— Вот простота душевная! Аурой и не пахнет, на смелого мужчину не тянешь, огонька в тебе нет, да и не предвидится он. — А еще у него ноги короткие. И денег нет, и силы нет. — И выглядит он как в воду опущенный. У него нет ни шанса стать боссом. Реборн Каваллоне Дино Учитель мафиози Реборн! (Katekyo Hitman Reborn!)
***
На самом деле, в этом не было ничего такого уж ужасного. Пока не было. Неизвестный или неизвестная, вариантов много, не пытался проникнуть в саму квартиру, застигнуть меня врасплох глубокой ночью с извращенным выражением лица или воровать розовые трусики со стройной фигуркой Усаги Цукино на титульной стороне. Он просто покупал мой любимый пакет сока и чего-то еще из предпочтительных лакомств, уютно оставляя у входа. Конечно же, пить и есть это я не собиралась, каждый раз выкидывая в мусорное ведро. После просмотров стольких вымораживающих душу триллеров, где главные героини выводили из себя собственной тупостью и безграничной долей наивности, понять, что любое блюдо из чужих рук может автоматически оказаться напичканным каким-нибудь видом усыпляющих наркотиков, было не так уж и трудно. Это не приносило такого уж прямо дичайшего дискомфорта, однако было странно и очень неудобно. Такое себе удовольствие — знать, что кто-то знает, где ты живешь, возможно, преследует уже неопределенное количество времени и в любой момент может взломать замок твоей квартиры. Единственного убежища от мирских забот, если выражаться драматичнее — «крепости». Которая оказалась не такой уж и крепкой. Из-за этого я часто проводила время у Ханы… или Такеши, но у первой атмосфера была куда более радушной, не в обиду добропорядочному Тсуеши, которому просто не повезло с недалеко ушедшим от новоявленного стремного сталкера сыном. Говорить о вставшей камнем преткновения ситуации было, по сути, некому. Несколько раз я ненавязчиво пыталась намекнуть об этом Момоко, что оправлялась от операции на губы, искренне беспокоясь о том, что те останутся такими вздутыми навечно без бдительного ухода, но та ожидаемо была чересчур занята своими делами, чтобы обращать внимание на такие «детские глупости». И ее можно было понять. Что же такого во мне могли бы сыскать, после чего с большой долей вероятности загреметь в тюрьму? Разве что выдающиеся школьные отметки, которые, я не сомневаюсь, через несколько лет канут в Лету из-за расплывчатых воспоминаний о школьных годах, а учитывая собственную лень, у меня совершенно не будет желания заниматься дополнительно, вспоминая забытое. Да и рассказывать об этом друзьям было делом чересчур рискованным. Им было как минимум восемь-десять лет, чем они смогут помочь, если сталкер окажется взрослым габаритным мужчиной? В том, что меня непременно попытаются спасти, сомнений не было. Обычно именно в этом возрасте у детей на полную катушку вертится штопор в заднице. Хотя делать с этим что-либо все-таки нужно было, причем как можно скорее. Потому что сама я тоже не могла оказать никакое достойное сопротивление против превосходящего по силе неизвестного маньяка. Следовало бы вызнать, кем этот человек может являться, и доложить о нем полиции или Мамору. На ветреную мамочку надежды не было от слова совсем. И, вооружившись запылившимся на верхних полках старым фотоаппаратом с притворной болезнью в виде горячего лба, я отдала всю себя на изучение данного вопроса, специально пропустив несколько дней учебы. Не сказать, что подробности оказались интересными, но небольшой процент полезности в них все же присутствовал. Во-первых, сталкер либо имел работу, либо ходил в школу, так как оставлял продукты в районе часа дня, учитывая, что дисциплина в учебных учреждениях в городе была строгой, не позволяя ученикам сбегать с территории здания, это мог бы быть ученик начальных классов, так как только у них уроки не превышали четырех в день. Звучит смехотворно, но даже последний вариант не стоит исключать, так как, судя по всему, именно в Намимори собиралось самое большое количество яндэрэ, то есть психически нестабильных людей, готовых ради объекта собственной симпатии на все что угодно. И чаще всего они были не сильно старше меня, кроме Реборна, конечно. Во-вторых, он знал о моих передвижениях, потому что подгадывал именно такое время, когда я находилась либо в шаге от сна, либо отвлекалась на занимательную передачу по телевизору. Данный факт пугал больше всего, но, как бы я ни проверяла комнаты на следящие жучки или скрытые видеокамеры, найти ничего подозрительного так и не удалось. Только зря бардак развела. Скудно? Я не отрицаю. Тем не менее за два дня такого рода детали — уже прогресс. Осталось лишь выяснить личность. Как же это легко сказать… Не успеваю додумать мысль, как взгляд удивленно наталкивается на низкорослого мужчину в синей толстовке, тихо копошащегося возле темного коврика с надписью «Go away». Все бы было спокойно, если бы этот коврик не принадлежал моему дому. Не знаю, что руководило мною в тот момент, наверное, нервозность от невозможности спокойно проводить школьные будни или злость после ссоры с Хибари (!), который требовал рассказать ему, что я скрываю, но, после того как он сорвался с места, я погналась за ним. Планировка жилого здания была построена таким образом, что зайти и выйти из него можно было сразу с двух направлений, отчего у предполагаемого преступника было особое преимущество. Отчаянная Кокоро была бы не отчаянной Кокоро, если бы не сделала поступок поистине за гранью разума и логики. Я словно со стороны наблюдала за тем, как массивный голубой рюкзачок, звеня брелком золотых колокольчиков, врезается в чужую голову, заставляя ее болезненно удариться об стоящие рядом перила с глухим стуком. Надеюсь, он не умрет. — Иттэ-тэ… — тихо застонал мужчина, разложившись на холодных ступеньках, дотронувшись до пострадавшего участка сквозь капюшон. — Б-б-больно… Шестое чувство глубоко внутри тревожно всколыхнулось. Я сделала несколько шагов вперед и, подтянув рюкзак, выставила его вперед наподобие малой защиты, настороженно вслушиваясь в неожиданно тонкий голос. Некоторыми чертами похож на женский. Медленно встав на колени, он приподнял подбородок и, обхватив голову двумя руками, в голос заревел: — З-з-за что ты так со мной? Я же ничего не сделал, К-к-кокоро-тян! Все еще хуже, чем я думала. Этот недо-маньяк знает мое имя. — Откуда ты меня знаешь? Ты извращенец? — для профилактики пнула чужую неприлично тонкую коленку. — Отвечай! — Вообще-то я т-твой одноклассник, — обиженно донеслось из темноты капюшона, прежде чем из него высунулась очаровательная мордочка олененка с широко раскрытыми карими глазами и пушистой карамельной гривой вместо волос. — Т-т-тсунаеши… Савада.«Почему… Почему ты не можешь смотреть только на меня?» Статус: «Неудачник», «Кандидат в наследники Вонголы», «Спящий Потомок» Имя: Тсунаеши Савада Возраст: 8 Рост: 120 см Вес: 25 кг Профессия: Ученик Любимое занятие: читать мангу, мстить обидчикам, наблюдать за Кокоро Кобаяси Дополнения: Яндэрэ. Социопат. Ненавидит кофе. Дружественный показатель: 20 (живой интерес, мягкость, услужливость) Любовный показатель: 31 (мгновенная влюбленность, первая любовь, привязанность)
Аут. Хана, воспринимавшая меня как беззаботную романтичную девочку, не права, считая, что даже в самой ужасной ситуации мне с легкостью удается сохранить легкомысленную линию поведения. Это куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Потому что прямо сейчас я с трудом удерживала себя от желания сбежать домой, спрятаться в коконе теплого, с множеством рисунков кроликов одеяла и послать весь этот ненормальный мир на три веселых буквы. В ЗАД. Однако вполне возможно, что я просто драматизирую и немного спешу. Кто сказал, что «наблюдать» и «следить» одно и то же, не так ли? Не может же этот невинный мальчик, прихлебывавший злосчастный яблочный сок, с неряшливо приклеенным мною пластырем на кровоточащий висок и вправду оказаться тем самым жутким сталкером. Впрочем, кто знает этих скромных японцев. В тихом омуте черти танцуют веселую ламбаду. Удивительно, что мне так и не довелось заметить его. Уроки, судя по всему, он не пропускал, да и производил впечатление типичного робкого ботаника. Наличие системы просто обязано было подать какой-то знак. Хотя у меня действительно есть такой грешок в виде тотального игнорирования собственных одноклассников. Я знала чуть ли не всех парней из первых и третьих классов старшей Намимори. Доброго Каору-сэмпая, который угощает такую милую меня коробкой сладких конфет. Щедрого Шики-сэмпая, который не стесняется вырывать розы с клумб, чтобы прицепить их к моим волосам. И даже хулиганистого Мочиду, который вообще был первогодкой из средней школы. Но многих карапузов попросту не запоминала не то что по именам, на лица. Стыд и срам, Кокоро. Это слишком жестоко. В дом же названного «одноклассника» (обязательно проверю) я, конечно же, не пустила, не настолько атрофировались мозги, чтобы добровольно приглашать туда возможного преследователя, расположившись во дворе среди окружающих для полного спокойствия. Но мирно сидеть и попивать сок в такой компании все равно было как минимум странно. Или неловко. Тсунаеши краснел, как спелый помидор, бросал короткие смущенные взгляды исподтишка и, заикаясь, бормотал какие-то детские скучные вещи себе под нос. В общем, вел себя как любой влюбленный японский первоклашка. А я рассеянно пялилась на так и не вскрытую упаковку сока в своих руках и, совершенно не слушая его, гадала над его тайной личностью. Ну, по крайней мере, у меня появились предположения.***
Примечание.
Отчаянная Кокоро была бы не отчаянной Кокоро, если бы… — можно перевести как «отчаянное сердце было бы не отчаянным сердцем, если бы…», так как имя героини с японского имеет значение «сердца». Самоирония. Ламба́да — музыкальный стиль и танец, возникший на севере Бразилии, в штате Пара. Популяризирован в конце 1980-х—начале 1990-х во всём мире, в том числе и в СССР.