Кулинарные забавы всемогущих

Драконы закончили с первой партией своих жертв. Они отправили их души в новые воплощения и стали готовиться к испытанию следующей души. Ещё один редкий случай, когда человек ещё не завершил свой жизненный путь, но уже попал к богам. И перед тем как начать, драконы спросили молодого человека с полностью поседевшими волосами о причинах его такого состояния. Ведь в созданных богами временных телах нет изъянов, они не могут стареть и седеть. Человек начал свой рассказ, совершенно без эмоций в голосе. — Я был драконьим наездником. Только, стал им я без одобрения драконьего королевства. Это посчитали за предательство. Да и интриги среди драконов имели место. Мою дракошку казнили… Моя связь с ней была настолько сильной, что в полёте мы буквально обменивались мыслями и ощущениями. В день суда мне не позволили её защитить, и в момент казни я мог быть с ней только через связь. И то, в одностороннем порядке… Её не стало, но связь не разорвалась. И теперь все мои чувства проходят через мёртвое тело моей драконицы. Такая связь медленно меня убивает и разрушает саму душу. Если просто разорвать её, то я и со своим телом потеряю связь, останусь заперт внутри и без единого органа чувств. Меня послали к вам, потому что я надоел покровителям мира моей дракошки своим криком. Парень наконец проявил какие-то эмоции. Он разозлился. — Мне предначертано совершить несколько подвигов, мир спасти. Но в моём состоянии я до этого момента просто не доживу. Хранителям надоело меня воскрешать. Последней каплей стал тот момент, когда я разорвал свою проклятую связь и в темноте заперся в собственных воспоминаниях. Вина и сожаление превратили этот мой мирок в кошмар, разорвавший мою душу на куски… Меня собрали заново, внушили необходимость разомкнуть связь, и пинком отправили в врата. Злость прошла, и голос человека опять стал мёртвым и монотонным. — Чтобы разомкнуть связь, я должен испытать намного более сильные ощущения и эмоции, чем я не могу не испытывать из-за связи. Но я не знаю, как можно напугать человека, чтобы его страх превзошёл предсмертный ужас молодой драконицы? Каким вкусом на человеческом языке перебить то, что ощущает язык мумии дракона? Как преодолеть холод склепа, как всаднику ощутить большую потребность в воздухе, чем у его погибшего дракона? Не обязательно всё сразу, можно последовательно отключать от неё разные мои чувства. В любом случае мне придётся дать на время чужую жизнь, чтобы обеспечить мне нужные для этого яркие ощущения и эмоции. — Ох… А хранители хоть знали, что столь сильные переживания могут очень сильно ранить твою душу? Ты проживёшь короткую и очень…страшную жизнь, перед тем как вернуться к своей собственной. Даже смерть, стирающая часть воспоминаний, не спасёт от кошмаров. — Мне всё равно. Или я так и останусь ходячим трупом внутри, или снова провалюсь в бездну. Где опять сломаюсь окончательно, лишусь рассудка, сотворю себе персональный ад и вновь уничтожу сам себя. В любом случае разрушения не избежать. Мою душу уже разок собрали из кусочков, соберут снова… Раз я им так нужен. Герой из меня уже не получится, но инструмент для спасения мира ещё можно слепить… Хватит уже разговоров. Мне предстоит очередной кошмар, полный боли и унижения… Какой из меня драконий всадник, если я даже быть мясом не достоин? Мусор… Только для превращения в кучку навоза и гожусь… — Хватит! Перестань так думать о себе. Ты не достоин своей дракошки только потому, что из тебя не выковали достойного. Нет, не так. Ты был достоин, но тебя сломали. Теперь, тебя надо полностью переплавить, но не уничтожить. А теперь, тебя действительно ждёт испытание. Ты забудешь этот разговор на время, забудешь всё. Новый ты пройдёшь всё уготованное впереди, и жажда жизни этого нового тебя, вместе со всеми переживаниями, позволит разомкнуть связь… — А хочу ли я размыкать эту связь? Это последнее, что у меня осталось… — Связь с телом твоей дракошки, а не с ней самой. Вот эту связь никакие испытания не порвут… Да, чтоб ты знал. Твоя дракошка пройдёт испытание вместе с тобой. Она, и тот кретин, что сломал ей судьбу. Не ты. Тот наблюдатель, что допустил этот вариант развития событий. Хорошее наказание за подобное пренебрежение обязанностями… Любой кошмар станет просто неприятным воспоминанием, если его разделить с близкой душой. И вы оба будете вспоминать эту жизнь иногда. Вот для наблюдателя это будет чистый кошмар… А, может быть, иногда вы будете повторять это приключение. Чтобы подлатать твою душу и напомнить о той жажде жизни, что мы тебе дадим сейчас. Парень никак не отреагировал на обнадёживающие слова драконов. Его лишили возможности почувствовать что-либо, да и сам он не в состоянии. А драконы занялись приготовлениями. Роскошный дворец вокруг них превратился в кухню. В чашу с вином упали ещё несколько маленьких дракончиков. С помощью своих сил, драконы очистили душу человека перед ними от всех внушений и ограничителей. Они сделали для него ещё одну прожитую жизнь, концу которой будет положено начало на этой кухне. В этой новой жизни самым страшным для человека стало съедение живьём и всё сопутствующее этому. А все другие детали были скрыты амнезией… И он стал пищей… Жизнь превратилась в кошмар наяву. Мало того, что отшибло всю память, так ещё сбылся мой самый большой страх. Я оказался на кухне в качестве пищи. Меня, как и многих других, посадили в глубокую чашу для продуктов. Другие вещи также оказались на кухонном столе огромного дракона. Судя по тому, что ещё этот чешуйчатый гигант собрал на столе, он будет готовить роллы. И не только роллы, но и бутерброды. А люди и дракончики будут начинкой для этих блюд. Более ужасающей участи я не могу себе представить. А судя по большой и богато украшенной коробке для обеда, съедение случится далеко не сразу. Перспектива ждать конца в тёмном ящике мне не нравится ещё больше самого съедения. Дракон закончил все приготовления и приступил к самой готовке. Он нарезал что-то, что-то сварил, что-то зажарил. Всё это больше похоже на ритуал. Или на создание произведения кулинарного искусства. Первым блюдом стал гамбургер титанических размеров. Как раз под размер дракона, похожего на гору. Первым на стол легла половинка круглой булки. Дракон полил её соусом и начал художественно укладывать детали начинки. Листья салата, кусочки помидора, маринованный перец и колечки лука. И люди. Кружки перца стали оковами для первого человека. Второго дракон завернул в листок салата. Дракончика моего размера гигант прижал к хлебу пластинкой помидора. Для меня же это стало ещё одним испытанием. Свою жизнь до этой чаши я не могу вспомнить, но одна деталь всплыла из темноты. Я всегда очень сопереживал окружающим. Настолько, что испытывал все ощущения и эмоции тех, на кого смотрел и на ком сосредотачивался. Вот и сейчас я ощутил, как вокруг со скрипом свернулись листья салата, холодные и гладкие, с выпуклыми твёрдыми прожилками и тонкой мягкой мякотью между ними. Обоняние и вкус другого человека обожгло маринованным острым перцем. Его зрение сменилось темнотой, когда кончик стручка дракон надел ему на голову. А ощущения дракончика, зажатого между холодным мокрым томатом и мягким горячим хлебом едва не свели меня с ума. Вот почему его крылья и хвост настолько чувствительные?! От них ощущений как от всего остального тела. И почему я сам не дракончик, чтобы быть привычным к крыльям и хвосту? И как этот малыш может наслаждаться своим положением? Я чувствую его радость от предстоящего съедения. Двое других не настолько фанатичны, они просто смирились с неизбежным. Следующей начинкой для огромного гамбургера стал ананас. Вес кругляша с дыркой посередине едва не раздавил трёх уже помещённых в блюдо жертв. Дракончика вдавило в мягкий ароматный хлеб, вокруг людей захрустел салат. А дракон уложил в центр кругляша ещё одного дракончика и девушку. Оба отчаянно не хотят быть пищей и пытаются сбежать. И дракон ловко связывает их ниточкой, в не слишком удобной позе. Когда он укладывает их внутрь круга ананаса, обоих переполняет не только ужас, но и смущение. Дракон словно специально уложил их так, чтобы они упирались носами друг другу в промежности. Их нежелание такой откровенной близости переполняет меня. И я никак не могу отвести своё внимание от этих людей и дракончиков. Мои мысли возвращаются к ним снова и снова, и я буквально оказываюсь на месте каждого из них. Их восприятие происходящего заставляет и меня оценивать ощущения каждого с нескольких сторон. Тут и смирение, и восторг с наслаждением, и страх. А дракон продолжает. Он укладывает тонкий пласт сыра и горячую сочную котлету на него сверху. В этот момент ощущения двоих в центре круга из ананаса переполнили меня. Я ощутил, как на них сверху опустился прохладный гладкий сыр. А затем он начал нагреваться и плавиться, опускаясь на них сверху, обволакивая и ещё сильнее прижимая друг к другу. Льющийся сверху жар заставил девушку потеть. А дракончику пришлось засунуть нос между её бёдрами, спасаясь от расплавленного сыра. Девушке тоже пришлось прижаться лицом между лапами дракончика. Их связали таким образом, что они не способны закрыться ни от друг друга, ни от окружения. Крылья дракончика так вообще отдельная история. Одно прижато куском ананаса, и холодный помидор высасывает из него тепло. А с другой стороны крыло буквально приклеилось к нижней стороне котлеты. От этого кровь переносит тепло и холод в тело дракончика. Такой контраст вызывает неописуемые ощущения. Ещё один кусочек сыра, дракончик, колечки лука, снова сыр, и вторая горячая котлета. Дракон проколол верхний кусок сыра, и на дракончика полился горячий мясной сок… Вот этого только мне не хватало. Этот чудик оказался большим гурманом, и из-за него я стал оценивать окружение остальных ещё и на вкус с запахом. От этого двое в ананасе заставили меня ощутить и их самих с этой точки зрения. Что за пошлость!!! Я не хочу, чтобы мой нос пихали в киску незнакомой девушки. Да и лежащий на лице драконий член с яичками — тоже не самая аппетитная вещь на земле… Дракончику внизу повезло с запахом и вкусом, свежий хлеб, соус и помидор. Салат ничем таким не пахнет. Небольшое облегчение, по сравнению с жгучим маринованным перцем, что надет на голову человека. У меня челюсти свело и из глаз потекло от такого издевательства. А дракон продолжил строить этот памятник кулинарного искусства. Следующий уровень занял кружок сладкого перца, несколько колечек лука, какая-то хрустящая посыпка, густой соус и последняя пара жертв. Драконица и юноша. Нет, дракон словно измывается над моими чувствами! Этих двоих из-за соуса обуяло влечение друг к другу. Безумная страсть и неудержимая похоть. И мягкая булка надёжно прикрыла этих двоих от посторонних глаз, позволив им спокойно заняться делом. Приятно, конечно, разделять с ними все чувства и ощущения. Но место, как по мне, совсем не подходящее. Дракон взял деревянную шпажку с флажком и медленно воткнул её в середину булки. Медленно, чтобы не проткнуть никого из людей или дракончиков. Никто и не пострадал, но я через них услышал звуки, с которыми эта пика пронзила продукты. Я ощутил, как она скользит между девушкой и драконом, как по ней на них стекает мясной сок из котлет. Остывающий сыр притягивает этих двоих и прижимает их друг к другу вокруг твёрдого дерева. Их страх от столь близкой смерти заставил и моё сердце выпрыгивать из груди… Как же хорошо, что моё сопереживание не может охватить сразу всех. В лучшем случае — двоих. Но и так от избытка ощущений и эмоций у меня голова кругом идёт. Дракон положил приготовленный бургер на лист бумаги и плотно завернул его, шепча неведомые слова. Затем он положил этот свёрток в первое отделение обеденной коробки. Неведомая сила словно заморозила всё во времени. Люди и дракончики не перестали думать и ощущать. Но их действия замкнулись в бесконечную петлю в пару десятков секунд длительностью. Я стал свидетелем того, как капля жира стекает по шпажке вниз, чтобы опять оказаться наверху. Пленники огромного бургера также осознали этот цикл. Но ничего не стали делать. Даже попытки борьбы двух жертв замкнулись в цикл. Это ужасно — ощущать обычное течение времени, но не иметь возможности совершить хоть что-то вне замкнутой временной петли. А для дракона это всего лишь способ сохранить идеальную свежесть своей еды… Я невольно применил свой дар на дракона… Первое, что я ощутил, оказалась его любовь к своей супруге. Он готовит еду для неё. Мощь его чувств и ощущений разделила меня на двоих человек. Второй Я полюбил драконицу, которой предстоит съесть меня и остальных. Этого человека переполнило восхищение и желание стать едой. Он едва не утонул в зависти к тем, кто попал в драконий бургер. А основную часть меня наполнил ужас. Ведь мы все обречены умереть только в желудке драконицы. Как и дракон, она обожает живую еду. Эмоции — это лучшая приправа для этих гигантов. Убить кого-то укусом, это всё равно что раскусить горошинку перца. Слишком твёрдо и очень остро. Вторая вещь, которую я осознал — это время. Дракон готовит еду для супруги на весь день. Начиная с завтрака, включая обед и несколько перекусов, и заканчивая романтическим ужином. Предвкушение того, как дракон будет наслаждаться своей супругой в то время, как несколько живых людей и крошечных дракончиков будут страдать в её брюхе, заставило меня прекратить контакт. Дракон не видит в этом ничего плохого, а я испугался приобрести такое же отношение к своей жизни и жизням товарищей по несчастью. Или же по счастью? Любовь к драконице не исчезла после разрыва связи. Это такое приятное, горячее чувство. От него в животе становится тепло, и хочется передать это тепло животу драконицы. А ведь я даже не видел её, как я могу чувствовать такое к ней? Я не смог долго предаваться размышлениям, дракон приступил к следующему блюду. Это оказались оладьи с бананом и клубникой. И, конечно же, не обошлось без новой живой начинки. Меня обожгло ужасом остальных, когда дракон затолкнул дракончика в крупную ягоду, обмакнул её в тесто и бросил в кипящее масло. Следующего юношу он запихнул в середину куска банана. Участь свариться заживо напугала всех до истерики. Но дракон прекрасно знает, что делает. Холодная мякоть банана или клубники спасает жертву от смертельного масла. Дракон вытаскивает готовое лакомство, когда внутри только начинает нагреваться начинка. Горячее тесто превращает мякоть в скользкую горячую кашицу и становится крепкой тюрьмой для запертых внутри людей или дракончиков. Готовые оладьи занимают место в отдельной секции коробки для обедов, и магия коробки не позволяет им остыть снаружи и нагреться внутри. Эта магия не даёт людям там успокоиться и вынуждает их бесконечно барахтаться в запечённом банане или клубнике. От этого сладкая начинка обещает превратиться в крем. Я не могу назвать положение этих жертв особенно приятным. Хоть им и не грозит свариться, жара вокруг них почти невыносима. Воздуха очень мало, и запах теста сводит с ума. Магия не разрешает съесть ни единого кусочка сладкой начинки, так как никто не догадался включить это действие в свой цикл. Не догадался в первой партии оладий. Во второй оказался один дракончик, проглотивший порцию клубники в нужный момент… Ох блин! Теперь он не в силах остановиться, он теперь должен съесть кусок банана, который в несколько раз больше его самого. Если бедолага не лопнет, его раздует до невообразимой величины. Дракон приготовил три партии лакомства, начинив живыми людьми не меньше дюжины оладий. Хорошо хоть все эти люди, как и дракончики, оказались одинаковыми в своих чувствах. Я вот не чувствую разницы между ними. Только банан или клубника. Только человек или дракончик. Только мужского или женского пола. С меня хватает разнообразия чувств тех, кем начинили гамбургер. Следом за оладьями настала очередь сладких вафельных трубочек с разными начинками. Чтож, их приготовление не столь ужасающе. Никого из жертв дракон не стал совать в горячую вафельницу. Он просто свернул вафли в трубочки, наполнил их разными сладостями, сунул в некоторые из них по человеку, дракончику или даже паре. А концы трубочек он закупорил глазурью. Вафли отправились в холодильник, и все жертвы внутри них столкнулись с очень неприятной особенностью их собственного заключения. Тёплые начинки вокруг них стали застывать, ещё даже не замёрзнув. Карамель, сладкий сыр, джем, желе, шоколад, мёд, масляный крем и несколько сортов варенья сковали людей и дракончиков. Те оказались буквально вмурованы в затвердевшие сладости. В случае варенья или мёда ещё осталась небольшая свобода движения, но остальное застыло намертво. Все пары, как один, решили провести свои последние минуты с удовольствием. Я смог на их опыте узнать множество поз для секса. И вместе с ними, я оказался обездвижен в момент близости, в момент слияния. В узкой трубке из вафель невозможно развернуться, и некоторым пришлось ублажать друг друга ртами. Парочка острозубых драконьих пастей, застывших вокруг самой уязвимой части мужского тела добавила мне много острых ощущений. Да и поцелуи с дракончиками оказались очень зубастыми. Не знаю, специально ли дракон подгадал момент для каждой парочки, но вафельные трубочки заняли место в коробке с чарами в те самые моменты, когда парочки внутри достигли оргазма. И в их случае финал стал наступать через каждые несколько секунд. И уже через несколько минут всё это превратилось в сладкую пытку для очень многих. Да и одиночкам трудно позавидовать. Магия или замуровала их в толще застывшей начинки, или вынудила бесконечно трепыхаться в липкой густой сладости. Следующим блюдом стал фруктовый салат. Дракон натёр на тёрке морковь, яблоко, банан, киви, ананас, папайю и манго. Получилась горка очень сочного пюре. В чашку с этим салатом он бросил сразу пригоршню людей и дракончиков. Прозрачная крышка вдавила их в салат, вынуждая барахтаться и трепыхаться в прохладной топкой массе. Закрытая ёмкость также отправилась в коробку, и живые начинки этого салата теперь вынуждены смотреть за готовкой с другого ракурса. Они все дрожат от прохлады вокруг них, как и пленники внутри вафельных трубочек. А дракон начал готовить молочный коктейль. К счастью, он никого не стал перемалывать миксером. Но он разлил холодное питьё по трём стаканам и в каждый бросил по паре жертв. Холод просто невыносимый. Сверху на эти стаканы дракон надел крышки с носиками для питья. И я заранее понял, как именно будут съедены эти жертвы… Им я посочувствовал, ведь магия коробки для обедов не позволит холоду убить этих бедолаг. Для них смертельное скольжение в пасть драконицы обернётся очень приятным теплом. Перед жестоким концом. Настала очередь миниатюрных бутербродиков с разнообразными начинками, и более привычных бутербродов большого размера. Для больших сэндвичей дракон выбрал добровольцев. Он уложил их всех на мягкий ароматный хлеб, закрыл начинками и прикрыл ещё кусочком хлеба. Ощущения как на мягкой постели. А пластинки сыра, ветчины, колбасы или листья салата можно сравнить с чистыми одеялами. Тёплыми или холодными, тонкими или толстыми, с хрустящими хлопковыми простынями или скользкими шёлковыми. И для этих людей подобное — награда. А вот для небольших закусок, дракон начал художественно связывать жертв и прикалывать их к бутербродикам раздвоенными шпажками. Кажется, это блюдо называется канапе. Каждый такой бутербродик — ровно на один укус. Впрочем, как и последнее блюдо, которое я смог опознать. Дракон приготовился готовить роллы. Жертв осталось не так много, и я с ужасом понял — я тоже буду завёрнут и подан драконице прямо в пасть парой палочек. Вот только сопротивляться бессмысленно. Из чаши не выбраться, против когтистых пальцев дракона я бессилен. Осталось только ждать своей очереди и смотреть на самый настоящий ритуал. Дракон приготовил палочки, сосуды с соусами и приправами, разложил все ингредиенты на столе. Первый дракончик стал отчаянно извиваться в когтях гиганта. Его дракон обернул полоской рыбы, затем самого дракончика он свернул вокруг дольки огурца, облепил получившийся комочек рисом и завернул в полоску водорослей. На этом злоключения бедняги не закончились. Сверху на его голову дракон налепил пасту из крабового мяса. А затем он огненным дыханием запёк получившийся ролл. Дракончик не пострадал от этого, его просто ещё туже стянуло в массе риса. После некоторой борьбы, он высунул нос сквозь горячую корку и жадно вдохнул. Этот животворящий вдох стал началом его пребывания в коробке. Следом на лапу дракона забралась девушка. Для неё дракон приготовил другой комплект начинок. Девушка легла в удобной позе на рис с мясом, сверху на неё легли полоски рыбы и лист водоросли. Сыр и специи завершили подготовку к запеканию. Огонь дракона не причинил вреда хрупкому телу, только стянул вокруг него лист водоросли и почти лишил возможности пошевелиться. Вот только девушке это очень понравилось, она в полном восторге и с нетерпением ждёт встречи с драконицей. Несколько других роллов остались без живой начинки. А вот в следующий большой дракон завернул ещё одну дракошку. Он старательно обернул её полосками копчёного мяса и рыбы, обложил её полосками мягкого сыра, затем завернул в слой риса, лежащий на листе водоросли. Маленькая дракошка испытывает при этом любопытство, а не страх. Ей интересны ощущения от прилегающих к гибкому телу продуктов. Её крылья оказались между слоями риса, с одной стороны посыпанными какими-то красными гранулами или шариками. Я не смог вспомнить, что это за ингредиент. Но ощущения дракошки от прижатых к перепонкам зёрнышек риса и этих шариков оказались удивительными. Для человека эти ощущения вдвойне необычные, ведь у меня нет своих крыльев… Этот ролл дракон также запёк своим дыханием, расплавив сыр вокруг тела дракошки. Жар, смертельный для человека, для неё оказался только немножко неудобным. И в ещё горячем ролле эта дракошка заняла место в коробке, в ряду других угощений. Она даже ощутила движения своего соседа, внутри ещё одного кусочка драконьей еды. Настала и моя очередь. Огромная когтистая лапа обхватила меня и прижала к дрожащему телу дракошки. Так странно, я раньше не пробовал ощущать самого себя со стороны. А тут, через чувства смертельно напуганной дракошки, я оказался прижат к своему голому тёплому телу. Она сама более прохладная на ощупь. Но при этом мне понравилась её гладкая чешуя и бархатные крылья. Мы крепко обнялись перед тем, как дракон выложил нас на стол. Он рассмотрел нас двоих и улыбнулся. Я приготовился оказаться в кучке риса, но дракон не стал обездвиживать нас с дракошкой. Он свернул пару роллов с начинками и уложил нас на них сверху. Затем он прикрыл меня тяжёлым масляным куском рыбы, обернул полоски мяса вокруг ног и рук, привязал меня к роллу полоской водоросли и окончательно закрыл кремом. Затем вокруг загудел огонь, и я глазами дракошки увидел, как дракон зажаривает очередной ролл. Жар не стал испепеляющим, но под кучкой крема у меня быстро закончился воздух. Пришлось напрячься и приподнять тяжёлую нашлёпку. Огонь уже погас, но от румяной корочки исходит ароматный горячий пар. Через трещину я увидел, как дракошку точно также упаковали когтистые пальцы дракона. Затем огонь превратил густой крем в прочную корку. Дракон взял оба ролла, и пока мы не оказались в коробке, я вытянул руку, пробил корку и взял дракошку за лапку. По другому её не обнадёжить. А затем мы попали под чары коробки, и еда вокруг нас стала неразрушимой. Точнее, если кому и удаётся что-то сделать, все изменения обречены исчезнуть через несколько секунд. На живых эта магия действует не настолько всеобъемлюще. Но любое движение, кроме ограниченного первыми секундами в коробке, требует огромных усилий воли. А ведь мысли тоже стремятся к замкнутому циклу, и сосредоточение на движении становится не менее трудной задачей. Мои мысли обратились к дракону, чтобы я не утонул в страхе дракошки. Я ведь боюсь не меньше, разве что знаю о предстоящем чуть больше. И это пугает меня ещё больше. Съедение не закончится одним быстрым укусом больших острых зубов. Нас всех намерены проглотить целыми и живыми, а это участь пострашнее. Дракон относится к нам всем одинаково — как к вкусному дополнению к пище своей любимой. Ему тоже нравится именно живая еда. А ещё он готовится продолжать заполнение коробки. Он накрыл роллы прочной крышкой и сложил на неё канапе и бутерброды. Живые лакомства в них также погрузились в темноту под следующей перегородкой. Я поймал себя на мысли, что я согласен называть всех лакомыми кусочками и вкусняшками для драконицы, её закусками и прочими обозначениями еды. Да и среди всего разнообразия ощущений и эмоций вокруг, я обнаружил слишком много приятных. Через восприятие тех, кто желает стать пищей и тех, кто наслаждается своим окружением, намного приятнее ощущать своё положение и положение других. А дракон приносит новые продукты и новых людей. Точнее, не совсем людей. В новой чаше оказались люди со звериными чертами. Хвостатые, мохнатые и чешуйчатые. Только несколько из них от обычных людей отличаются разве что ушками и хвостами. К ним добавились пушистые дракончики, грифончики, разумные звери и птицеподобные создания. Сам дракон приготовился готовить другие блюда, начиная со сладостей. Первым он стал создавать желейный торт, ложками и ножами проделывая в блоке желе выемки и заполняя их начинками. Пара видов крема, кусочки фруктов, ягоды… Парочки зверей и зверолюдей. Контраст между холодным желе и горячим соседом бьёт по моим чувствам. Через дракона я вижу новых жертв, а затем я оказываюсь вместе с ними в толще желе. Звери крупнее людей, им не так холодно в этой прозрачной трясущейся западне. Люди же прижимаются к своим более крупным соседям. А затем и вовсе оказываются обхваченными их сильными лапами. Дракон специально подобрал пары так, чтобы в паре не было существ одного размера и пола. И к своему смущению, я ощутил взаимное влечение во всех этих парах. В такой ситуации уже не до видовой принадлежности. Особым украшением для этого торта дракон решил сделать фигурки из шоколадной глазури. С живыми начинками внутри. Погружение в горячий шоколад меня напугало. Я испугался, что жертвы этого кулинарного издевательства будут сварены заживо. Но шоколад оказался только приятно тёплым. Куда большим ударом для меня стали чувства грифона, чей роскошный мех и красивые перья оказались скрыты под твёрдой коркой. Мне не повезло, так как и в этом случае не обошлось без откровенности. Пока шоколад не застыл, дракон подобрал грифону пару и вынудил его соединиться девушкой. Не самое лучшее — превратиться в статую в момент секса. Но и не худшее… Дракон выстроил целую композицию из существ в самых откровенных позах. Вот что странно, многим пришлось по вкусу это произведение искусства, и никто не испугался превращения в шоколадную статую или погружения в её желейный пьедестал. Кое кто даже помог дракону, украшая застывший шоколад резьбой или убирая плохо застывшие капли… Торт занял отделение в коробке. А дракон несколько раз толкнул его, позволяя парочкам в толще желе достичь оргазма из-за колыхания желе. Да и живые статуи получили достаточную стимуляцию. Значит, их ожидание съедения будет очень и очень сладким. Дракон любит свою супругу, и с помощью этого торта он хочет передать это чувство ей. Любовь и желание близости. Меня этот странный способ соблазнения вгоняет в дрожь. Ведь всех маленьких посыльных после передачи драконьего чувства ждёт намного более близкое знакомство с телом получательницы их груза. И я не представляю, что же ждёт всех нас там, в её желудке. Всё, что дракон позволил нам, это взгляды в его пасть и лицезрение того, как он глотает лишние куски желе от торта или оставшийся в кастрюле шоколад. Я боюсь, что для меня это всё обернётся болью и смертью, помноженными на число жертв. Я подумал о тех, кто уже съеден им. Но никакого контакта не произошло, ничьи чувства не хлынули на меня. Значит, в желудке дракона нет никого живого. А значит, я не узнаю, что же ждёт всех нас в желудке драконицы. Дракон приготовился готовить следующее лакомство. На этот раз он решил сделать из людей леденцы. От его задумки я испугался. Но вместо расплавленной карамели, дракон использовал концентрированный сироп. Пятеро мужчин легли в формочки, привязанные к палочкам, и стали ждать, пока остывающий сироп не превратится в кристаллы вокруг их тел. Мысли этих мужчин заставили меня покраснеть. Ведь драконица будет их лизать до тех пор, пока слюна не растворит последние кусочки сахара. Это будет самый шикарный оральный секс в их жизни. А дракон стал готовить следующее блюдо. Он соорудил слоёный пирог из слоёв теста, мясного и томатного соусов, сыра и ещё пары соусов. Всё это он отправил в духовку, без людей или дракончиков. Их он добавит туда позднее, чтоб они не погибли во время готовки. И пока это блюдо готовится, дракон соорудил несколько сладких закусок. Он покрыл пластинки печенья шоколадной пастой и уложил на них пятерых девушек, с особенно густыми и красивым мехом. Уже это вызвало у них бурю негодования. Липкая масса, склеившая их шерсть, стала довольно неприятным испытанием для этих красавиц. А когда дракон приложил такие же печенья с шоколадом сверху, полностью смазав жертв густой сладостью, девушки оказались совершенно обездвижены. Дракон обмакнул готовые печенья в белый шоколад и быстро охладил их. Получившаяся корка лишила девушек последней надежды предстать перед драконицей чистыми и красивыми. Как я понял, они недовольны не столько облепившим их кремом, сколько его цветом. И ассоциациями, связанными с этим цветом. Другую партию людей дракон посадил в выпеченные из теста чашечки, заполненные вареньем. Сверху этот гигант сделал цветы из разноцветного крема. Это вызвало ещё одну волну недовольства. На этот раз недовольны мужчины, посаженные в эти пирожные. Слишком их положение подобает девушкам. Да и печенье это более мужское угощение. Я подумал, что дракон ошибся. Но потом я усмехнулся про себя. Это он специально так сделал, чтобы возмутить пленников этих лакомств. Еда в духовке закончила запекаться. Дракон вытащил прямоугольную ёмкость и длинной вилкой поднял большую часть слоёв теста. Глазами жертвы — пушистого дракончика — я увидел море красного мясного соуса с кусочками фарша в нём. А затем я погрузился в это густое горячее месиво вместе с ним. Мех сразу промок в жирном соусе, а сверху опустилось тесто. К счастью, под ним получился большой пузырь, и стоящий в соусе дракончик остался только до половины погружён в соус. Вот только получившаяся полость вызвала у него приступ клаустрофобии. А дракон поднял следующий слой и начал укладывать в липкий сыр людей и кусочки овощей. Он сделал всё так, чтобы у каждого осталось достаточно воздуха под слоем теста. Центр этого блюда на этот раз остался пустым, из-за выпуклости с драконом внутри. Остался ещё один слой. На этот раз большой дракон уложил в белый соус нескольких крупных существ. Так, чтобы людей внизу прижало их телами, а продавившие тесто лапы лишили их возможности выбраться из-под возросшей тяжести. Дракон вернул на место последний слой теста, полил его вылившимся мясным соусом и обильно посыпал сыром, перед тем, как вернуть блюдо в горячую духовку. Нарастающий жар испугал всех жертв, но блюдо отправилось в коробку раньше, чем кто-то действительно пострадал. Осталось ещё немного зверолюдей, и с ними дракон тоже собрался приготовить что-то вкусное. Он приготовил плоские ломтики хлеба без корочки, ещё один сорт мягкого сыра, полоски бекона, и разогрел сковороду. Затем дракон стал укладывать на хлеб парочки людей, располагая их валетом друг к другу. Затем дракон положил на них тонкие слои сыра, укрыв людей полностью. Все жертвы оказались не против доставить друг другу удовольствие, как раз перед страшным концом на сковороде. Поэтому мне пришлось разделять с ними это пошлое удовольствие. Избежать этого я не смог, пришлось сосредотачиваться на мягком хлебе и гладком сыре вокруг. Это тоже очень приятное ощущение, если не вспоминать неизбежное съедение… А дракон дождался достаточной готовности первых жертв и свернул тонкий мягкий хлеб с сыром в плотный рулон. Он сдавил хлеб в лапе и плотно обернул его беконом. И бросил получившийся кокон на сковороду. Люди внутри начали торопиться, ощущая как нарастающий жар плавит сыр и пропитывает хлеб маслом и жиром. Но опять, дракон бросил получившееся угощение в коробку в самый пикантный момент. Так что для этих живых начинок ожидание съедения наполнилось ужасом и удовольствием. Процедура повторилась и с остальными парами, так что ещё трём из них пришлось бесконечно ублажать друг друга. А вот последняя пара отказалась заниматься непристойностями. Так что им пришлось ждать съедения, лицезрея интимные части своего соседа у своего лица. А ещё, сжатие в драконьей лапе и обвязывание полосками мяса лишили людей возможности дышать полной грудью. Дракон также приготовил пару бутылок прохладного чая для драконицы, посадив небольшого грифончика в одну из них. Тому пришлось в полной темноте барахтаться в гладкой ёмкости, очень похожей, а колодец. Я понял, что драконица любит бегать и заниматься спортом. Так что кому-то из нас, возможно, придётся сопровождать её во время занятий. Сопровождать, сидя у неё в животе. Интересно, это будет после её завтрака, и смогу ли я чувствовать её жертв на таком расстоянии? Осталось совсем немного жертв, и почти не осталось места в самой коробке. Дракон задумался, что же ему приготовить с ними. Вопрос оказался сложным, и дракон решил сделать конфеты в виде людей. Благо, остались именно люди. Дракон попросил их помочь сделать формы из шоколада, и люди согласились на время стать статуэтками. Дракон каждого окунул в жидкий шоколад, охладил получившуюся оболочку, разделил получившийся слепок на части и повторил процедуру. Получившиеся шоколадные пустышки дракон наполнил разными начинками. А затем он уложил эти конфеты в коробочку с ячейками, как и людей. Он перевязал эту коробочку яркой лентой и стал прибираться на кухне. Из оставшихся продуктов он приготовил себе ужин и поел. А всем нам осталось только ждать утра и встречи с драконицей. Дракошка рядом со мной стала жаловаться на судьбу, спрашивая — за что ей это? Ладно бы она просто была съедена гигантом, или преподнесена им как угощение подруге. Но вот так, ждать своего съедения и слышать мысли и чувства других жертв — просто издевательство. Я стал утешать дракошку и рассказал, что тоже сопереживаю остальным так, что словно сам в их шкуру залезаю. Я говорю, что очень боюсь съедения. И меня пугает то, что ничего и и для кого не закончится на зубах драконицы. Всех нас она проглотит целиком. Неизвестность там пугает куда больше ожидания. Ещё я порадовался тому, что магия коробки не мешает разговаривать или думать. Если только не пытаться нарушить порядок тех действий, что нам всем придётся выполнять снова и снова. Я припомнил всех жертв, оказавшихся с нами в этой коробке, невольно присоединяясь к ним. Для большинства ощущения ни капли не поменялись. Только один дракончик, откусивший кусочек банана внутри оладьи, съел почти всю окружающую начинку. От этого его живот раздулся больше его самого. Магия не позволила съесть тесто, или доесть растаявший банан полностью. Так что тонкий слой липкой сладкой начинки остался между телом дракончика и окружающим тестом. Магия вынудила его продолжать есть, восстанавливая часть начинки. Точнее, перемещая её из живота дракончика обратно к его пасти. Он уже много раз пожалел об этом укусе, но сил бороться с магией у него нет. А для тех, кого эта магия захватила во время секса, она подарила неисчерпаемую силу для бесконечного повторения этого приятного действа. Дракошка почти не может почувствовать хоть что-то приятное во всём этом — она легче получает негативное восприятие от остальных. Мне приходится просить её сосредоточиться на мне. А мне самому — на тех, кому окружающая пища доставляет удовольствие. Как я понял, чужой секс малышку совсем не интересует, ей неприятно подглядывать за этими делами. Её дар не такой подавляющий, как у меня. Она всегда отличает свои чувства от ощущений окружающих. Но всё же мне удаётся немного облегчить её ожидание.