Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков

Лукреция с наслаждением потянулась в кровати. Прошла неделя со дня рождения Сириуса, а Ция до сих пор с нескрываемой радостью вспоминала тот день. Однако Блэк стала чаще напоминать себе про существование «плана», потому что её брат способен молниеносно менять решения — в этом она убедилась. То он её несколько лет знать не хочет, буквально не из-за чего, то она снова «дорогая сестра». Полагаться на настроение Сириуса она не собиралась. Встав с кровати и закончив утренний туалет, Ция села на диван в малой гостиной, ожидая, пока Марлин закончит драку с расчёской, а Аннет соберёт сумку на день. — Ция! Помогай! — Марлин обессиленно опустила руку с расчёской. — Несчастье ты. Не хочешь сама выучить элементарное? — Ция встала, доставая палочку из школьной мантии. — В прошлый раз, когда я пыталась сделать это сама, я стала окончательно похожа на рыжую овцу. А учитывая, что за мной всё ещё бегает твой брат, мне бы не хотелось выглядеть неподобающе. Ция вздохнула и поднесла палочку к спутанным кудрям Марлин, произнося заклятие. По волосам прошёл золотой отлив, и они тут же превратились в мягкие и послушные локоны. — Ты чудо! Спасибо, — МакКиннон схватила ленту и подошла к зеркалу, перехватывая волосы. — Кстати, мама вчера прислала ответ, — на этой фразе Блэк и Аннет, и Марлин замерли в секундном оцепенении. — Аннет, отомри, тут не по твою душу. Мальсибер присела в шуточном реверансе и продолжила искать свой учебник по зельям. — Мама, судя по тону письма, была несколько озадачена моей просьбой, но, думаю, она успела узнать о вашей семье больше, чем вы сейчас знаете, и, в общем, согласна. — Она так и написала? — Нет, конечно. Я по тону письма всё это поняла. Но тебе придётся вести себя… Более сдержанно, но с этим проблем не будет, ты умеешь когда тебе нужно включать аристократку. — Зато ты у нас, всегда истинная леди, выиграешь на моём фоне. Кстати, а какой смысл в письме дочери не писать прямым текстом? В плане, она же знает, что ты способна понять то, что она на самом деле хотела сказать. Запутанно как-то получилось… — Ей стоило написать: «Да, пусть приезжает, я прошерстила её родословную до средневековья, но мне всё равно не нравится эта затея, и если что, отвечать будешь ты?» — Согласна, уж лучше салонная двусмысленность. То есть, я на твоей ответственности? — Именно. Хотя самое забавное, что она обмолвилась о том, что мой брат тоже может приехать домой, о чём я должна его уведомить вперёд её письма. Марлин крайне подозрительно посмотрела на подругу. — Ты скажешь Сириусу, что он будет вынужден лицезреть моё прекрасное лицо даже в собственном доме? — Я подумаю. Но зная его… он туда вряд ли поедет. Как он сам сказал после первого курса, его дом тут. Меня это не устраивает, но было бы глупо думать, что это не так. — У него нет выбора, — Аннет села рядом с Цией. — Я знаю. И он знает. И именно поэтому он обязательно выкинет какую-нибудь глупость. Сириус вообще ведёт себя отвратительнее всего в ситуации, когда у него «нет выбора». Вообще безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится. Но Сириус всегда находит какой-то путь, который рушит всё вокруг, но позволяет ему выкрутиться, уничтожая саму «безвыходную ситуацию». — Например, забаррикадируется в башне Гриффиндора и будет орать благим матом на любого, кто попробует его оттуда достать? — Марлин тоже присела. — Именно. Поэтому надо как-то убедить его туда ехать без сцен. Потому что, в любом случае, на Рождество у нас теперь запланирован целый спектакль в пяти лицах. — Ция встала, но, поймав недоумевающий взгляд Марлин, продолжила: — Я, изображающая конфликт с Сириусом; Рег, продолжающий играть в игнорирование, хотя волнуется о брате; ты, играющая в леди и в полное незнакомство с Сириусом, потому что иначе придётся объяснять маме; мама, видимо решившая идти на какой-то компромисс с Сириусом; ну и сам виновник трагедии, играющий всё и со всеми. Чуть не забыла — второстепенные роли моей остальной семьи, но для них в этот раз всё будет по-старому. По мере того, как Блэк говорила, глаза Аннет непроизвольно увеличивались в размерах, а Марлин становилась всё более серьёзной, запоминая вводные данные. — Так мы идём на завтрак? — Ция выдохнула. — Ага. Весь мир — лицедейство, — Марлин повесила сумку на плечо, но, судя по лицам подруг, теперь была её очередь объяснять. — Шекспир, магловский драматург. — Я очень ценю твои познания в маггловской литературе, но… — У тебя дома я буду сама порядочность, обещаю. ——— Ция недовольно шла по открытой галерее замка, где когда-то разговаривала с директором. Она сегодня же хотела поговорить с Сириусом, но как назло не было ни единой возможности передать ему записку с Никто или найти его самостоятельно. Холодный ветер и пытающийся ей что-то объяснить Никто не улучшали испортившегося настроения девушки. — Так, чего ты от меня хочешь? Ворон спрыгнул с перил, отлетел на пару метров, вернулся и как будто изобразил пробуждение. — Ты устал летать? Цие показалось, что ворон вздохнул. Никто закачал головой. — Не рисуйся. А то ночевать будешь на улице, — Никто тут же убедительно закачал головой. — Что? Ты хочешь остаться тут? Зачем? Ворон пропрыгал на перилах чуть в сторону и, наклонив голову, посмотрел на хозяйку своими глазами-бусинами, как вдруг перед Цией ожило воспоминание ворона. Он показал ей тот момент в Астрономической башне, когда она приказала следить за Люпином. — Мерлин, — она схватилась за перила, из-за того, что у неё закружилась голова. — Ты и так умеешь, — ворон лишь подпрыгнул ближе и положил когтистую лапку ей на руку. — Ладно, лети, заберу тебя утром. Никто тут же взмахнул крыльями и улетел в неизвестном направлении. Пока Ция возвращалась в подземелья, она анализировала внезапно открытую способность Никто. Назвав неизменный пароль «Чистая кровь», Блэк, даже не окинув взглядом общую гостиную, прошла сразу к себе. — А где… — Пожелал помёрзнуть на ветру. — Ладно, — Марлин карандашом делала какие-то наброски. — Аннет? — Не знаю, вроде в библиотеке. — Хорошо, я что-то вымоталась, лягу пораньше. — Спокойной ночи, — бросила МакКиннон, не отвлекаясь от работы. — Спокойной, — Ция затворила за собой дверь. Ция спала крайне плохо. Обычно она не страдала кошмарами или хоть какими-то проблемами, связанными со сном, но не в эту ночь. Ей всё казалось, что она за кем-то гонится. Она просыпалась несколько раз за ночь, но была настолько измучена, что тут же проваливалась в дрему снова. Ция не могла сказать точно, сколько времени она провела в полусне, как вдруг перед ней ясно, как самый яркий сон, предстала картинка: олень, пёс, крыса и какое-то страшное существо катятся кубарем по поляне возле неизвестного ей заброшенного дома. Пёс и олень как будто заманивали чудище в дом, хотя даже в этом сне-бреде Цие показалось это нелогичным. Вдруг, как-только первый луч солнца осветил место действия, тварь перестала играть с животными и закрутилась в судороге, издавая страшные звуки, которые явственно слышала Лукреция, будто была там. Девушка тут же попыталась проснуться изо всех сил, но, казалось, что в ответ на её сопротивление её ещё больше затягивало в этот сон. Цие пришлось обратить внимание на то, что она видит. Существо постепенно успокаивалось, становясь значительно меньшим в размерах. Когда же оно совсем смолкло, Блэк сумела опознать в нём человека. Но на этом откровения не закончились. Каково же было удивление Ции, когда пёс перекинулся её братом и тут же подбежал к бывшему существу. Вдруг картинка смазалась, как будто девушку затянул водоворот. Однако вскоре она снова прояснилась. Цие показалось, что теперь она смотрит на поляну с крыши дома. Оленя и крысы уже не было, вместо них были Поттер и Петтигрю, а Сириус на руках нёс Люпина в дом. Бледное лицо Ремуса было последним, что она увидела. Ция резко села на кровати, как будто её облили холодной водой. Голова страшно раскалывалась и чудовищно хотелось спать. Но Ция собралась с мыслями. Она трезво рассудила, что не сможет обдумать увиденное в таком состоянии. Скинув мокрую насквозь ночную сорочку, она кое-как одела школьную мантию и, цепляясь за стены, вышла из комнаты. Первым ее решением было разбудить кого-нибудь из девочек, но Ция решила, что дойти до Слизнорта она сможет и сама. Коридор, соединяющий спальни девочек и общий зал, показался ей бесконечным. Пару раз ей пришлось останавливаться, потому что в глазах темнело. Когда дверь из подземелий открылась, она практически выпала из неё. «Мерлин, когда оклемаюсь, я убью Никто, плевать, что он мне показал… Мерлин…» Дойдя до комнат декана, Ция успела поблагодарить всех основателей и великих волшебников всех времён и народов, что он располагается на одном уровне с общежитиями. Тяжело ударив в дверь, Ция поняла, что проигнорировала зачарованный звонок, и для пущего эффекта позвонила и в него. Поскольку никаких доказательств того, что она была услышана не было, а Цие становилось всё хуже, она, наплевав на все приличия, начала тарабанить изо всех сил ногой в дверь, а сил у неё оставалось немного, поэтому удары выходили не самые громкие. Зато некоторая боль где-либо помимо головы немного привела Цию в чувства. — Да что там такое! Я иду! — за дверью послышался голос профессора. Когда же она резко распахнулась, Ция буквально свалилась на Слизнорта. — Мерлинова борода! Мисс Блэк, что с вами? — ответа он не получил, так как Ция всё-таки упала в обморок. ———— Первым ощущением Лукреции, когда она пришла в себя, был слишком яркий свет в помещении. Она даже не предприняла попытку открыть глаза, решив для начала прислушаться к другим органам чувств. Она смогла понять, что находится по всей видимости в больничном крыле, судя по запахам, которые слышала. Пришлось предпринять попытку открыть глаза, но ничего кроме яркого света за секунду разглядеть не удавалось. Вновь зажмурившись, Ция решила ждать. Невольно прислушавшись, она смогла расслышать обрывки какого-то разговора. — Я не вполне способна понять, что с девочкой. Последствия, как от тяжелого вмешательства в разум. — Но не могли же на ней ночью, в её комнате применять легилименцию? — Нет, тут следы грубого вмешательства в разум. Никакая легилименция таких следов не оставит, — голос был женский, Ция предположила, что он принадлежит мадам Помфри. — Я думаю, мне следует доложить об этом директору, — По суровым интонациям Блэк предположила, что это была МакГонагалл. — Да, лучше передайте ему. Одно дело, когда кто-то на квиддиче руку сломал или попытался трансфигурировать какую-либо часть тела. Но вмешательство в разум — не то, что часто встретишь в школе. Ция нашла это очень интересным. Вмешательство в разум. Она слышала, что некоторые маги обладают способностью проникать в чужие сознания, но что её связь с Никто может иметь схожую природу, казалось необычным. Глаза девушки уже немного привыкли к свету в больничной палате, и она медленно открыла глаза. Первой мыслью было позвать целительницу, но, сев на кровати, Блэк заметила, что в углу палаты стоит целиком закрытая ширмами кровать. Кроме неё и человека, скрывающегося за белыми занавесками, в больничном крыле не было. Если бы Помфри оказалась тут же, а не вышла куда-то вместе с деканом Гриффиндора, Цие бы и в голову не пришла следующая идея. Она явственно помнила события прошлой ночи, которые столь живописно были продемонстрированы Никто. Поэтому для ещё не вполне осознанного сознания показалось логичным, что единственный человек, если так можно сказать, который может лежать в углу палаты, — это Люпин. Встав и надев белые больничные тапочки, Ция прошла к ширмам. Осторожно отодвинув одно из полотен, Ция убедилась в своей догадке. На кровати действительно спал Люпин. Вид у него был крайне болезненный и избитый. Поскольку Лукреции больше ничего не пришло на ум, она начала отходить от юноши, когда вдруг с противоположного входа в больничное крыло заметила Сириуса подозрительно замершим в паре шагов от входа. — Что ты здесь делаешь? — Сириус сам до конца не решил, разозлился он или удивился, поэтому интонация получилась несколько скачущая. — Лежу, — Ция указала рукой сначала на свою кровать, а затем на тапочки, как будто именно они были главным доказательством правдивости её слов. — И тебе доброе утро, брат. — Ты что? — вот сейчас Сириус уже действительно удивился. — Так, давай по порядку. Что ты делала у кровати Люпина? Мне кажется, ты знаешь, что нарушать чужую приватность… — Так, во-первых, говори, пожалуйста, потише. Во-вторых, не учи меня манерам, в отличие от тебя, я сама прекрасно знаю, когда их нарушаю, и не тебе меня отчитывать. Я два года учила тебя стучаться перед входом в мою комнату, — не давая вставить брату ни слова, Ция продолжила: — В-третьих я, и так предполагала, что там твой этот друг, — после акцентирования Лукреции слова «этот» Сириус нервно сглотнул. — Предполагала? — Не у меня одной выдалась бурная ночь. И только попробуй неверно истолковать смысл этого предложения, — Ция села на свою кровать. Сириус безмолвно смотрел на сестру. — Сириус, я знаю о вас четверых и о ночных прогулках. Собираюсь ли я орать об этом на весь Хогвартс? Ответ — нет. Так что успокойся. Только не говори своим, что я знаю. Мне хватит пристального внимания и с твоей стороны, — Ция была не в состоянии что-либо весомо обдумывать. Возможно, в других обстоятельствах она бы сохранила своё знание при себе и использовала его в более выгодной для себя ситуации, однако вчерашние приключения как будто отключили в ней способность думать как обычно. Ещё бы, Ция не каждый день падала в обморок на Слизнорта в ночном колпаке. — Попробую, — Сириус сел рядом с сестрой. — И ты… не боишься его? — В образе унылого юноши — однозначно нет. Но теперь я, на всякий случай, буду следить за лунным циклом и не сделаю ни шагу из подземелий в… особых случаях. — Ция! — Сириус обнял сестру. Ему стало искренне радостно от реакции сестры на болезнь друга. Он обязательно выяснит, откуда она знает, но потом, всё потом. — Ай! — Блэк в ответ пихнула его рукой куда-то в область живота. — Я здесь, вообще-то, тоже не просто отдыхаю. — Прости… а с тобой-то что? — Помфри не знает, — Ция в который раз пользовалась техникой выборочных ответов. Ведь формально она ему не лжёт, а говорит чистую правду. — Что-то связанное с сознанием, мне вчера кошмар приснился, и, как только я проснулась, мне стало очень плохо, и я еле добралась до Слизнорта. — Тебе только дополнительных проблем с сознанием не хватало. — Дополнительных? — Ция сначала не поняла. — Сириус! — Да шучу я, шучу. — Кстати, ты не боишься, что мы разбудим Ремуса? — Ещё часов пять его никакая сила не способна разбудить. — А что ты тогда заходил? — Конспект по Травологии занести, а то потом потеряю. — Не говори мне, что ты пишешь конспект по Травологии. — Только раз в месяц. — Кстати, раз я уже тебя нашла, — Ция потёрла рукой лоб, пытаясь вспомнить, что ей нужно было от брата. Ну, помимо прочего, — А, у меня для тебя неприятные новости. Мама, — на этих словах Сириус поморщился. — Решила, что ты должен присутствовать в это Рождество дома. — Нет! — Да ты можешь не кричать! У меня голова, вообще-то, раскалывается. Ты подумай, зачем-то им это надо. Вряд ли… как в тот раз. — Я подумаю, — Сириусу не то, чтобы стало интересно, зачем он понадобился Семье, но спорить с сестрой сейчас явно не хотел. — И почему я в это не верю. В любом случае, там мы по-прежнему конфликтуем. — Вот уж это будет несложно изобразить. Как только брат с сестрой услышали, что в больничное крыло кто-то зашёл, они, не сговариваясь, закончили беседу, причём Сириус метнулся к Ремусу со скоростью бладжера, а Ция резко легла, за что была вознаграждена новой порцией спазматической боли в голове.