...Во все времена, пока существовал человеческий цивилизованный мир, люди, верящие в то или иное, пытались найти ответ на один извечный вопрос: ну что там, за чертой? Никто до сих пор точно не знает. А я вот знаю! Я все ещё хочу снимать фильмы, когда вырасту, но с каждым годом мое тело слабеет и на нем все больше уязвимых мест. Может, я и не доживу до тех пор, пока вырасту и начну снимать фильмы, но там, за чертой, я обязательно буду их снимать. Уверена, Бог предоставит мне такую возможность. Рядом с Ним я точно буду здоровой, поэтому я не боюсь умереть. И, ладно, скажу по секрету: я уже две недели прошу своего Лучшего Друга отдать мое тело девочке, которой это нужно так же, как мне было нужно, подарить этому телу новую жизнь. Разумеется, кто-то, кто прочитает это, удивится и ещё как! Кому может быть нужно тело, испытывающее физические страдания круглыми сутками? Я отвечу: тем, кто по какой-то причине потерял себя, но очень хочет обрести заново. - из дневника Софии Ханнан, 3323 год
- Джо? Джо вздрогнула от неожиданности. Вокруг было так тихо, словно мир окутали большим лоскутным одеялом, или пленкой, почти не пропускающей внутрь звуков. Джо никогда раньше не слышала такой тишины. Или, правильнее будет сказать, не чувствовала? В нее будто вплетались все последние шорохи Земли, и в то же время медленно, неизбежно натягивалась нить, связывающая ее с этой планетой. Она застыла в ожидании. Слезы текли по щекам неспешно, как жидкий мед. Воздух остановился. Лёгкие замерли. Их пальцы переплелись, как ветви бугенвиллеи, и они - накаленная Симба и безмятежная Джо - улыбнулись друг другу. Молча, понимающе, по-семейному. Перед ними развезлись небеса.***
- ...Папа, - в слезах прошептала Симба, заметив знакомое лицо среди прочих. Они стояли, кажется, на облаках - цветных и мягких с виду, но ступать по ним было так просто, словно под ногами асфальт. - Мама. - Симба, - тепло улыбнулись они. Эти улыбки снова стали для нее родными. Она вспомнила до мельчайших деталей их все. Папина улыбка была широкой и немного хищной - не специально, из-за крупных зубов. Мамина - сдержанной, лишь губами. Симба стояла, мертвой хваткой вцепившись в Джо. Она так хотела подойти к ним, но боялась, что все они немедленно растают, стоит ей сделать всего один маленький шаг, шажочек навстречу. Она плакала и плакала и даже не замечала слез. - Эй, Сим-Сим, - рядом с родителями откуда-то возник и Джек тоже. Он погиб, когда ему было двадцать. У него был неправильный прикус, от чего его лицо немного косило вправо, когда Джек улыбался. Он обнял за плечи маму и папу. - Мы ждали тебя. - Да, куда уж нам без твоих эмоциональных всплесков, - а это Джордж. Джордж. Он всегда был джентльменом. Он погиб в двадцать четыре. Им с мамой сказали, что он прикрыл собой медицинскую сестру. - Вы че не обнимаетесь до сих пор? Я думал, опоздал опять, - выдохнул Майкл, стирая со лба испарину. Он выглядел так, словно только что колол дрова для бабушки Йен. Самый старший. Самый ответственный. Большой брат для целой оравы малявок. Его прах доставили в Нью-Йорк пятого октября. Ему исполнялось тридцать. - Максин, ты тоже к нам иди. И ты, Симба. Вы обе здесь. Я рад. Ну, чего застыла? Мы реальны, честное слово! Симба судорожно втянула воздух, хотя дышать было легко. Здесь пахло, как в их нью-йоркском доме. Она посмотрела и увидела, что держит за руку не Джо. Максин. Это была Максин. Это была Макс. Симба вскрикнула в удивлении и ужасе и выпустила ее пальцы из своих. Отскочила в сторону, как от прокаженной. Горло снова перехватили эмоции, отобрав возможность кричать. - Я... - понурив взгляд, расстерянно начала Джо. А что - начала? Она и сама не знала. Она отошла от Симбы на несколько шагов. - Прости. Я сама не знала до тех пор, пока... Я просто... Прости. Прости меня. Она очень спешно зашагала вперёд, минуя такие же семьи, как у Симбы; некоторые были меньше, некоторые - ещё больше, и они все обнимались, радуясь встрече. Облака были со всех сторон - фиолетовые, голубые, белые, жёлтые, нарисованные пастелью и нежностью, и все это пространство напоминало Джо неприлично большой зал ожидания. Она не знала, куда бежит. Ноги несли ее вперёд, подальше от шокированной Симбы, подальше от радостных семей... Она не знала, что так получится. Ничего не знала. Джо наткнулась на что-то большое и неловко ойкнула. Она протёрла глаза, огляделась и поняла, что никого вокруг больше нет. Никаких семей. Куда они все подевались? Она шумно выдохнула и отошла от облака, в которое так неаккуратно вписалась. - Она бурно отреагировала потому, что не ожидала увидеть тело Макс вместо Софи, - раздался мягкий голос где-то в стороне. Он елеем покрыл ее грудную клетку; разбушевавшееся сердце начало биться ровно, и теперь Джо мечтала услышать его ещё раз. - Сейчас она немного побудет с родителями и братьями и начнет беспокоиться. Будет искать тебя. - Пожалуйста, я хочу увидеть... Тебя. Если можно, - взмолилась Джо, оглянувшись по сторонам. Оглянулась она не бесплодно: к ней тут же вышел... Бог. Она знала, что это был Бог. Иисус. Он выглядел как образ, сошедший с икон. Джо почему-то представляла, что он окажется не таким. - Меня видят в соответствии со своим представлением. Ты не воображала что-то конкретное вместо изображённого религиями. Джо, - он почтенно кивнул, коснувшись ладонью своего сердца. Джо несмело потянулась к его плечу. На глаза опять навернулись слезы. А они вообще прекращались? Она рухнула в его объятия, как на перину. Джо понятия не имела, сколько времени прорыдала на его груди, что бормотала... Но когда она, наконец, пришла в себя, душа белым пятном сияла у солнечного сплетения: ощущалась явственно и материально; ее без труда можно было нащупать пальцами. Джо змеей обвила волна нирваны, и улыбка не сходила с губ, и тело невесомо касалось цветных клубов под ногами. Ее тело словно полегчало на несколько фунтов сразу. - Я рад, - сказал Бог, глядя на нее. В голубых глазах бурным течением плескалась любовь, какой Джо ещё не встречала. Она так много не видела... Всеобъемлющая вселенная в одном взгляде. Целые галактики внутри радужки. - Тебе, надеюсь, понравится новый дом. - А Симба... - неловко закусила губу Джо. - Она будет рядом. Дай ей немного времени. Зная ее... - с теплой улыбкой протянул он. - Буквально несколько минут. - Она не злится на меня за?.. - воспоминание резануло по венам той самой бритвой. - Это была ошибка. Ты же знаешь, да? Я не хотела лишать себя жизни, я хотела жить, но не знала... Не знала как. То тело... Тело Софи. Мне было проще быть ею. Проще испытывать боль от болезни, чем переживать войну и, - в памяти всплыл образ отца и старого генерала, - не только войну. - Я знаю, - кивнул он. - Ты отлично справилась во второй раз. Софи была права. - Как она? - Так, - он кивнул куда-то в сторону. Облака частично развеялись, и перед глазами Джо возник потрясающий луг с цветами, о названии которых она и не догадывалась. Посередине стоял штатив... Камера. Из-за большого черного квадрата вынырнула темная макушка Софи. Эта Софи находилась в возрасте, в котором умерла тогда ночью. Четырнадцатилетняя девочка. Ещё угловатая фигурка... Сияющая кожа. Озорные глаза. Она сосредоточенно что-то снимала. Хм. Джо усмехнулась. Наверное, фильмы. - Фильмы, - согласился с ее догадкой Бог. - А ты все ещё хочешь сниматься в фильмах? Максин когда-то мечтала стать известной голливудской актрисой. Она помнила. Но, оглядываясь назад, ей - Джо - не верилось, что она действительно могла так искренне этого желать. - Нет, - испустила смешок Джо и покачала головой. - Хочу просто жить. Бог обнял ее за худое плечо и развеял пушистое пространство. Они в доли секунды оказались стоящими на бесконечном изумрудном лугу. - Да, Джо, - улыбнулся Бог. - В этом и смысл. Джо посмотрела на него с надеждой. Где-то вдалеке послышался голос Симбы - она звала ее. - И в любви? - уточнила она. - И в любви, - подтвердил Бог. А потом исчез, растворившись в безмолвном ветре.