***
Входная дверь квартиры едва успела захлопнуться, а пара только сняла верхнюю одежду. Губы стали сладко целовать шею, а нос вдыхал манящий запах девушки, которая кусала губы, сдерживая стоны. Его рука медленно скользнула вперёд, останавливаясь между её слегка разведённых ног. С силой, но не до боли сжав промежность сквозь ткань джинс, он заставил ученицу сдавленно застонать, одновременно с этим прижимая к себе, и заставляя ощутить его желание. Если бы не рука мужчины, что твёрдо поддерживала Дашу за талию, та бы постыдно упала на ватных ногах, что отказывались держать хозяйку. Характерный звук сопроводил расстегнувшуюся молнию джинс, пуговица на них же легко поддалась руке Марка, а потом она же бесстыдно пробралась под них. Огладив сквозь уже влажную ткань белья чувствительное лоно Крыловой, мужчина легко скользнул пальцем под него. Они мучительно медленно прошлись по складкам, собирая и размазывая выступившую влагу, а потом стали так же медленно стимулировать клитор. Ученица тихонько пробормотала что-то, настойчиво потеревшись бёдрами об выступающий бугор на его джинсах, заставив Марка негромко рыкнуть. Тихо постанывая, Даша скользила рукой по шее брюнетка, скорее всего слегка царапая ту. Сначала один, а затем и другой палец скользнул в неё, ритмично насаживая. — Марк... – слетело несвязное с губ. — Повернись, я хочу поцеловать тебя. – прохрипел он, наконец давая возможность это сделать и выходя из девушки. Поспешно развернувшись, она требовательно впилась в его губы, чуть покусывая нижнюю. Руки мгновенно нашли пуговицы рубашки, расстёгивая их, и даже слегка путаясь. Пока их языки переплетались в страстном танце, Даша требовательно раздевала мужчину, который, в свою очередь, медленно раздевал её саму. Зная, что она изнывает от желания. Зная, что уже готова. Зная, что тоже хочет. Помучается, как мучала меня. С неё, наконец, слетела оливковая блузка, показывая мужчине закрытую в кружевном чёрном лифчике аккуратную грудь. Даша, слишком увлечённая поцелуем и повторным изучением торса своего мужчины, даже не заметила как он же легко сначала отстегнул бретельки, а потом и сам лифчик, что чёрными пятном упал в ноги. Оторвавшись от губ Марка, девушка стала покрывать поцелуями его шею, ключицы и грудь. Вернувшись к первой, в её голове мелькнула собственническая мысль, которую она сразу воплотила в жизнь. Впилась губами в шею, чуть посасывая, чтобы оставить засос и показать, что вообще-то тоже хочет, чтобы он был только её. Бондарев лишь довольно усмехнулся, закидывая шею назад, и предоставляя возможность хоть всю её покрыть засосами. Пускай. Хоть сотню, хоть две. Потому что он тоже хочет. Быть только её. Целовать эти губы по утрам, вечерам, ночам, да и вообще, когда и где захочет. Довольно улыбнувшись, Крылова с гордостью осмотрела результат трудов своих, после чего вновь поцеловала брюнета, прижимаясь оголенной грудью к его обнажённому торсу. Негромко рыкнув, мужчина подхватил её под бёдра, таща в спальню к тем простыням, что сама Даша и выбирала на днях. Они оба почувствовали, как под ними прогнулся матрас, но не обращали на это внимание. Губы Марка стали медленно спускаться вниз, целуя грудь, рёбра и оголенный впалый живот. Его руки ухватились за ткань джинс, снимая те вместе с бельём. Его джинсы с боксёрами так же быстро полетели куда-то вдаль, а эрегенерированный орган упирался в бедро. Они никогда не пренебрегали защитой, но сейчас хотелось большего, чувственного, настоящего. Брюнетка требовательно захныкала, но сразу негромко застонала, когда его палец коснулся чувствительного комочка нервов. Средний и безымянный беспрепятственно вошли в неё, пока большой продолжал стимулировать клитор. Даша сдавленно хныкала, кусая губы и сдерживая стоны. — Не сдерживай себя. Мне нравятся твои стоны. – прошептал Марк. А Даша больше не сдерживалась. Она была уже на пике, когда мужчина вышел из неё, нагло ухмыляясь. Запротестовать ей не дали, быстро заткнув рот поцелуем. Его губы вновь медленно скользнули вниз, целуя лобок и внутреннюю сторону бедра. Девушка хотела запахнуть ноги, но кое-кто не дал этого сделать, остановив руками. Язык мужчины тянул влажную дорожку, после чего наконец коснулся возбуждённой плоти, вырывая из девушки стоны. Медленно скользил вверх и вниз, чуть-чуть играя с клитором, но не давая полностью насладиться. Крылова интуитивно подалась бёдрами, запуская руку в его чуть кудрявые волосы, что он так не любит, и заставляя дать больше. Рука мужчины быстро сняла её хрупкую ладонь с волос, установив на плечах. Губы стали нежно целовать, посасывать и играть с клитором, выбивая молящие стоны о большем, что давно наполнили всю квартиру. Язык, ещё раз задев чувствительную точку, стал ритмично входить и выходить из неё. Он видел, что его девочка уже на грани, поэтому вновь отстранился, любуясь её видом. Брюнетка требовательно притянула ближе, впиваясь в губы поцелуем и чувствуя языком свой слегка солоноватый привкус. — Мне... нужно... – всхлипнула девушка, но у Бондарева были другие планы. Вновь выцеловывал каждый участок кожи, сжимал ягодицы и грудь, доводил почти до пика, но не давал больше. — Бондарев, да чёрт тебя дери! – выкрикнула Даша. Чуть толкнув его грудь, она быстро перекатила мужчину на спину, после чего с протяжным стоном села на него, чувствуя необходимую наполненность. Не желая больше сдерживаться, Марк опустил свои руки ей на бёдра и стал задавать необходимый ритм, который девушка с радостью подхватила. Первый оргазм достиг её почти сразу, а за ним был и второй. Яркие, до фейерверков в глазах. Теперь Даша понимала, зачем он так её мучал. — Я тебя люблю. – прошептала она, после чего тело вновь рассыпалось на миллионы атомов. Пару толчков и мужчина заканчивает, кажется, успев вовремя выйти. С тяжёлым дыханием падает рядом, машинально притягивая девушку к себе и укрывая ту одеялом. — И я люблю тебя, Крылова. – прошептал брюнет, целуя улыбающуюся девушку в макушку. Его взгляд упал на часы и мужчина коротко хохотнул. – С днём рождения, котёнок. Марк не видел, но чувствовал слегка смущённую улыбку девушки, что бездумно выводила узоры ноготком на его груди. Уже привычка.***
— Бондарев, ты настоящий изверг! – наигранно причитала уже-его-совершеннолетняя-даже-не-смей-возмущаться Даша. Брюнетка стояла у зеркала, с нервным смешком осматривая сливовые отметки на своём теле. Они безумно контрастировали с её бледной кожей и белой рубашкой, что, конечно, была безбожно отжата у мужчины. — Ты никогда не жаловалась. – парировал мужчина, явно не испытывая и капли угрызений совести. Квартиру наполнила мелодия звонка с телефона Даши, который Марк передал в руки брюнетки. – Тебе звонят. Ответь. — Катя. – зачем-то сказала она, поднимая трубку. Динамик разорвался громкими и искренними поздравлениями подруги. Если раньше это и было лёгкое сотрудничество, то сейчас одноклассницы весьма сблизились. На губах брюнетки светилась настоящая улыбка, которая так и норовила достать до ушей. И пока Катя увлечённо желала всего самого-самого, подруга закончила поздравление красноречивым "Чтоб стоял и бабки были". Сопротивление Крыловой насчёт того, что у неё ничего стоять не должно было отрезано уверенным заявлением: — Значит пусть стоит у того, кто не даёт нам спокойно делать домашку по биологии, Крылова. – хохотала Солодкина, припоминая все те разы, когда Катя прикрывала подругу и её задницу. — Ты засранка. Знала это? – улыбаясь, спрашивает Даша. — Я горжусь этим. – уверенно заявила одноклассница. – Надеюсь, ты со своими, прости Господи, потрахушками, не забыла, что в 14:30 последний звонок. Поверить не могу, самый что ни на есть последний! — Твою мать... – прошептала гитаристка, принимаясь быстро бегать по квартире в поисках свей одежды. – Спасибо, Катюш. Забыла вообще-то. Всё, я побежала собираться. — Дурочка. Удачи. Кинув телефон куда-то на диван, Крылова уже натягивала на себя юбку и футболку, параллельно причёсываясь. Марк наблюдал за всем этим хаосом и думал, что правда будет скучать. И очень даже сильно. Мысль о том, что он не почувствует холодной ладошки в своей, что такой же холодный нос не уткнётся в шею при встрече, а мягкие губы не накроют его, как-то больно давила на голову. Словно уезжает он не на полтора, как узналось, месяца, а на год. А то и два. Что ж греха таить. Бондарев уже действительно привык к тому, как уютно засыпать с Дашей. Уютно. Раньше это слово он не использовал вообще, а сейчас оно напрямую ассоциируется с Крыловой. И не той, которую он встретил в первый день: угрюмая, колючая, закрытая. Нет. Ту, которую он открыл сам. Которая приняла какие-либо цвета, кроме чёрного, рисует ноготком узоры на груди, играет на гитаре с улыбкой, пишет что-то в тайне от него, и варит кофе по утрам. Невкусный. Совсем не так, как в романах, чтобы сердечко корицей на пенке и стопка аппетитных панкейков. Её кофе крепче, чем нужно, а первые три блинчика подгорают. А она всё равно рисует звёздочку мёдом на самом верхнем, потому что... да просто так. Кусает щёки от старания, когда замешивает тесто, потому что хочет, чтобы ему понравилось. А Марк вообще не очень любит выпечку. Только выборочно. Но её выпечку любит сильнее, чем всё остальное вместе взятое. Да и саму Крылову он любит так сильно, что самому становиться иногда страшно.***
Неделей ранее.
Пока рвение не ушло, Марк вышел из своего кабинета, закрыв тот на ключ, и твёрдым шагом направился в кабинет к директору музыкальной школы. В голове сразу провелась параллель, словно он вновь шестнадцатилетний подросток, которого завуч ведёт в кабинет к тучному директору седьмой гимназии, после изрисованных парт, стен, кнопок на стульях, да и прочих, таких детских, подростковых проделок. Сейчас же он шёл к матери, что встретила его широкой улыбкой и отложенной стопки бумаг. — Ты какой-то задумчивый. Хотел что-то обсудить? – Антонина была как всегда проницательна, тем более если это касалось родных. — Скорее, поделиться новостью. – хмыкнул Марк, присаживаясь на диван. – Отец звонил. Двадцать шестого уезжаю к нему на полтора месяца. — Я рада, что вы поддерживаете общение. До сих пор. – ответила директриса. – Но это не так новость, о которой ты пришёл сообщить. Не так ли? — Так. Поговорить и попросить совета. – выдохнул он, сверля взглядом верхушку берёзы, что виднелась из окна. Женщина сделала приглашающий жест рукой, мол, я готова слушать и слегка улыбнулась. В двадцатичетырёхлетнем сыне она вновь увидела того подростка, что слегка смущённо, сбивчиво, но поделился, что теперь у него есть девушка. Очень хотел познакомить, но потом что-то пошло не так, и встреча перенеслась на неопределённый срок. А ещё через год постоянной девушки не было, но, как мать понимала, были ветреные отношения длиной не больше месяца, а то и недели. — Да, я тоже это вспомнил. – усмехнулся Бондарев, поняв по лёгкой улыбке женщины её мысли. Родственнички. – В общем, как бы странно это не было, но тема та же. Пропущу ту идиотскую часть о том, какая она хорошая, умная, добрая и так далее, так что просто скажу, что девушка есть. И есть давно. — Даже так? Хорошо, я рада за вас. Ты хочешь нас представить? Да вы знакомы, мамочка. И видишь ты её с определённой регулярностью, да только не догадываешься. — Пока нет. Позже. У неё скоро день рождение и я, на самом деле, за двадцать с лишним лет так и не понял, что дарят девушкам. — Если что-то простенькое, то цветы, свидание, и прочие радости жизни. Что-то посложнее? Тогда свяжи это с её хобби. Может, она что-то рисует, или танцует, не знаю. – беспроблемно ответила Антонина, задумчиво изогнув бровь. А потом чуть тише добавила. – А ты вообще в ней уверен, или это просто... просто что-то регулярное? — Нет, это не просто регулярный секс. – язвительно хохотнул тот. – Уверен. Поэтому и не хочу чего-то идиотского. И даже просто купить какое-то украшение в ювелирке не хочется — это не для неё. Что-то... важное, наверное. Так что мне нужны ваши женские телепатические связи. Ещё сильнее задумчиво нахмурившись, директриса встала с кожаного кресла, сцепляя пальцы и вставая напротив окна. Немного померила кабинет шагами, то поджимая губы, то мотая головой, словно сбрасывая какую-то мысль. Лишнюю или не очень. — Что ты о ней скажешь? Вот первые ассоциации, когда говоришь, думаешь о ней. – вкрадчиво, почти шёпотом. — Уют. Мне с ней хорошо. Как будто даже стоя на обрыве, но обнимая её, всё равно буду дома. И любовь. Наверное, об этом пишут в песнях. – так же тихо в ответ. Первый откровенный разговор матери и сына за десяток, а то и другой лет. Так, что обнажая душу. Не рассказал о её внешности, увлечениях, даже имени не назвал. Но раскрыл куда больше. Кинув ещё один короткий взгляд на окно, она кивнула своим мыслям и решительно прошествовала к стенке с полками. Чуть поднялась на носочки, открывая верхний ящик и зажимая в кулачке кое-что очень важное. — Ты можешь подарить ей что угодно. Даже в той же ювелирке. Но если ты уверен в ней, то подари это. Я не говорю жениться. Просто... Просто ты уже не маленький мальчик и понимаешь... – заминаясь и пытаясь подобрать слова, женщина не сдержалась и с чётким стуком положила вещь на журнальный столик. – Да всё ты понимаешь, Марк. Твёрдая фраза слетела с губ, а директриса без слов покинула свой кабинет, оставляя сына самого понимать, нужно ли ему это. Две секунды и Марк решительно забирает со стола тонкое золотое кольцо с граненым изумрудом. И, наконец, этот лёгкий груз в кармане брюк ощущается чем-то очень нужным и правильным.***
Собственный день рождения казался Даше слишком длинным, нудным, и совсем не праздничным. Школьный звонок высосал большую половину сил, родители предупредили, что задерживаются на работе, а брат обещал поздравить лишь завтра, потому что сегодня то ли какой-то банкет, то ли ещё какое-то мракобесие. В общем, девушка лишь бездумно исписывала странички тетради в коротких стихах, да заучивать новые песни. Да, гитара сегодня безустанно работала в руках Даши, но пока что не возмущалась. Короткое сообщение заставило буквально выпучить глаза и подавиться чаем. "Одевайся тепло. Едем пить чай" "И целоваться" С улыбкой на губах шепчет что-то похожее на "Дурак", но всё равно выглядывает в окно. Да, так и есть. Стоит и курит, облокотившись на машину, и перехватывает её взгляд. Улыбается краешком губ и пишет что-то короткое в телефоне. "Я жду." Жди, думает Крылова, почти впрыгивая в голубые джинсы и на ходу натягивая футболку. Чёрные пряди заправляются за уши, уже по привычке. Защёлкивает квартиру, кроссовки быстро-быстро стучат по ступеням, а телефон безбожно забыт где-то на просторах квартиры. Вечерний прохладный воздух почти обжигает лицо, на котором светится улыбка и зелёные глаза. Марк без слов открывает ей дверь в салон машины, и садится за руль, быстро перехватывая холодную ладонь. — Замёрзла? — М-м. – отрицательно мотает головой девушка, не переставая улыбаться. – Что на тебя нашло? — Решил, что ты будешь не против. Я ошибся? — Нет, всё правильно. И это "правильно" повисает в тишине, что разбивается лишь каким-то незамысловатым мотивчиком, что издаёт магнитола. И эта тишина не давит, потому что кажется такой нужной и понятливой, что даже не хочется её разбивать. Марк делает первую остановку у кофейни, где заказывает себе американо и облепиховый чай ей. Сумерки сгущаются, когда мужчина тормозит у какой-то тёмной части набережной, что озаряется лишь парочкой фонарей. Шум морских волн, что разбиваются о старенькие пирсы, приятно гладит слух, а сам морской солёный воздух не тяжёлый, а наоборот, даже лёгкий. Девушка, продолжая в тишине потягивать горячий чай, садится на парапет, свешивая и болтая ногами. — Я уезжаю завтра вечером. – чуть хриплый, после длительного молчания голос брюнета, доносится до слуха Крыловой. — Ты думаешь, я забыла? – хмыкает она, поднимая взгляд и тяжело вздыхая. – Помню. Даня говорил, что отвезёт тебя до аэропорта, предложил поехать с вами. Я отказалась. — Мне стоит... – сказать "обижаться" как-то по-идиотски, но другое слово почему-то на ум не лезет. – Переживать? — Нет. Конечно, нет. – тепло смеётся гитаристка, взглядом проследив за тем, как Марк облокотился рядом. – Просто... — Просто? — Просто я расплачусь к чертям, а это как-то глупо. Но я буду скучать. – произнесла совсем тихим шёпотом последнее слово, но Бондарев услышал, ответив так же тихо: — Я тоже. — Всё хорошо? Ты какой-то задумчивый... — Слушай... – такое тупое начало фразы, после чего обычно следует плохая новость. Об этом и подумала ученица, чуть нахмурившись и врезаясь твёрдым взглядом в свои пальцы, сдерживающие напиток. Мужчина опёрся руками по обе стороны от бёдер девушки, глядя куда-то сквозь, в то время как Даша нашла в себе силы поднять глаза. – Я не хочу загадывать, честно. Скажу сейчас что-то тупое и немного ванильное, но я хочу, чтобы ты знала это. Мне правда хорошо с тобой. Как малолетнему подростку, но пусть так. Не знаю, что будет через месяц, два, год, но... я уверен в тебе сейчас и этого хватает. В общем, я просто хочу, чтобы оно было у тебя. Закрой глаза. С легким недоверием смотрит в зелёные глаза, но послушно прикрывает свои, шумно выдыхая. Пару секунд, и средний палец ощущает холодное прикосновение металла, а ободок кольца с непривычки трётся о соседние пальцы. — С днём рождения, котёнок. – улыбается он, смотря как девушка трепетно смотрит на колечко, что так правильно сидит на ней. — Ты обещал пить чай и целоваться. Так целуй же. – выдыхает Даша, а в следующую секунды её губы накрывают одновременно холодные и горячие губы Марка. И это кажется таким нужным, что слов не остаётся.