Prized

      Волдеморт знал, что подниматься по этой лестнице будет плохой идеей. В конце концов, он просил Гарри переехать к нему, чтобы не шпионить за ним. Он просто… ему нравилось быть рядом с ним, и в то же время его намерения были исключительно добрыми. Он хотел иметь возможность присматривать за Гарри, и то, что он жил с ним, определенно было одним из способов добиться этого.       И до этого самого момента ему удавалось сопротивляться искушению, каким бы сильным оно ни было, посмотреть, что Гарри делает в его комнате. Это была плохая идея, и он знал это.       Тем не менее, сказал он себе, Гарри был очень расстроен в течение прошлой недели или около того. Конечно, он был с Драко, который занимался с Аресом. Волдеморт испытал огромное облегчение от того, что Гарри перестал просить об участии в этих занятиях и стал просто спокойно наблюдать. Было неприятно все время отказывать ему, но он не мог представить, как поднимет палочку на Гарри, даже если это было просто в тренировочных целях.       — Тебе не следовало этого делать, — пробормотал он себе под нос, делая первый шаг вверх по лестнице. А потом, когда он оказался на лестнице, идти дальше было гораздо легче, чем повернуть назад. Прошло всего несколько секунд, прежде чем он оказался в комнате Гарри и Драко, и казалось, что прошло еще меньше времени, прежде чем он заметил их двоих, свернувшихся калачиком на кровати Гарри.       Они выглядели так уютно вместе, голова Гарри на груди Драко, их тела сплетались. Волдеморт не хотел рассматривать слишком пристально, и поэтому он не был уверен, были ли они одеты.       А может, и нет.       Эта мысль вызвала у него почти физическую тошноту, и он повернулся спиной к сцене, прежде чем его стошнило. Он был несправедлив, и он знал это. Гарри был не для него. Гарри был умен и хорош, но он был совсем не таким. Гарри заслуживал того, чтобы быть с кем-то таким же красивым, как он, но не то чтобы Волдеморт считал Драко красивым.       Потому что он так не считал.       Кроме того, даже если бы он так считал, это был хорошо всем известный факт, ведь семья Малфоев была самой красивой во всей Англии, в любом случае.       Он вышел из комнаты, чувствуя себя не лучше, чем когда вошел в нее, и даже хуже. — Прекрасное начало утра, — прошипел он и вышел из комнаты парней, прежде чем кто-либо из них смог проснуться. Возможно, он мог бы компенсировать утренние неудачи, будучи более занятым. Конечно, нужно было сделать какую-нибудь бумажную работу, или, возможно, были некоторые Пожиратели Смерти, которых он мог бы проклясть в легкой форме.       Возможно, ему следует надеть маску Ареса и посетить тренировочные залы…       Или нет, когда сработала сигнализация, звенящее чувство неправильности сопровождалось пронзительным свистом, который прозвучал почти в ту же секунду, как он вошел в свой кабинет. Что-то было не так. Люди проскальзывали через палаты, враждебные люди.       Орден. Они были здесь. И они были здесь, чтобы сражаться.       Ну что ж. Это было то, что он мог использовать, чтобы справиться со своим разочарованием. Он схватил первого попавшегося Пожирателя Смерти, которого увидел, и использовал его Метку, чтобы вызвать своих бойцов. Как только они встали перед ним с палочками наготове, он прошипел приказ к атаке: — Выживших не оставлять. Мы заставим их заплатить за дерзость, с которой они вошли в наш дом.       Отдав приказ, он ринулся в бой, ища тех, кто осмелится напасть на него на его собственной территории. Они пожалеют о своём решении, он позаботится об этом.

***

      Драко не особо хотелось просыпаться.       Дело было не в том, что ему не нравилось проводить время в постели с Гарри, который был теплым и сонным в его объятиях, а скорее в том, что он знал, что ему предстоит трудный разговор, а Гарри, вероятнее всего, даже не знал об этом.       Часть его хотела продолжать быть эгоистом, позволить себе отношения с Гарри, все еще зная, что Гарри страдает, но на самом деле он не мог этого вынести. Он был почти уверен, что слишком сильно любит Гарри, чтобы не рассказать ему о Волдеморте, о влечении Темного Лорда к нему.       Было так легко игнорировать это, прежде чем он провел ночь рядом с Гарри, но теперь… теперь он слышал, как Гарри во сне выкрикивал имя Темного Лорда, и Драко не думал, что вообще когда-нибудь забудет это. Гарри говорил так обнадеживающе, так мило улыбался, когда во сне Волдеморт делал то, что он делал, услышав свое имя…       Драко больше не мог откладывать это на потом. Нет, если Гарри снился Волдеморт, потому что это подразумевало уровень несчастья, с которым Драко просто не хотел позволять Гарри жить. Не то чтобы он хотел, чтобы Гарри был несчастен, потому что, естественно, он этого не хотел. Он просто…       — Черт, — пробормотал он себе под нос. У него даже в голове не укладывалось. Как он мог надеяться объяснить все это Гарри вслух?       — Ты в порядке? — спросил Гарри, слова были невнятными от сна.       — Я в порядке, — немедленно ответил Драко. Он нежно поцеловал Гарри в лоб, а когда тот поднял голову в безмолвной просьбе, еще раз — в губы. — Доброе утро.       Гарри улыбнулся ему, очень похожей на ту улыбку, которая была у него на лице, когда он что-то говорил во сне. — Доброе утро, — сказал Гарри. Он моргнул, прогоняя сон из глаз. — Что мы сегодня будем делать? Раз у тебя выходной и все такое?       Драко не был уверен, честно говоря. Часть его все равно хотела пойти и немного позаниматься в тренировочных залах, может быть, устроить дружескую дуэль с Гарри, но остальная часть его просто хотела остаться в постели и обниматься. Не то чтобы он когда-нибудь признался бы в этом вслух.       Он открыл было рот, чтобы предложить им позавтракать вместе, когда раздался громкий, пронзительный предупреждающий звонок. Его руки судорожно сжались вокруг Гарри, затем он заставил себя отпустить его. — Бесцеремонно, я бы сказал, что мы должны одеться, а затем отправиться в безопасные комнаты, о которых мне рассказывал Арес, — сказал он так спокойно, как только мог.       Гарри смотрел на него широко раскрытыми глазами. — Гермиона здесь, — сказал он, и это был не вопрос.       — Скорее всего, — согласился Драко. Он соскользнул с кровати и протянул Гарри руку. — Мы не должны облегчать им задачу.       — Ты думаешь, они придут за мной, — Гарри сглотнул, но потянулся к руке Драко и позволил вытащить себя из кровати.       — Я почти уверен, что это так, — сказал Драко. — Но не волнуйся, Гарри. Я не позволю им забрать тебя.       Гарри закрыл глаза и судорожно вздохнул. — Я могу защитить себя, — пробормотал он. Драко не думал, что он хотел, чтобы эти слова вырвались, поэтому он не стал их комментировать. Вместо этого они оба оделись и направились в коридоры, которые в этом месте были самыми безопасными.

***

      Она знала, что за ними охотятся по всему замку, но Гермионе было все равно. У нее была одна цель, и только одна. Она собиралась убить Гарри, и она сделает все возможное, чтобы достичь этой цели. Она должна была. Он был ключом к победе.       Ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой.       Если она убьет его, они смогут убить Волдеморта. Может быть, это не произойдет сразу, но это можно сделать. Она, вероятно, не доживет до этого, но она может умереть счастливой, зная, что в конце концов это произойдет. Что Волдеморт однажды будет побежден, и мир снова станет безопасным для всех волшебников, а не только для тех волшебников, которых Волдеморт считал достойными.       — Они будут искать где-нибудь укрытие, — сказала она Грюму, когда он последовал за ней. — В замке не так много мест, где они могут быть, и мы проверим их все. Ближайшее будет в подземельях.       — Откуда ты это знаешь? — спросил Фред у нее за спиной, когда они последовали за ней.       Она думала о том, чтобы разделить Орден, организовать отвлекающий маневр, как это сделал Волдеморт, но она полагала, что это будет слишком легко увидеть. В конце концов, Волдеморт сделал именно это, чтобы захватить замок в первую очередь. — Потому что Дамблдор показал мне эти места задолго до падения замка, — сказала она, а затем сосредоточилась на том, чтобы выяснить, где будет спрятан Гарри.       В какой-то момент она поняла, что они разделились в битве, и они с Грюмом оставили большую часть Ордена, чтобы те справились с этим боем. Она не была уверена, но ей показалось, что она слышала голос Рона где-то в бою, вероятно, он просил свою семью отступить.       Она бы рассмеялась, если бы не была так поглощена своей добычей. Уизли были слишком набожны в своем поклонении Дамблдору, чтобы отступить. Во всяком случае, не с тем, кого они считали предателем.       Вместо этого она просто продолжала двигаться. Аластор тихо следовал за ней. Она бы вообще не узнала, что он там, если бы не стук его фальшивой ноги о землю. А потом… А потом она обнаружила их, двигающихся не в сторону битвы, а от нее, и она не удивилась этому. Они были рядом с одной из самых безопасных комнат, о которых Дамблдор рассказывал ей так давно.       — Привет, Гарри, — сказала она и подняла палочку.       Она не была готова к темному проклятию, которое сорвалось с губ Малфоя, и еле уклонилась от красного луча, вырвавшегося из его палочки. А потом начался бой, и она едва успевала за ним. Малфой практиковался, это очевидно, потому, что тот был очень хорош. Возможно, не так хорош, как Грюм, и она задавалась вопросом, почему Аластор не присоединился к борьбе.       А потом она услышала крик Грюма: — Авада Кедавра! — и увидела, как ужасный зеленый свет метнулся к Гарри. Мелькнуло что-то серебряное, затем отчаянный крик Малфоя, который она не совсем разобрала, а затем…       …все потемнело.

***

      Драко ожидал, что будет сражаться двое на одного или двое на двоих, если Гарри сможет присоединиться к бою. Однако он не ожидал, что Грюм бросит в Гарри гребаное смертельное проклятие. Он сделал единственное, что пришло ему в голову в тот момент, и вызвал ближайшее зеркало, чтобы отразить проклятие.       Оно отскочило и сильно ударило Гермиону в грудь. Она упала, а затем Драко оказался втянутым в дуэль с Грюмом.       Он не был готов к этому до тренировки с Аресом, и, вероятно, все еще не был готов, не совсем, но он сделал все, что мог. Он стоял на своем и надеялся, что у Гарри хватило ума сбежать с места битвы. Но он почему-то знал, что Гарри этого не сделал.       И тогда он точно знал, когда проклятие проскользнуло мимо его защиты, и он услышал, как Гарри издал булькающий, прерывистый крик.       Нет.       Драко не осмеливался обернуться, чтобы посмотреть назад, потому что повернуться означало для них обоих умереть. Гарри не был мертв, не мог быть. Он просто… не мог умереть. Он должен был все еще быть жив.       Он бросил еще одно смертельное проклятие, третье или четвертое, которое он бросил с начала боя, и молился, чтобы это проклятие попало в цель. На этот раз Грюм даже не попытался увернуться, что означало, что он действительно попал, и Грюм упал на землю, мертвый, с улыбкой на лице.       Это могло означать только одно…       Драко обернулся, его сердце застряло в горле. — Гарри, — выдохнул он и, спотыкаясь, двинулся вперед, его тело онемело. Этого не может быть. Гарри не мог быть…       Но там было так много крови. Как он мог не умереть? Не было никакого способа, чтобы он потерял так много крови и все еще был…       Был шанс. Всегда есть шанс. Он наложил экстренное заклинание стазиса, одно из немногих исцеляющих заклинаний, которые он знал, потому что никогда не удосуживался, черт возьми, выучить другие, и как сильно он сожалел об этом решении в тот самый момент, а затем он просто закричал о помощи.       Он не знал, что еще делать.

***

      Как только зазвонила сирена, Рон понял, что это все. Что любой из членов его семьи, которые все еще были членами Ордена, будет здесь, сражаясь в предстоящей битве. И он слышал, что говорил Пожиратель Смерти в маске, что им было приказано не брать пленных, но ему не приходило в голову, что это значит, пока не стало слишком поздно.       Пока он не оказался лицом к лицу со своими братьями, Фредом и Джорджем, и своими родителями на маленьком поле боя.       — Вы могли бы опустить свои палочки, — предложил Рон дрожащим голосом. Дафна стояла рядом с ним, держа палочку наготове, и там тоже были другие ученики. Слишком много для его родителей, для его братьев. Они собирались умереть. Если не сражаться с ними, то сражаться с настоящими, отмеченными Пожирателями Смерти, с которыми они столкнутся в следующий раз.       — Или это мог бы сделать ты, — сказала его мама. — Они убили твою сестру, Рон, как ты мог остаться на их стороне?       Рон сглотнул и не ответил.       — Отвечай мне! — Мамин голос стал пронзительным, и она резко дернула палочкой. — Скажи мне, как ты мог выбрать их вместо своей семьи, Рон, своей семьи! Мы Уизли, а семья — это все!       — Потому что Гарри тоже был моей семьей! — взорвался Рон. Его пальцы крепче сжали палочку. — Потому что он был мне как брат, а Дамблдор превратил его в безвольную куклу, и никому не было до этого дела! И Джинни собиралась… ее даже не волновало, что у него не было никакой свободы воли, и я не знаю, как я должен быть счастлив, зная, что в моей семье есть насильник!       Он не знал, кто из братьев, будь то Фред или Джордж, бросил первое проклятие, все, что он знал, это то, что его оттащили в сторону и оттолкнули в заднюю часть группы. Ему не нужно было смотреть, как его новые друзья, как Дафна, которую, как он думал, однажды, возможно, действительно полюбит, поставили членов его семьи на колени.       В конце концов, они не были мертвы, просто поставлены на колени и связаны. И когда Рон в последний раз попытался поговорить со своей матерью, она просто сказала: — Ты больше не мой ребенок, и мне нечего тебе сказать.       Конечно, это было больно, и Рон хотел поспорить с ними, но… но он уже знал последствия принятых им решений. Он повернулся к ним спиной и уже собирался спросить Дафну или Блейза, что им делать дальше, когда отчаянный крик о помощи разорвал воздух.       Это был Драко.       — Я позову целителя, — сказал Блейз и побежал в противоположном направлении от крика.       Все остальные направились к нему, и Рон только надеялся, что страх в голосе Драко не означал худшего, не означал того, что Гарри мертв. Мерлин, он не знал, как кто-то из них пережил бы это, если бы это действительно было так.