***
А ведь всё начиналось так хорошо. Они поселились вместе, не ссорились, а секс был каждый вечер, что не могло не радовать маленькое, трепечущее от любви сердце. И всё было прекрасно ровно до того момента, пока парень не вышел замуж за своего возлюбленного. Тогда вот и начался ад для маленького художника Инка. Что изменилось с браком? Началось всё с того, что бабочек в животе перестрелял его возлюбленный. —Тц, почему ты так долго спал, идиот? — он нахмурился, сместив брови к переносице, а после по комнате разнесся звонкий звук удара по стене, возле головы Инка, который успел только пискнуть. —Л-любимый... Я просто немного утомился после вчерашнего дня, и-и... —Любимый? Тц, как притарно. Я никогда тебя не любил, и не буду. Ты мне нужен лишь для своих целей, так что запомни это, и просыпайся вовремя. — после, он удалился из комнаты, а Инк упал на колени с болезненным комом в горле.Далее, Эррор начал поздно приходить домой.
Эррор задерживался на целый час. Но только тот вернулся, вместо ответов на вопросы Инка, тот получил звонкую пощёчину, от чего его щека расскраснелась и опухла. Только Инк хотел что-то сказать, как сразу поджал губы и быстро скрылся за углом на кухне.А после всё перешло к домашнему, физическому и сексуальному насилию.
Сколько сейчас время? Какое время суток? Инк не знал, лишь считал грубые толчки Глюка в себе. Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восе... Он сбился, от рук на своей шее, и лишь закашлял с дрожью в теле. Пытался ли сбежать Инк? Да. Пытался ударить его, чтобы сбежать? Нет. Он не мог поднять руку на любимого, лишь терпел боль и прогибался. После, тот терпел удары в грудную клетку от чего его вновь пробивало на кашель.И сейчас ничего не меняется, кроме числа, времени, и часов которые Инк проводит, страдая от боли и синяков.
Сколько уже месяцев они в браке? Инк мог это пересчитать на пальцах, устало вздыхая. А сколько синяков на теле? На пальцах Инк уже пересчитать не мог. Он желал поговорить с Эррором об этом, не может же просто так это всё продолжаться. Но только он смотрел в сторону двери, приподнимался, глубоко, решительно вдыхал, и ставил ступни на пол, в душу кралась неуверенность, сердце колотилось от страха, а вся решительность развеивалась. По этому тот лишь ложился обратно, а после кашлял с небольшим хрипом, да каплями крови, на которые Художник внимания не обращал. Что-то, уж, участились эти приступы кашля. —Неужели так сильно ударил меня Оши, что я не могу перестать кашлять который день? — тихо сказал Художник, после чего поднял руку к потолку, сжимая и разжимая ладонь, от чего пальцы хрустели. — Может, я болен? Дышать стало трудно... Хотя, блин, наврятли. Иначе, любимый будет злиться. Я не хочу чтобы он злился... Надо сходить к Дриму, пока Эррор на работе... С ним как-то спокойнее, чем тут, в одиночестве... — закончив свой монолог, Инк глубоко вдохнул, поднялся, а после переоделся, спрятав синяки за кофейным джемпером, напялил тёмно-коричневые брюки и кеды, любимый шарф, и направился к другу в гости, звоня тому, чтобы убедиться что он не занят. Ему нужно было расслабиться за разговорами. И тот вскоре направился по пустым, сырым от недавно прошедшего ливня с грозой, улицам. Все уже спрятались по домам, а Инк пока лишь шёл к нужному, десятиэтажному дому. "Интересно, а как Эррор добрался до работы в такую погоду?" подумал Инк, случайно наступив ногой в лужу, от чего лишь отдернул ногу, нахмурился и пошёл дальше. Через десять минут ходьбы, тот добрался до дома, после чего начал набирать нужный номер квартиры в домофоне. Как только послышался знакомы, жизнерадостный голос, Инк что-то сказал, а после дверь подъезда открылась, и тот зашёл в него, подходя к лифту, большим пальцем нажав на кнопку вызова. Как только кабинка спустилась, а дверь открылась, Инк зашёл туда и нажал на кнопку с цифрой "6", облокачиваясь на стенку кабинки и ожидая, когда лифт поднимется. Прошло меньше минуты, но после раздался толчок, и дверь открылась. От этого, парень выдохнул и вышел из кабинки, пока дверь за ним закрылась. После тот пошёл к двери квартиры Дрима и пару раз постучал в дверь. Открыл ему, конечно, его дорогой друг. —Ох, проходи, Инк! Как ты? Кашель стих? — тот с улыбкой пропустил Инка в коридор, от чего тот лишь улыбнулся, снимая обувь, а после и направляясь на кухню, где обычно и проходили их беседы. —Всё в порядке, Дрим! Кашлять я не перестал, кажется всё даже хуже, но я в порядке! — после, парень остановился в проходе, обернулся и столкнулся с помрачневшим, хмурым взглядом его солнечного друга. — Что? —Ты ведь понимаешь, что чем дальше, тем хуже? До добра это не доведёт. — после, Мечтатель прошагал к плите и поставил чайник греться, достав любимую кружку Инка, у Дрима дома. Художник часто к нему заходил, так что тут у него есть даже любимые футболки, еда и посуда. — И тем более, не нравится мне он что-то. Эррор не заслуживает твоей любви. — Дрим недовольно фыркнул и нахмурился, пока брови опустились, сместились к переносице. —Да ладно тебе! Эррор не может быть таким плохим! Не убьёт же он меня! —Очень сомневаюсь. —Ну Дриммии... — протянул Инк, после чего уселся за стол. Он любил звать Дрима в уменьшительно ласкательной форме, когда хотел убедить его в чем-то. Но сейчас, это не сработает. — Я же уже привык! —К такому нельзя привыкать! — Мечтатель возмутился и недовольно фыркнул, невольно ударив по столу рукой, сжатой в кулак. Атмосфера начала наколяться. —Но Дрим! Я люблю его! — Художник дрогнул, почувствовав строгий взгляд друга на себе. Понемногу, взгляд Дрима смягчился, и тот вздохнув, просто сел за стол. Остальное время они провели в тишине, а после Инк вернулся обратно к себе домой.