Грань

День ‒ ночь, сон ‒ явь, все ни к черту. Уже все равно. Я привыкла к такой жизни. Привыкла не есть днями. Привыкла не спать. Привыкла к вечно тёмной комнате. Привыкла к голосам в голове. Привыкла к одиночеству. Привыкла к этому страшно горькому чувству вины. В дверь кто-то осторожно еле слышно стучит. Мама. Я не знаю, хочу ли я ее видеть и разговаривать. ‒ Джемре, можно? ‒ ее глаза разбивают меня и согласно киваю. Она садится на край кровати напротив. Сидим с минуту в полной тишине. Она не решается заговорить. Ну и что она может сказать? Как дела, доча, чем занимаешься? Совсем поникла. Смотрит куда-то себе на колени, а в руках сжимает бумажный платочек. Мне так резко стало ее жаль. Одна дочь умерла на глазах, а вторая живет в четырёх стенах, никого к себе не подпуская, и тоже умирает на глазах, но медленно. ‒ Джемре... я.. я очень переживаю за тебя. ‒ ее дрожащий голос моментально окутывает пространство вокруг. ‒ Джемре, посмотри на меня, ‒ ее тёплые ладони ложатся на мои. ‒ Пожалуйста, доченька, я так давно не видела твоих глаз. Я заглядываю в заметно постаревшие глаза и впервые чувствую их боль. Впервые я не хочу убегать, а лишь прижаться к маме и плакать, чтобы она гладила мне по голове и утешала. Впервые я готова к разговору. ‒ Доченька, что происходит с тобой, родная? Что ты проживаешь, расскажи мне, выскажись, станет легче. Вот увидишь. ‒ добавляет она с улыбкой, чувствуя мое недоверие и нерешительность. ‒ Мама, я так больше не могу. Мама, мама.. ‒ слова застревают в пересохшем горле. ‒ Мне так плохо, мне ужасно плохо. Ты даже не представляешь, с чем я борюсь каждый божий день. С чем я сталкиваюсь, открывая и закрывая глаза. Я не выдерживаю, мама, я не выдерживаю чувства вина, я во всем виновата, я! Я устала, я очень устала! Помоги мне.. ‒последнее говорю на выдохе, будто последнее желание на издыхании. Меня всю трясет в ее руках. ‒ Моя девочка, моя маленькая девочка, ‒ обнимает меня, приговаривая. ‒ Ах, ну что же ты делаешь с собой. Ты губишь себя, Джемре, так нельзя. Я не понимаю тебя, почему, почему ты так поступаешь? Ты ни в чем не виновата, детка, как ты можешь вообще об этом думать. Конечно, очень жаль, молодой парень, но его уже не вернуть. ‒ с каждым ее словом я начинаю жалеть, что открылась ей. ‒ А ты здесь, живая, но загоняешь себя в могилу! Выкинь уже все эти глупости из головы про вину, и возвращайся к нам, ко мне. ‒ она хлопает меня по руке и улыбается. Улыбается все той же мягкой, "маминой" улыбкой, а меня словно вышибло, пробило, швырнуло ‒ как угодно ‒ в реальность. Да, да, именно в реальность. С чего вообще я взяла, что она сможет меня понять? Внутри все оборвалось, в миг. Все мои страдания просто взяли и обесценили. "Глупости" это просто "глупости". Я отдергиваю руку и отодвигаюсь в плотную к спинке кровати, словно строя между нами стену. ‒ Оставь меня. ‒ Джемре, пожалуйста. ‒ Ты уже все сказала. ‒ Джемре.. ‒ Уйди! ‒ Да из-за кого, Джемре? ‒ тон голоса сменяется на гневный. ‒ Из-за кого, скажи мне, ты так убиваешься? Да простит меня Всевышний, нельзя так говорить об умерших, но ты ведь сейчас убиваешься из-за мужчины, эгоиста и труса, который спал с твоей сестрой, заделал ей ребенка, бросил их, а потом начал бегать за тобой явно лишь с целью затащить тебя в постель! Из-за него, а? А ты про сестру хоть раз вспомнила, из-за нее хоть одну слезинку проронила? ‒ она выплевывает все эти слова прямо мне в лицо с абсолютно обезумевшими глазами, я не узнаю ее. ‒ И только не говори сейчас, что ты любишь его. ‒ огромный ком подступает к горлу и давит, принося адскую боль. Она язвительно ухмыляется. ‒ Да и когда ты успела его полюбить, когда он умер? А до этого где ты была? ‒ у меня кровь застыла в жилах. Будто все мои страхи и голоса из головы облачились в образе мамы. Голова стала свинцовой, я не могу пошевелиться, а в висках кровь стучит так сильно, оглушая меня. ‒ Что? Разве я не права? И тут меня парализует окончательно ‒ за спиной матери возникает Дженк. На несколько секунд все вокруг перестает для меня существовать. Я вижу только его глаза, в которых застыл тот же вопрос. Одними лишь губами шепчу "не права, не права", смотря только на Дженка, едва качая отрицательно головой. ‒ Джемре! ‒ мать наконец обращает на себя мое внимание. ‒ Нет! ‒ кричу ей в лицо. ‒ Не права! Все не так! А теперь уходи! Убирайся! ‒ цепляюсь ей за плечи и начинаю тянуть к двери. ‒ Джемре, успокойся. ‒ Уходи! Ты не права, слышишь? ‒ трясу ее и мой голос срывается. ‒ Хорошо слышишь меня? Ты не права! Я любила его всем сердцем! ‒ ощущение, что стены особняка сотрясаются от моего голоса. ‒ Любила его безумно, но поздно поняла! Любила, но не ценила! Слышишь? Любила и буду любить! ‒ я окончательно потеряла над собой контроль. ‒ Да, он спал с Джерен, да, у них есть ребенок! Но что это меняет? Какая теперь, черт возьми, разница? Этот мужчина любил меня больше жизни! Он поставил меня выше всех! Слышишь? Он жил мною, да будь я проклята, дышал мною и ушел он тихо, никому ничего не сказав, тоже ради меня! Черт!!! Из-за меня! Из-за меня!!! Но он не знал, как сильно я его люблю, он не знал. ‒ я буквально задыхаюсь. ‒ Этот мужчина, эгоист, пережил свой ад, будучи еще живым, один, совсем один! Он думал только о своих близких, о любимых, о тех кто остался. Я уверена в этом! Этот мужчина.. ‒ голос дрожит и я обрывисто хватаю воздух. ‒ Этот мужчина, мама, всю жизнь винил себя за все плохое, всю жизнь он чувствовал свою ненужность и беспомощность. Этот, как ты говоришь ‒ трус, любил так, как никто уже не сможет. Он бы не ушел, он бы не сдался, он бы землю грыз, мама, но ни за что бы не оставил нас, меня. Он погубил себя ровно в тот момент, когда поставил меня в центр своего мира. Ему нужна была я! Моя любовь, моя поддержка, моя рука в его руке, мои глаза напротив. Он бы боролся до последнего вздоха! Ему нужна была лишь я... ‒ мама тянется ко мне с жалобным взглядом. ‒ Довольна? А теперь уходи! Уходи, оставь меня, не трогай. Я запираю наконец дверь, сползаю по ней на пол и теряю сознание. Следующая неделя была просто сущим кошмаром. Мама приходила к моей двери каждый день, притворно ласковым голосом умоляя меня открыть и говоря как она переживает и жалеет о сказанных словах. Попытки уговорить меня сходить к психологу также не увенчались успехом. Так прошел еще один месяц, пока в один день не пришел тот, которого я надеялась больше никогда в жизни не увидеть. Стук в дверь. Я не отвечаю. ‒ Джемре, открой, это очень важно. ‒ смотрю на дубовую дверь и чувствую, как глаза наливаются кровью. ‒ Ты как посмел вообще сюда придти? ‒ не видела Недима с того самого дня, как узнала про болезнь Дженка. Он переехал жить в загородный карачаевский дом и в особняк больше ни разу не приходил. Он бегло проходит по мне глазами, делая жалостливый взгляд. ‒ Все еще хуже, чем я себе представлял. ‒ Недим тут же сконфуженно краснеет из-за произнесенный вслух мыслей. ‒ То есть, я.. ‒ Пришел посмотреть на меня? Как видок? То, что ты хотел увидеть? ‒ Джемре, не надо так, ты не справедлива. Ухмыляюсь и пристально смотрю на него, он сразу же понимает все по взгляду. ‒ Я думаю, что кое-что должен тебе. Из внутреннего кармана пиджака он вытаскивает тоненькую тетрадь. Все внутренности затягивает в тугой узел. ‒ Это записи.. ‒ Дженка.. ‒ Он написал это в больнице. Врачи советовали записывать ему свои мысли, переживаемые чувства, пока он был в состоянии это делать. Мне передали ее, но я не решался отдать тебе. И сейчас, видя твоё состояние, не уверен, что правильно поступаю. ‒ он пристально смотрит мне в глаза, а меня охватил страх, что он сейчас уйдёт вместе с этой тетрадью. ‒ Но назад пути нет. ‒ с этими словами протягивает мне ее. Держу в трясущихся руках и не могу поверить, боюсь, что это сон, что это мое воображение. ‒ Прости меня, Джемре, если сможешь. За всё. ‒ я лишь бросаю на него короткий взгляд, не найдясь, что ответить, и он скрывается за дверью. Сердце бешено колотится, не могу усидеть на месте. Мельтешу по комнате, не решаясь сразу прочесть. Прихожу в такой диссонанс, что хочу и плакать и смеяться одновременно. Зажмуриваю сильно глаза и встряхиваю головой. Так, все! Довольно уже. Сажусь на пол, облокотившись на кровать. Аккуратно разворачиваю первую страницу, и меня пробирает мурашками с ног до головы. «Меня зовут Дженк Карачай. Пишу на случай, если забуду..»