Перед смертью не надышишься.

      И вот она, больница. Запах спирта, куча людей со своими проблемами, и Инк лишь смешивается в толпе всех остальных, идя к терминалу. Что чувствовал Инк? В первую очередь страх. Операция могла пройти не верно, а это ему не надо. По этому Инк лишь вздохнул и глянул на кашлюющих людей, неподалёку от себя, после чего подошёл к терминалу и записался на операцию в семь вечера этого дня, после чего Инка отправили в палату, хоть тот и хотел уйти из душных стен больницы поскорее.       Его осмотрели, и тот убедился что точно болен ханахаки. Ситуация критическая, цветки сквозь лёгкие проростают всё быстрее. Операцию нужно было делать как можно скорее. Инка отправили в душ, потом переодели и уложили на каталку, вводя художнику общий наркоз. Запомнил Художник лишь потолки больницы, после чего всё расплылось, а парень погрузился в глубокий сон, длиною в пару часов.       Сознание к Инку пришло уже позже, после операции, когда он лежал в палате, подключённый к аппарату жизнеобеспечения. Потолок стал выглядеть более чётко, дышать стало легче, а сам Инк чувствовал пустоту. Абсолютную. Ни одной эмоции, или хотя бы намёка на неё. Абсолютная пустота. И Инк остался в больнице на неделю, пока его состояние приходило в норму, после чего он вышел из больницы и направился домой. Уже было всё равно на Эррора, всё равно на людей, что шарахались от Инка. Как ведь, не испугаться бледную, худую куклу без эмоций, которая проходит мимо и кидает на тебя холодный взгляд глазами с серой радужой? Инк их не понимал, и не хотел. Но он бы обрадовался, если смог, одному. Больше никакой боли. Никаких слёз. Никаких страданий.       И вот, родные двери родной парадной. Инк зашёл в подъезд, а после и поднялся на нужный этаж, открывая двери квартиры ключем. Тишина. Значит, Эррор опять на работе. Художник вновь снял обувь и прошагал в комнату, всматриваясь в пол по которому он успел пройти раз сто, если не больше. Как только дверь в комнату со скрипом открылась, Инк прошёл туда и лёг на кровать, глянув на телефон, который уже разрывался от сообщений и звонков. И естественно, это был Дрим.       Инка на связи не было достаточно долго, целую неделю. Всё это время он был дома, или же в больницах, ища нужных врачей которые помогут с его проблемой в виде цветов в лёгких. Ну, зато сейчас лёгкие не болят, болят лишь синяки и гематомы, что остались от Эррора. Но уже так всё равно на них, хоть сейчас он не умрёт. Наверное, не умрёт.       Ближе к вечеру, возращается и Эррор. Тот, заметив обувь Художника в прихожей, скинул с плечь сумку, в которой были все важные документы, после чего снял пальто, и не снимая обуви, направился в комнату, где и был Инк на данный момент. Тот в это время, просто глядел в потолок, пустыми, и словно мёртвыми, глазами.       —Где ты так долго шастал, радужный мудак!? — громко рявкнул Ошибка. Естественно, он был зол, особенно после тяжёлого рабочего дня. Хотелось выместить злость на коллег на чем-то или ком-то. И вот, Инк вернулся вовремя. Художника схватили за волосы и швырнули на пол, от чего тот лишь шикнул, не поднимая взор. — Ну!? Чего молчишь!?       —Заткнись... — тихо, хрипло сказал Инк, сразу же поднимаясь, но встать нормально ему не удалось. В следующий момент, ему врезали по животу.       —Это ты заткнись, ты, подстилка! — после всё вновь пошло по новой. Вновь удары по животу, вновь сильные руки сжимают бледную шею художника, но в этот раз, тот смог дать небольшой, но отпор. Он оттолкнул Глюка от себя, после чего быстро скрылся в ванной. В след, тот слышал злые крики и маты Эррора.       "Зачем мне жить?" задался вопросом Инк, сев под дверью в ванной комнате. Смысла жить дальше он не видел, и не хотел видеть. Ведь смысла в этом не было. Эмоций больше нет, сил терпеть больше нету, так зачем мучаться? Инк встал из под двери и подошёл к ванной, начиная её набирать. За дверью послышались громкие стуки.       —Инк, мать твою! Открывай! — художник не слушал его, раздеваясь и доставая из кармана лезвие, которым он ранее отрезал листы. Тот не слушал Глюка, и как только вода набралась, он разделся до конца и залез в неё. Эррор же злился только сильнее, после чего отошёл от двери и вышел из дома, лишь бы подуспокоить гнев. Инк же не слушал ничего, что творилось вокруг. Тот молча закрыл глаза, прижав лезвие к венам. А после резкое движение, боль, и темнота.

Тело Инка нашли холодным в ванной, окрашеной кровью. Дрим не смог справится с погибелью друга. Через пару часов, возле могилы Художника лежало ещё одно тело золотистого парня.