Даже умереть спокойно не дадут!

Пока Сацуки и Мататаби составляют планы на будущее, мне вдруг захотелось узнать, как идут дела у бывшего Шестого Хокаге Сейчас было десять часов утра. После того, как эта женщина-медик ушла Наруто со спокойной душой отправился в царство Морфея. Стресс, переселение, слабая тушка без воспоминаний, странный пацан и Курама, постоянно гудящий про какое-то актерское мастерство, очень напрягали. Сейчас, лёжа на этом удобном диване с забытой капельницей, он вообще не понимал! Ну, как у него получилось при таком ослабленном организме с ядом, встать с кровати, одеться и разыграть этот спектакль с Амнезией? Непонятно. Хотя, если вспомнить, как реинкарнация Ашуры на войне сражался, а потом и служба в АНБУ, существует не совсем логичное объяснение. «Захочешь жить — даже из ада вылезешь» Что наш попаданец собственно и сделал. Ладно, не будем о прошлом, подумаем о будущем. Наблюдая за этой семейкой, Узумаки Наруто пришел к таким выводам — в этой семье полный разлад, их с Курамой угораздило попасть в тело старшего сына Хокаге и Кровавой Хабанеро, а у этой парочки был ещё один сын — Менма, который стал третьим джинчурики Кьюби. Отец этого семейства презирал своего старшего сына за слабость, он наверное думал, что Наруто предал его, отказался быть шиноби — отказался продолжить дело своего отца и матери. Ещё наш Узумаки предполагал, что не совсем нормальное увлечение женщинами в таком раннем возрасте тоже сильно ударило по репутации Четвертого. Главы кланов скорее всего высмеивали Хокаге за такое воспитание. Поэтому Минато переключился на младшего сына, который в будущем станет первоклассным шиноби, не позорящим фамилию отца. Кушина видела отношения мужа и сына и поэтому твердо решила дать Наруто внимания за двоих родителей — это и стало её самой главной ошибкой. Вот так семья Намикадзе разделилась на два фронта — Минато и Менма; Кушина и Наруто. И было вполне ожидаемо, что Менма, как ребенок, понял для себя только одно — мама любит больше Наруто — брат забрал у него мать. Каким бы гением он не был, он всегда оставался ребенком. И, вот, что мы имеем в итоге. Менма ненавидит собственного брата за воровство матери. Кушина продолжает чувствовать себя виноватой перед Наруто, ведь, по идее, это ее муж не обращает внимание на старшего, хотя она сама не замечает, что поступает точно также по отношению к Менме. Минато все также презирает своего ребенка, он Хокаге, ему можно. Ну, и, самое главное! Поведение и отношение здешнего Наруто к своей семьи. Он боится собственного отца, любит и, мне кажется, даже пользуется виной матери перед ним, Менму… наверное, он опасался — именно младший скорее всего мог дать старшему в дык. Кушина наивно верила, что ее ребенок и мухи не обидит. Он подглядывает за женщинами? Да вы что! Такого быть не может! А Минато естественно было абсолютно все равно, он на сына забил, а что из него вырастет? Не помрёт, вот и радость. Атас, товарищи. И что делать с этим дурдомом?!   — «Наруто, хватит там думать, просыпайся давай! На тебя Кушина уже минут двадцать смотрит, даже не моргает» — неожиданно из подсознания раздался немного нервный голос Десятихвостого. Мысленно джинчурики пытался подготовиться ко всему. Но его беспокоила одна проблемка. — «Мне уже сорок два года, я старше собственных родителей! Именно поэтому я не представляю, как буду отыгрывать перед ними роль ребенка» — Наруто пожаловался своему товарищу по несчастью. В ответ раздалось только: — «А ты почаще своё слово паразит говори. С ним ты сразу становишься похож на молокососа» — хохотнул Курама. А у Наруто над головой загорелась лампочка. — «Хм, может ты прав. Спасибо, Ку» — послал сообщение по ментальной связи наследник Четвертого. Курама только вздохнул. Ну почему его джинчурики понимает все буквально?! Ну, делать было нечего, удрать не получится. Отыграл спящую царевну, пора и честь знать, оставалось только запастись горой терпения и «попытаться» прийти в себя. Продолжая свою игру, блондинчик стал постанывать, медленно открывая глаза. Кушина подпрыгнула на месте, несмотря на усталость, она оставалась очень сильной куноичи. Поэтому со скоростью метеора оказалась возле дивана пациента и заключила бедного Наруто в своих медвежьих объятьях. — «Курама, ч-что делать? Меня сейчас з-задушат» — Герой войны честно старался выбраться из объятий красноволосой, но, как бы он не выворачивался, нынешних сил слабой тушки не хватало. Поэтому ему  пришлось обратиться за помощью к Кураме, давний друг посмеялся над  ситуацией своего джинчурики и предложил довольно странное решение. — Ка-чан, со мной все хорошо, успокойся, даттебайо, — Наруто попытался улыбнуться свой солнечной улыбкой. Тело Кушины застыло, она в шоке смотрела на непривычную улыбку на лице сына. Её ребенок никогда так не улыбался. Ее сын всегда был хмурым и скрытным. — «Неужели, здешний Наруто никогда не улыбался? Странно, на моего джинчурики совсем не похоже» — подозрительно сощурился Курама. Это ж, как надо было его довести, чтобы он не улыбался. Его джинчурики отвечал на презрение, ненависть, боль и страдания, своей солнечной улыбкой, а здесь, какая-то ерунда. Довели, гады. — Наруто, ты вспомнил меня?! — бывшая джинчурики внимательно всматривалась в небесные глаза, её собственные блестели от восторга. Наруто даже стало как-то не по себе, вроде уже взрослый, а врет матери, как сопливый школьник. Докатился, даттебайо. Курама в подсознание только смеялся, он же мысли слышит. — Прости, я просто слышал, как тот мальчик с черными волосами говорил про «маму». Мне очень жаль, — для правдоподобности бывший Хокаге смущённо опустил голову, его уши покраснели. Кушина тяжело вздохнула, она погладила сына по голове и нежно улыбнулась. — Не волнуйся, память обязательно вернётся. Я в это верю, даттебане. Давай, я тебе поесть принесу? — Хабанеро ободряюще похлопала подавленного Узу… Намикадзе по плечу. Мальчик кивнул, а жена Хокаге ушла на кухню. После того, как Кушина скрылась за дверью, Наруто поднялся с дивана и начал обходить комнату. Его внимание привлекла одна фотография. На этой фотографии была изображена семья Намикадзе очень… счастливая. Четырехлетний Наруто радостно улыбался, обнимая своего отото, сзади них стояли Кушина и Минато, оба родителя с умилением смотрели на своих детей. Узумаки застыл на месте.  — «Наруто, что-то здесь не сходится. На фотографии одно, а в жизни совсем другое. Что же такого могло случиться?» — Курама точь-в-точь повторил мысли Шестого. Сам же джинчурики поставил фотографию на место и вернулся к дивану, в комнату вошла Кушина с подносом. Быстро поев, Наруто поспешил в свою комнату. Он сейчас витал в своих мыслях, поэтому еда ему показалась безвкусной. Зайдя в эту халупу, джинчурики, не обращая ни на что внимания, поспешил к кровати. Сев в позу лотоса, блондин сообщил биджу своё решение.  — «Курама, я обязан вернуть свою прежнюю силу. Мне не нравится это чувство беспомощности. Раньше, чтобы я не делал, чакра была всегда со мной, а сейчас её отсутствие меня очень сильно напрягает» — лис только закатил глаза, ой, тоже мне, новую галактику открыл. Курама слишком хорошо знает своего джинчурики, поэтому давно перестал наивно верить, что тот будет сидеть без дела. Ага, размечтались, чтобы Узумаки Наруто сидел без чакры и молча ждал чуда? Пф-ф, быстрее куры научатся летать. Поэтому лис заставил себя проснуться и следить, чтобы его носитель каким-либо образом не убился.  — «У тебя там что, заноза? Не мог полежать один день? Отдохнуть?» — поворчал для приличия Джуби, у которого нагло отняли возможность отдохнуть. — «Ладно, начинай медитировать, я попробую своей чакрой расширить тебе каналы. Учти, это будет долго и больно. Я буду разрушать и восстанавливать их, чтобы укрепить. Предупреждаю сразу — чтобы твои каналы стали непробиваемыми, как было до попадания в эту богадельню, потребуется полгода или год, в зависимости от того, как часто ты будешь этим заниматься. Теперь о другом, давай, я тебе дам немного чакры и ты сделаешь звукоизоляционный барьер?» — серьезно уточнил биджу.  — «А мои каналы это выдержат?» — скептически выгнув бровь, поинтересовался Наруто.  — «Нет, пойдут трещины, но я их сразу залечу. Создай тот барьер, который ты недавно придумал, на крови. Нарисуй печать пальцем, я дам тебе чакру, ты активируешь барьер и можешь спокойно кричать» — оскалившись, «обрадовал» товарищ по несчастью. Повздыхав, джинчурики встал с кровати и крикнул матери, что будет спать, надкусил палец и начал вырисовывать на стене какие-то каракули, известные лишь ему. В этом и вся прелесть, никто не поймет, что это. Максимум, скажут, что свихнулся. Курама послал маленькую крупицу своей чакры через каналы, этого должно хватить для барьера. Но даже это каналы выдержали с трудом. Наруто почувствовал, как из печати на его животе появилось знакомое чувство — чакра, наконец-то. Сначала все было хорошо, потом, когда чакра начала двигаться, по телу джинчурики прошла волна боли, как будто, в каждое тенкецу вставили огромную иглу. Узумаки до скрежета сжал свои зубы, чтобы не закричать и поднёс свинцовую ладонь к печати. По стене прошла цепочка символов, уже через секунду комната была изолирована от внешнего мира. После использования крупицы чакры со лба попаданца градом валил пот, он на ватных ногах добрался со скрипучей кровати.  — «Наруто, ты как? Уверен, что стоит продолжить?» — решил уточнить Курама, хотя прекрасно знал ответ на этот глупый вопрос.  — «И не мечтай, Курама. Я так просто не сдамся, даттебайо. Эта боль по сравнению с потерей близких мне людей — ничто. Я всегда буду идти вперёд, ведь это — мой путь ниндзя!» — решительно заявил блондин своему другу. — «Сколько бы лет не прошло, ты не меняешься, Наруто. Мне ничего не остаётся, кроме как пойти по выбранному тобой пути. Интересно, к чему он приведет нас на этот раз?» — мысленно усмехнулся демон, хотя, нет, напарник Узумаки Наруто. Самого непредсказуемого шиноби всего мира!