Защита жизни Его Высочества наследного принца

Рукава верхнего одеяния развевались на ветру, запуская теплые струйки воздуха внутрь. Хоть солнце и светило, оно не грело, поэтому телу не хватало немного тепла. После разговора с императрицей Ю Сюань решил отправиться на прогулку, осмотреть эту обширную и интересную территорию дворца императора. Юноша не был здесь три года, поэтому многие места казались ему измененными до неузнаваемости. Большее во дворце обстраивается императорскими зодчими по желанию самого государя и его супруги, нередко вмешиваются и наложницы, и наследный принц. А окружающие участки дворца, вовсе, всегда должны радовать как и глаза императорской знати, так и гостей, чиновников и советников. Поэтому, что внутренний, что наружный двор, были полны красоты и изящества, роскоши и богатств. Сюань прошелся по мосту, обошел небольшой пруд, и даже покормил рыбок, что обитали в нем. В общем время он проводил хорошо, наслаждаясь такими простыми мелочами, но когда юноша, пройдя тренировочную поляну, заметил знакомый силуэт, гулящий по саду, он разочарованно вздохнул, узнав его обладателя. Перед Сюанем стоял человек в белоснежных одеждах, рассматривающий новый расцветший цветок в саду императрицы. Он наклонился к его нежным лепесткам и протянув руку вперед, потянул, схватившись за бутон, к себе, чтобы насладиться ароматом. Принц прикрыл глаза, когда нежный запах заполнил его легкие и внезапно открыл их, услышав как кто-то подходит сзади. — Ваше Высочество. — Сюань кивнул головой и сложил руки перед грудью в малом поклоне. — Гэгэ? Не стоит. — повернувшись лицом к юноше, ответил принц. Лицо его, обычно нежное, как те же лепестки лаванды, сейчас источало ауру заморози, словно перед Сюанем стояла ледяная глыба, от которой исходил холод. Увидев его таким, юноша почувствовал, что разговор их может быть неприятным. Тем не менее, теперь он должен будет защищать этого человека ценой своей жизни, и если придется, умереть за него. Поэтому все, что ему остается — попытаться наладить нейтральные отношения. — Ваше Высочество, вы уже слышали? С этого дня я буду обучать вас. — Не слышал. Отец император мне ничего не говорил. — безучастно сказал принц. — Гэгэ, не делай этого. Услышав последнюю фразу, Сюань удивившись, спросил: — Не делать что? — Обращайся ко мне, как в детстве. — произнес он. Получив ответ, юноша задумался. Детские времена давно миновали, да и они уже давно не были детьми. Они больше не так близки, тогда почему принц попросил называть его, как раньше? Этого Ю Сюань не понимал. «Может ли быть так, что Его Высочество хотел таким образом напомнить ему об их прошлом? Или для него это что-то значит?» — думал он. Теперь, скользнув взглядом вниз, перед Ю Сюанем предстал полный образ Янь Сычжэня. Вид его казался настолько блаженным, что юноша мысленно рассмеялся, не позиционирует ли он себя как божество. Белоснежное ханьфу, поверх которого ложилась красная накидка, цвет, который помимо императора, также принадлежал и его сыну, светлые волосы, собранные в пучок на голове, изысканной, такой же красной заколкой со вставными драгоценными камнями, что переливались на солнце, и выпущеные передние пряди. Завершал образ и слегка надменный взгляд принца, персиковый цвет его глаз. Увидев его таким совершенным и чистым, Сюань почувствовал прилив негативных чувств и тошноту. Только этот человек вызывал в нем такие противоречивые чувства, и, будучи обуреваемый сомнениями, из-за чего он так всполошился, его тело уже поддалось вперед. Он хотел испачкать его светлый образ. Он был уверен, что поражение заставит его лицо исказиться в гримасе отчаяния! — Защищайся, диди. — выкрикнул он, встав в стойку и вытянув руку ребром «ладони восьми триграмм». Устроив правильное положение рук, воин замахнувшись, двинулся вперед, желая нанести удар. Только после того, как атака уже последовала, Сюань оказался ошеломлен собственным негодованием. Зачем он начал драку? Он ведь обещал себе общаться с ним так, словно их ничего не связывало ранее, просто как верный подданный со своим хозяином! Его ведь абсолютно устраивала эта мысль. Тогда почему он так разозлился, когда перед ним предстал его божественный лик? Какой импульс побудил его гневаться в открытую? — Что ты делаешь?! — застигнутый врасплох, спросил Янь Сычжэнь. Несмотря на растерянность и легкий шок, он смог увернуться вправо, не попав под руку юноши. Его Высочество почувствовал себя ящерицей, что тряслась в страхе перед ядовитой змеей. Если говорить об их первой встрече, то она была очень сумбурной и расплывчатой, особенно для Сюаня, который видел смутные, неотчетливые пятна. Но сейчас, их вторая встреча, была абсолютно такой же. Ю Сюань, двигаясь неторопливо и размеренно, но нанося резкие и быстрые удары, слегка задевал трепетающие одежды Янь Сычжэня, но по воле Небес, не задевал его самого. Сюань очевидно для себя, сдерживался. Навредить принцу он в действительности желал, но ясно понимал, что это ни к чему не приведет. Он ругал себя: он ведь воин! А воины всегда совладают со своими чувствами, и руководствуются холодным умом. Протянув руку снова, Сюань вовсе почувствовал, как его накрыло фрагментами воспоминаний. Это был момент, когда ему пришлось убить в первый раз. Чужая кровь забрызгала всю поверхность, по земле растекались алые лужи. Сюань стоял, еле дыша, наблюдая за умирающим, делающим последний вздох, врагом. Он почувствовал, как погрузился в пучину отчаяния и эта непроглядная тьма захватила его с головой. В тот день он осознал, что на войне нет места слабости. Из раздумий Сюаня вывело его собственное тяжелое дыхание. Так увлекшись, он уже действовал по наитию, напрочь забыв о том, что его противником был никто иной, как Янь Сычжэнь, который, как он был уверен, никогда ранее не познавал искусство боя. Поэтому, в очередной раз впопыхах увернувшись, Его Высочество раскашлялся, не выдержав такого напора. Он так и не получил ответа от Сюаня, но сам догадался: обучение уже началось. И оно было чересчур жестоким. Темп, с которым Ю Сюань сокрушал удары, не поддавался контролю и все, что оставалось Сычжэню, это неуклюже уклоняться. Правда, принц понимал, что сила, которую юноша обратил против него, была меньшей частью его настоящей мощи и мысленно взмолился богам. Янь Сычжэню казалось, что этот бой становится все более невыносимым, забывая о том, что он длится всего ничего. Взгляд Сюаня во время атаки испепелял, точно молнии, в нем смутно читалось намерение атаковать противника. За эти три минуты принц уже еле держался на ногах, и если бы одежды его были куда удобнее, возможно, он смог бы продержаться еще немного, но к сожалению, силы покидали его, и он приземлился на землю. Теперь когда представился шанс атаковать, Ю Сюань решительно выставил ладонь, чтобы ударить, и Сычжэнь, оказавшись внизу, зажмурил глаза, ожидая поступи боли. Но удар не последовал. Принц удивленно раскрыл глаза, посмотрев на юношу. Тот уже встал в обычную позу, лицо его не выражало каких-либо эмоций. Простая бесстрастность. — Почему ты не ударил меня? — спросил Янь Сычжэнь, ожидая ответа. «Я не решился.» — мелькнуло в мыслях. — Мне незачем тебя калечить. — спокойным тоном ответил юноша. Сюань на самом деле не хотел вымещать на нем свой гнев. Он понимал, что ведет себя очень глупо, он все еще был ребенком, который, словно, не поделил с другом вкусное печенье. Это злило его еще больше. И внезапно для юноши, то, что заставило его разозлиться еще больше, человек в белых одеждах разразился заливистым, безудержным смехом. — Почему ты смеешься? — негодующе и презренно посмотрел он на принца сверху вниз. — Ахахаха. К чему эта доброта, гэгэ? С каких пор ты так милостив ко мне? Ахаха, какая-то шутка! — смеялся он, все еще лежа на земле. Лисьи глаза исказились в непонятных эмоциях. Внутри зрачков блеснули искры пламени. — Ни с каких. Для меня ты как золото и яшма снаружи, и как гнилая вата внутри. — холодно ответил он. — Я просто выполняю свои обязанности. 金玉其外，败絮其中 — Как золото и яшма снаружи, как гнилая вата внутри. jīn yù qí wài, bài xù qí zhōng Говорится о чём-то внешне очень привлекательном, но совершенно бесполезном и никчёмном на самом деле. Янь Сычжэнь, услышав его слова, замолчал. Смех и улыбка исчезли в мгновение ока, оставив только нахмуренное выражение лица. — Что ты сказал? — тон его больше не звучал нежно и мягко, наоборот, грубо и злостно. — Я просто выполняю свои обязанности. — также безэмоционально повторил юноша. Его веселила реакция Янь Сычжэнь, и он просто не мог не спровоцировать его еще больше. — Нет. Что ты сказал до этого. — Ю Сюань увидел, что принц оскалил зубы и мысленно усмехнулся. Эти эмоции куда лучше и забавнее, чем он ожидал получить от поражения Янь Сычжэня. — Ты итак все слышал. К чему повторять? — уголки губ Сюаня поднялись вверх, обнажив его белоснежные и ровные зубы. Прямо сейчас он выглядел, как самый настоящий лис. Самодовольно, хитро и надменно. — Ты... Ты! — между бровей принца мелькнула хмурая складка. — Жаба! — заявил он, и поднявшись с земли, двинулся вперед со скоростью ветра. Его Высочество так сильно разозлился, услышав грубость в свой адрес, что поспешил покинуть место обучения, как можно скорее, оставив своего наставника позади. Ю Сюань лишь ухмыльнулся, возрадовавшись такому исходу. Неужели принц думал, что юноша будет к нему снисходителен? **** Янь Сычжэнь шел по коридору, проходя мимо комнат, расположенных в императорской части. На каждом углу, у каждой из дверей располагались по двое слуг. Где бы император не оказался, стоит ему позвать кого-нибудь, а отклика не последует, все они лишатся своих голов! Несмотря на сей строгую политику придворных, позволяли они себе не мало и вовсе не были ущемлены излишним движением. Император хоть и был очень строг и претензионен, он все еще оставался великим и справедливым государем, который уважал людские жизни и не позволил бы оборваться им так просто, при этом перед слугами он должен был установить это правило, чтобы они не расслаблялись и Янь Сычжэнь считает, что его отец достаточно умен в установлении выгодных ему отношений. Проходя мимо покоев наложниц, болтающие языки позволили узнать принцу тайну, услышав которую, сердце его болезненно сжалось. Его Высочество уже был подавлен после сегодняшних слов от своего давнего близкого друга, что эти слухи и вовсе легли на него мертвым грузом. Оказавшись у нужных дверей, Янь Сычжэнь встретил знакомого юношу, облаченного в темные, мрачные одежды, Чэнь Лифу. — Ваше Высочество, добрый день. — склонил он голову в поклоне и улыбнулся. Как личный телохранитель императрицы, он был обязан охранять ее покой и оберегать от нежеланных гостей, поэтому всегда стоял на страже, встречая и провожая всех заходящих и выходящих из её покоев. — Я пожаловал к матушке императрице, она свободна? — доброжелательно, так же мягко и нежно, как всегда, спросил принц. — Ее Величество сейчас свободна, можете пожаловать. С этими словами Янь Сычжэнь вошел в большую, изящную комнату, которая, как и полагалось супруге правителя Поднебесной, была оснащена ярким и даже пронзительным, освещением. Все золотые и серебряные украшения, хранящиеся на полках Янь Юйлань отливали блеском и желтым сиянием. Оглядевшись, Сычжэнь увидел свою матушку, сидящую у стола из красного дерева. Взгляд ее был направлен на зеркало, а сама она держала в руках кисть, благодаря которой наносила макияж сяося. «Свет зари» красовался в центре лба, что придало виду женщины еще больше утонченности и элегантности. Увидев в отражении стекла силуэт сына, императрица улыбнулась и отложила кисть в сторону, повернувшись к нему лицом. — Сычжэнь-эр, здравствуй. — тепло поприветствовала она. — Пришел навестить матушку? Янь Сычжэнь улыбнулся в ответ. Видя свою маму в хорошем настроении, он испытал противоречивые, но все же, больше грустные, чувства. Ведь зная правду, что она скрывала за своим солнечным ликом, на душе его становилось неспокойно. — Да. — ответил он и сел на край кровати. — В последнее время я не посещал ваши покои и мне сделалось очень совестливо. Я хочу быть для своей матушки хорошим сыном. — честно сказал он. Янь Юйлань лишь шире улыбнулась и взгляд ее сделался куда более счастливым, чем раньше. — Ничего, ничего. Мама все понимает. Сейчас ее сын должен многому научиться, чтобы в будущем родители гордились им, верно? — губы ее готовы были закрыться, но словно, вспомнив что-то еще, они снова оказались открыты. — К тому же, теперь у Его Высочества будет хороший друг и учитель, старший брат, Сюань-эр. Услышав его имя, Янь Сычжэнь недовольно поежился. После сегодняшних недомолвок, в горле засел ком обиды, и, поэтому, он не мог выразить его хороших намерений, решив просто промолчать. — Мама, разве Учитель больше не приходит к тебе жаловаться? — с любопытством поинтересовался принц, вспоминая недавние пререкания с Цзяо Чэншэнем. Он опять ворочался и не слушал своего наставника, тем самым получив от него укоризненный выговор. — Ахахаха. — женщина рассмеялась. — Видимо, мой сын больше не делает ошибок, поэтому он не приходит. Сычжэнь облегченно вздохнул и увидев, как матушка, сев на кровать, подзывает его ладонью, как обычно, лег головой на её колени. Распластавшись на кровати, получая любовь от матери, он ощутил нужное ему, как глоток свежего воздуха, умиротворение и расслабление. Императрица нежно поглаживала его по волосам, нашептывая слова мягким тоном. — Как поживает Сяо Сяо? — полушепотом спросила она и Сычжэнь улыбнулся. — Все в порядке. — принц взглянул на женщину. Её шелковое платье было прохладным, отчего он чувствовал приятную негу. — Матушка давно не приходила к нему. Мне кажется, он скучает. — Хорошо, я приду навестить его. — кивнула Янь Юйлань. Мать и сын еще долго говорили, они улыбались и смеялись. Такие разговоры были частым явлением в их теплых и близких отношениях. Янь Юйлань и Янь Сычжэнь очень любили друг друга. Когда на последний вопрос принца был получен ответ, он временно замер, понимая, что ему есть, что еще спросить, но как правильно это сделать, он не знал. Чувствуя накатывающее волнение, он решительно взял себя в руки. Поднявшись с колен матери, он сел в обратное положение и сглотнул. Спустя какое-то время тишины он произнес: — Матушка, ходят слухи. — сказав это, он посмотрел на реакцию императрицы, но взгляд ее не выражал ничего, кроме замешательства. — О чем ты, Сычжэнь-эр? — с негодованием спросила она. Принц думал, что скорее всего, Янь Юйлань знала об этом, но и цель его была не в том, чтобы поделиться с ней правдой, а чтобы поддержать, поэтому он, решительно вздохнув, не стал больше тянуть время зря. — Слуги говорят, последние две недели отец не появляется в покоях матушки. Наоборот, он все время проводит у одной женщины... — сказал Сычжэнь и почувствовал злость по отношению к отцу. Пренебречь чувствами его матери и предпочесть ей наложницу, какая-то шутка! Он опустил голову, не желая смотреть на потускневший взгляд императрицы. — Её зовут Тань Елай, кажется... Неожиданно для Его Высочества, Янь Юйлань вовсе не сделалась понурой, даже наоборот, уголков ее губ коснулась легкая улыбка. — Не печалься из-за этого. — ее длинные ресницы поднимались вниз и вверх. — Все в порядке. — спокойно ответила она. Янь Сычжэнь понимал: мама не хотела показывать ему свои настоящие чувства, тем самым расстраивать его и обременять. Но при этом, как и все любящие женщины, она была глубоко оскорблена и обижена таким осквернением супруга. Тем не менее, принц также понимал: его отец далеко не простой мужчина. Конечно же император имел полное право посещать покои наложниц и проводить с ними ночи напролет, если пожелает, поэтому на душе Сычжэня стало очень тяжело. Не придумав отцу оправдание, да и слов поддержки для матери, он почувствовал как в глазах застыли слезы обиды за драгоценную его сердцу, женщину, и он не решил сделать ничего лучше, как заключить Янь Юйлань в обьятия. Отпрянув, он, ласково улыбнувшись, сказал: — Когда у меня будет императрица, я никогда не буду делать ей больно. Услышав это, уголки губ Янь Юйлань тоже поднялись вверх. — Спасибо, мое хорошее дитя. — произнесла она, ощущая гордость за своего сына и радость за его будущую любимую. Ей очень повезет.