смог обмануть возрастную черту директора, ты бы тоже безусловно подходил под требования к участию, заложенные в Кубок.       — И вот этого никто не знает? — Гриффиндорец некультурно ткнул пальцем в свиток.       — Глупости, — отбрила Лаванда, — естественно, все, кому надо, знают! Директора соперников ведь были против твоего участия? — дождавшись ответного кивка, продолжила: — Вот, случись что, они и возражали. Но решение принял Дамблдор, так как он твой директор. Остальные отвечают лишь за своих учеников. Политика. Это всего лишь политика. Они ещё и преференции себе стребовали, как пострадавшие от британских политических интриг. Они тебя всё равно соперником не считают.       — Вот как? И что мне теперь делать?       — А вот это решай сам! Больше давать тебе подсказки и помогать я не буду! — довольно резко ответила блондинка.       — В смысле? — изумился парень.       — Я прямым текстом в гостиной сообщила тебе, что ждёт во втором туре. Ты отказался от моей помощи. Прилюдно. Демонстративно, — терпеливо разъясняла ему она. — Такой плевок в лицо является оскорблением.       — Оу, прости, я не подумал, — стушевался Поттер.       — Я знаю, ты вообще не думаешь, — согласилась Лаванда, — ты это доказал. Но это не отменяет факта. Поэтому мои действия после такого будут выглядеть подхалимажем и свидетельствовать о заинтересованности в тебе. Крайней. Матримониальной.       Поттера аж передёрнуло, и он инстинктивно отшатнулся от девчонок.       — Вот-вот, — мерзко захихикала Лаванда, — а я таких планов не имею и пищу для таких слухов давать не хочу. Мне моя репутация дорога. Даже если ты принесёшь публичные извинения с равноценным даром, такие слухи всё равно пойдут. А вообще, турнир — международное мероприятие, тут каждое слово отражается на твоей репутации. Твои соперники, между прочим, невест из озера доставали.       — Что? Я… Рон? — Такое изумление было на лице подростка, что девочки, не выдержав, расхохотались. Громко. Обидно.       — Нет. Просто таким образом Уизли заявили на тебя свои права. Ещё не помолвка, а намерение. А кандидаток у них немного. Даже выбора нет, я бы сказала, — хмыкнула Парвати.       — И ты мне помогать не будешь? — с подозрением уточнил Поттер у Патил.       — Естественно, — с достоинством кивнула она, — твоё поведение на балу было не просто оскорбительным. Раньше из-за такого кровная вражда начиналась. Но мой отец согласился со мной, что ты воспитывался у маглов и поэтому крайне необразован.       Это она так мягко выразилась, что иметь дело с идиотами — это опускаться до их уровня. Поттер, кажется, тоже понял подоплёку: вон как скривился, но промолчал.       — Поэтому, — продолжила индианка, — я в том же положении. Любое расположение к тебе может расцениваться как заинтересованность. А мне и тех слухов в газетах хватило.       — Да уж, Скиттер отличилась, — скривился он.       — А ты не понял? — удивилась Патил. — Во всех своих бедах и проблемах Гермионы виноват ты. Если бы ты не устраивал сцены ревности прямо на балу, то журналисты прошлись бы только по твоему возрасту и неумению танцевать. А так что твоя репутация, что репутация твоей подружки ушла в глубокий минус. Кстати, если она тебе так дорога, то береги. Если не Уизли проклянут, так те, кого она обидела. Ещё немного — и она со своим бредовым движением нарвётся. Но это так, совет и подсказка, хотя ты же их не слушаешь!       — Это было только раз! — возмутился Поттер.       — Ага, как же! — хмыкнула Лаванда. — Флитвик, Трелони, МакГонагалл, Снейп. Все подсказывали. Но наш Избранный не соизволил снизойти к простым смертным.       — Снейп? Да быть такого не может! Ты врёшь!       — Да? А лекция о терморегулирующем зелье, что он на целый час закатил с подробностями и условиями использования? Ты же тоже присутствовал. А проходят его на пятом курсе. И старшим курсам он об этом читал в качестве повторения. И сварил его. Причём заранее, оно месяц настаивается. Чанг у него зелье покупала. Два флакона.       Поттер снова радовал нас ошарашенной физиономией. А чего он, спрашивается, удивляется? Снейп недаром мастер, и сварить он может для учеников что угодно, если необходимо. Попросят — и он согласится. Ну, за исключением откровенной запрещёнки. Если рядовые зелья для Больничного крыла варит сама Помфри, что попроще — старшекурсники с продвинутого зельеварения, то специфику — только Снейп. Взять же то зелье из мандрагор. Дорогое, кстати, зелье. Вот и не желал директор раскошеливаться на приобретение ингредиентов, ждал, пока свои дозреют. И не было среди пострадавших тех, кто бы за них заступился, смог оплатить ингредиенты или заставить директора их оплатить.       Снейп в Хогвартсе вообще личность неординарная. На продвинутый курс берёт только с «Превосходно» и ни баллом меньше. Но те, кто в курсе, рвутся под его крыло, не жалея нервов и сил, мечтая заполучить заветную бумажку с рекомендацией. Что примечательно, рекомендацию профессор выдавал исключительно за собственные заслуги: талант, упорство и трудолюбие, невзирая на толщину кошелька родителей и обещания разнообразных услуг в будущем, в отличие от его предшественника. С такой бумажкой с подписью нашего зельевара мастера брали в ученики без лишних вопросов. Всё же наш декан Слизерина был широко известен в узких зельеварческих кругах, а учитывая немногочисленность магического населения планеты, это заявка на мировую известность. Просто большинство обывателей не интересует ничего, кроме их любимых и сплетен про соседа. Но таким и не понадобится слишком навороченное зелье.       Такое, как терморегулирующее. Относящееся к тяжёлым зельям, сильно меняющим процессы в организме, подстраивающим его под агрессивную среду. Что не обходится без последствий. А уж зелье от мастера — модифицированное, со сведёнными к минимуму последствиями — стоит баснословных галлеонов. И досталось умненькой Чанг, слёту понявшей намёк, по цене ингредиентов. Хотя Гермиона могла бы и заявить, что профессор обязан был сделать его бесплатно. Её двойные стандарты всегда поражали. А так, условия соблюдены. Ученику надо — он купил. А для чего — дело десятое, нарушения контракта при проведении турнира нет. Как и возможности получить такое зелье извне, по известным причинам.       Так что Чанг искренне благодарила, традиционно кланяясь, уверяя в расположении и любой поддержке от своей семьи, за что была выставлена прочь из кабинета, счастливо прижимающая к груди два заветных флакона. Ага. Снейп у нас не только Ужас подземелий, но и человек-равновесие, поскольку количество искренне благодарных равно тем, кто не менее искренне ненавидит его. Причём никаких усилий тот не прикладывает, просто всегда и во всём является самим собой. Эгоистичной мерзкой сволочью. Но отказать ему в том, что он заботится об учениках школы, нельзя. Жаль, поставить его в пример нашему декану невозможно.       И как всё это объяснить Поттеру, упорно не желающему видеть дальше своего носа, зацикленного на себе и своих проблемах?       — Прими как данность, Поттер, — устало отозвалась Парвати: разговор ей явно надоел. — И ещё. В нашем мире… — она особенно выделила голосом слово «нашем», — …ничего просто так не делается, и информация, любая информация, стоит либо галеонов, либо услуг. В первый раз мы помогали тебе по духу факультета. Сейчас — в знак того, что до конфликта оскорбления мы доводить не будем. О чём официально тебя предупреждаем. Далее всё зависит от твоего благоразумия. Но более на информацию и помощь ты не имеешь права претендовать. Пока полноценно не загладишь свою вину. На этом всё! Хорошего дня!       Парвати, спрятав письмо от родителей, резво подхватила Лаванду под локоток и увлекла прочь от ошарашенного парня.       — А ты ему так и не сказала, — тихо заметила Браун, когда они отошли на приличное расстояние, — что после той выходки на балу ни одна приличная девушка с ним связываться не захочет. Как и их семьи. Ему теперь в качестве невесты можно рассчитывать лишь на таких, как Уизли либо Грейнджер.       — Естественно, — хмыкнула индианка, — сюрприз будет. То, что сейчас с ним ссориться мне не с руки, отнюдь не означает, что я его простила!       И девочки разразились счастливым смехом маленьких ведьм, сделавших большую гадость обидчикам.       Школьные будни шли своим чередом, и страсти постепенно утихали. Профессора заваливали тоннами эссе, стремясь избавить учеников от свободного времени. Девочки продолжали сплетничать и строить глазки иностранцам, упорно держащим оборону и стену непонимания. Организаторы турнира время от времени сновали в школу, чинно следуя в кабинет директора, купаясь в заинтересованных взглядах и подогревая интерес, хотя спокойно могли пройти камином. Реклама много значит даже в магическом мире. Зачем-то несколько раз ходили в хижину к леснику и топтались на квиддичном поле, вызывая раздражение команд. А мы продолжали игнорировать нашу парочку, всем видом показывая, что неблагодарные абсолютно не стоят нашего внимания. Поттер, что удивительно, благоразумно держался в стороне. А то я уже начала волноваться, поскольку подозрительные взгляды младшей Уизли несколько раз останавливались на прекрасной индианке.       Но всё же наше объяснение по душам имело неприятные последствия. Сложно сказать для кого, но нам удовольствия это точно не принесло. Не люблю я лишнего внимания.       — Браун, Патил, подождите. Разговор есть, — раздался за нашими спинами голос Избранного, тормознув нас на пути в гостиную. Любит он коридорные разговоры. Почему-то.       Мы с удивлением переглянулись. Как нам казалось, все позиции мы прояснили и общих дел с местной знаменитостью быть у нас не должно. И вот таких прилюдных бесед особенно. Парвати развернулась и гневно прищурила глаза. Мне тоже стало любопытно: от увиденной картины бровь Лаванды картинно изогнулась, показывая степень её недоумения. Каюсь, репетировала перед зеркалом, но в исполнении смазливой блондинки данный жест не имеет той убийственной силы, как у оригинала. Следом за нами Поттера на буксире тащила Грейнджер, и, судя по воинственному настрою, инициатором сегодняшних переговоров была она.       — Парвати, Лаванда, Гарри мне всё рассказал, — без предисловий начала она по любимой привычке переть тараном, — но мне нужно кое-что прояснить! Откуда такая информация? Твой дедушка, Парвати, он кто? Мне нужны подробности!       Однако! Бровь Лаванды взлетела без моего участия. А поскольку в этот момент она пристально смотрела на Поттера, тот слегка сбледнул и сделал слабую попытку ретироваться. Но из бульдожьей хватки нашей заучки вывернуться не смог.       — Поттер, — холодно заметила Парвати, — мне казалось, мы расставили все точки над i?       — Глупости, — отрезала Грейнджер, — мы с одного факультета, и вы должны нам помогать!       — Тебе никто не должен, Грейнджер, — ледяным голосом отозвалась Лаванда, мазнув невидящим взглядом по любопытным мордашкам, собирающимся вокруг, — а единожды отвергнувшему помощь от чистого сердца не стоит рассчитывать на неё вдругорядь.       — Я должна знать! — легко отмахнулась Гермиона. — Если тебе лень, Патил, я сама могу написать твоему родственнику. Имя?       — С чего ты взяла, грязнокровка, что мой род вообще захочет иметь с тобой дело? — прошипела индианка, гневно сверкая тёмными глазами. — За любую информацию следует платить, а ты неплатёжеспособна. Даже змееуст Поттер вряд ли заинтересует моего деда!       — Что? Весь мир знает, что это признак тёмного мага! Это не то, что следует предлагать посторонним! — Возмущённая кудряшка даже не обратила внимания на обидное слово, зато её кавалер всё заметил и теперь яростно сверкал полуслеповатыми глазёнками из-за круглых очков, сжимая губы в узкую линию.       — Невежда, — просто бросила Парвати.       Ну всё, Грейнджер окончательно нарвалась. Такую подругу даже безбашенная Лаванда побаивалась, а учитывая, насколько её оскорбила однокурсница… Даже в большом мире знают, как в Индии относятся к змеям и заклинателям змей — и тут такой пассаж.       — Не факт, что Поттер — змееуст, — мило улыбнулась Лаванда, поймав мою мысль, — одно публичное выступление — далеко не признак наличия дара. Умей он шипеть со змейками, наверняка бы подрядился на поставку ценного змеиного яда для Больничного крыла. Неплохие деньги, кстати. — И она демонстративно посмотрела на потёртые кроссовки с отклеивающейся подошвой, торчащие из-под новенькой мантии.       Если я всё правильно поняла, то крестраж должен покинуть носителя с его смертью. Яд василиска в крови Поттера плещется, и смерть официально подтверждена, а то, что с того света его вернула бескомпромиссная Помфри, так и в каноне очкарик был феноменальным везунчиком. А учитывая, что наш любимый директор перестал оказывать чрезмерное покровительство Гарри и уже несколько раз приглашал на приватные беседы Невилла, то закрадываются у меня некие сомнения…       — Да как вы смеете! Я… — возмущённо взорвалась Грейнджер, так и не заметив молчания спутника или просто не принимая его во внимание.       — Пойдём, Лаванда, — уже спокойным голосом сказала подруга, — мисс «Я Знаю» не желает слышать наших слов. Она желает потешить самолюбие и выпятить свою важность.       Лаванда мило улыбнулась и, взмахнув длинными ресницами и пропев что-то глупо-прощательное, умудрилась впихнуть в свою речь сглаз на кошмарные сны. Милая девочка. Парвати, не менее сладко оскалившись, тряхнула рукой, увешанной многочисленными браслетами, ранее скрывавшимися в широких рукавах мантии. Тонкие хитро переплетённые полоски, протяжно зазвенев, таинственно сверкнули в тусклом свете факелов и моментально скрылись за тяжёлой тканью школьной формы. К тому времени, как оппоненты смогли прогнать наваждение, подруги уже уходили прочь, а вновь кричать на весь коридор не рискнула даже Грейнджер.