Ты слышишь — кончилась война

Он зря переживал за Тандеркрэкера. Или нет? Тот выкарабкался наружу, и в тусклом свете Леозак не сразу понял, что не так. Что-то с левым крылом. Что ж, они уже прилетели сюда. — На кой шлак минировать камни на пустой планете?! — Скайбум, конечно, не мог промолчать. — Потому что я не знал, кто может сюда прилететь? — Тандеркрэкер подошел ближе к Брауну, которому пробило шины и покоцало броню. Нарочно ведь выбрал самое живописное место, такое, куда наверняка полезет кто-то, чтобы с высоты на окрестности полюбоваться. И острой каменной крошки подложил от искры, не просто камнями взрывчатку сверху замаскировал. — До медотсека ты дойти сможешь, а там, будь добр, достань пинцеты из третьего ящика сверху справа и дезинфектор, он лежит… — Мне так нравится твоя уверенность, что за эти декациклы мы не нашли другого медика, — теперь Леозак смотрел на крыло Тандеркрэкера сзади — на обнаженный каркас и запекшуюся синей коркой биоткань. — И ничего не поменяли в медотсеке. — Да кто в здравом уме захочет к вам присоединиться?.. Попробуй встать. Если суставы в порядке, то и волноваться не о чем. Браун, когда только рухнул наземь в облаке взметнувшихся камней и съехал одной ногой в образовавшуюся небольшую расщелину, обзывал Тандеркрэкера — среди прочих ругательств — «ядовитой гадиной». «Ты о нем ни клика не думал, а тебя уже оплевали и покусали, потому что ты тут мешаешь!» Очень точно. Тандеркрэкера ведь поэтому не захотели брать в колонию; поэтому не выпускали из города и не взяли бы ни на один корабль. Если Скайварп был прав насчет мотиваций Электро и существования этой самой колонии. Леозак мог не найти одного Скайварпа, знавшего, что его ищут. Но как могла столько квартексов таиться целая планета, которую либо отвоевали у какой-то из колоний, либо активно обживали и постоянно закупали энергон и стройматериалы? Даже государства с крошечными боевыми флотами держались за свои киберформированные планеты и луны, как за самое дорогое, объединялись в союзы, договаривались с сильными игроками, лишь бы не потерять источники энергона и киберматерии. Вентилировал Браун очень шумно и надрывно, но шагал нормально. Только все время под ноги смотрел. Хотя здесь они проходили всей толпой, и любые мины давно бы уже активировались, среагировав на чье-нибудь эм-излучение. Тандеркрэкер наконец посмотрел на Леозака и улыбнулся. — Ты улетаешь с нами. — Хорошо. Но мне нужно кое-что забрать, — он коснулся руки Леозака теплыми когтями. — Хочешь попробовать местный энергон? И Леозак бездумно пошел к грязной и темной дыре, ведущей Юникрон знает куда, потому что отказаться от живого тепла Тандеркрэкера было выше его сил. Не тогда, когда тот аккуратно поддерживал, помогая спускаться по обледенелым камням, на мгновение прижимался всем корпусом и снова отстранялся. — Не торопись, — Тандеркрэкер снова улыбнулся — здесь, в полумраке, это скорее угадывалось по движениям трансформационных швов, сопровождающим слова. Там, куда они собирались лезть, тьма была абсолютной. — Просто не отпускай мою руку, я удержу тебя, если ты споткнешься. По туннелю, ведущему вниз под крутым углом, с неприятно гладкими стенами, за которые сложно было даже цепляться когтями, они шли молча. Только цокали каблуки — и скрежетали иногда когти о камень. — Все нормально? Осталось совсем немного, скоро уже придем, — на Тандеркрэкера будто не давила многохайковая толща камня со всех сторон. Он — Леозак заметил лишь сейчас — вообще не открывал линз, двигался на ощупь. И второй, свободной рукой не касался стены. — Я не подумал, что тебе может быть здесь тяжело. — Я тебе доверяю. Тандеркрэкер вдруг шагнул вперед — и обернулся, замирая на месте. Спуск закончился, они стояли на ровной поверхности, сырой и горячей, и в темной пещере было душно, влажно и жарко. — Я тебе тоже. Потому и привел сюда. Что-то сумасшедшее было в его яркой оптике. Не стоило спускаться в эту мрачную дыру, думал Леозак, слушая о том, как фантастически сложно и интересно устроена копия Праймуса. Три огромные друзы все равно не вытащить наверх за один раз — даже вдвоем. Огромные металлические ящики, полные микросхем — тем более. А куски обшивки Тандеркрэкера наверняка в таком виде, что прирастить их обратно уже не удастся. Рана не вчерашняя и не позавчерашняя, а обрывки живой биоткани, которые всегда остаются на оторванных металлических деталях, при такой температуре уже бы начали разлагаться и вонять. Если он и сохранил что-то, то наверху, в холоде. Нужно было сразу телепортировать Тандеркрэкера на корабль и не тратить время. — Почему ты решил, что запускать этот ИИ нужно живой искрой? И почему решил, что это получится лично у тебя? У Прайма, в конце концов, Матрица была, а может, и не только. Почему ИИ должен давать доступ каждому самоубийце, который вспомнил старые легенды и решил рискнуть? Оптика Тандеркрэкера потухла, и Леозак понял, что тот ничего больше скажет — по-настоящему важного. Тишина давила сильнее, чем тысячи тонн камня над головой. — Я так и не решился это сделать. Я до сих пор не уверен. И я рад, что ты вернулся за мной, — Тандеркрэкер коснулся его фейсплейта обеими ладонями, очень осторожно, нигде не задев лезвиями. — Я скучал. Они целовались, и Тандеркрэкер прижимался всем корпусом, обнимал за плечи, тянул куда-то в темноту, к безжизненным серверам ИИ. — Давай наверх, я обычно там ухожу в офф, там хотя бы сухо… Не бойся, там полно места, мы не упадем, я помогу тебе забраться… — его кулеры тоже шумели громче обычного, эм-излучение вихрилось и дразнилось; он не притворялся и не пытался порадовать Леозака, сам, как бывало слишком часто, не испытывая никакого желания первые кликов двадцать. — Закрой линзы, так будет легче. Хватайся здесь и поднимайся. В темноте когти Леозака сомкнулись на пугающе хлипком, трясущемся под его весом перекрестье тонких металлических планок. Сколько тысяч ворн этой фраговине, говорил Тандеркрэкер? Ее крепления — или каркас? — не просто треснули от давления лезвий, а рассыпались в труху. Леозак не выдержал, на ощупь отыскал Тандеркрэкера и развернул спиной к себе. — Я тоже хочу тебя трогать! — возмутился тот, но позволил надавить на турбину, заскреб когтями по камню, задел горячей шпорой, расставляя ноги шире. — Не хочу поранить твое крыло. На второй заход будешь сверху, — пообещал Леозак. Он все острее чувствовал, как тесно в этой пещере. Меньше десяти шагов от туннеля до этого угла; меньше, чем корабельная рубка. — У нас нет времени на второй заход, — как-то рассеянно проговорил Тандеркрэкер. — Через сорок два клика упадет метеорит, еще примерно через пять кликов это место затопит. Не нервничай, ты в любом случае успеешь вылететь наружу. Остальные тоже будут в порядке, волну видно издалека, и я сомневаюсь, что корабль снесет… Зная, что здесь вот-вот начнется стихийное бедствие, конечно, обязательно надо уйти туда, куда сигнал корабельного ретранслятора с гарантией не доберется. Не похоже на Тандеркрэкера. Слишком не похоже. Он вообще вел себя странно — с самого первого клика, как выкарабкался из провала. Не спросил о Скайварпе. Не высказал никаких претензий насчет поврежденного крыла, хотя Леозак уже морально приготовился к истерике «ты сказал, что со мной ничего не случится!» Нет уж. Одного ИИ, считающего себя божеством, в жизни Леозака было вполне достаточно. Это если верить, что Тандеркрэкер в самом деле может переселить свою искру в древние проржавевшие микросхемы — и не свихнуться в процессе перехода в иное состояние.