***
Солнечные лучи осторожно проникали сквозь приоткрытые окна вместе с теплым утренним летним ветерком, где-то наверху слышались голоса Чимина и Юнги, двигающих что-то из детской мебели и громко переругиваясь, пока Хосок лениво улыбался, гладя уже довольно пухлый животик и получая на каждое прикосновение ответный мягкий толчок. На самом деле ему уже давно стоило бы подняться с кровати и заняться домашними делами, но слишком приятная атмосфера против его воли заставляла так и остаться тут, ничего не меняя. К слову, с ней был совершенно не согласен желудок (прибавляя в уме еще несколько), потому ленивые полеживания пришлось прекратить, ибо малыши были характером в своих родителей – дико упертые и не менее обидчивые. Шаркая теплыми тапочками по паркету до кухни, Хосок и не сразу заметил тонкий высокий голос, напевающий что-то не совсем понятное неподалеку. Потому омега испуганно дернулся, заметив Джина около плиты. Сегодня альфа выглядел заметно лучше, хоть и до сих пор был бледен и вес практически не набирал, сколько бы Чон в него не запихивал, потому и сам Хосок быстро оттаял, тихонечко подкрадываясь и обнимая со спины. - Бу. – просопел омега, едва ли дотягиваясь до плеча старшего оборотня. – Испугался? Джин ласково улыбнулся, поворачиваясь к Хосоку лицом. Его забавил и умилял внешний вид беременного парнишки: пухлое розовое личико, пушистые волосы, кучеряшками спадающие на глазки, и невероятный запах теплого домашнего молока. - Ты опять приготовил завтрак без меня? – засопел Хоби, присаживаясь на специально сделанное для него кресло – из-за беременности его ноги опухали, а спина все время болела так, будто бы он таскал непомерные тяжести. Хотя почему будто бы? - Скорее не завтрак, а обед. Ты сегодня долго спал. – пожал плечами альфа, двигая тарелку с кашей ближе к Чону. – Да и мне только в радость что-нибудь сделать по дому. Ешь. Хосок улыбнулся, жадно принимаясь поглощать данную ему кашу, забавно причмокивая при этом. Ему нравился Джин, несмотря на то, что тот пытался сделать с их семьей. Все же, без влияния на него Тэхена, Сокджини оказался весьма добродушным парнем, так фанатично обожающий готовить. И хоть в самом начале их совместной жизни только Чимин в открытую ел то, что этот альфа готовил, сейчас они и жизни не могут представить без широкоплечего парнишки на кухне. - Скучаешь по Тэхену? – доев кашу, тихо спросил Хосок, когда альфа сел рядом за стол с большой кулинарной книгой. - Нет. – честно ответил Сокджин, убирая рецепты дальше. – На самом деле я просто наслаждаюсь жизнью без него. Он столько лет упорно контролировал меня и мои желания, что я и вовсе забыл о себе и своих увлечениях. И пусть нам обязательно вскоре придется встретиться, я буду готов. Ну, я на это надеюсь. – Ким пожал плечами, широко улыбаясь. – А ты? Скучаешь по Чонгуку и Намджуну? - Да. – кивнул омега, плотно сжимая малиновые губы. – Пусть меня до сих пор преследуют кошмары с Чонгуки, но я действительно скучаю по ним. И я думаю, может зря я тогда отталкивал его? Может он был бы рядом. Он и Намджуни. - Ты же не контролировал себя в тот момент. – мотнул головой альфа. – Поэтому не вини себя. Это на благо Чонгуку, ты же знаешь. - Да. Иметь две сущности не особо весело. – хмыкнул Хосок. – Но я все равно скучаю. - Они скоро вернуться. Ты же знаешь? - Знаю. А Юнги плотно сжал губы, сжимая ладони в кулаки. Достоин ли он быть лидером?***
Сейчас все, что чувствует Юнги — опустошение. Он устал, не может не признать очевидного, потому что сил идти и делать то, что должен не осталось. Ему бы лечь, поспать день, два, триста. Но он не может, потому что теперь он — опора их стаи. Уходя, Намджун никому ничего не сказал. Он просто ушел, сбежал для Юнги, скинув все на него. Все те события, произошедшие в несколько секунд. Словно сбегая от проблем, оставляя Юнги разбираться с этим в одиночку. Он сбежал. — Юнги? — Чимин щурит пухлые от сна глаза и трет живот. — Почему ты не спишь? Мин сжимает губы. Чимин — ребенок. Он не поможет, только мешается под ногами. Сейчас Чимин — просто игрушка Хосока, чтобы ему не было скучно во время беременности. А Юнги… — Юнги, черт возьми! — не сдерживается Чимин, подбегая к паре, крепко перехватывая его плечи и поворачивая к себе лицом. — Юнги ответь мне что-нибудь? Обеспокоенный взгляд Чимина — то, что видит Юнги выходя из своих мыслей. Тот выглядит недавно проснувшимся: светлые волосы в беспорядке, лицо опухшее, а губы сухие и бледные. Альфа крепко держит пару, но старается не применять силу, дабы не сделать старшему больно. Когда замечает внимание чужое на себе, быстро отпускает плечи и захватывает нежно подбородок. — Юнги, что с тобой происходит? — интонация сквозит страхом и волнением, но Пак смотрит настороженно. Словно ожидая повторения случая с Чонгуком, но теперь у старшего. — Я… — Юнги открывает рот, но быстро закрывает, выглядя ошарашенно-удивленным. Он не знает ответа на заданный вопрос. Он не может объяснить все те глупые мысли из его головы. Это не его мысли. Это не было правдой, но это будто нашептывали ему на ухо. Сейчас он это понимает, потому что уход Намджуна было коллективным решением. Потому что Чонгуку нужна была помощь с его обращением в вампира. Ему всего семнадцать, и всю свою жизнь он жил лишь по собственно выдвинутым правилам. Так если он не знал о жизни оборотня, как может знать о жизни вампира? Ведь даже Джин и Тэхен, прожившие среди них столько лет, не могут ничего точно сказать о перерождении. Тем более, Чонгук ведь полукровка. Это еще незнакомее. Более того, было то, с чем нужно было разобраться Намджуну лично — нападения на стаи оборотней. Это ужасно и преступно, потом по закону и Джина, и Тэхена необходимо отдать под суд. Но им обоим знатно промыли мозги, они просто не знали как и почему это делали. Тэхен до сих пор, даже на расстоянии, подсознательно контролирует воспоминания Джина, потому старший Ким ничего не может рассказать, даже если и знает. Поэтому Намджун и Чонгук уехали. Им необходимо было сделать это. Для Чонгука, для безопасности стаи. И Юнги сейчас не один справляется с проблемами. Чимин всегда рядом с ним, готовый подставить плечо или поднять его с того дна, на котором Юнги оказался. Хоть Юнги и альфа, он прекрасно понимает, что вожаком становишься не от своей принадлежности, а от способностей. И Юнги не может быть вожаком. Он слишком мягок и нерешителен. Он слишком боится сделать что-то не так. Как тогда с Хосоком, да? Ты прогнал его, ты его чуть не…. — Вы тут чем заняты? — Хосок появляется в комнате неожиданно для Мина. И все мысли уходят, и шепот пропадает. — С Юнги что-то. — честно признается Чимин, вставая с колен, на которых он сидел перед старшим. — Почему ты не спишь, солнце? — Без вас не хочу спать. — пожимает плечами омега. — Просто после ухода Джуна и Гуки, я чувствую страх — проснусь, а вас тоже нет. Юнги поднял голову, глядя на Хосока. Тот тоже был очевидно только что проснувшимся с бардаком в рыжих волосах и пухлым маленьким личиком, но он был таким худым и бледным, с большим, выделяющимся животом. Этот вид пугал, потому что Хосок не выглядел здоровым. — Солнце, ну куда мы сбежим? — улыбнулся Чимин, обнимая плечи Юнги. Но Юнги знал, что дело не в ребенке, а в произошедших событиях и связи Чонгука и Хосока. Это все их всех истощило, что и говорить о беременном омеге, которого несколько раз чуть не убили. — Не тебе мне это говорить, Пак, я отправлюсь в экспедицию понятно зачем, Чимин. — приподнял бровь Хосок, усмехаясь. — О мой Бог, попал прямо в цель. — Чимин изобразил получившего огнестрельную рану. — Но сейчас мы здесь. Иди к нам. Хосок тепло улыбнулся, а Юнги замер. Вот оно. У него есть семья и любимые люди. Хосок тут, он жив и здоров, Чимин стоит, обнимая его за плечи. Намджун и Чонгук в порядке, они не сбежали. Они их любят. — Юни, знаешь, твой запах такой замечательный. — мурчит Хосок, занимая место на коленях у альфы, и прижимается носом к кадыку. — Как же я его обожаю. — Юнги пахнет нами. И тобой, детка. — Чимин смеется позади, утыкаясь в шею старшего, и шумно вдыхает. — Да, он правда великолепен. Наш Юнги самый лучший. Юнги наконец улыбается. Он не один. Он теперь не один.***
Чимин ярко так улыбается, проезжаясь ладонью по бедру Хосока, тянет его запах и чуть-чуть позволяет себе лишнего, нагло шлепая омегу по пятой точке. Хо тут же заливается смехом, почти не дышит из-за приступов, и лучезарно так светится и искрится счастьем. Искренним и неподдельным. Это все именно то, о чем Чимин с детства мечтал, то от чего однажды сбежал. Только, если в его мечте всегда были двое, сейчас их вместе пятеро. И его сердце, и душа от такого только громче поют. Он уже и не представляет, как жить без этих волков, как представить себе жизнь без них. Хосок мурлычит, ластится, жмется и напоминает большого кота, просящего ласку. Чимин все свои силы отдает ему, гладит и целует, делает все, что от него попросят, думая, что лишь бы попросили. Лишь бы умоляли его, лишь бы заикнулись об этом. Он нуждается в том, чтобы его просили отдать эту ласку, всю, накопившуюся за кучу лет жизни. — Чимини. — Хосок зевает, устраивается на коленях и смотрит сонно, но серьезно. — Чимини, тебе не кажется Юнги странным? Все розовые фильтры вмиг слетают с глаз, и Пак напрягается. Потому что замечал. Как он мог не заметить столь очевидного? — Да, кажется. — не хочется произносить это, но он произносит. — Может из-за отъезда ребят? — Нет. — Хосок глядит на пальцы Чима, крепко их сжимая и разжимая собственными ладонями. — Нет, дело ни в этом. Он словно не слышит нас, какое-то время точно. И это было еще при Намджуне. — О чем ты? — Чимин не видел странного поведения старшего. Но если вспомнить, он не мог его видеть, потому что они с Намджуном занимались другим и дома не бывали. — Ну знаешь… — Хосок поднялся с колен альфы. Его взгляд стал серьезным, а вся игривость пропала. — Он кое-что сделал со мной. И я не уверен, что это вообще был он. — Что ты имеешь ввиду? Что он сделал? — Чимин встал. Сидеть было тяжело. — Только не срывайся, хорошо? Пожалуйста, Чимин. — Хосок встал тоже, пусть ему и было тяжело стоять, но он перехватил плечи Пака. — Сейчас не надо показывать наши подозрения. — Хосок. — Чимин говорил твердо, подобно Намджуну в такие моменты. — Он попытался меня убить. — Хосок говорил это, глядя в пол. Его голос хрипел, а сам он побледнел еще больше. Привычных картинок не последовало, но он явно не был готов произнести это в слух. — Что? — Чимин шагнул назад, падая на диван, на котором они сидели. — Нет. Хосок виновато склонил голову, словно виня себя за сказанное. Чимин взглянул на друга, стараясь увидеть малейший признак шутки на его лице, но увидел лишь сжатые губы. — Ты врешь, да? — Чимин хмыкнул. — Это не может быть правдой. — Нет, я бы не стал врать об этом. — он говорил строго и с явным укором. — Тебе ли не знать об этом, лучший друг? Чимин вдохнул и выдохнул. Да, Хосок бы не стал врать об этом. Тем более, если бы Хосок не был уверен в том, что что-то плохое и серьезное происходит, он бы не признался. Хосок всегда держал все в себе, все свои опасения и страхи, он никогда бы не сказал им. Только Чонгуку. — Прости меня, детка. — Чимин дышал быстро. — Прости, я просто… Он всхлипнул. Не мог Юнги сделать это. Не мог же он взять и сделать это. Но сейчас, вспоминая, он точно мог сказать, что Юнгз упоминал такое. Но Чимин и представить не мог, что это было чем-то настолько серьезным. — Сначала я думал о том, что это все Тэхен. Он ведь умеет пробираться в голову и заставлять что-то делать. Но Тэхена рядом тогда не было. Более того, его нет рядом и сейчас. Но с Юнги что-то все же происходит. — говорил омега, едва дыша, с запинками. — Он словно не слышит нас и не видит. — Что тогда произошло? — Мы с Чонгуком. — Хосок вдохнул. — Поссорились. И я убежал. Встретил Тэхена, а он надоумил меня сбежать с Юнги. Поэтому я вернулся, а Юн накинулся на меня с криками о… — Хосок сжал ладони. — О кровной привязке. И потащил в ванную, где пытался меня утопить. Но потом он будто пришел в себя, понимаешь? Словно он не понимал, что делает. — Как с Чонгуком… — прошептал Чимин. — Как с Чонгуком. Это было похоже. — Но на Чонгука, очевидно, влияла и ваша кровная привязка, и вмешательство Тэхена в нее, и его пробуждение как вампира. А Юнги… — Словно кто-то дает ему другую картину перед глазами. — Хосок сжал ладони в кулаки. — И это не Тэхен. Он бы не подверг меня или Юнги опасности. Пусть и влиял на Чонгука, но он не ожидал, что тот взбесится. И сейчас это точно не Тэхен. — Знаешь, странно то, что в родную стаю Чонгука вторглись, хотя столбы, защищающие ее от чужаков, сломаны не были. Тэхен сказал, что всех убивала какая-то стая оборотней. Но какая столько лет стая могла бы действовать столь незаметно? — Чимин прошелся вдоль комнаты, напряженно рассматривая собственные ноги. — И то, что Лили, прекрасно осознающая опасность, позаботилась о сохранности Чонгука и его усердном скрытии, но не смогла продумать план для спасения себя, зная о том, какого это быть брошенной, с самого начала не давало мне покоя. — Все говорили, что Лили стала помешена на чем-то. Что она вела себя странно. Сначала мы с Намджуном подумали, что это из-за оживления Чонгука. Но что, если она что-то подозревала? Иначе зачем ей так тщательно разрабатывать план, искать надзирателей и воспитателей в разных стаях? — Чимини, а что, если убийцами стаи были не Джин и Тэхен. Что если это реально были оборотни? Вот только оборотни, убивающие свою же стаю.***
— Хоби? Ты… здесь? Джин вошел в чужую спальню, аккуратно приоткрывая дверь. Внутри было привычно тихо и тепло. Почти неслышно колыхались занавески ветром из открытого окна, лучи солнца мягко ложились на большую кровать и Чимина с Хосоком на бедрах альфы. — О Боже! Простите! — Джин быстро выбежал за дверь, прикрывая в смущении щеки. Он закрыл глаза, скатываясь по стене на пол. Вспоминался запах пары и их обнаженные тела, сплетенные, словно ветви лозы. Джин не хотел бы лезть в чужую личную жизнь, но он… откровенно говоря и очень сильно завидовал чужому счастью. Он не желал им его судьбы или каких-либо неприятностей. Он не хотел бы быть на их местах, но Джин бы хотел найти наконец свое счастье. Любовь, семья и спокойствие. Где не существовало бы грозных и постоянных свинцовых туч, а небо всегда озаряли золотые лучи солнца. Джин просто хочет стать счастливым. Он не помнит точно самого себя. Сейчас он ясно осознает, что вся его личность — игрушка Тэхена, которую тот создал для собственных целей и желаний. И как только сам Тэ это осознал, он резко решил исчезнуть и дать брату жить нормально. Однако, что может сделать забытая хозяином кукла? Лишь исправно ждать его возвращения… Или же привлечь нового. Например, самого себя. — Джин! — Хосок налетел на него, обнимая. — Прости, мы с Мини просто немного… немного… — Чон покраснел и уткнулся в плечо альфы. — Ты понял. — Это было неловко. — Чимин улыбнулся, прочесывая светлые волосы ладонью. — Прости, что не отвечали. Не могли оторваться друг от друга. — Чимин! — Хосок взвизгнул. Джин улыбнулся, принимая дружеские объятия омеги. Да, он еще не счастлив полностью, но он чувствует, как становится на душе намного спокойнее. Он сможет собрать себя по кусочкам, сможет отвоевать собственную свободы и встать самостоятельно на ноги. И он, конечно же, сможет стать счастливым. Они все смогут. Ведь за тучами всегда скрывается небо, звезды и яркое солнце.