Презирать и Ненавидеть

      С искусанных до мяса губ слетел грязно-серый дым, вскоре растворившийся в тяжелом пасмурном небе. Россия травился никотином, стоя на пожарной лестнице какой-то косой девятиэтажки. Краска давно покоцалась и отходила от железа, приправленного ржавчиной. Но русскому было всё равно. Ему уже на всё всё равно. Куртка с меховым воротом была достаточно мягкой, чтобы неровности не впивались в итак покалеченные руки, пока юноша облокачивался о перила. Когда-то яркие, а сейчас тусклые голубые глаза безразлично разглядывали пустой двор, в котором вообще редко кто появлялся. Именно поэтому восточный славянин любил это место. Если рядом никого нет — никто не причинит ему вреда, ни словом, ни чем похуже… Уставший взгляд скользил по массивным зданиям. Хоть он был советской республикой, считал, что у его деда вкусы в архитектуре были намного лучше, чем у отца. Стоило только побывать в Питере, да, да, именно городе Петра. Сам Петербург, кажется, даже сотни лет спустя не примет своё новое имя. РСФСР оставалось только посоветовать городу не разглашать это. А наследника СССР стоит послушать: он настоящий мастер по части быть скрытным, за внешним холодом прячущим израненное горячее сердце.       Касательно домов теперешней столицы, Росс привык. Со временем можно привыкнуть к абсолютно любой вещи, творящейся в жизни, что она скоро станет обыденностью, которую не будешь замечать. Страна привык считать, что всё окружающее — это нагнетающие атмосферу декорации к спектаклю жанра драма, где в конце он трагически уйдёт из жизни. Он, действительно, этого хотел. Голубоглазый сделал ещё одну затяжку. Четвёртая сигарета за приём. Идём на рекорд! А ведь омегам не положено курить… Чёрт! Любая мелочь готова напомнить о том, что он тщательно старается выбросить из головы хотя бы на пару минут! Россия свёл брови к переносице, что между ними образовалась небольшая морщина. Не хорошо омеге, выглядящей на восемнадцать, портить личико. Советский пережал бедную сигарету между трясущимися пальцами, что та согнулась пополам, чуть осыпавшись. Теперь даже никотин не успокаивает нервы.       Может, стоит сегодня немного выпить? Федерация покрутил зажигалку в свободной руке. Разве что пару бутылок пива, но никак не водки — пару дней назад была попойка, что утром он еле вспомнил своё имя. А с другой стороны, водка — это универсальный чисто русский антидепрессант. Выпил бутылочку и не видишь дерьма, творящегося в жизни. Да и при любом кризисе цена на водку всегда остаётся низкой! Вот как удобно, всё для народа! Однако, парня обычно посещали совершенно другие мысли. Россия чуть прищурился, задумавшись. После горько сжал губы в тонкую полоску.       Он годами ищет способ, чтобы забыться. Забыть, кем он является. Хоть пару минут счастья, когда не нужно понимать, что ты омега. Старший сын Союза сжал зубы, что верхний ряд проехался по нижнему. Сильная боль редко забывается. Россия вновь начал рассуждать: почему судьба с ним так несправедлива? Зачем Бог так наказал его, когда мальчик только родился и не успел ни разу согрешить? Зачем покарал невинного? РСФСР коснулся груди кулаком, сжавшим зажигалку. Под полосатой тельняшкой прощупывался крестик. Ведь быть омегой — не самая лучшая участь для человека. С тех самых пор, когда гендер славянина появился, тот не мог ни дня провести спокойно.       Страх преследовал его и на улице и дома. На одной — незнакомцы, что иногда не прочь поразвлечься, наплевав на чувства того, кому не повезло быть их игрушкой. Во втором — подрастающие братья, поголовно становившиеся альфами, гаммами или, на крайний случай, бетами. И младшенькие не всегда могли сдерживать сущность доминанта, даже если не хотели причинять вред неудачливому братику. Благо отец не принимал подобные отношения между союзными республиками — авось их потасовки выльются в народные волнения! (С каждым годом будущие независимые страны всё сильнее ощущали связь с народом и территориями.) А разлада между товарищами допускать нельзя.       Отец. Россия сглотнул ком в горле, что явно пытался его задушить. Глотка отдавала какой-то горечью, а воздух, ранее пропитанный куревом, стал чуть солёным. Внутри юноши всё будто сжалось, что органы стали налезать друг на друга, причиняя тянущую боль. Младший русский меньше всего на свете хотел разочаровать отца. Союз видел в нём любимого сына и прекрасного наследника, которому можно спокойно передать власть. До того момента как выяснилось, кем является правопреемничек. РСФСР никогда не забудет те чувства, что отобразились на родном любимом лице. Он никогда не видел столько разочарования, сожаления и боли в золотистых глазах Советов. Сверхдержава словно потерял все силы в то мгновение, когда узнал, что старший ребёнок — омега.       В самом России тоже словно что-то надломилось. Так он первый раз понял, что он — разочарование в глазах всех. Он же будущая страна, сверхдержава в мечтах коммуниста. Все предки до него были альфами — не пристало портить родословную! Маленький славянин это понимал. Но однажды ему удалось подслушать разговор СССР с кем-то из верхушки партии. Мальчик услышал, как человек предлагал сделать украинца наследником, убрав русского. Росси тогда закрыл рот руками, чтобы сдержать безумный крик. Он скрылся в своей комнате и только тогда посмел сдавленно и тихо забиться в истерике. Слюни измазали худенькие ручки, слёзы — вспотевшее и красное лицо. Россия любит их обоих больше себя, больше жизни… а они? Как к малышу относились они? Младший из русских собирался собственноручно избавить семью от «урода». Христианство порицает самоубийство, но республика не настолько верующий. И любимая семья, люди, живущие на их территориях, намного важнее. Важнее самого Росса.       Однако, СССР не принял предложение партийца. За несколько часов до суицида Федерации сообщил, что лично берётся за воспитание омеги, которого стоило довести до состояния гаммы минимум. Тогда в голубых глазах промелькнула надежда. Надежда на светлое будущее. Республика отчаянно старался научиться всему, что наказал сверхдержава, наплевав, что омежье тело не предназначено для сильных физических нагрузок. Русский терпел постоянную боль в мышцах или порванных связках, закрывал глаза на резко сменившееся отношение отца. Добрый и любящий взгляд превратился в снисходительный прищур, лишённый даже тени от эмоций; от которого по спине бегали мурашки. Россия стал похож больше на бету. Но СССР не изменил мнение касательно ущербности сущности старшего отпрыска.       Так Россия понял, что всё бесполезно. Абсолютно все старания тщетны. Если не родился тем, кем нужно, где нужно, то не рыпайся, коль жизнь к тебе несправедлива. Юноша раньше не верил, что это так: считал, что все рождаются равными, как гласила идеология отца. А что оказалось на деле? Хрупкую омегу не принимают республики-воплощения. А что будет, когда они станут независимыми? Как страна-омега будет выживать, если львиная доля держав — это альфы или гаммы, жадные до власти, что не прочь колонии в его лице?       За размышлениями в полупустой комнате РСФСР потерял себя. Он не мог чувствовать положительные эмоции, словно что-то в его мозгу атрофировалось. Даже Беларусь не мог заставить улыбку озарить бледное лицо с подглазинами. А разве может быть иначе? Пока белорус пытался поднять настроение любимому старшему братику, тот изнутри сгорал от зависти и гнева. Почему эта маленькая небогатая республика — бета, второй по иерархии, а он в самом низу, на самом дне?! Росс не мог это понять, ломал голову, но не мог. Ему становилось ещё более тошно от самого себя и больше от того, что он так думает о дорогом Белоруссии.       Где-то в конце семидесятых он съехал от семьи и стал жить отдельно. Прибалты вообще вернулись на свои территории. Все советские республики чувствовали всё больше свободы. Все кроме русского. Его квартира стала его тюрьмой. Он жил, как заключённый. Выходил на улицу только по работе или в магазин за продуктами и в аптеку. РСФСР не хотел гулять: не хотел видеть людей.       Сокрытые ото всех страх, ненависть и обида заперли его в комнате хрущёвки. Восточный славянин считал, что так будет лучше. Так его точно не изнасилует альфа, не знающая, что перед ним его же страна. Так он не увидит, как какая-нибудь омега счастлива… счастлива, несмотря на свою сущность. Главную причину затворничества русский никогда не озвучивал ни вслух, ни в мыслях. Однако, позже выяснилось, что алкоголь в сочетании с подавителями дают интересный эффект. Можно сказать, первый нейтрализуют вторые. Федерация поклялся пить только дома, что успешно делал по несколько раз в неделю. Вообще, оставшись один на один, Россия принялся искать способ расслабиться. И не заметил, как все труды по поддержанию формы хорошей беты испарились чуть ли не в один миг. Недели запоя, и мышцы сдулись, а кости стали хрупкими, как лёд.       Русский вынес урок. Теперь между вредными привычками и самоуничтожением он снова занимался спортом. В этот раз сын СССР шёл с бокса. Оставил инвентарь на месте — зачем таскать? Поэтому он был налегке, всё нужное держал в карманах, не видя надобности в сумках или рюкзаках. Докурив погнутую сигарету, страна кинул её в помойку, чем являлась куча около угла дома. Было лень спускаться по лестнице. Юноша перемахнул через перила и спрыгнул на гараж, благо ранее он был на уровне второго этажа. Железный пласт прогнулся под весом страны, севшей на его край, свесив ноги. Омега довольно аккуратно спустился — высота была небольшой. Но голова всё-таки пошла кругом. Может, стоит поменьше курить? А то тело кажется каким-то ватным, словно его чем-то накачали. Он подумает об этом дома. В безопасности. Хотя, он не меньшая опасность для самого себя. РСФСР, убрав руки в карманы, быстрым шагом направился в свою квартиру. Спортивные штаны были испачканы — Росс к чему-то прислонился. Однако, тревожное чувство посетило его не из-за этого. Вроде бы всё было как обычно, плохо. Но интуиция омег никогда не обманывает.       Федерация сощурил глаза. Вот узкий двор, куда не заходят ни люди, ни дворники, ни солнечный свет. Пройти его, и до дома минут двадцать. Восточный славянин напряг слух. Внутренний голос не давал ему покоя. Что-то должно было произойти. Каждый шаг давался с большим трудом. Федерация решил ускориться, когда к щекам вдруг прилила кровь, что те стали теплыми. Ноги подкосились, и юноша опёрся о стену с голыми красными кирпичами. Дыхание участилось больше от волнения, а в мыслях были одни слова: «Только не это.» Росси приложил руку к низу живота. Ладонь так и чувствовала пульсацию, а сам русский — лёгкое возбуждение.       — Нет-нет-нет! Не сейчас!.. Оно должно было начаться не сегодня! — шепотом причитал омега, принявшись остервенело рыться в карманах.       В первом — две полностью использованные пластины. Одна совсем помятая и потёртая, видать, давно тут лежит. Досадно рыкнув, русский полез во второй карман — одна использованная. В других ни намёка на подавители. Россия замер, словно закоченев, хоть на его лбу появилась испарина. Сколько раз он собирался положить лекарства в куртку, но оставлял на потом? Сколько раз говорил, что ещё успеет это сделать, откладывая раз за разом? Так не заметил, как прошло несколько месяцев с последней течки. И в важный момент ничего под рукой не оказалось.       Омега сжал кулаки, ненавидя себя уже за безалаберность и халатное отношение к и так ненавидимому себе. У юноши было мало времени до того, как его здесь кто-нибудь найдёт по сладкому запаху. Но голова туго соображала: место мыслей по поводу выхода из этой ситуации пытались занять неприличные мысли. Организм настойчиво требовал ласк. Россия старался думать головой, схватившись за неё. Омега прислонился спиной к стене и сполз по ней, крепко держась за шапку-ушанку, словно та была его спасением.       Что-то пикнуло, и русский чуть не подскочил. Голубые глаза широко распахнулись. Это же его телефон! У обычных людей такие пока не водятся, но вот страны уже вовсю тестируют чудеса техники. Может, это путь к спасению?! Наследник СССР быстрее пули достал увесистый аппарат и посмотрел сообщение. Отправителем был Украина. «Мы у тебя на хате. Америка и Канада приехали наладить отношения. Ждём», — гласила SMS. Старший брат вытаращил глаза на сообщение.       «Альфа-пиндос у меня дома?! Чего они именно там забыли?! Понимаю, сам хотел с ним помириться вместе с отцом, но… почему сейчас? Кто канадец? В любом случае, у меня в квартире две альфы! Мне туда нельзя, пока течка не закончится. Куда мне теперь идти..?» — брови вскинулись домиком, лицо страдальца приняло выражение отчаяния. Россия свернулся калачиком насколько это позволяли условия улицы, положив массивный телефон во внутренний карман.       Так омега не сразу почувствовал пристальный взгляд на себе...