Memories: liars everywhere

      Последующий разговор оказался легче, чем я думал. Кто бы знал, что переживания могут пробуждать только тревогу. Лишнюю тревогу. Почему-то вспомнились те дни, когда мы собирались на гору для последнего шага. Я испытывал похожие чувства. Не было даже весомой на то причины. Просто хотелось распустить руки и всё бросить. Но пришлось идти до конца. — Если не пойдёшь ты, — вновь дал о себе знать «Мёрдер». — то я сам всё сделаю. И кто знает, чем мои похождения закончатся, — мимолётная угроза от него звучит слишком пугающе.       После озвучивания желания всё свелось к небольшому спору. Для Фреша безопасность в этот раз была на первом месте. Все знают, какие наказания могут последовать за непослушание. И последующее отношение врачей к тебе. Ему помогать мне невыгодно. Тем более, что пробыл он тут меньше недели. А вот мотивы Фелла мне не совсем понятны. Он уже разводил шумиху вокруг себя. Может, это и были по сути своей мелочи, но зачем сильнее портить репутацию своей помощью? Я уже мысленно начал обдумывать, как можно исполнить свой план в одиночку. Но парень настаивал, что давно ждал момента, когда я сам предложу что-то такое.       Из-за такой отдачи напор «Мёрдера» только усиливался. Поток различных мыслей удваивался, что позволило родиться плану. Он не был продуман до мелочей. Не было альтернативного варианта, если что-то пойдёт не так. Сама идея родилась внезапно и будет работать только при случайности. Слушая нас, Фреш раз за разом закатывал глаза. Он слушал, но точно не намеревался помогать. Даже в крайнем случае. — Я буду надеяться на ваш успех, — с улыбкой говорил он. — но быть частью плана не собираюсь, — с этим вердиктом парень взял свой поднос и удалился. Я вполне могу его понять. Но внутри всё равно остался осколок разочарования.       Волнение съедало меня целиком. Настолько, что я даже впервые за долгое время сходил на завтрак. Раз встал рано — логично ожидать приход голода. В столовой меня встретила тарелка с пельменями. В бульоне они практически развалились. Зато были тёплыми. Только утром столовая перестаёт быть похожей на муравейник. Людей в разы меньше. Атмосфера становится другой. — Ха, и что это ты тут забыл? — рядом со мной упал второй поднос. Я собирался уйти в свои мысли, но Фелл решил поменять мои планы. — кто ты и почему заставил тушку Даста прийти на завтрак? — Захватывать моё тело весьма скучное занятие, — я закатил глаза. — просто переволновался. Сам не понял, почему так рано встал. — Почаще бы так волновался, — говорил он, уже держа за щекой несколько пельменей. — в это время здесь довольно уныло. Поговорить вообще не с кем. Многих не поймёшь, слушают тебя или притворяются.       Из разговоров с ним я уже давно понял, что в какой-то степени его можно назвать легкомысленным. Но мы ведь задумали не просто на заброшку пробраться. Ещё и не факт, что будет тот ожидаемый результат. Почему я весь на нервах, а он так спокоен? — Ты такой безмятежный, — озвучил свои мысли я. — только честно, какая ситуация может заставить тебя нервничать? Переживать, волноваться, — я сделал паузу. — или после событий прошлого тебя ничем не удивить? — Я буду в шоке только если меня навестит брат, — ответ последовал неожиданно быстро. — я не знаю, что чувствовать, если он придёт. Сомневаюсь, что это когда-то случится, — Фелл посмотрел на меня. — но ответил я честно. А ты, я смотрю, прям переживаешь из-за всего подряд. — Не придумывай, — последние пельмени были съедены. В голову тут же пришло осознание… Неужели я действительно такой эмоциональный? Я никогда не пытался сдерживать себя, но и не думал, что это так сильно бросается в глаза. — Но это правда, — возразил Фелл. — я часто вижу тебя в таком состоянии. Будто тебя что-то тревожит, но ты об этом умалчиваешь, — начал он рассуждать. — может, если бы ты больше рассказывал о своих проблемах, то было бы легче всем. Ты так не думаешь?       В какой-то момент мне стало стыдно. Я словно застрял в возрасте неуверенного школьника. Пытаюсь всё удержать в себе, считая, что меня никто не поймёт. Но, правда, если я начну рассказывать обо всём Феллу, то над одной половиной он посмеётся, а другую просто не поймёт. Я вижу эту ситуацию, как минное поле. Только вот другие будут искать способ выйти из него, а я так и стою на месте. — Удручающая ситуация, — пронеслись в моей голове слова. — но он говорит вполне логичные вещи. Не хочешь прислушаться? — я поспешил их растворить. — Попробую. Но не уверен, что ты сможешь найти подходящие слова, — ответил я честно, с удивительной лёгкостью. В нынешнем положении нечто такое мог сказать только Хоррор. По крайней мере, я так думал. — спасибо.       Это слово буквально вырвалось вольной птицей. Фелл в начале развёл брови в удивлении. Но через мгновение обыденная улыбка вновь засияла на его лице. Возможно, я нуждался в том, чтобы мне сказали эти слова. Чувствую себя какой-то плаксой. Нужно было давным-давно смачно ударить себя по щеке и собрать мысли в кучу. Со своими проблемами я остался наедине. Только я смогу решить, как двигаться дальше.       В груди впервые за долгое время появилась лёгкость. Разошлись мы с Феллом на довольно приятной ноте. Когда я снова оказался в камере, меня поразило отсутствие каких-либо комментариев от «Мёрдера». До обеда в моей камере стояла глубокая тишина. Были слышны только шорохи перелистывания страниц. Пусть глаза мои падали в текст детской сказки, воображение наотрез отказывалось вырисовывать её в голове. Оно успело в течении нескольких часов представить чуть ли не десять исходов нашей «шалости». Это меня не беспокоило. Наоборот, даже увлекло.       Было неудивительным видеть на обеде всё те же пельмени. В этот раз они были слегка холодными. Я не жевал, старался всё сразу же проглатывать. Стоило раскусить, как вкус дешёвого теста тут же играл всеми красками. Зато в стаканах была обычная вода, а не какая-то странная смесь из персиков и вишни. Пережить неприятный вкус было вполне возможно. — Я вижу, ты уже в боевой готовности, — на плечо легла ладонь. Фелл стоял рядом со мной, держа в одной руке поднос. Сначала я удивился, как ему это легко даётся, но, как оказалось, тарелка уже была пуста. — Да где уж здесь «боевая готовность», — на выдохе сказал я. — могу назвать это мизерной решимостью, но не более, — в рот отправилась последняя ложка с едой. С ней же и последний глоток воды. — Я вижу в твоих глазах азарт, — усмехнулся брюнет. — такой взгляд нельзя иметь без решимости. Поэтому хватит себя оправдывать, — и тут же выражение его лица стало серьёзнее. Голова повернулась в сторону выхода. — было сложно уследить. Но, я полагаю, новых людей приводить уже не будут, — а потом на часы в середине комнаты. — в это время как раз пора обедать персоналу.       А он отнёсся к этой задаче серьёзнее, чем я думал. Фелл называл это «развлечением». Но явно сам тоже не горит желанием подпортить свою репутацию сильнее. «В цоколе хорошо только погостить, — говорил он вчера. — но вот жить там я воздержусь.» И с этим высказыванием я абсолютно согласен.       Фелл уже начал говорить, что пора приступать к выполнению нашего плана, пока обед в самом разгаре. Я согласился, мимолётно пытаясь выцепить Фреша в толпе народа. Но, возможно, он специально предпочёл не появляться здесь.       Мы подошли к тем немногим санитарам, что остались «на страже». Пришлось немного подождать, чтобы образовалась небольшая толпа. Всё-таки по одному уводить никого не будут — слишком элегантные условия для психбольницы. Было также ожидаемо, что нас с Феллом поведут разные люди. Когда открылась дверь в коридор, то моё сердце уже начало глухо стучать. Я сжал кулаки, надавливая большими пальцами на указательные. Это вызывало лёгкую боль, но лишь благодаря ей я мог отвлечься от неприятных чувств. Нас повели по знакомому маршруту. Первая случайность плана заключалась в небольшом количестве людей. Это была идея Фелла, коей доверять было опасно. Но, на удивление, его уверенные слова полностью себя оправдали. По пути я встретил только одну женщину, и та бежала с контейнером какой-то еды. Не было посторонних лиц, пациентов, врачей. Обычно я уходил многим позже, поэтому не замечал этих деталей. Но Фелл находится здесь гораздо дольше меня. Уверен, время его прихода на обед варьировалось очень часто.       Мои шаги стали несколько медленнее, чем у остальных. Я старался сохранять непринуждённый вид. Хотя, в этом не было особой необходимости. Мужчина, что вёл мою группу в камеры, показался мне весьма сонным и рассеянным. Он ни разу не повернулся назад, чтобы удостовериться в наличии всех пациентов за спиной. Это была вторая случайность. Здание устроено так, что по разные стороны есть два лестничных прохода. Обычно всех ведут к самому дальнему, чтобы был меньше шанс нарваться на врачей. Но больница большая, коридоров соответственно много. Было несложно притормозить за одним из поворотов. В случае неудачи я мог легко притвориться, будто болен. Я понимал это, но волнение ни на секунду не отпускало меня. А звуки шагов, что уверенно шли впереди меня, буквально отбивали ритм пульса. — Шалость удалась, — почти пропел «Мёрдер», когда я выглянул посмотреть происходящее. Толпа всё тем же уверенным шагом направилась к лестнице, что была за следующим поворотом. Уверен, санитар вряд ли заметит моё отсутствие, но что касается пациентов? Тоже не заметили? Или промолчали?       Застревать на размышлении нельзя. Время идёт, рано или поздно всё равно заметят, что кого-то не хватает. Нужно использовать возможности с умом. Ещё раз осмотревшись по сторонам, я быстрым шагом пошёл в противоположную сторону. Если у Фелла тоже всё прошло удачно, то мы должны встретиться на противоположной лестнице. Переступать с ноги на ногу я старался плавно, чтобы не издавать лишних звуков. К счастью, из обуви здесь выдают простые тапки. Со своей задачей я прекрасно справился.       Подходя к месту назначения, я заметил несколько белых фигур, переговаривающих между собой. Я растерялся. Был готов уже бежать обратно, чтобы не попасться, но меня схватила грубая рука под локоть. Довольно быстро я оказался внутри подсобки. Максимально тесной и точно не рассчитанной быть укрытием для двух человек. Страх пронзил тело тонкой иглой, но быстро утихомирился, увидя перед собой лицо Фелла. Одна его ладонь сжимала рукоятку двери, а вторая мой рот. Видимо, он уже предугадал, какая могла дать реакция. — Я дебил, каюсь, — шёпотом начал говорить брюнет. После этих слов ситуация стала более ясной. — я слегка поторопился. Кто же знал, что этот молоденький пацан такой внимательный? — по его лицу видно, что внутри борется здравый смысл и желание громко выругаться на самого себя. Благодать, что сейчас побеждает первое. — Значит, о нашем похождении уже знают? — тоже шёпотом спросил я, на что получил уверенный кивок. Ну, конечно, если у меня всё прошло, как по маслу, то у Фелла просто должно было быть наоборот. — Сейчас я думаю, что было бы лучше пойти вдвоём, — этот наглец ещё и за отдельную личность себя считает. — правда, он ведь здесь по сути бесполезен. Нужно было мне об этом раньше подумать, — будь я сейчас в камере, то мог бы сказать в его адрес пару ласковых. Но сейчас нужно собрать мысли в кучу и сохранять здравый смысл. — Значит, теперь всё усложняется, — с досадой ответил я, выдыхая подступившую злость. — тогда будем просто ждать, когда они уйдут с лестницы. Сомневаюсь, что за такое короткое время они смогут всех сорвать с обеда, — кажется, мои спокойные рассуждения заставили Фелла почувствовать облегчение. — Хорошо что я заметил тебя раньше них, — ещё тише проговорил он. — правда, прости, я не думал, что всё так накроется, — он собирался сказать что-то ещё, но я его перебил. — Мне не нужны твои оправдания. Ими наше положение никак не исправить, — я слегка толкнул его и присел на корточки. Было глупо ожидать хорошего обзора с такого ракурса. Но хотя бы через щель можно хорошо разглядеть коридор.       Просидеть в подсобке нам пришлось минут пять. Нет, возможно, даже меньше. Нам нужно было, чтобы лестницу оставили в покое. Рано или поздно нас точно поймают, но завершить дело надо. Иначе всё это было просто бессмысленно. Люди рядом что-то обсуждали, из-за расстояния было не разобрать. Но потом с другой стороны послышался голос молодого парня. Судя по всему, все ждали его появления. — Обученный, — начал говорить мужчина, что стоял у лестницы. — знания ничуть не хуже, чем у остальных. Ответственный молодой человек, — подошедший парень шёл им навстречу. Те тоже сдвинулись с места. — как же ты смог допустить такую оплошность? Ещё не хватало, чтобы пациенты так легко уходили из-под носа. — Нынче что-то зачастили с такими выходками, — это был второй голос. Женский. — если так пойдёт и дальше, то одними рубашками и таблетками не обойдёмся, — её тон был гораздо строже. Точно не похоже на простую медсестру. — Прошу простить, — отвечал парень. Видимо, он и был тем, про кого говорил Фелл. — я не ожидал, что он окажется таким проворным, — теперь весь этот персонал остановился недалеко от подсобки. Слышно было хорошо, но с каждым из словом появлялся страх вздохнуть «как-то не так». — остальных я отвёл без происшествий. Но тот пациент явно знает коридоры больницы, раз не попался мне на глаза. — Найдётся, — уверенно сказала женщина. — сейчас нужно узнать, не провернул ли кто-нибудь ещё такой побег. И точно узнать их цель. Это могло быть желание прогуляться по коридорам или совершить побег, как ни странно. — Или ещё множество других мелочей, — подхватил её слова мужчина. — от больных можно ожидать всего самого необычного. В любом случае, если не поймаем негодника, то могут возникнуть проблемы.       Если судить по их дальнейшему плану, то времени у нас всё меньше и меньше. Точно также как и шансов, что мы сможем хотя бы до цоколя дойти. Разговаривали они недолго. Проход к лестнице совсем скоро был открыт. И всё это время виноватый взгляд сверлил мой затылок. Какие слова ещё можно подобрать, чтобы прекратить этот фарс? До него сейчас совсем нет дела. — Что нам делать? — с явным волнением спросил Фелл, всё ещё не смея повышать голос. Признаюсь, что плана у меня не было совсем. Как я и говорил, всё строилось на случайности. И череда удач обернулась большой палкой в колесе. — Идти вперёд, — я поднялся. — что ещё остаётся? Пока есть шанс, надо идти, — да, вот так просто. — идти и ни в чём не сомневаться, — но я прекрасно понимал, что это всего лишь самовнушение. Лёгкая дрожь в руках даже не думала проходить.       Но Фелл слушал мои слова, а не смотрел на тело. Уверенности ему сразу прибавилось. Поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, я нажал на дверную ручку. Вдали отчётливее слышались шаги. Но рядом ни одна тень не промелькнула. Я сразу же пошёл к лестнице. А мой спутник ни на шаг не отставал от меня. Мне не было известно, как всё устроено внизу, поэтому я лишь молился, что на пути не будет никаких закрытых дверей. И мольбы были услышаны. Мы дошли до конца, и внизу нас встретили просторный коридор. Стены у него были всё также белы. А в конце развилка в две стороны. Полагаю, там и находятся камеры с самыми буйными пациентами. — Иди вперёд, — приглушённо сказал Фелл. Я вопросительно посмотрел на него. — тебе ведь нужно проверить, есть ли здесь твой знакомый. Если они тут появятся, то выиграю тебе немного времени. Тем более, они пока не знают, что нас двое, — он сделал небольшую паузу. — наверное. — Какие благородные действия, — даже здесь ему надо вставить свои пять копеек. — Прошу, только не нарывайся специально на них. Можешь сказать, что зачинщиком был я, — что по сути чистая правда. Он сжал кулаки, явно недовольный таким заявлением. Но возражать не стал.       Фелл остался стоять чуть поодаль от лестничного прохода. Я тем временем свернул к камерам. Повезло, что на дверях были маленькие окошки. Можно хотя бы разглядеть, кто внутри. И, признаюсь, за последнее время это самое жуткое, что происходило со мной. Я не должен удивляться, что здесь держат нездоровых людей. Но лучше бы к некоторым я не заглядывал. Пустые взгляды, которые даже отчаяния не отображали. Словно самые настоящие трупы, а не люди. А были и… Правда буйные. Как только я открывал окошко, они всем телом бросались к двери. Спасало только наличие плотного стекла. Без них лица некоторых могли оказаться на свободе. Хоть и частично. Радовало то, что пассивных пациентов было всё равно больше. Возможно, их уже усмирили. Или сейчас находятся в своём маленьком мирке.       Независимо от поведения, у всех были ограничены движения смирительной рубашкой. Обуви не было. Просто голые ступни. А камеры внутри абсолютно пустые. Лишь изредка можно увидеть подушку. А так только белая мягкая обивка на стенах, полу и потолке. Смотря на это, жаловаться на свои условия становится грехом.       Я провёл около двух минут, вот так открывая и закрывая окна камер. С каждым движением я становился всё больше уверен, что сон не может иметь никакое отношение с реальностью. Или Киллер находится вообще в другой больнице. Со стороны выхода послышались голоса. Значит моё время на исходе. Нужно действовать быстрее, но при этом я понимал, что чисто физически не смогу просмотреть все камеры за такой короткий промежуток. Но… Третья случайность оказалась на моей стороне.       Я вполне мог пройти мимо. Но наши взгляды встретились. Черты лица, телосложение — всё это я никак не мог перепутать. В голове промелькнул тот момент из сна. Волосы взаправду были черны. Даже уложены точно также, как в сновидении. Даже вид камеры и рубашки. Мы смотрели друг на друга непрерывно. Я не мог поверить своим глазам. Я бы сказал, что испытал полный восторг и радость. А у Киллера, возможно, был шок, удивление, но это было сложно понять только по мимике лица. Голоса позади становились громче. Поэтому я незамедлительно начал говорить. Нужно ведь хоть что-то сказать, прежде чем уйти. — Ты просто не представляешь, как я рад тебя видеть, — но я даже не подготовил какой-то речи. Слова приходили в голову спонтанно. — хоть кого-то смог встретить из «Свободы». Прости, что появился так внезапно. Странно прозвучит, но сама судьба подсказала, что ты находишься здесь, — я улыбнулся. — у нас очень мало времени. Скоро меня найдут и уведут, поэтому нужно спешить.       Мои слова казались мне глупыми, будто взяты из какого-то фильма. Но я сильно взволнован, поэтому такую оплошность можно себе простить. Всё это время я без отрыва смотрел на Киллера. Ожидал, что он скажет и как отреагирует. По телу прошла дрожь, когда его губы зашевелились. А в груди кольнуло, когда я понял, что ничего не слышу. Ничего не слышу.       Вряд ли я смогу описать спектр эмоций, что испытал в первые несколько секунд. Можно ведь было догадаться, что эти окна просто смотрительные. Неужто это я так от волнения? Не заметил такой очевидной детали. А Киллер, судя по всему, прекрасно знает об этой звукоизоляции. Поэтому как таковой радости на его лице я не заметил.       Шаги становились всё ближе. Голоса громче. Что-то можно было даже разобрать, но не было желания пытаться. Я всё смотрел на губы Киллера, которые точно пытались выговорить какое-то предложение. Но из-за испытуемого шока… Я потерял самообладание и никак не мог привести мысли в порядок. Боль в висках только всё усугубляла. — Как неловко получилось, — голос «Мёрдера» я и вовсе старался игнорировать. — в этом даже вины Фелла нет. Интересно, если бы ты знал заранее, то что бы предпринял? Взял с собой книжку? Или достал где-нибудь тетрадь с карандашом? — но его слова просто смешивались с мыслями. — жаль, что прошлое никак не исправить. Особенно в свою пользу.       Для меня время в тот момент замерло. И только два санитара, что прижали меня к полу, смогли вернуть сознание в реальность. Они что-то говорили, но я опять же не слушал. И лишь стоял немой вопрос: «Добился я своей цели или это можно считать крахом?»