На руинах цивилизации

Луг был устлан маками, ромашками и розовыми одуванчиками. Они протягивались на целые мили, то утопая в зелёном ковре, как сдавшиеся, то возвышаясь над ним, как царствующие. Небо напоминало Симбе голубое мороженое, но почему? Она никогда не видела голубого мороженого. Солнце притягивалось к веснушкам Джо, как магнит, и заботливо ласкало плечи обеих. Им было хорошо, так хорошо, что душа расцветала внутри цветами - маками и ромашками и рассеивалась вокруг розовыми одуванчиками. Бабочки порхали в их животах. Бабочки садились им на носы и путались в волосах. Особенно - в волосах Симбы. Джо свои хотя бы могла расчесать. - Вот ещё одна, - деловито сказала Джо, стараясь помочь бедной бабочке выбраться из пушистых дебрей. Симба замерла, лёжа на ее ногах. Это было несложно - замирать, ощущая ее запах, замирать, касаясь ладонью ее коленки. Выше Симба не осмеливалась; неловкость и страх играли с ней в русскую рулетку. Откуда она вообще знала, что такое русская рулетка? - Всё? - спросила Симба, смешно жмурясь. Смотреть на Джо без слез из-за солнца не получалось - оно устроилось прямо над ее головой. - Почему их так много? - Ну, волос у тебя тоже немало. Всё. Давай я доплету, - предложила Джо и потянулась к венку, лежащему у Симбы на животе. Он был не закончен из-за нашествия синих бабочек. Симба перехватила его первая и отвела руку в сторону. - Сначала поцелуй. - Нет, сначала доплету, - не согласилась Джо и почти дотянулась до желаемого. - Ты хочешь венок или нет? - Хочу, - бодро ответила она. Ветер привел в движение пушистые листья больших деревьев; они напоминали Джо замысловатую прическу Симбы. Тени замелькали на лицах. - Но тебя хочу больше. - Меня? Симба открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его снова. Она почувствовала, что залилась краской: лучше бы вообще молчала. Симба решила перевести тему, пока не дошло до смешных неловкостей; она ведь даже не знала, разрешает ли Бог такую связь. Возможно, для него любовь бывает только платонической. И для Джо, вероятно, тоже. Симба отдала ей венок, местами выделяющийся красным и белым и кое-где, в проблесках салатовых листьев, голубым: по дороге они едва не наступили на маленькие люпины. - Мне сегодня приснился сон, - сказала Симба, лениво откинув голову. Ее пальцы на автомате теребили плотный джинс карманов комбинезона. - Какой? - любопытно глянула на нее Джо сверху вниз; она увлеченно вплетала в венок новые цветы. - Хороший. Может... То есть, я думаю, Бог так ответил мне. Я видела очень красивое место. Цветные облака, они были, как мазок кисти. Точно не помню... Но главное, там была моя семья. Я не помню, как они выглядят, но знаю, что это были они. Я почувствовала. - Это, возможно, Царство. - Царство? - недоуменно сдвинула брови Симба. - Наш будущий новый дом, - улыбнулась ей Джо. - Максин там тоже была? - Кто? - удивлённо спросила Симба. - Максин. Ты не помнишь? - Нет, - выдохнула Симба. - Не знаю. Но там точно была ты. Братья, мама, папа. И ты. Джо? Симба почувствовала, как она вздрогнула. Джо остановилась и внимательно посмотрела на нее. В ее глазах отражалось целое поле цветов. - Помнишь, когда я спросила тебя, как тебя зовут... Ты как будто не хотела отвечать. Почему? - Я не могу сказать тебе, - тихо ответила Джо, спокойно глядя на то, как ловко собственные пальцы перебирали цветы и листья. - Не хочу. Ты Симба, я Джо, разве что-то ещё нужно? - Нет, - сказала Симба, немного подумав. И правда, какая разница? - Ничего.

***

Джо поняла, зачем Симба появилась здесь. Она поняла даже то, почему именно Симба. Все оказалось так сложно и так просто одновременно - ну разве Бог не гениален? Она могла бы расстроиться, могла бы нырнуть в прошлое и начать копаться в нем, выискивая несоответствия, закономерности... Просыпаться снова и снова той ночью, когда боль казалась ей сильнее, чем раньше, и впервые отчётливо понимать, что так невыносимо лишь потому, что раньше этой боли никогда не было. Но это все не нужно. Это не нужно ни одной из них. Единственное, чего хотела Джо по-настоящему - это просто жить здесь, пока Бог не заберёт их, и любить все, что можно было любить. Любить себя и Симбу. Улыбаться, когда вдруг вспомнила, что такое камин и что когда-то означал для нее этот самый камин. Встречать рассвет на горе - теперь она почти не шумела. Джо хотела провожать минувший день в цветах, на лугу, обнимая Симбу, а потом медленно, держа ее руку, возвращаться в хижину, ложиться в постель. Все остальное ничего не значило. Имя ничего больше не значило. Прошлое затухало, как когда-то яркий пожар, в давно прошедшем времени. Будущее тлело в сердцах, разгораясь. А настоящее отражалось в зрачках. - Благодарю Тебя, - с благоговением, трепещущим в груди, шептала Джо. Она укутывала свое почти голое тело в мягкие одеяла и молилась, завороженно глядя в окно, на звёзды, на серебро. В глазах стояли слезы - и эти слезы означали абсолютное счастье. - Теперь я знаю, почему я хотела войти в новый дом не одна. Теперь я знаю, почему она. Спасибо, что услышал. Спасибо, Боже. Спасибо, спасибо... Я так люблю Тебя. И ее... Спасибо, что она. Из окна Джо могла наблюдать за Симбой. Она пошла искупаться. Океан затих, уснул и теперь с нежностью встречал кого угодно. Никогда ещё Джо не видела его таким тихим. Сегодня не было ни волн, ни брызг, ни даже чаек, хищно орущих над водой. Ветер аккуратно покачивал воду, делая мягкие дюны на гладкой поверхности, но на большее не осмеливался. А может, просто не хотел суеты. Стихии готовились к вечному сну. Мир затихал. Засыпал. Что с ним случится после? Хотелось бы знать. Джо откинула голову на подушки. Улыбка тронула ее губы, когда Симба вернулась, хлопнув дверью, мокрая от воды и чуть подрагивающая от смены температур. Джо тут же укутала ее, в футболке и белье, в покрывало с незнакомым пейзажем. Потянулась и закрыла деревянные створки, задернула полупрозрачные занавески. - Очень холодно? - озабоченно спросила Джо, когда Симба прижалась к ней крепче. Она не ощущала дрожи. - Я могу сделать чай. - Нет, - сказала Симба. - Я не хочу... Чай. Не хочу, чтобы ты уходила. Джо помолчала, а потом с придыханием, предвосхищая ответ, спросила: - Тогда чего ты хочешь? Симба не стала отвечать. Она несмело сбросила с плеч покрывало, откинула футболку куда-то в сторону. Джо разглядывала родинки, напоминавшие ей созвездия, и большие груди... Когда-то она их уже видела. Она прикасалась к ним. Это ее губы скользили по нежной розовой коже и ее язык кружил по чувственным бусинам, точно зная, как надо. Джо рвано выдохнула и избавила себя от сорочки. В этом мире она была девственной. Ее кожи никто не касался, подразумевая любовь, и когда-то она боялась, что ее тело всю жизнь будет похоже на кровавое месиво. Но сейчас, в эту секунду, Симба касалась ее. Симба чувствовала бархат, кружево и жаккард. Симба слышала музыку. Была композитором. Музыкантом. Была женщиной, любящей другую женщину. Больше никаких игр в тайных агентов. Любовь не порицается. Любовь никогда не перестает. Бог есть любовь, и сегодня ночью они утонули в любви. Им было хорошо. А мир засыпал.