Синоним безопасности

БЗ-З-З-З-З-ЗТ. Дверь открылась, послышались шаги, дверь закрылась. Изуку не поднимал взгляд. Его голова была низко опущена к груди. Он вздрогнул, когда холодная рука зачесала наверх сырые от пота волосы на его загривке. Он знал, что за этим последует, и попытался отстраниться, но это ничего не дало. Сильное, тугое давление кольнуло где-то между позвонками, и Изуку почувствовал, как игла проскользнула под кожу. Ужасающий холод прошелся по его телу от места прикосновения и тяжело осел в груди. Изуку нервно и мокро вздохнул. Иглу вынули, и давление отступило. Серый человек зашел проведать своего заложника. Но, как и множество раз прежде, он ничего не сказал, просто сел и вернулся к игре в крестики-нолики. Вероятнее всего. Приступ кашля будто вывернул тело Изуку наизнанку, что-то теплое и темное потекло по его подбородку. Яркие красные пятна присоединились к уныло-коричневым на его коленях. Изуку ожидал, что его ударят, побьют. Его тело было хорошо знакомо с физическим насилием, он перенес бесчисленное количество травм с тех пор, как вступил на путь героя три года назад. Изуку был невероятно стойким. Он ожидал, что его мучитель переломает ему кости, выдернет его ногти, изранит его лезвиями. Но этого он не ожидал. Его тело было в порядке. В полном. Внешне. Если не обращать внимания на то, как его удерживали, похитители не тронули его руки и ноги, что обычно несли на себе всю тяжесть привычных боевых ран. Ничего не случилось и с его лицом, его спину не хлестали, не тронули и грудную клетку. Никаких внешних повреждений. Вместо этого его просто медленно травили. По крайней мере, так он думал. Серый человек не сказал ему, что за инъекцию ввели Изуку, но было ясно, что из-за неё его причуда была подавлена и изо рта пошла кровь. Изуку больше почти не ощущал медного привкуса. Было ли это его воображение или он… похудел? Он отдаленно подумал, что теперь больше стал похож на Всемогущего, а после почувствовал себя плохо из-за таких мыслей. В голове стучало, и сосредоточиться становилось все сложнее и сложнее. А еще он был почти всегда привязан к стулу. Иногда какие-то люди, тоже одетые в серое, отпускали его и позволяли воспользоваться туалетом. В такие моменты его легкие кричали в агонии. Двигаться после того, как долгое время находился в одном положении, было очень тяжело. Но у Изуку не было времени приспособиться к этому, потому что его сразу возвращали обратно на стул. Поначалу он думал, что эти «перерывы на туалет» подарят ему возможность сбежать, но вскоре стало ясно, что этот неведомый яд делал его полностью подконтрольным. Он даже не мог облегчиться без чужой помощи. Изуку на самом деле желал, чтобы его просто ударили. Он попытался убедить похитителей, что связывать его не было необходимости, ведь он не мог даже нормально стоять, но они просто отвечали, что не станут рисковать. Изуку был почти польщен. Спустя какое-то время еще один серый человек перестал отвечать на его вопросы, и Изуку перестал их задавать. В любом случае, беседы с его главным мучителем, серым человеком, который сейчас сидел перед ним, не прекратились. Пусть иногда он просто сидел молча, играя в крестики-нолики. Чаще всего он спрашивал о Каччане. — Какова природа ваших отношений с Бакуго Катсуки? Изуку вновь вздрогнул. Этот человек был роботом? Какая у него причуда? Причуда: Робот. Одни и те же два вопроса. Что они хотели от него услышать? Что еще можно было сказать? Они были друзьями в детстве, а потом не очень друзьями, потом почти врагами, далее шаткое перемирие, потом они стали соперниками, потом снова типа-друзьями. Наверно. Серый человек, кажется, верил, что Каччан его ненавидит. А Каччан его ненавидит? Может быть. Ненавидит ли он Каччана? Нет. Никогда. Если серый человек хотел, чтобы запрятанные глубоко внутри чувства о самых сложных отношениях Изуку всплыли на поверхность, хорошо. Но Изуку нужно было оставить что-нибудь и для себя. — Как я сказал ранее, он мой друг и одноклассник. Мне нечего больше сказать тебе, злодей, — Изуку сдавленно, тяжело выдохнул. Он попытался изобразить смелое лицо, но был прерван очередным приступом кашля. Он звучал нездорóво. — Мидория Изуку, ты волен верить, что я злодей, — начал серый человек. — Вы буквально пытаете меня, — выдавил Изуку сквозь скопившуюся во рту кровь. Игнорируя то, как его прервали, мужчина (злодей) продолжил: — Но мы не злодеи. Мы существуем на на границе между героями и злодеями, между черным и белым. Голова Изуку закружилась. Погодите. Он серьезно называл его «серым человеком» все это время (настоящего имени нигде не было указано), и именно так себя тот и идентифицировал? Серый. Он уже упоминал черный и белый ранее, но Изуку не додумался соединить их. Намеренно ли мужчина носил этот дорогой серый костюм? Изуку знал, что это будет больно, но все равно застонал. Даже если он правда имеет дело с правительством, что вызывало серьезные сомнения, оно все еще было представлено отстойным злодеем, костюмом и все. — Мы стабилизаторы: мы поддерживаем баланс между порядком и хаосом. Мы создаем, мы уничтожаем. Мы устраняем как злодеев, так и героев. Ты не был нашей первоначальной целью, Мидория Изуку, но, тем не менее, ты у нас. Бакуго Катсуки был нашей целью. Бакуго Катсуки — чужак среди героев. Чужак? Конечно, Каччан был жестким. Но он прошел долгий путь к смягчению за последние годы, пусть и то, что он использует ненормативную лексику и оскорбления через слово, не изменилось. Изуку знал, что он больше лает, чем кусает, хотя у него все еще есть довольно крепкие зубы. Им двоим даже удавалось работать в команде, не проваливая миссии. Большую часть времени. Каччан все еще был героем. Колючая наружность совсем не означала, что он заслуживает быть устраненным. И если Каччан был тем, кого они хотят устранить… — Тогда что вы делаете со мной? — это был не первый вариант вопроса, что задал Изуку, но впервые с тех пор, как он очнулся, мужчина был таким общительным. В этот раз он может получить ответ. Промычав, мужчина постучал ручкой по планшету. — Ты можешь быть полезным, — пропел он. Ну спасибо, — Ты можешь не понять, но, будь уверен, ты помогаешь нам достигнуть нашей цели в отношении Бакуго Катсуки. Нам нужно только подтвердить несколько вещей о ваших взаимоотношениях. Почему ты целенаправленно принял на себя удар, который предназначался ему? Неожиданная злость вспыхнула в груди Изуку наряду с уже занявшей там место болью. Он не хотел помогать им в устранении Каччана!!! Дернувшись вперед, насколько позволяли ремни, Изуку плюнул кровью на злодея перед ним, чтобы добавить немного красок его тупому серому костюму. Кровь испачкала его левую штанину. Изуку ухмыльнулся, надеясь, что кровь на зубах сделает его вид более устрашающим. Наверно, Каччан бы гордился им. Изуку больше не было дела до осторожности. Мужчина поднялся. Его бесстрастное лицо лишь слегка исказилось, но годы общения с Тодороки позволили Изуку увидеть ярость, бушующую под спокойной поверхностью. Серым пятном мужчина переместился за его спину. Изуку запрокинул голову и увидел, как тот вытащил шприц откуда-то из-за стула. Что-то ужасное горело в его стальных серых глазах. Вся напускная храбрость Изуку покинула его. — П-подождите, — он начал запинаться, — Вы уже… Вы у-уже сделали одну, — запротестовал он, паникуя. Пульс Изуку отдавался в его ушах, и сейчас он не мог вспомнить, как ощущается нормальное сердцебиение. Он натянул ремни, пытаясь вытащить руки, мышцы едва напряглись, кулаки беспомощно заметались в том, что сдерживало их за его спиной. Один За Всех оставалась отключенной. У него началась гипервентиляция. — Е… Если вы с-сделаете еще одну т-так сразу, я… Я… Я у… Я умру. — Это другая, — прошипел мужчина в его ухо, отчего у того кровь застыла в жилах. Ужас тяжело осел в его желудке. Холодная рука убрала волосы с его затылка. — Нет, — Изуку захныкал, — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, — ох. Он умолял? Дошло уже до этого? Обычно перед мольбами шли слезы, но сейчас его глаза оставались непривычно сухими, пока рот был мокрым от крови. Он подозревал, что это скоро изменится. Каччан был бы так разочарован. Щипок, давление, уколы были все теми же, игла все так же погрузилась в шею Изуку. Но вместо болезненного холода этот раз принес тепло. Это было почти приятно. Изуку так долго было холодно. Тепло стремительно разлилось по его болящему телу, успокаивая напряженные конечности и избавляя парня от ужасной боли в груди. Он едва успел вздохнуть, прежде чем все изменилось. Горячо. Горячо! Слишком горячо!!! Огонь распространился по каждому окончанию нерва, по каждой мышце, каждому органу, каждой клеточке его тела. Он дико задергался на стуле, не обращая внимания на, врезающиеся в кожу, ремни. Он должен был сейчас кричать, но огонь душил его, рычал в его ушах, и последнее, о чем он подумал перед погружением в пустоту, было то, что да, он плакал.