Ты слышишь — кончилась война

— Сколько-сколько?! Так, быстро дай мне поговорить с Леозаком! — Не могу, они в режиме радиомолчания. У них нет боевых кораблей, только грузовые, соблюдать тишину безопаснее, — ответил ИИ с потолка. — Шлак! Ладно, я ему лично объясню, чем станция при мосте отличается от похоронного агентства и от спаркариума. Где мы этих спарков поселим — между борделем и заправкой?! — Наша станция рассчитана на восемь тысяч меха. Даже при максимальном наплыве гостей количество жителей никогда не превышало трех тысяч. И Скайварп скоро доставит сюда крейсер, который окупит наши расходы. Так ведь? — Не раньше, чем через пятнадцать декациклов. У него только через восемь декациклов последняя операция, — пояснил Шоквейв скорее для Вирля, поскольку ИИ уже слышал об этих сроках. — Операция? А с этим идиотом что случилось?.. Ладно, поболту. Леозак… он там как, в своем уме? — теперь Вирль фонил тревогой. — Я имею в виду, Тандеркрэкер и твоя копия его случаем не перепрошили? Я ни от кого не ожидал бы такой подставы, но Леозак, наверное, последний меха во вселенной, кто мог бы приволочь сюда толпу спарклингов-джетов! Хорошо хоть, не додумались запихнуть их в портал! — Когда они будут здесь, я проверю, было ли мнемохирургическое вмешательство, — пообещал ИИ. — Сейчас нам нужно решить, какие уровни расконсервировать… Шоквейв перестал вслушиваться. Он и так уже отошел довольно далеко от Вирля, разглядывая крылатые дезактивы. Не меньше тысячи корпусов, и среди них как минимум четыреста совсем свежих. Почти все — с закрашенными десептиконскими инсигниями. — ..А смотреть за ними кто будет?! — Вирль увеличил громкость. — Ты хоть одного спарклинга в жизни видел? Не новоактивированного, просто спарклинга? Тандеркрэкер работал с серверами, не со спарками, а если и преподавал чего, так в их Академии спарки были постарше, и восемьсот штук их на всю Академию, не на один класс! Про Леозака я вообще лучше промолчу! Ты не застал время, когда Лагнат совсем пацаном был, а если б застал… — Я могу присмотреть за спарклингами, — предложил Шоквейв. — С чьей-то помощью, разумеется. Один я технически не справлюсь. — А, я понял, — Вирль обернулся. — Они же все из ваших были? Из десептиконов? И последние, кто выжил в таком количестве? Десептиконское движение никогда не было борьбой за права только военных альтмодов, но большинству меха вне Кибертрона запомнилось именно таким. — Без них нас уничтожили бы спустя считанные квартексы после революции. И они очень быстро взрослеют. Клоны с участками их КНК были боеспособны спустя полквартекса после активации, в отличие от колесных. — Боеспособны… — повторил Вирль и нецензурно выругался. — Это не значит, что я планирую воспитывать из них солдат. Я осознаю, что здесь другие законы. — Да не в этом дело! Я себя в спаркстве вспомнил. И не только себя. — Я провел почти все спаркство среди колесных. Мне было тяжело контролировать встроенное оружие, я долго этому учился, но никого не убил. Здесь меха намного толерантнее, и в месте, где постоянно сменяются постояльцы, гораздо проще отказаться от общения с теми, чьи ценности и установки вызывают раздражение. Меня больше беспокоит, как здесь будут чувствовать себя взрослые джеты. Они воевали на нашей стороне только потому, что искренне верили в собственную избранность и исключительную любовь Праймуса к ним, — пояснил Шоквейв устало. — И тут к ним приходит искренне верящий в это Тандеркрэкер и приводит живого бога. Вы понимаете, как они будут реагировать на любого меха, который оспорит их избранность? В лучшем случае, как тот же Тандеркрэкер, они будут тихо презирать всех меха другого альтмода. В худшем — придется что-то решать с тихими и аккуратными убийствами вида «жертва сама споткнулась». И где гарантии, что через ворн или раньше они не отправятся отвоевывать историческую родину? Здесь не сработают никакие факты, никакая логика, никакие доказательства. Они это даже обсуждать не захотят ни с кем вне своего круга. И сейчас, когда уже второй раз за короткий срок они теряют практически все, они будут верить в свою исключительность как никогда яростно. Защитный механизм психики, чтобы остаться в здравом уме. — На Тандеркрэкера тут смотреть не стоит. Он всех меха ненавидит, и я готов поспорить, что сородичи ему тоже никогда не нравились, — Вирль потянулся клешней к чьему-то крылу, но дезактив покачнулся и съехал из самого верхнего ряда. Видимо, переступая через корпуса, сваленные в кучу, Вирль сдвинул их с места. — Зато с Дружком у него полное взаимопонимание, может, как раз поэтому. Дружок, где тут еще меха с подходящими мне фейсами? — когда он так запрокидывал голову, заметно было, как отстают от живых деталей механические. Хорошо бы попробовать прирастить живой эндоскелет, но не от джета, конечно же… — Я не знаю, как сохранить детали до прилета Тандеркрэкера и Леозака. Вирусный код Юникрона поможет затормозить процессы распада? Вирль споткнулся и чуть не пропорол лезвием лопасти чей-то выпуклый честплейт. Шоквейв контролировал себя лучше, но ему тоже стало жутко. — Зачем сохранять детали, если клонировать быстрее и безопаснее? Капсулы для этого теперь есть, я пока не изучил их досконально, но это очень надежная техника, которую легко ремонтировать. Киберматерии достаточно. Оживлять дезактивы таким образом слишком рискованно. Даже если никто не пострадает, слухи о живых дезактивах перепугают всю систему Ригель. Существование титана особого отторжения не вызывает, почти никто не знает, что это такое, но жить рядом с возрожденным Юникроном меха не захотят. — Раньше меня не называли титаном. Это некорректное название — я не был построен станцией и могу от нее отделиться. Я не собирался никому демонстрировать доноров с кодом Юникрона. У меня пока что нет стопроцентной уверенности, что Тандеркрэкер и Леозак не заразятся, поэтому я просто собираю информацию. Пока я использую код Юникрона только для улучшения своих коммуникативных навыков, чтобы лучше понимать вас и других меха на станции. — А как конкретно ты его используешь? — Вирль покачивал лопастями и фонил интенсивнее, чем обычно, но в целом выглядел спокойным. Возможно, он уже привык к этой нетрансформерской логике. Возможно, он был абсолютно уверен, что ИИ выгодно находить компромиссы и никому не причинять вреда. Пока что. — Это как программы для оружия, что ли? Когда в меня монтировали оружие, каждый раз закачивали программы, — пояснил Вирль. — Я без понятия, как устроено вот это и вот это, — из его корпуса с тихим скрипом выехало несколько пушек. — Но когда мне надо, я вызываю нужную программу, и все стреляет, чистится, подкачивает охладитель и делает все, что там надо. Похоже? — Твои программы для оружия, вероятно, более надежны. Я не могу полноценно использовать код Юникрона, не изучив, и не могу изучить его, не используя живых меха. Возможно, мне вообще потребуется загрузить его в планетный ИИ, как пытался сделать Шоквейв на Кибертроне. — Ты лишишь спарклингов источника киберматерии, которая им жизненно необходима, — возразил Шоквейв. — Восстановишь, если понадобится, — Вирля не беспокоило, что синтезировать киберматерию сложно и не даст стопроцентной гарантии результата. — Дружок, скоро Тандеркрэкер вернется, вы с ним слетаете обратно на ту планету, загрузите код и во всем разберетесь. У тебя наверняка ничего не получается как раз потому, что Юникрон построен для войны с кибертронцами, не с такими, как ты. Может, он просто не понимает, что с тобой делать, а с кибертронским ИИ поймет. Это ж не целый Юникрон. Это просто вирус. А связаться с самим Юникроном твой вирус не пробовал, когда ты его запускал? «Никогда не спорь с ним из-за таких вещей. Даже если ты десять раз прав. Прилетит Тандеркрэкер и разберется», — пришло сообщение от Вирля.