The Heiress of Slytherin

Когда Гермиона и Драко вошли в столовую, их тут же начали осаждать матери, которые охали и ахали по поводу помолвки Гермионы. Когда Нарцисса увидела кулон, она сразу поняла, что это означает, и крепко обняла Гермиону, сказав ей, как она рада за нее и Драко. Через несколько мгновений в комнату вошли оба отца, Люциус подошел прямо к Гермионе и поцеловал волшебницу в щеку в знак приветствия. Темный Лорд смотрел на сияющее счастьем лицо своей дочери. Если бы он сам не был свидетелем преданности со стороны ее суженого, то не спешил бы с поздравлениями, но, видя любовь, которую Драко питал к дочери, он знал, что мальчик будет верен и защитит Гермиону ценой собственной жизни. Большего он и желать не мог. Драко уважал ее, а Марлин и его — как своих родителей. Драко не знал, что они с Люциусом были свидетелями сцены наверху. Он мог бы убить мальчика, если бы действовал по своим низменным побуждениям. Лицемерие его мыслей не ускользнуло от него, но он действительно не мог беспокоиться о таких мелочах. Подойдя к дочери, он приподнял ее подбородок и встретился с ней взглядом. От радости, которую он там увидел, у него на мгновение перехватило дыхание. Он не привык к такому счастью. — Я вижу, что юный Драко выбрал для тебя более чем подходящую драгоценность. Гермиона коснулась кулона и просияла. — Да, отец, это восхитительно, не правда ли? Том задумчиво наклонил голову и нежно поцеловал Гермиону в лоб, к удивлению всех присутствующих, включая его собственного ребенка. — Украшения только усиливают то, что уже присутствует, дочь. Сомневаюсь, что существует украшение более прекрасное, чем как выглядишь ты в этот момент. Я счастлив за тебя. У Гермионы перехватило дыхание, и, не думая о последствиях своих действий, она заключила отца в объятия, которые он в конце концов неуклюже вернул. — Спасибо, папочка, — прошептала Гермиона на ухо Тому, чтобы услышал только он. Отпустив дочь, Волдеморт повернулся к Драко и протянул руку. Драко принял это с гордостью, видя одобрение на лицах своих родителей и матери Гермионы. — Я собирался поговорить с тобой о том, чтобы ты уважал мою дочь так, как она того заслуживает. Но после того, как я стал свидетелем вашего разговора наверху, я должен сказать, что впечатлен твоей преданностью Гермионе. Не думаю, что мне нужно предупреждать тебя о том, что случится, если ты не выполнишь свою клятву. Гермиона возмущенно ахнула, в то время как ее отец ухмыльнулся, а Люциус хихикнул в знак солидарности. Драко, к его чести, не дрогнул, он просто гордо поднял подбородок, а затем почтительно склонил голову. — Я скорее умру, чем нарушу свою клятву. Гермиона бесценна для меня настолько, что не описать словами. Я намерен провести остаток своей жизни, доказывая ей каждый день, как многого она заслуживает. Марлин улыбнулась и подошла к Тому, положив руку ему на плечо. Обращаясь к Драко, она тепло улыбнулась. — В этом нет никаких сомнений, Драко. Иногда мы должны пройти через плохое, чтобы добраться до хорошего. За последние пять лет вы оба получили ценные уроки. Всё не всегда будет легко, но постарайтесь оправдывать друг друга. Возникнут недоразумения, гнев и обида…только когда это возникнет, не направляйте эти негативные чувства друг на друга. Слова, сказанные в гневе, не могут быть взяты назад. Узнавайте друг о друге, и примите как недостатки, так и сильные стороны другого. Постарайтесь не осуждать друг друга, этого и так достаточно в мире. И не забывайте ценить доверие, которое вы имеете, не компрометируйте его ни по какой причине. У вас будут дети, владеющие магией, и они обогатят вашу жизнь, но они найдут свои собственные пути и отношения. То, что есть у вас двоих, принадлежит только вам, так что радуйтесь этому ежедневно. Не принимайте друг друга как должное. Том с гордостью рассматривал свою волшебницу, а Нарцисса и Люциус согласно кивнули. Гермиона крепко обняла мать. — Спасибо, мама. Марлин улыбнулась и поцеловала дочь в лоб. — Пожалуйста, моя дорогая, — Драко поклонился и поцеловал руку Марлин. — Благодарю вас, леди Маккиннон, за вашу мудрость. Мы всегда будем учитывать это. — Зови меня Марлин, Драко. По крайней мере, наедине. Мы всё-таки будем семьей. Драко кивнул и улыбнулся. — Спасибо, Марлин. Нарцисса подошла и принялась хлопотать над сыном к всеобщему удовольствию. Наконец все шестеро сели за стол и с удовольствием поужинали. Они обсудили планы на лето, и Гермиона горячо поблагодарила Нарциссу и Люциуса за то, что они позволили ей остаться в их доме. Нарцисса отмахнулась от подобных опасений и сказала, что их дом принадлежит ей, и она всегда может остаться. Когда ужин подошел к концу, Драко помог Гермионе собрать остальные вещи, и они отправились в дом Маккиннонов. Глаза Драко расширились от восхищения размером библиотеки. Не столь величественная и внушительная, как библиотека Малфой-Мэнора, но она была большой, удобной и содержала множество редких изданий старых магических текстов. Посмотрев на полки, Драко заметил несколько редких текстов по сексуальной магии, которые он никогда раньше не видел. Весьма интересно. Когда Гермиона подошла посмотреть, на что так пристально смотрит Драко, ее глаза расширились от многочисленных текстов по сексуальной магии. Гермиона посмотрела на своего суженого, который только понимающе ухмыльнулся. — Возможно, нам придется провести некоторые исследования позже, любовь моя, — Гермиона мило покраснела и застенчиво прикусила губу, заставив Драко зарычать. — Ты же знаешь, как я жажду исследований. Возможно, мне придется тщательно изучить эти тексты, — Гермиона озорно усмехнулась. Драко схватил ее и страстно поцеловал. Гермиона весело рассмеялась, и оба подростка вышли из библиотеки, чтобы найти комнату Гермионы. Оставшиеся летние дни пролетели незаметно, Гермиона и Драко уютно устроились в своем маленьком пузыре. Когда наступила середина августа, «Ежедневный пророк» объявил, что новым директором Хогвартса станет не кто иной, как профессор Снейп. В связи с новыми обязанностями Северус попросил своего старого учителя зелий, Горация Слизнорта, прийти и снова преподавать зелья, на что толстяк охотно согласился. Летом Гермиона провела несколько дней с Дафной, и девочка была рада познакомиться с матерью Гермионы. Дафна рассказала Гермионе всё о шуме в Слизерине, когда просочились новости о ее истинном происхождении. Несмотря на ее новый статус крови, шепотки о том, кто ее настоящий отец, уже начались. Пэнси, Миллисент и Трейси Дэвис явились к Дафне, чтобы узнать, правдивы ли слухи. Когда Дафна не стала отрицать этого, Пэнси упала в обморок. Трейси и Миллисент выглядели больными. Но хуже всего было Маркусу Флинту. У него был апоплексический удар, когда Пьюси и Монтегю рассказали ему, кем на самом деле была грязнокровка Гермиона Грейнджер. Он написал длинное письмо с извинениями и передал его Дафне. Гермиона прочитала письмо и тут же сожгла его, к большому удивлению Дафны и Драко. Дафна была рада за свою подругу, когда увидела обручальный кулон, с гордостью лежащий на груди Гермионы. Гермиона поделилась с Дафной историей, стоящей за кулоном, и тем, как она дорожила им. Дафна рассказала Гермионе об одержимости Драко на четвертом курсе и о том, как тяжело было блондину-волшебнику видеть Гермиону с Крамом. Обе девочки посочувствовали, как пройдет их новый год, и Дафна сказала ей, что новость о ее помолвке с Драко еще не стала общеизвестной, но когда это произойдет, все волшебницы в Хогвартсе будут в полном смятении. Гермиона не смогла сдержать самодовольной ухмылки. Когда за несколько дней до начала семестра Драко вернулся домой из Италии, где гостил у Блейза, он направился прямо в Маккиннон-Мэнор и осыпал свою невесту подарками: итальянскими духами, конфетами и безделушками. Но самым заботливым подарком была книга стихов Торквато Тассо, вышедшая в первом издании, и Драко наложил заклинание на одну из страниц, вложив в нее записку, которая гласила: «Поглоти, уничтожь меня нежно… Жизнью моей жизни ты будешь всегда». Гермиона страстно поцеловала его, и Драко ответил ей тем же, — она действительно может привыкнуть ко всем этим ухаживаниям. Когда Марлин повела девочек в Косой переулок за школьными принадлежностями, парадными мантиями и униформой, Гермиона была удивлена, увидев Гарри Поттера и его крестного Сириуса Блэка в доме мадам Малкин. Он вырос на несколько дюймов и выглядел таким счастливым, каким Гермиона никогда его не видела. Его крестный тоже хорошо выглядел. Сириус Блэк был красивым волшебником, и сейчас он тихо разговаривал с ее матерью, в то время как двое студентов обсуждали свои предстоящие занятия на шестом курсе. Гарри был очень любезен, поздравив Гермиону с обретением ее семьи, и еще раз поблагодарил ее за то, что она помогла ему освободить крестного отца из Азкабана. Он также извинился за то, что не писал в течение лета, — они с Сириусом путешествовали по миру, и Гарри был так взволнован, обсуждая все места, которые он посетил. Когда Гермиона официально представила его Дафне, которая вышла из магазина после остановки в Гринготтсе, Гарри сильно покраснел. Он продолжал спотыкаться, пока Дафна мило улыбалась, и в конце концов, Гарри взял руку Дафны и поцеловал ее костяшки пальцев, к большому удовольствию своего крестного, который наблюдал за этой сценой издалека. Наконец подошел Сириус, и Марлин официально представила ему Гермиону. Он поклонился, поцеловал ее руку и поблагодарил за то, что она помогла ему и его крестнику в прошлом году. Гермиона приняла благодарность и сказала лорду Блэку, что поступила правильно. Сириус, казалось, принял это и спросил Марлин, сможет ли она встретиться с ним, Римусом и несколькими другими школьными друзьями после того, как они посадят детей на Хогвартс-Экспресс. Марлин быстро согласилась и улыбнулась на прощание, наблюдая, как Гарри еще несколько мгновений пристально смотрел на Дафну, прежде чем Сириус выволок его из магазина. На следующий день мать Гермионы отвела ее в магазин нижнего белья в конце Косого переулка, и они вместе выбрали несколько соблазнительных комплектов для Гермионы. Марлин ухмыльнулась дочери, когда та выбрала полупрозрачный Слизеринский зеленый лифчик с такими же стрингами. Она позволила Гермионе внимательно осмотреть дальнюю часть магазина, где было несколько определенно пикантных вещей. Марлин вздернула бровь, когда ее дочь коснулась пальцем черного кожаного набора, который определенно был возмутительным. Гермиона посмотрела на мать и вздохнула. — Мам, можно задать тебе один вопрос? — Марлин кивнула, совершенно уверенная, что знает, к чему всё идет. — Сколько тебе было лет, когда ты потеряла девственность? Марлин вздохнула, не зная, как много из своего грязного прошлого она должна рассказать дочери, хотя и дала себе обещание никогда не лгать Гермионе. — Пятнадцать, — тихо сказала Марлин, глядя на удивленное лицо дочери. Гермиона задумчиво кивнула. — Папа? Марлин покачала головой и улыбнулась. — Сириус. Услышав это, Гермиона потрясенно рассмеялась. — Правда? Как это случилось? Марлин ухмыльнулась. — Полагаю, это произошло потому, что я пыталась привлечь внимание твоего отца. Что было не совсем так, как я планировала, но в конце концов он сделал это. Гермиона на мгновение задумалась о своей матери. — Он же доминант, верно… Папа? Теперь Марлин была удивлена, но она знала, насколько умна была ее дочь. — Да, твой отец тот, кого можно назвать доминантом. И если бы он знал, что мы ведем этот разговор, я уверена, он бы меня жестоко наказал, — это заставило обеих усмехнуться тому, насколько правдиво было это утверждение. — Гермиона, у семьи Маккиннонов интересная история. Я уверена, что ты уже обратила внимание на древние тексты в библиотеке о сексуальной магии? Гермиона кивнула. — Драко заметил их. Он думал, что они послужат хорошим материалом для исследований после того, как мы поженимся. Марлин задумчиво кивнула. — Сексуальная магия при определенных обстоятельствах может углубить и без того крепкую связь между супругами. Секс по обоюдному согласию любого рода может быть замечательным, в то время как некоторые могут считать такие склонности отклоняющимися или порочными, между двумя согласными взрослыми он может служить укреплению существующей связи. У нас с твоим отцом такая связь, он мой доминант, а я его сабмиссив. Склонности твоего отца гораздо темнее по своей природе, что совпадает с моими собственными. Я полагаю, что являюсь тем, кого маггловская психология могла бы назвать «нимфоманкой», но этот термин слишком упрощен, чтобы описать сексуальную магию. Когда мне было тринадцать, моя мать определила меня как суккуба, — глаза Гермионы расширились от такого признания. — В женской линии Маккиннонов каждые несколько поколений рождаются суккубы. Прародительница Лилит была первой в нашем роду. Суккуб — это не совсем то, что предполагает фольклор, хотя есть несколько вариантов. Секс — это основная потребность, такая же, как сон, дыхание и в нашем случае… магия. Твой отец в самом начале нашего знакомства понял, что во мне есть что-то особенное, но он не понимал этого до конца, пока я не показала ему свои воспоминания. Тьма внутри меня зовет его, и наоборот. С ним я заземлена и не раб своих желаний. Перед тем как исчезнуть, твой отец пометил меня как свою, но это помешало мне достичь освобождения с другим человеком или волшебником. В течение пятнадцати лет я должна была отдать должное подарку, который он мне оставил, но я знала, что он не ушел. Я бы почувствовала это, ведь наша связь разорвалась бы, если бы он действительно был побежден в ту ночь Хэллоуина. Теперь я знаю, почему это было, но тогда я не вполне понимала это. Гермиона задумчиво кивнула, потрясенная, но не слишком удивленная признанием матери. — Тебе было очень больно? Марлин вздохнула. — Да, но не в традиционном смысле. Я не могу объяснить это, но могу сказать, что это было почти как, будто часть меня пропала. Постоянная неудовлетворенная боль иногда становилась мучительной. Я скучала по Тому, и даже если бы я могла заниматься сексом с кем-то другим в течение этого времени, сомнительно, что боль утихла бы каким-либо значимым образом. — С тех пор как ты вернулась, он, кажется, стал более спокойным… Папа, — Марлин улыбнулась и кивнула. — Думаю, да, хотя мы всё еще прокладываем себе путь через всё это. Ему тяжело быть отцом. Он не любит… твой отец необычный. Он чувствует себя обязанным, ответственным, и я действительно верю в некоторый уровень его заботы… но из-за его собственного воспитания, также его история… и моя природа, ни один из нас не способен чувствовать такую любовь, которую вы с Драко чувствуете друг к другу. — Этого достаточно, мама? — Марлин не стала бы оскорблять интеллект Гермионы, не понимая, о чем она спрашивала. — Да, когда я с тобой, боль, которую я когда-либо испытывала, полностью проходит, и я могу чувствовать себя сытой и довольной. Иначе и быть не может. Гермиона вздохнула и продолжила просматривать полки. — На четвертом курсе, до того как Драко признался мне в любви, я видела, как он занимался сексом с семикурсницей. Я была очень возбуждена из-за этого зрелища, и это послужило катализатором для того, чтобы заставить себя кончить в первый раз. Жаль, что я не была на ее месте. Я всё еще девственница, но мне становится всё труднее подавлять свои желания, когда дело касается его. Я постоянно вижу его во сне, и это не сладкие романтические сны, — слова Гермионы оборвались, когда она вопросительно посмотрела на мать. — Ты моя дочь и твоего отца, Гермиона. В вас есть та же самая страсть, за исключением того, что вы можете любить. Ваша сексуальная жизнь с Драко будет счастливой и более удовлетворительной, чем ваши самые смелые мечты, потому что вы оба связаны душой. Я предполагаю, что молодой человек будет готов заниматься любым видом секса по обоюдному согласию, который ты пожелаешь, тебе просто нужно быть честной с ним о том, что тебе нужно. Никогда не смущайся своего любопытства или желания. Наслаждайся ими, корми их и позволь Драко кормить их вместе с тобой. Он будет знать, что с тобой делать, когда ты достигнешь своего оргазма. Он будет счастливым волшебником. Гермиона хихикнула и взяла черный кожаный костюм, что заставило Марлин ухмыльнуться и кивнуть. Они выбрали еще несколько вещей и рука об руку вышли из магазина. Это были лучшие дни и для матери, и для дочери.