Memories: liars everywhere

— Даст, ты в порядке? — тихо был задан вопрос в тишине комнаты. — выглядишь встревоженным, — мужская ладонь провела невидимую линию от моего бедра до самого плеча. — Слишком много событий произошло за последнее время, — расслабленно отвечал я, не отрывая взгляд от открытого окна. Там были знакомые пейзажи ночного леса. А вдали виднелся свет от городских фонарей. Никогда бы не подумал, что буду смотреть на всё это, как на произведение искусства. — Может, если расскажешь мне, — его голос был необычно бархатным. — то с грузом проблем справиться будет проще? — он подвинулся вперёд.       Стоило мне отвести взгляд от окна, как меня встретило кое-что более красивое. Кое-что более завораживающее и любимое. Глаза тёмно-коричневого цвета, по краям больше похожего на багровый. Они неотрывно смотрели на меня, побуждая делать то же самое. Это было похоже на игру, где проигрыш значит первому моргнуть. Но вместо духа соперничества или напряжения, я чувствовал наслаждение и лёгкий жар в груди.       В ход пошли грязные приёмы с моей стороны. Ладонь плавно легла на его шею, поглаживая волосы на затылке. А вторая бесцеремонно задрала редкую чёлку, за которой скрывался немыслимый шрам. Он начинался где-то в гуще волос, продолжался на половине лба и оканчивался у края одного из век. Раньше он правда казался пугающим. Но если не обращать внимание, то позже он будет придавать некий шарм. Словно с самого начала должен был быть на этом месте. Как… Родимое пятно. — Хоррор, — звать его не было необходимости. Но имя само вырвалось из груди. — у меня в голове просто ураган разных мыслей, — пожаловался я. — знакомые, что держали меня на плаву, внезапно исчезли. Оставили меня одного у штурвала, пытаться выгрести к берегу. Но сейчас я не имею понятия, в какую сторону надо плыть, — звучало, как глупая метафора. Но именно она может лучше всего описать моё положение сейчас. — Жалеешь, что встретил меня в тот вечер? — неожиданно спросил он. Но тон оставался всё таким же мягким и приятным на слух. — ты ведь и правда мог жить спокойно. Зажить полноценно. Но любопытство привело тебя к психбольнице.       Сложно отрицать правдивость его слов. Возможно, в какие-то моменты я действительно жалел о своём выборе. Жалел, что решил пробраться в свою «прошлую жизнь» обратно. Но сейчас, полагаю, я принял всё, как долг. Человек без воспоминаний остаётся лишь тенью прошлого. Мою цель можно считать невыполненной: я всё ещё ничего не знаю о себе. Получается найти кусочки картины, но в полноценную она не собирается. Сначала было проблемой то, что со мной почти никто не общался. Так называемое «принятие». А когда отношения стали становиться глубже, то началась потасовка с компанией «Ввысь в небеса».       Да, верно. Мне нужно выбраться, чтобы продолжить своё личное расследование. — Вот видишь, — на его лицо легла мягкая улыбка. — просто помни о своей первоначальной цели. Она с самого начала была очень легка, без всякого подвоха. Просто в потоке событий она растворилась так, что ты даже не заметил, — по телу пробежала толпа мурашек, когда губы коснулись моей щеки. — Нет, — тихо возразил ему я. — моя главная задача — это выбраться и найти тебя, — уши буквально загорелись красным. А в животе, как это обычно называют, запорхали бабочки. — здесь мне очень сильно не хватает тебя, — мои ладони сместились на его плечи. — возможно, с тобой было бы легче разобраться, что тогда произошло.       Последовали объятия. Его пальцы тут же начали вырисовывали какие-то узоры на моей спине. Я прождал несколько секунд. Но он больше ничего не говорил. Возможно, это и к лучшему. В такие моменты всегда нужно рассчитывать тяжесть разговора. Иначе не останется мгновений насладиться моментом.       Даже нечего добавить. Идеальный момент с идеальным человеком в главной роли. Без шуток — это могло бы стать прекрасным сном для меня. Но те уже давно не приходят ко мне по ночам. Иного выхода нет, но стыд окутывает с головой, когда фантазия заканчивается, и мне приходится вернуться к реальности. Открыть глаза и осознать, насколько я иногда бываю испорченным. А ведь у меня даже нет привычки уходить в фантазии часто. В итоге Хоррор раз за разом выглядит, как статичная картинка со слащавыми фразами. Ничего не сто́ит в сравнении с настоящим. Но во время этой вымышленной встречи почему-то всегда становится легче. Она даёт хотя бы иллюзию поддержки от любимого человека.       Да… Полагаю, именно она нужна, когда ты находишься в полном одиночестве. Тишина угнетает. Стоит расслабиться, и боль в животе тут же напомнит о себе. За все шалости приходится платить. Нас с Феллом не стали как-то жалеть, списывая на «первый раз — не страшно». Вполне обоснованно отправили в карцер. Двадцать четыре часа в полном одиночестве, без еды и воды. Перед этим заставили выпить какие-то таблетки. До этого мне их ни разу не давали, поэтому предположить эффект было невозможно. Но точно могу сказать, что «Мёрдер» не появляется именно из-за них. Он бы не упустил возможность сказать пару колких слов в нашем положении. Ещё и лёгкая головная боль… Все условия, чтобы нахождение здесь не показалось отдыхом в камере.       Первое время правда были попытки считать минуты до окончания. Но я быстро осознал, что это банальный мазохизм. В ход пошли попытки уснуть, но вместо этого в голове рисовались моменты встречи с Киллером. Я просто искренне разочарован, что не смог с ним поговорить. А ещё недоумение. Это ведь прямое доказательство, что мои «сны» имеют что-то общее с реальностью. Или это совпадение? Если нет, то откуда у меня эта «сила»? Про неё даже «Мёрдер» ничего не знает, что уж до меня. Но главное… С той ночи двери больше не появлялись. Раньше меня это не особо волновало, но теперь… Что если у меня была одна попытка?       Я могу много думать об этом. Но не смогу прийти к какому-то результату в одиночку. Сейчас просто нет такого лица, с которым вообще можно об этом поговорить. Поэтому я начал искать, чем занять свои мысли. И они единогласно сошлись на Хорроре. В итоге, словно какой-то писатель, я в течении часа строил идеальный сценарий «нашей встречи». А потом пытался красиво воплотить его «в жизнь». Думаю, если бы всё было сном, то сейчас я бы не чувствовал такой стыд. Ещё и ощущение, что я в чём-то виноват перед Хоррором…       На этом мои развлечения заканчиваются. Не представляю, что здесь делают пациенты, когда приходят далеко не в первый раз. Хотелось бы просто поспать, но сильно отвлекает голод, жажда и слишком яркий свет в комнате. Постепенно появлялось ощущение, что голова раскалывается всё больше и больше. Что она вот-вот взорвётся, а меня вырвет на пол собственными органами.       В таком состоянии я пролежал ещё какое-то время. Не знаю точно сколько, но, судя по всему, этого было достаточно, чтобы выпустить меня. Дверь с противным скрипом открылась. Я слишком долго пробыл в тишине, поэтому все звуки снаружи казались невыносимо громкими. Ничего не делая, я умудрился утомиться так, словно целый день работал.       На выходе меня встретил мужчина со стаканом воды в руках. Было глупо ожидать, что выпить его мне дадут просто так. Только я потянулся к стакану, как мне вперёд протянули сначала таблетку. И снова она была мне совсем незнакома. Но жажда… Желание просто игнорировало все последствия. Таблетка тут же была отправлена в рот, а стакан воды выпит до последней капли. Дышать сразу стало в разы легче. Даже голод уже так сильно не тревожил. После этого меня сразу же куда-то повели. Вероятнее всего, в мою камеру, но нашего пути я не запомнил. Всё было, как в тумане. Утром я также не вспомнил, как оказался лежащим в своей кровати. — Вы только посмотрите, — а рядом уже стоял образ этого черта. — ну как тебе? Понравились двадцать четыре часа полного разочарования? — вот и гадай: он сам не приходил или всё-таки таблетки помогли? Вряд ли он ответит правду, если спрошу. — А ты как думаешь? — шёпотом спросил я, переводя взгляд в потолок. — чувствую себя так, будто на вписке побывал. Хоть я даже не представляю, как они должны проходить, — в ответ я получил лишь смешок. — Зато теперь ты знаешь, какие бывают последствия, — ему явно не понравилось, что я предпочёл потолок, а не его физиономию. Поэтому подошёл ближе к кровати. — всего лишь сутки в одиночестве. До встречи с тем придурком твоя жизнь мало чем отличалась. — Издеваешься? — тут же резко спросил я. — без еды и возможности хотя бы книжки полистать… Да даже таблетки дают эффекты в разы хуже, — я начал часто массировать виски и веки. Голова просто была готова расколоться на две части. Да и бодрым себя я совсем не чувствовал. Сколько вообще времени? Не мог же я проспать меньше восьми часов. Или же… Я наоборот поспал слишком много? — Иногда мне самому хочется тебе открутить бошку, — он переместился ближе к двери. — лучше бы тебе пошевелиться и подать признаки жизни. Иначе ещё до вечера никакой еды не получишь.       Мысли быстро заняли нужные полочки в голове. Вялость отступила на второй план, и я быстро подошёл к «Мёрдеру». Он «вежливо» отступил, и снаружи я увидел санитара. Одного из тех, кто водил меня в столовую. Почему-то у меня в груди зародился восторг. Живот отчётливо дал знать о своём желании. Никогда я за эти два месяца не шёл в столовую с таким лицом. Лицом, словно меня признали здоровым и позволили наконец-то поехать домой. Но мне было достаточно лишь увидеть тарелку сегодняшней еды, чтобы этот запал отступил. Это точно был суп. Но какой именно сказать было сложно. На мгновение я даже усомнился, пригоден ли он в пищу. В любом случае, пробовать его я не спешил.       Когда мысли пришли в порядок, то первым делом я вспомнил про Фелла. Получается ведь, что он был в таком же положении, что и я. И прошёл через этот «ад» по моей просьбе. Конечно, было его право соглашаться или нет, но чувство вины не хотело отпускать. Привыкнув, что Фелл всегда сам высматривает меня в толпе, я столкнулся с проблемой. Все ведь в абсолютно одинаковых одеждах. Поэтому найти его сразу было просто невозможно. Какое-то время я просто бродил с подносом между столов. К счастью, знакомое лицо удалось найти относительно быстро. И по его виду сразу можно сказать, что он… Устал. Взгляд был потерянным, а еда даже наполовину не съедена. Даже на меня Фелл обратил внимание не сразу. — Ай, чёрт, — тихо выругался он и провёл рукой по своему затылку. — я хотел тебя встретить, честно. Усталость сразила просто, — удивительно, что он даже оправдываться начал. А манера речи совсем не совпадает с уставшим видом. Если закрыть глаза, то можно подумать, что ничего не было. — Прости меня, — груз вины вынудил это сказать. Глаза брюнета с вопросом уставились на меня. — тебя отправили в карцер по моей вине, — сразу же объяснил я. А Фелл лишь замотал руками. — Это был интересный опыт с небольшим адреналином, — на его лице появилась улыбка. — приятно иногда выйти из зоны комфорта. Понятное дело, что за это надо платить. Но зато теперь я прошёл новое испытание. И узнал, что в карцере не так ужасно, как описывают, — он самодовольно поднял голову. — Испытание? — я невольно покосился, стараясь найти раздражающий образ взглядом. — забавно, что он называет так плату за непослушание, — но его нигде не было видно. — придурка послушай, так он словно с курорта вернулся. — Если ты так говоришь, то ладно, — спорить насчёт моей-твоей правоты не хотелось. Живот снова заурчал, напоминая, с какой целью мы сюда пришли. Ложка с супом отправилась в рот. И… На вкус всё было не так плохо, как на вид. Съедобно, по крайней мере. И чай и суп в этот раз были горячими. Можно считать, что мне крупно повезло. — А Фреша ты не видел? — позднее последовал вопрос от Фелла. Я отрицательно помотал головой. — я вот тоже, — ложкой он перемешивал картошку в супе, почти раздавливая её. — как думаешь, он будет злиться? Мы ведь его не послушали. Наверняка нотации читать будет, — начал выдвигать теории брюнет. — Насколько мне известно, то Фреш сам из таких людей, которые поступают слегка безумно, следуя своим идеалам. Поэтому очень сомневаюсь, что последует ругань. Он скорее просто посмеётся над нами. Или вообще сделает вид, будто ничего не было, — выдвинул логичную теорию я.       Сегодня Фелл не был разговорчив. Поэтому дальше обед прошёл в тишине. Только когда наши тарелки опустели, он предложил выйти на улицу. В стенах сидеть мне совсем не хотелось, поэтому я тут же дал согласие. Санитары явно не хотели нас выпускать, причём сразу вдвоём. Но потом медсестра позвала их и что-то тихо-тихо нашептала. После этого нас выпустили, как обычно выдав куртки сомнительного качества. И я был правда рад. За последнее время мне уже давно хватает этой сладости одиночества.       Как ожидалось, наши с Феллом действия не привлекли внимание других пациентов. Подобное случается нередко, поэтому заставить их смотреть на тебя с презрением или восторгом будет… Крайне сложно. Да и людей на улице было как-то мало. — Блин, — привлёк к себе внимание Фелл. — ощущение, будто я несколько недель на улицу не выходил, — раз он так говорит, то наверняка его тоже напоили таблетками, прежде чем оставить одного. — Да, — согласился я, вытягивая руки вперёд. — подобные ощущения явно есть, — пока я плавно разминал руки, брюнет начал небольшую тренировку: приседал, наклонялся в разные стороны, даже отжимания были на очереди. Но коснувшись пальцами асфальта, Фелл принял разумное решение не морозить руки.       От свежего воздуха мне полегчало. Лёгкая головная боль прошла, виски не пульсировали от резких движений. Теперь точно появилось чувство, что спал я не пару часов, а полные восемь. Мысли растворились, позволяя мне просто насладиться моментом. Хотелось бы сказать: «Это был худший день в моей жизни.» Но сейчас пришло осознание, что всё не так уж и плохо. Фелл прав — это был неплохой жизненный опыт. — Не ожидал вас увидеть такими энергичными, — за нашими спинами раздался голос Фреша. Видимо, на обед его привели позже нас. — словно с курорта вернулись, — его, видимо, совсем не смущал холод, стоящий на улице. Куртку он держал в руках, явно не собираясь надевать. — Даже он это подметил, — раздался откуда-то тихий голос «Мёрдера». — что за прелесть. — Это ведь была не шоковая терапия, — улыбнулся Фелл и протёр скамейку рукавом куртки. — так что всё не так плохо. По крайней мере, этим какую-то травму вряд ли оставить можно, — и тут же сел на неё. — я ведь прав, Даст? — Не скажу, что на мне это совсем не отразилось, — с сомнением ответил я. — грамотно сделано. Не возникает проблем со здоровьем, зато успешно давит эмоционально. Выдержать можно, но по возможности хотелось бы избежать повторной… Терапии. — А я думал ты скажешь, что встречал дерьмо похуже, — сострил Фреш. У меня появилась неловкая улыбка. — хотя, откуда знать мне, через что тебе пришлось пройти. Ну, «нынешнему» тебе, — Фелл тут же бросил взгляд непонимания. — Грубиян, — по коже прошли мурашки. Образ «Мёрдера» стоял напротив Фреша. Не то чтобы он раньше так не делал… Сработал эффект неожиданности. Он стоит в такой непринуждённой позе, словно и правда живой человек. Временами подобное правда пугает. — ненавижу таких прямолинейных людей, как он, — его ладони обвили шею Фреша. Вряд ли тот что-то чувствует, но от картины перехватило дыхание. Появилась тревога. Тревога, что вот-вот что-то произойдёт, не успев закончится. — В любом случае, — Фреш покачнулся и отступил назад. — рад, что не случилось какого-то переломного момента. Было бы не очень приятно общаться с двумя раскисшими лицами, — «Мёрдер» цокнул и тоже отступил в сторону. — Ты прав, — от напряжения я убрал руки в карманы. Поведение, схожее с агрессией… Я впервые увидел такой театр от «Мёрдера». Если обычно всё оканчивается недовольными отзывами со стороны, то сейчас… Что это была за попытка телесного контакта?       Появилось предположение, что нахождение в карцере под таблетками тоже оказало на него влияние. Но почему он тогда не рассказал мне о своём недовольстве? Или этот случай правда можно счесть за простую агрессию? Нужно будет с ним поговорить, но даст ли он правдивый ответ остаётся загадкой. За день он больше ничего подобного не выкидывал. Он был рядом, но не приближался так близко. Впервые я старался следить за каждым его появлением, но он не обращал внимание на моё беспокойство. Не уверен, что он хотя бы улавливал суть наших разговоров. Так стоит ли мне вообще…

…об этом беспокоиться?