Никогда-нибудь

      Ощущение собственного превосходства над остальными – вот то, что взращивается в себе годами. Десятилетиями, возможно. Мужчина не расхаживает по камере, он устраивается на жесткой скамье, задумчиво и надменно изучая глазами копов, снующих туда-сюда прямо перед его лицом. Воспринимает их как тех, кто обязан развлекать его. Напускное высокомерие кажется задержанному его искренней эмоцией. Служащие полиции – совсем рядом, но абсолютно бессильны. В данный момент их разделяет стальная решетка. И, тем не менее, они находятся в наиболее уязвимом положении, чем когда-либо.       Он не волнуется, только заинтригован столь внезапной встречей. Разумеется, все эти годы имя Сары О`Нил было у Вишни на слуху. Он был в курсе блестящей учебы в Балтиморе. Имитации счастливой семьи с ее новым «папашей», которым стал отец недоумка Дерека. Головокружительной карьеры в иерархии ФБР. «Цепная собака закона…» ‒ усмехается, запрокидывая голову, чтобы скинуть с лица небрежно упавшую на него прядь волос.       Осознать то, что Сара, которую он знал, теперь на стороне правосудия, удается с трудом. Этот факт просто не умещается в его голове. Отодвигая на второй план язвительные комментарии, сознание показывает ему картинки, давно оставленные в прошлом, задвинутые на дальнюю полку в коробке с яркой бело-красной надписью «Никогда не открывать». «Никогда» наступило около часа назад, в тот момент, когда он услышал знакомый голос, а затем увидел О`Нил, склонившуюся над ним с застывшим в глазах неверием. Выражение ее лица стоило миллиона долларов в то мгновение. Отбросив все эти мысли, мужчина закрывает глаза, вспоминая дела давно минувших дней. ***       Саре шестнадцать. Ему двадцать пять. Каштановые локоны обрамляют ее все еще кругловатое лицо. На щеках легких румянец. Невольно залюбовавшись, Ви останавливает свой взгляд на девчонке. Она ведь ни о чем? Самая обыкновенная. Но глаза сияют как-то… по-особенному. Глаза. Ярко-голубые, настолько ослепительные, что небо Сентфора стыдливо блекнет на их фоне. В них есть огонь. Пламя, которое не потухнет, и он готов поставить на кон абсолютно все в этом споре.       О`Нил стыдливо прячется за стеной школы, завидев его издалека. Думает, что он приехал к Майклу. Ну-ну, принцесса. Ви останавливает свой взгляд на ее ноге в сетчатых колготках, неловко показывающейся из-за угла, где она скрывается от него. Невольно залюбовавшись, вдруг ловит себя на мысли о том, как зацепится своими зубами за эту вызывающую сетку на ее бледной коже. Привлекает. Наверное, даже слишком сильно, чтобы не испытать свою удачу. Он слишком азартен, чтобы не попробовать.       Девушка старается не смотреть на него, когда в порыве пьяного спора в казино они с Аароном стягивают с себя футболки, обнажаясь по пояс и усаживаясь за стол. Сара старается держаться за спинами других драконов, за спиной у Майкла, который все так же безнадежно пускает на нее слюни, но не сдвинулся с мертвой точки, хотя Ви и Аарон дали ему фору в пару коротких перебежек, прежде чем стали смотреть на нее сами. Но О`Нил все отлично видит. Пока Ви и Аарон борются на руках, все мысли брюнета направлены только на то, что он чувствует на своей обнаженной спине ее взгляд. Желает того же, что и он? ***       ‒ Эй, ты. Руки подними! Так, чтобы я их видела, – помощник шерифа старается выглядеть убедительной, но у нее не особенно получается. «Совсем зеленая… дурочка», ‒ Вишня усмехается, покорно поднимая свои руки ладонями вверх. С него снимают наручники, но, похоже, это ненадолго. – Встань и подойди ближе, пойдешь со мной, – старается отдавать приказания, хотя по росту едва ли достает Вишне до солнечного сплетения. Усмехаясь, он подходит ближе к решетке, ожидая, пока откроют дверь. Демонстрирует свое развязное поведение, лениво повисая на стальных прутьях и делая вид, что ему невероятно скучно.       Вернее, он даже не делал вид. Ему действительно было смертельно тоскливо. И далеко не впервой. Но все его заключения заканчивались одинаково: недостаточно улик. Приходилось, скрипя зубами, отпускать его на свободу. И этот раз ничем отличаться не будет, так что можно позволить себе самую малость поразвлечься.       Офицер отступает от него на шаг, когда открывает дверь камеры. Вишня выходит, ухмыляясь так, словно уже раздел ее догола и уложил на лопатки. Возмутительно-похотливо. Казалось бы, помощник шерифа. А на деле такая глупая маленькая мышка. Пока амбал-полицейский стягивает его запястья браслетами, Вишня склоняется вперед, игриво клацнув зубами прямиком перед ее носом, заставляя вздрогнуть и отстраниться.       ‒ С тобой, дорогуша, я пойду, куда прикажешь, ‒ язвит, расплываясь в удовлетворенной улыбке, не отражающей ни малейшего раздражения. Сладкий, словно карамель. Помощник шерифа смеряет его злобным взглядом, а ее коллега грубо толкает мужчину вперед, заставляя совершить прогулку по длинным коридорам унылого полицейского участка какого-то там захолустного городка в богом забытом штате.       Для него это не каторга. Это практически променад. Вишня шагает по коридору так бодро, словно он прогуливается здесь в свое удовольствие. Высокомерно запрокидывает голову, отбрасывая с лица упавшие пряди. Его волосы вьются от сырости, пропитавшей это мерзкое местечко. «И это – средоточие закона? Умоляю, это скорее его кладбище».       Краем глаза Вишня замечает других заключенных. Они сидели отдельно от него. Какая честь ‒ иметь собственную камеру. И кто бы мог подумать, что такими выдающимися условиями содержания он будет обязан своей знакомой. Очень близкой знакомой. ***       Сара застенчиво заглядывается на него, стоя за барной стойкой. Они впервые наедине, но времени Ви не теряет. Его пальцы уже во всю гладят ее слабые руки. Мужчина чувствует, как она дрожит. Приказывает не наливать ей алкоголя, хотя на деле предпочел бы споить ее до беспамятства, чтобы выведать все секреты, что хранятся в этой чудной голове с каштановыми локонами. Но так не подобает. А он, мать вашу, практически джентльмен. Провожает до дома. Берет за руку. Сара снова дрожит, словно слабое деревце под порывами ветра. Это практически мило, если не считать того, что все мысли Вишни уже где-то на уровне ее колготок в сетку. Но точно не возле ее дрожащих пальцев. Ему этого мало. Ему нужно больше.       О`Нил что-то рисует в большом альбоме. Вишня пинает ногой фиксатор, удивляясь такой случайной встрече. Он оставляет свой мотоцикл на обочине, перепрыгивая через ограждения и топча цветы на клумбе. Подбегает к ней, резко опускаясь на корточки, и с усмешкой кладет руки ей на плечи, заставляя взвизгнуть от неожиданности. Заглядывает в ее альбом через плечо. Удивительно, но Сара рисует дракона. А поняв, что Вишня изучает пытливым взглядом ее рисунок, девушка старается закрыть от него лист с незаконченным изображением. Ви смеется, заваливая ее в траву, и отбирает у нее альбом, чтобы рассмотреть получше.       ‒ Эй, давай ты дорисуешь, а я поваляюсь рядом и подожду, пока закончишь? Хочу оценить конечный вариант. ***       Коридоры оканчиваются, упираясь в тяжелую металлическую дверь. Она открывается, и его пропускают внутрь. Ну что же, почти аристократический прием. Будто ему здесь рады. Вишня только слышит, как дверь захлопывается за ним с громким гулом. Он словно разделяет его жизнь на «до» того, как он вошел в эту дверь, и «после» того, как он остался в этой комнате наедине с ней. Сара О`Нил отходит от зеркального окна допросной, нервно сжимая в руке стаканчик с кофе.       Вишня всматривается в ее глаза, словно сомневается, действительно ли это она перед ним. И все-таки… голубые глаза по-прежнему скрывают в себе огонь. Тот самый, из которого она разожгла костер в его душе десять лет назад. Костер, от которого Вишня согревался до сих пор, долгими мрачными вечерами всматриваясь в пламя, стиснутое пленом камина в его доме. Всматривался, вспоминая все. Каждый. Её. Чертов. Жест.       ‒ Ну, привет, Вишня, – агент прерывает тишину, делая к нему шаг и склоняя слегка голову, словно она изучает его. Присматривается, будто видит впервые или сомневается до сих пор, не бредит ли она. Вишня усмехается, одаряя весь мир своей белоснежной улыбкой, дергая руками в наручниках и демонстрируя свою полную беззащитность перед ней. Вот так встреча. Ничего не попишешь.       ‒ Привет, принцесса. Дашь закурить?