***
Тем временем Фрэнк шел по постепенно затихающим улицам, ведущим в лес. Горожане смотрели на цыгана с неким недоверием и недовольством, нехотя показывая, куда пошёл незнакомец. Парень был когда-то в этом лесу, но ночью он выглядел особенно пугающим. Кое-как протоптанная дорога освещалась лунным светом и сопровождалась рокотом сверчков и далеким уханием совы. Ветки неприятно впивались в ступни и царапали лодыжки острыми шипами, но юноша не сходил с пути, будто завороженно идя по извилистой дороге. Он отодвигал руками тёмные листья деревьев, иногда срывая травы и убирая их в карман своих брюк. Когда Фрэнк приблизился к старинному замку, его ноги были влажные от лунной дождевой воды и кое-где кровили. В волосах запутались цветы липы и небольшие еловые иголки. Он думал, что хозяин этого особняка мог бы сжалиться над ним и пустить переночевать, чтобы уже утром он смог отправиться домой. Только вот замок странно поддался сам по себе, выпуская юношу в пыльное помещение. Внутри было по-жуткому неуютно, холодно и темно, от чего Френк немного поежился, ступая на немного шершавый пол. Все картины в замке были завешаны плотными тканями, а факелы расположенные на каждой стене выглядели так, словно никогда и не загорались. Парень решил пойти в ближайшую комнату, которой оказалась кухня. В ней он не увидел ни продуктов, ни дров: лишь старый сервиз стоял на разделочном столе. Фрэнк хотел было найти спички и зажечь свечу на мальком подсвечнике, как услышал странный шорох, от которого он вздрогнул и случайно смахнул пару чашек из сервиза на пол. — Вот черт! — тихо выругался он и поднял голову, застыв от удивления, ведь перед ним стоял тот самый незнакомец, из-за которого сгорели почти все его карты. — Пришёл колотить мои чашки в отместку за карты?! — сипло крикнул Джерард, оседая на пыльный грязный кафель. Холодными руками он взял осколочек маленькой чашечки. Белый фарфор с витиеватым небесным узором был бледно заметен в руках мужчины. Вампир вдруг вспомнил своё детство. Как давно это было? За эти долгие годы Джерард забыл год, месяц, а тем более – день своего рождения. Единственное, что помнил вампир - человеком он перестал быть ещё в 11 веке в возрасте девятнадцати лет. — Мы пили из этих чашек с моей мама, — чуть всхлипнув с акцентом сказал Уэй, уставившись в одну точку. Фрэнк все это время боялся шелохнуться, тихо слушая заунывный рассказ незнакомца — Я помню, обычно это было в обед. Я рвал мяту для чая поутру, а потом приносил ей в своей соломенной шляпе. О, мама’! — вампир ласково посмотрел в осколок чашечки, опустив печальный взгляд в пол. Внезапно Джерард, словно резко забыв о своих речах, вскочил на напряженных ногах, враждебно посмотрев Фрэнку прямо в глаза: — Ты разбил моё последнее воспоминание о маме! Ну что, доволен?! — Уэй обошёл парня кругом, что со стороны выглядело смешно, но он из-за всех сил старался выглядеть угрожающе. — Я так понимаю за моими дверьми стоит целый город с вилами и факелами, не так ли, колдун?! — А эти карты подарила мне моя мама! И что от них осталось? Вот это! — обозлившись возразил Айеро, кинув в парня две карты с обугленными краями. — Ты эгоист и думаешь только о себе! Я шел через весь лес, изрезал все свои ноги, чтобы ты сейчас меня в чем-то обвинял?! Да ты вообще представляешь, что эти карты для меня значат?! — он чувствовал, что ещё немного, и он сойдёт на крик. — Так я тебе скажу. Теперь мне придётся побираться в грязном шмотье у церкви, потому что какой-то там аристократ сжег мои карты! — Фрэнк оттолкнул от себя Джерарда, уже было собравшись уйти, но в последний момент развернулся и добавил. — И да, я не настолько низок, чтобы приводить кучку людей с целью отомстить из-за карт. Уэй колебался: — Постой, — громко сказал Джи, беря парня за руку у порога, разворачивая к себе лицом. — Ты прав, колдун. Я повёл себя очень эгоистично, — Джерард не врал - ему было действительно стыдно. — Я нагрубил тебе да ещё и сжёг твою ценность. Прости меня, — брюнет посмотрел на Айеро, стараясь выразить сожаление в своих темных глазах. Взгляд у него был ужасный, больше похожий на взгляд соседских женщин, чьи дети снова попали в передрягу, своровав яблоки на рынке. Нет, он точно не простит Джерарду эту оплошность. Тем паче у него есть перстень из чистого серебра, да и семья вероятно большая. Они точно убьют Джерарда. Кто знает этих колдунов? Не дождавшись ответа юноши, Джерард взмахнул своими тощими бледными руками, процедив, смотря прямо в глаза: — Сейчас ты слышишь мой голос. Внимай ему, смертный, — монотонно шептал вампир, сохраняя зрительный контакт. Уэй положил одну руку на лоб юноши, разместив на нем большой палец. — Ты забудешь обо всем что происходило здесь, нашу встречу и карты. Отправляйся домой и не смей больше врываться в мою обитель! Джерард щелкнул пальцами перед лицом Фрэнка, грозно смотря ему прямо в расширившиеся зрачки. Но, на удивление вампира, юноша лишь мгновенно заснул и упал на пол, вывалившись из сильных рук. Вампир ошарашено смотрел на содеянное. Обычно его силы работали безотказно, но сейчас что-то точно пошло не так. Джерард тяжело вздохнул, взяв спящего на руки. Фрэнк в его руках выглядел таким беззащитным и ... милым? Прямо сейчас изголодавшийся вампир мог впиться в его смуглую шею, увешанную ожерельями и амулетами, и насладиться металлическим вкусом его густой юной крови. Но Джерард лишь устало улыбнулся, и, прижав к спящего к груди, в которой когда-то стучало живое сердце, понёс парня прочь из замка.1
28 июля 2020 г. в 23:52
Солнце давно зашло за горизонт, мрак опустился на и без того туманную Трансильванию. Узкие темные улочки отпугнули бы и приезжего, и местного жителя, если бы сегодня в городе не проходил национальный цыганский праздник - Кхаморо. Центральные улицы городка наполнились светом фонарей и факелов, а музыка была слышна далеко за чертой Трансильвании.
Такие яркие праздники — редкость для трансильванских цыган, к которому табор готовится за месяц. Девушки в ярких юбках разучивают традиционные танцы у костра, собирают полевые цветы, лепестки которых позже будут разбросаны по всем улицам небольшого города, а юноши с самого утра стоят на кухне и готовят острые закуски из овощей и курицы. Ради такого веселья объединяются целые семьи, готовые помочь друг другу с украшениями и пестрыми нарядами.
Вдруг на центральную улицу забрёл подозрительный мужчина. Он разительно отличался своим внешним видом от цыган или местных. Его кожа обладала нездоровой бледностью, черты лица так же были не здешними. Видно - подозрительный приезжий. Молодой человек был полностью в чёрном - широкое пальто почти до пят, брюки, ботинки. Растрепанные чёрные волосы спадали на его широкий лоб и плечи.
Юноша, словно мышь, шёл через рынок в южную часть города. Он не спешил. Его вид пугал прихожан. Он был словно маленькая чёрная клякса на пестрой картине. Все в нем отталкивало. Некоторые ребятишки спрятались за лавки, увидев Джерарда, прозвав его между собой живым трупом. В общем - они не ошибались. Самые смелые предлагали ему товар или закусь, но Уэй молчаливо воротил нос, не сворачивая с пути. Лишь дойдя до костра он остановился.
Джерард не планировал сегодня танцевать от слова «совсем» . Он пришёл на праздник чтобы насытиться свежей кровью. Его иссохший желудок скулил от голода - Уэй не был из тех вампиров, убивающих при первой нужде. Вампир долго ждал, но жажда одолела его и он сдался. Джерард решил позабавить себя убийством кого-то на ежегодном празднике. В конце концов - сколько веков назад он позволял себе такую вольность?
Он не знал зачем остановился у костра, но опомниться ему не дали. Тут же его под руку подхватил юноша, вовлекая в народный цыганский танец. Вампир не хотел танцевать: он и не умел толком, но движения невысокого молодого цыгана увлекли Джерарда в пляс. Кажется так он и при жизни не танцевал. Вампир неуверенно повторял за ведущим, не отрывая взгляда от красивого лица незнакомца. Если бы Уэй был бы живым он бы тотчас покраснел. Парень лучезарно улыбался вампиру весь танец.
Одиночка Фрэнк тоже не чувствует себя отверженным в этот день. Он вспоминает свои романсы, перебирая тонкие струны на лютне и сплетничая с Джамией о соседских парнях. Он всегда отличался от других, и его подруга ценила такую черту в юноше. Она любила его за пронзительный смех и огонь в глазах, которые так красиво были разрисованы куркумой. Фрэнк всегда был добр к ней и других ребятам в таборе, но его часто оставляли на едине самим собой и картами. Он был вынужден найти общий язык с этими яркими рисунками и арканами, тасуя старую колоду в своих изрисованных татуировками кистях.
Даже сейчас, самозабвенно танцуя с бледнокожим незнакомцем возле костра, ему кажется, что именно в этот момент он должен гадать. Пока босые стопы звонко отбивают ритм на каменной кладке, ему хочется зажечь травную свечу с благовониями и разложить свою цыганскую колоду. Его руки изрисовывают воздух плавными кругами, пока в мыслях он мечтает о том, как он будет вглядываться в карты и предугадывать будущее своего гостя. Он хватает незнакомца за плотную ткань пальто на локте юноши и заговорчески манит его за собой:
— Пошли, я тебе погадаю...
Как только музыка сменилась на более печальную и чувственную, незнакомец утащил ничего не понимающего Джерарда в свой шатёр с вельветовым расписанным куполом. Внутри пахло мёдом, орехами и пряностями. Незнакомец сел по-турецки на свои подушки перед крошечным деревянным столиком, приглашая жестом Уэя сесть напротив. В шатре всегда было жарче чем обычно: свечи разных размеров нагревали пряный воздух, заставляя парня расстегнуть несколько пуговиц хлопковой рубашки. В своём шатре Фрэнк мог чувствовать себя раскрепощеннее, в шатре он мог чувствовать себя собой и совершенно не стесняться.
— Ты ведь не местный? — спрашивает он, наливая в бронзовый кубок гранатовое вино и предлагая его гостю.
— Да, — немного застенчиво отвечает ему Джерард, жестом показав, что вино он пить не намерен.
— По тебе видно, — говорит Фрэнк, начав тасовать колоду в пальцах. Он смотрит пристально в ореховые глаза, иногда опуская свой взгляд на плечи, а затем и на бедра мужчины. Он прожигает незнакомца взглядом, то ли оценивая, то ли пытаясь прочесть его мысли. — Как твоё имя?
— Джерард, — как-то даже немного сухо отвечает парень, с осторожностью глядя на украшения, поблескивающие от пламени свечей.
Вампир не понимал, почему он так робеет, ведь Джерард мог в пару минут лишить Айеро жизни. Любопытство победило над жаждой и брюнет начал внимательно слушать голос предсказателя. «Дослушаю и убью», — думал Джерард.
— Красивое имя, Джерард, — томно произносит он, раскладывая карты на бархатной столешнице. — У тебя интересная судьба... Я вижу, что ты одинок. Карты говорят, что это не только одиночество в любви, скорее одиночество по жизни. Ты одиночка, Джерард. А ещё я вижу смерть и перерождение, — эти слова заставляют Джерарда невольно вздрогнуть от неожиданности и придвинуться ближе к столу.
Аккуратно заправив выбившуюся чёрную прядь за ухо, Уэй неловко спросил, стараясь не встречается глазами с собеседником:
— Зачем все это? — он уже не хотел крови: хотел уйти. — Для чего ты привёл меня сюда?
Фрэнк не обращает внимания на вопросы парня, напротив, продолжая вглядываться в рисунки перед собой. Для него они складываются в причудливую мозаику из образов, создающих целую историю. Он лишь отдаленно слышит громкие песни девушек, но они не могут отвлечь юношу от процесса. Он словно впадает в транс.
Джерард вздрогнул от заискивающего тона незнакомца. «Это всего лишь дурацкое совпадение» — уверял себя Джерард, отводя глаза от пытливого взгляда собеседника. «Кто верит в эти бумажки?! Хотя...кто-то и в вампиров не верит», — одернул себя в голове вампир, переводя осторожный взгляд на стол. Такие забавные картинки. Брюнет хотел рассмотреть карты, но так же он не хотел показаться слишком заинтересованным в гадании. Вампиру было несколько некомфортно, в воздухе повисло какое-то напряжение, который сам для себя создал Уэй. Он чувствовал себя голым, ведь он не помнил, когда в последний раз выходил из тени. Фрэнк мог разглядеть Джерарда в мельчайших подробностях. А тон и поведение собеседника добивали Уэя своей таинственною восточной лаской.
— Однако ты полюбишь. И очень скоро... — он поднимает глаза, немного затуманенные опьяненной проволокой, и берет мужчину за руку, разворачивая его ладонь к себе. — Такая холодная, — говорит он, медленно проводя пальцами по переплетающимся линиям.
— Но на что ты собираешься мне погадать? — прочистив горло спросил вампир. Когда юноша взял руку нечисти, Джерард резко её одернул, словно обжегся чём-то. — Ты можешь снять серебряный перстень? — брюнет заколебался, придумывая оправдание. — Я ненавижу серебро.
— Ты же никогда не любил, верно? — он не дожидается ответа, перебивая Джерарда. — Но не переживай — скоро полюбишь, — Фрэнк оглаживает изящные пальцы, поднося мужскую кисть к своим губам и по-привычному целуя. — Хочешь ли ты узнать что-то еще?
Вампир недовольно одернул руку, тихо прошипев. Ему чужды были человеческие чувства, тактильность и душевность. Подняв взгляд на Фрэнка, Уэй слегка оторопел, увидев в глазах смотрящего нотки печали. Что-то кольнуло в области, где когда-то было живое стучащее сердце. Но Джерард отбросил все бессвязные мысли, резко вставая:
— Это все – не более чем простолюдинская глупость! — гневно начал вампир. В часы злобы его румынский акцент выделялся заметной резкостью и грубостью. — Ты, я вижу, умный парень. Ты действительно веришь в эти бессмысленные бумажки, в эти линии на пальцах?! Чушь! —вампир открыл глаза: Айеро был явно зол столь нелестными словами о его увлечении. Зубы были плотно сжаты. Казалось юноша вот-вот накинется на Джерарда с кулаками. Фрэнк никому и никогда бы не позволил так с собой разговаривать. Его карты никогда не лгали, а гадания по ладони были точны, как часовые в Лондоне.
— Тебя здесь встретили с душой, а ты не можешь сказать элементарное «спасибо». Да как ты смеешь! — вскрикивает он, кидая в мужчину первое, что попадает под руку — серебряный перстень, который катится куда-то по ковровым настилам. Фрэнк чувствует, как к его горлу словно подступает ком, который он не в силах подавить, сжимая пальцы в кулаки. — Уходи!
Джерард отпрыгивает от летящего перстня как ужаленный, чуть ли не воспаряя над полом. Его глаза краснеют от злости, а вены будто наливаются кровью и четко виднеются на бледной коже.
— Да как ты смеешь, смертный?! — кричит вампир, в секунду преодолевая расстояние. Опрокинув стол с картами, Уэй вжимает Айеро в ковровый пол, соприкасаясь носами и шепча ему прямо в губы. — Я могу лишить тебя жизни в мгновение ока, глупый мальчишка!
Брюнет не обладал спортивной комплекцией, но его вампирская сила все же давала ему некоторые преимущества. Сцепляя руки сопротивляющегося Айеро над головой, Уэй приближается к смугловатой шее, покрытой узорами из хны. Брюнет замирает на миг, отмечая ее красоту и такую несвойственную парням в Румынии изящность. Да что говорить о ней - сам Фрэнк был до одури красив, унаследовав все лучшие качества восточной внешности. Сам же парень сопротивляется, пинает ногами воздух и вертит головой из стороны в сторону, пытаясь освободить кисти из мертвой хватки. Они точно перевернули стол с бокалами, картами и, о боже, свечами.
Раскрыв рот, Джерард почти впился в шею сопротивляющегося Фрэнка клыками, если бы в метре от них не начал разгораться ковёр. Уэй бросился к бутылке с гранатовым вином, выливая на огонёк все содержимое. Сам же цыган отползает к небольшому пуфу, испуганно глядя на мужчину. В шатре повисло гробовое молчание.
— Прости, мне правда лучше уйти, — растерянно бросил вампир, выходя из шатра в холодный мрак ночи.
С улицы все ещё были слышны танцы и песни, которые не собирались стихать до самого утра. Только вот Фрэнку это было безразлично. Он сидел на коленях возле опрокинутого стола и держал в руках единственные уцелевшие карты. Для парня они являлись всем — работой, любимым делом и ответом на любой вопрос. Слезы катились по его щекам, смывая вместе с тем и его праздничный грим. Фрэнк чувствовал, как он потерял свою надежду и вычеркнул практически всю свою жизнь. Стены когда-то любимого шатра давили на него, запах ладана и благовоний душил и заполнял собой легкие и каждую клетку тела. Все сейчас казалось несуразным и лишним, как и он сам. Фрэнк теперь не знал, что ему делать и где найти новую колоду. Он боялся за себя и за Джамию, которой он всегда помогал деньгами. Теперь он точно обеднеет и пойдет по свету с одной лютней на плечах.
— Почему все должно быть именно так? — сквозь слезы говорит Фрэнк с явным акцентом и зарывается пальцами в длинные волнистые волосы, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями.
Каким бы трагичным произошедшее событие для Фрэнка – все было далеко не так просто. Три карты остались целы. В руках Айеро они быстро сложили новое предсказание. Парень повиновался им. Он всегда доверял арканам и никогда не ошибался. Карты говорили Фрэнку довериться судьбе... идти за чем-то новым, незнакомым и тогда его могут ожидать приятные перемены в ближайшем будущем.
Вытерев слезы со смуглых щёк, Фрэнк нашёл в себе силы встать и выйти как ни в чем не бывало из шатра. Каменная кладка холодила босые ноги, а ночной ветер развевал его волнистые волосы и забивался в складки широкой рубахи и черных брюк. Парень пробегал сквозь пеструю толпу знакомых ему людей, пытаясь разглядеть в ней копну чёрных волос. Он расталкивал парочки возле костра, раздвигал танцоров локтями и чуть не опрокидывал столы с рахат-лукумом. Фрэнку хотелось найти того мерзавца и просто заставить купить лучшую колоду карт в городе. Он бы отвёл Джерарда в лавку, где скупают талисманы и амулеты все богачи и проезжающие мимо странники, и не ушёл бы оттуда, пока брюнет не купил бы ему колоду, о которой он мечтал уже несколько лет.
— Привет, Джам, — говорит он девушке, которая уже было втянула юношу в танец. — Прости, мне надо найти того парня. Он не заплатил, представляешь! — наигранно возмущенно воскликивает он, прокружившись с подругой вокруг костра и побежав дальше в город.
Джерард понуро шёл с площади. Чувство вины грызло вампир изнутри. Как и при жизни, так и после неё от него были только одни проблемы. «Глупец! Сидя в четырёх стенах уже разучился банальной вежливости и общительности» , — ругал себя Уэй, воспроизводя в памяти испуганное лицо смуглого юноши.
Погруженный в свои тяжелые мысли, брюнет сам не заметил, как дошёл до замка по каменному туманному мосту, не заметив, что за ним кто-то тихо плелся. Над ним летали летучие мыши с ободранными крыльями и скрывали в темноте лесной чащи, чьи ветви подобно лианам путались в чужих волосах и хотели утянуть глупых путников в самое темное и укромное местечко. Узенький каменный мост, ведущий к замку, был старый и вечно мокрый то от дождя, то он речки, которая даже спустя столько лет не иссыхала, а, напротив, становилась только глубже и темнее. Вампир всегда с отвращением ступал по нему, боясь ненароком коснуться вьющегося плюща или густого мха на изгороди.
Внутри самого замка было ужасно холодно и сыро, везде чувствовался обветшалый запах плесени. Паутина узором расстелилась по высокому потоку и углам широких комнат. Люстра, давно валявшаяся среди зала, уже покрылась толстым слоем пыли, а отколовшиеся от нее драгоценные камни уже давно не сверкали при лунном свете. Переступив через светильник, Джерард направился в одну из множества комнат. Из всего замка именно спальня выглядела самой приличной и обжитой. Здесь не было хлама и ненужного старья, которое было разбросано по всем комнатам – только старый дубовый гроб с бархатной отделкой стоял по середине, угрожающе бликуя в темноте. Уэй забросил уборку в комнатах ещё два века назад за ненадобностью. Сложно было представить в ком состоянии была кухня, ведь в неё Джерард не заходил с середины четырнадцатого столетия, когда только впервые ступил на порог уже тогда заброшенного строения.
Повесив плащ на высокий стул, Уэй, расчесавшись у разбитого зеркала, переоделся в темную сорочку, после водрузив на голову спальный колпак. Открыв крышку гроба, мужчина уже собирался придаться долгому забвению, как вдруг услышал громкий скрип входной двери.