Memories: liars everywhere

      Пусть он никогда в этом не признается, но Найтмер ненаигранно боялся наступления следующего дня. Стоило ему представить внезапный разговор с ровесниками, и ладони начинали покрываться холодным потом. Сердце не прекращало колотиться, словно его заперли в клетке наедине с голодной собакой. Каким бы чёрствым и грубым ни был Найтмер, он тоже желал произвести хорошее впечатление. Или хотя бы не вызывать отвращения. Возможно, если бы только он понимал природу своей способности, то сейчас его бы не одолевал страх… и волнение. Из-за него Найтмеру приходиться уже в третий раз подниматься унять сухость в горле.       В этом и был единственный плюс, помимо личного пространства, проживания в старой рухляди недалеко от общих комнат. Можно нарушать строгий режим сна совершенно спокойно — всё равно никто не узнает об этом. Поэтому, взяв в руки медную чашу, он уже в третий раз выпил воды из неподалёку стоящей бочки. Любой другой ребёнок не стал бы прогуливаться по улице посреди ночи, но для Найтмера все дороги, подметаемые каждую осень в наказание, давно уже стали родными, а глаза моментально привыкали к темноте.       Увлажнив горло, Найтмер не торопился возвращаться в дом, если кладовку так можно называть. Он промыл лицо холодной водой, ненадолго почувствовав облегчение. «В конце концов, зачем мне кого-то насильно располагать к себе? — разве это уныние сможет помочь успокоиться? — Какая разница, смогу я с кем-то поладить или нет?» — похоже, именно так Найтмер и думал.       Теперь пальцы совсем превратились в лёд. Попытка вытереть их о рубашку принесла лишь больше мурашек по коже. Ночь была отнюдь не тёплой, так что он вообще здесь забыл? Надо скорее вернуться, развести огонь, заново нагреть одеяла и…       Боковым зрением он заметил тусклый свет: далёкий огонёк решил выделить себя среди непроглядной тьмы деревьев и единичных звёзд. Конечно, необязательно было переезжать подальше от общих комнат, чтобы нарушать правила — достаточно просто дождаться, когда старшие уснут, чтобы появилась возможность незаметно спуститься вниз или зажечь лампу, чтобы почитать, поучить стихи, доделать задания, поговорить… Чаще всего занимались именно последним. Сейчас, Найтмер уверен, тоже нашлась какая-то причина для ночных разговоров.       «Да я как всегда вовремя!» — почти в отчаянии подумал он, открыто насмехаясь над самим собой. В какой-то мере в его груди правда находилось место зависти. Найтмер завидовал этой дружной атмосфере, которую только он рушил до недавнего времени. Из-за своей отталкивающей силы дети на таких ночных переговорах собирались в самом дальнем углу большой комнаты, а голоса никто не смел повышать громче шёпота. Но Найтмер многое слышал, лёжа с головы до ног под одеялом. Это стало одной из причин, почему он сам решил спрятаться от их мира в своём собственном. Маленьком, одиноком, иногда холодном, но зато своём, зато… родном.       Волнение, что он с таким трудом пытался погасить, окончательно заменило уныние. С ним эмоционально справиться гораздо легче, как считал Найтмер. Если не задумываться и не углубляться в воспоминания, то всё вполне терпимо. Всяко лучше, чем постоянно представлять сцену, где его решают унизить совсем незнакомые лица. А выдуманные причины одна страшнее другой. Он снова опустил руки в бочку и снова вытер ими лицо.       Найтмер твёрдо решил, что это был последний раз, когда он поднимался с кровати. Если всё повторится в четвёртый, то утром всех гнать от него будет не атмосфера ужасной способности, а мешки под глазами и смертельно уставший вид.       Найтмер сделал шаг назад от бочки, вытер руки о штанины и собрался идти в «дом», но его боковое зрение снова что-то заметило, заставляя всё тело повернуться в сторону мимо проскочившей тени. Он был готов поклясться, что точно кого-то увидел. Небольшого по росту, маленького телосложения, но точно живого. Кто-то за ним следил? Или просто незнакомец забрёл не на ту дорожку? Нет, первый вариант был слишком самолюбивым. Кто в здравом уме будет следить за ним ночью, когда можно спокойно наблюдать днём? А если этот кто-то потерялся, то почему не выйдет и не спросит дорогу? С каждой секундой тишины Найтмер всё больше начинал склоняться к тому, что он правда устал и принял упавшую ветку за тушу человека.       Проверять это он, конечно, не будет.       Ещё не хватало ему для полноты картины заняться ночью поисками какого-то неизвестного человека, который вполне мог оказаться плодом уставшего воображения. Да, пусть так и будет. Он ещё несколько секунд вглядывался в темноту, прежде чем забрать медную чашу с земли и вернуться к родной рухляди. Огонь в старой печи уже погас, поэтому разводить его пришлось заново. С уходом тепла одеяла остыли, поэтому перед сном пришлось пару минут подождать, пока они нагреются.       Утро наступило незаметно. Но вот длилось оно… мучительно долго. Совсем рано группу для поездки собрали и к восьми привезли в чужую школу. Она, естественно, отличалась от монастыря, но при этом не имела каких-либо отличительных черт. Это была обычная белого цвета школа с двумя соединёнными переходом зданиями и цоколем. Даже территория снаружи заслужила лишь пару клумб, да пару лавочек. Найтмер искренне не понимал, почему их решили привезти именно в эту школу. Не в ту, которая ближе к центру города, а в ту, что всего в пяти минутах езды.       Ответ нашёлся сразу же, как только в поле зрения появилась незнакомая женщина. На её светло-коричневом пиджаке висел бейдж с именем и должностью. Найтмер не стал утруждать себя запоминанием её имени — ему хватало простого понимания, что она директор.       Отец, которого тоже можно считать директором, тут же завёл с женщиной беседу. Его всегда спокойное и строгое выражение лица начала озарять улыбка. Слишком частая улыбка. Найтмеру начинало всё больше казаться, что привезли всех сюда только ради встречи этих двоих. Даже этот фарс «праздника» не ощущался — никому в голову не пришло как-нибудь украсить школу изнутри. Да и развлекательная программа для гостей оставляла желать лучшего…       Сначала всех собрали в одном зале, чтобы на небольшом экране посмотреть какой-то фильм-зарисовку о важности взаимоотношений друг с другом. Забавно, что Найтмер смотрел его совсем один, сидя на последнем ряду. Но он нисколько не пожалел, что не успел занять место поближе, ведь дети из этой школы собрали свой небольшой клуб сзади и тихо обсуждали фильм: на любую нелепую фразу или сцену находился комментарий. От некоторых их перешёптываний Найтмеру самому становилось смешно, но, к счастью, замечания делали только им. Его буквально никто не замечал.       Фильм шёл примерно двадцать минут, и Найтмеру казалось, что совершенно простой посыл тянули слишком долго. Словно здесь сидели пятилетки из детсада. Слишком много воды. После его окончания на сцену вышла какая-то учительница и вежливо попросила всех собраться в коридоре, чтобы пойти в библиотеку.       Боже, только не она.       Найтмер, услышав слова женщины, почувствовал лёгкое отвращение. Не сказать, что он совсем не любил читать книги. В свободное время его наоборот нельзя было оторвать от интересного сюжета, но сейчас ему что-то подсказывало, что в этом чудесном месте его ждёт до невозможности скучное мероприятие. Или он просто предвзято начал думать обо всём из-за унылого фильма? Может, им наконец-то дадут возможность познакомиться с другими учениками поближе?       Гипотетически, так оно и было. В библиотеке их ждала викторина на тему литературы и, как же без этого, дружеских взаимоотношений. Найтмер не стеснялся своих знаний, поэтому легко мог проявить себя, вот только… какой-то идиот решил, что из кучи народа сделать две команды по шесть человек будет отличной идеей. Стояла задача выбрать самых умных, на кого можно положиться. Поэтому Найтмер, даже со своими знаниями, был отвергнут без возможности предложить свою кандидатуру. Его команда не проиграла. Но в горле остался ком маленькой обиды. Он точно ждал не такого, приезжая сюда.       Наступил второй конкурс. Стандартный тест на запоминание важных фраз в произведениях. Когда отвели время собрать новую команду, Дрим посмотрел в его сторону, явно не находя смелости что-то сказать. Пока он собирался с мыслями, вторая команда уже была собрана. Так всё время второго конкурса Найтмер снова отстранённо простоял в углу, ожидая конца.       Всех снова привели в зал, где они смотрели фильм, только теперь все стулья были куда-то убраны. Учеников выстроили в линейку, одноклассников Найтмера в том числе, и начали выдавать награды за неизвестные никому конкурсы. Вернее, не знал о них, видимо, только Найтмер, потому что даже Дрим получил какой-то сертификат. Наверняка за красивые глаза, посмел он предположить. А как иначе объяснить тот факт, что больше из монастыря никого на сцену не позвали?       Только к двенадцати все «развлечения» были окончены. К тому времени Найтмер начал жалеть, что утром не уделил должное внимание завтраку. Желудок уже около часа мечтал о сытной тарелке мяса с каким-нибудь гарниром, не стесняясь использовать неловкие звуки. При виде двери в столовую настроение мигом поднялось. Наконец-то появилась награда за все эти старания игры в пай-мальчика перед энтузиазмом учителей. Но затем его взгляд уловил совершенно пустые столы. Даже приборов не было.       Найтмер почувствовал, как поток эмоций с новой силой заполнил его грудь. Он даже услышал за спиной недовольные возгласы одноклассников, которые поспешили обойти его, держа дистанцию не ближе метра. Способность снова вышла из-под контроля, совершенно свободно делясь настроем своего хозяина с окружающими. Найтмер с намеренной болью сжал виски и сделал несколько глубоких вдохов. Это ведь были одиночные раздражители, что в них такого? Он не в монастыре, нужно вести себя достойно! Не хватало ещё, чтобы эта отвратительная жидкость появилась прямо при всех. Он тогда ближайший год в этот район не сунется. И вообще забудет о выходе за пределы монастыря.       Из-за момента медлительности для Найтмера не осталось места за столом с его одноклассниками, поэтому пришлось сесть рядом с подростками из местной школы. Мысленно считая до десяти, сохраняя непринуждённый вид, он поймал себя на мысли, что школьники здесь не отличаются от его одноклассников из монастыря. Да, они могли позволить себе мат, а речевые ошибки постоянно резали по ушам, но в целом… Отличался только внешний вид. Это Найтмера одновременно разозлило и позабавило. Их общая с Дримом мать буквально оторвала от себя детей, чтобы отправить на обучение в монастырь. А всё почему? Потому что однажды ей заявили, что у братьев есть опасная сила, которую постоянно нужно держать под контролем. Вот только Найтмера никто не учил, как держать свои силы в узде. Все способы он придумывал самостоятельно. А отец, заменивший родителей, научил его только прилежному поведению и заставлял учить наизусть библейские рассказы.       В итоге ему не дали пожить в любящей семье. Зато научили самостоятельности с семи лет. Найтмер сжал кулаки в замок. В голову сразу же хлынули мысли о непонятной организации, которая рано или поздно заберёт его к себе на попечение. А он искренне не хотел этого. — Воу, да ты мрачнее тучи. Неужели так сильно не понравились наши развлечения?       Незнакомый голос прозвучал совсем близко. Сначала Найтмер проигнорировал, уверяя себя, что обращались явно не к нему, но, подняв голову, он был пойман заинтересованным взглядом голубых глаз. Парень, его ровесник, может чуть-чуть младше, сидел напротив, подперев щёку рукой. Его пепельные волосы стремились упасть на глаза, но ловкие пальцы успешно отводили их вбок. Он выглядел…беззаботным. С первого взгляда Найтмер выделил его сиреневую футболку, спрятанную под школьной рубашкой. Парень не был похож на хулигана, но и сияющей доброжелательностью от него не веяло. Он был полностью расслаблен, а с губ не сползала лёгкая улыбка. И… До Кошмара поздно дошло, что с ним заговорили. Может, не из дружеских побуждений, но заговорили. Все прошлые навязчивые мысли растворились в мгновение ока, а на ладонях выступил холодный пот. Он занервничал.       Очень. Сильно. Занервничал. — Я не желаю здесь находиться, — коротко и почти честно ответил Найтмер. Он не стремился приехать сюда и не испытал особой радости, когда Дрим сообщил ему о бонусе его стараний. Ближе к ночи появилась надежда хорошо провести время и найти себе друзей, но весь запал разбился в пух и прах из-за его отношений с коллективом. Он просто хотел уже набить желудок хоть чем-нибудь и уехать в монастырь. С таким настроем он совсем не ожидал, что кто-то захочет подсесть к нему…       Появилось катастрофически сильное желание поправить рубашку, зарыться пальцами в пряди волос, подтянуть брюки выше и почесать нос. Но вместо всего этого Найтмер только сильнее сжимал кулаки и почти не шевелился, подобно статуе. В чём проблема? Сейчас перед ним сидит потенциальный новый знакомый, а он своей сдержанностью и волнением рискует выпустить вторую волну ненавистной силы. Всю ночь он заготавливал диалоги, представлял моменты нового знакомства… Но почему реальность всегда страшнее фантазии? — Тебя привели сюда насильно? — ещё и собеседник попался слишком разговорчивый. Неужели он правда не замечает, в каком состоянии Кошмар сейчас находится? Или замечает, но специально продолжает? Найтмер уже начал жалеть о своих тайных желаниях найти себе друзей. Друга. Да хоть приятного знакомого…       Немного помедлив, он ответил: — Нет, я желал посетить вашу школу. Но ожидания мои испортили все впечатления, — Найтмер говорил как можно вежливее. Не мог же он начать рассказывать о своих бедах первому встречному, верно? Взглянув на время, Найтмер с досадой обнаружил, что будь он в монастыре, то уже был бы свободен. Он сдержал тяжёлый вздох.       Голубоглазый на формальности неловко отвёл взгляд в сторону. Подперев ладонь ближе к губам, он очевидно задумался о чём-то. И когда Кошмар решил, что к нему потеряли интерес, тот на одном дыхании выпалил: — А вам ведь никто не рассказывал наши школьные легенды, да? — ему не нужен был устный ответ — глупое выражение на лице Найтмера сказало всё за него. — тогда позволь мне быть первым. Уверен, тогда ты точно не пожалеешь, что приехал.       Широкая улыбка засияла на его лице. Найтмер, кажется, под её светлыми лучами смог наконец-то расслабиться. Школьные легенды, да? Однажды, когда его сердечно попросили провести сортировку в библиотеке, он нашёл несколько записей об истории их монастыря. Если говорить откровенно, то одна история была хуже другой. Хотя, нет, называть их ужасными было бы неправильно. Покажи их сейчас Дриму, и он точно заявит, что автором историй является древний летописец, а место их учёбы настолько священно, что ни к одной отлетевшей штукатурке прикасаться нельзя.       Не увидев никаких признаков протеста, парень, что всё ещё не додумался сказать своего имени, украдкой глянул в сторону учителей и начал рассказывать: — Давным давно, когда шёл только первый год с момента открытия школы, самый первый директор и, собственно, основатель нагнал на себя гнев демона. И не простого демона, а одного из самых недооценённых окружающими демона. Его именовали Тсад. Как говорят, от скуки он очень любил проверять людей, любимцев ангелов, на процент их великодушия и чистоты сердца. Тсад начал отправлять в школу нашего основателя голодных кошек и собак, замёрзших насекомых и птиц. Он, ничего не подозревая, одних гнал, а других безжалостно убивал. Тогда Тсад не позволил ни одному трупу от этих последствий пропасть зря, буквально подкидывая их на каждом углу. Говорят, наш основатель сошёл с ума из-за этого демона. Но самым страшным остаётся тот факт, что забава Тсада осталась для будущего поколения в виде проклятья: раз в несколько лет демон самыми гадкими способами напоминает всем о грехах их предшественника. Вот такая легенда. … — Жутко, не находишь? …       Найтмер… Буквально потерял дар речи от такой бредовой истории. Мало того, что она была слишком короткой и звучала не лучше забавной байки, так ещё и этот демон Тсад невольно заставил Кошмара за мгновение вспомнить все образы и мифы о разных демонических тварях. Ни одно из имён даже близко не звучало похоже на «Тсад», а если и звучало, то покровительство демона не соответствовало рассказу. Слишком легко сделать вывод, что эта школьная легенда — всего лишь вымысел. А хитрая лисья улыбка только подтверждала его мысли.       Найтмер был готов на полном серьёзе начать раскладывать по полочкам ошибки в рассказе и помочь незнакомцу создать более правдоподобную легенду, но он проглотил все свои слова, когда совсем рядом раздался женский крик. От неожиданности даже повариха чуть не пролила суп на ближайшего подростка, а одна из учительниц от страха в унисон крикнула одновременно с ученицей. Все взгляды устремились к однокласснице Найтмера, которая на эмоциях толкнула стол немного в бок. На её лице застыл ужас, а ноги в любой момент грозились не удержать вес собственной хозяйки. — В тарелке… В тарелке мёртвые насекомые! — что есть сил выкрикнула она, прижимая ладони к груди.       Можно было подумать, что она решила неудачно пошутить. Поэтому те, кто уже получил свою порцию супа, с недоверием принялись ложками размешивать содержимое тарелки. И кто бы мог подумать, что среди разваренных бобов и специй действительно получится найти насекомых!       В столовой тут же поднялся шум. Некоторые особо эмоциональные начали выкрикивать ругательства, направленные на бедную повариху, которая прибывала в таком же негодовании, что и все. Девочки моментально поднялись из-за стола, не в силах смотреть на это противное зрелище, и столпились возле входа. Были и те, кто уже успел попробовать этот деликатес и теперь промывал горло водой или вызывал рвоту у раковины.       Найтмер смотрел на всю эту картину, совершенно не зная, что чувствовать. Узел уныния в животе развязался, давая волю несколько иным ощущениям. Уголки губ невольно начинали тянуться вверх. Почему-то осознание, что долгожданный обед испорчен, не вызывало огорчения. А вот внезапно поднятая паника… Забавляла. Серьёзно, кричать из-за обычных насекомых? Они же мертвы и даже заползти никуда не смогут! От этой глупости правда становилось смешно. — Похоже, сегодня именно тот день, когда Тсад посылает своё напоминание о проклятье! — в шуме, чтобы его было слышно, парень немного повысил голос. Если Найтмер позволил себе лишь слабую улыбку, то незнакомец бесстыдно заливался громким смехом.       Тогда Найтмер заметил ещё одну персону, которая стояла ближе к окну, но тоже еле сдерживала смех. Он тоже выглядел его ровесником. Каштановые волосы имели необычный оттенок багрового, а поверх школьной рубашки висел криво завязанный красный галстук. Найтмер ещё раз окинул столовую взглядом, но не нашёл больше ни одной улыбки. Тогда он сделал логичный вывод, что эти двое заодно.       Голубоглазый, заметив спокойную реакцию Найтмера, сменил смех удивлением. Он предполагал, что последователь праведного пути сделает ему выговор, хотя бы пару замечаний, но вместо этого будто тоже наслаждался результатом. Неужели ему так повезло найти в этом чистом саду монастыря одинокий сорняк? Нужно брать, пока есть возможность!       С такими мыслями парень схватил Найтмера за руку, выводя из-за стола. В этот же момент раздались голоса недовольных учителей позади, но не самый послушный ученик даже не думал поворачиваться в их сторону. Он видел окно и не видел преград, поэтому сквозь толпу парень прорвался грубо, расталкивая всех, кто попадал под руку. Так они дошли до парня с красным галстуком, который к их приходу распахнул настежь окно. — Эти двое опять за своё! Ни дня не дают покоя, самые настоящие демоны!       Ругательства за спиной становились всё громче. Тело словно почувствовало невидимое препятствие, когда два незнакомца предложили Найтмеру первому перепрыгнуть подоконник. Столовая находится на первом этаже, поэтому проблем с приземлением возникнуть не должно, но почему он вообще должен бежать? Побегом он только заставит отца и одноклассников думать, что причастен к этой глупой затее. Это была всего лишь улыбка, так почему его вдруг потащили за собой? Противоречивые чувства заполнили грудь Найтмера, заставляя задуматься на пару мгновений.       С одной стороны он мог получить выговор по возвращении в монастырь. Возможно, следующие несколько месяцев ему придётся мыть посуду после каждого завтрака, обеда и ужина, убирать со столов, помогать чистить овощи и перебирать крупы. И это только то, что Найтмеру удалось сейчас вспомнить и придумать. Кто знает, что будет на уме отца, который только и ждёт, когда Кошмар сам заслужит себе наказание. Найтмеру хватило прошлого раза, когда всю осень ему приходилось утром и вечером подметать дорожки до монастыря. Воспоминания отзывались болью в локтевом суставе, а блеклое осознание неправильности происходящего вызывало желание ударить голубоглазого в лицо. Эти двое своей выходкой испортили кучу продуктов, выставили поваров школы в дурном свете, ещё и учителей поставили в неловкие положение перед гостями!       Но… Если посмотреть с другой стороны, то была во всём этом своя забава. В тайном углу у него всё ещё хранился план по добавлению лишних ложек соли в кашу, суп или даже мясо своих одноклассников. Но раскрыть его могли слишком легко, поэтому великолепный план так и не пришёл в действие. В какой-то степени Найтмеру становилось завидно, что парни могут так легко позволить себе совершить любую пакость, при этом совсем не скрывая своей причастности. Беззаконная улыбка даже не думала исчезать с лиц незнакомцев, бессловно призывая улыбнуться тоже. Стоило Кошмару об этом подумать, и его уголки губ потянулись вверх. Здравый смысл уступил азарту, не дав и шанса на победу.       Пара секунд неуверенности потенциального соратника заставили голубоглазого засомневаться в правильности своего решения. Сорняк мог оказаться уродливым цветком и сейчас задержать их, испортив все планы. Но все сомнения испарились, когда секунды промедления окупились резвым бегом и ловкими движениями. Найтмер быстро оказался стоять ногами на траве, дожидаясь новых союзников. Парни преодолели препятствие также успешно, закрывая за собой окно. Пепельноволосый перед побегом остановился и от головы до бедра провёл резкую линию в воздухе. Найтмер сначала непонимающе уставился на него, но потом мог поклясться, что заметил, как ручка с внутренней стороны повернулась и плотно закрыла окно.       Тогда всё встало на свои места. И их поведение, и реакция местных учителей и учеников.       После этого незамысловатого движения парни принялись бежать. Найтмеру, естественно, пришлось побежать следом. До сегодняшнего дня он никогда не задумывался, что может быть медленным. Когда дело требовало поймать глупого ребёнка или претендующую на его рухлядь мышь, то проблем никогда не возникало. Но парни безжалостно пошатнули его и без того низкую самооценку. Они без проблем входили в резкие повороты закоулков и ещё легче набирали скорость на прямой. Найтмеру приходилось бороться с невероятно сильным желанием перейти на шаг и хотя бы минутку отдышаться. Он понятия не имел, куда незнакомцы хотели его привести. А хотели ли вообще? Вдруг он сейчас просто так тащился за ними всю дорогу? Но короткий взгляд владельца красного галстука вселял уверенность, что они втроём в одной лодке.       Неожиданно бесконечная беготня прекратилась. Оба парня почти одновременно упали на высокую траву, придавливая её собой к земле. Найтмер, сосредоточившись на дыхании, даже не заметил, что многоэтажки и маленькие домики остались где-то далеко позади. Вокруг были лишь контейнеры с мусором и железные обломки, которые совсем не выглядели безопасно. Даже на месте, где упали незнакомцы, совсем близко у головы одного из них лежала старая кочерга, почему-то обмотанная пружиной. Найтмер недовольно схмурил брови. Они всё это время сломя голову бежали на помойку? Если окажется, что они здесь живут, то Найтмер больше никогда плохого слова не скажет о своём «доме». — Миссия выполнена, — на выдохе победно заявил голубоглазый, поднимая кулак к небу. — Причём весьма успешно, — со смехом подхватил тёмноволосый, разводя руки и ноги в разные стороны, подобно морской звезде.       Найтмер позволил неловкой улыбке лечь поверх наступившей хмурости, а в мыслях затесаться беспокойству об организме новых соратников. Они ведь только что завершили забег продолжительностью в десять минут и сразу упали, даже не переходя на шаг! Наверняка лёгкие каждого буквально сходят с ума от резкой остановки. Но этих двоих определённо не заботили никакие последствия: будь то здоровье или наказание. — Зачем вы это устроили? — наконец задал интересующий вопрос Найтмер, попутно восстанавливая ритм дыхания.       Голубоглазый сделал ещё несколько жадных глотков воздуха и сел, держась за собственное колено. Как только он хотел заговорить, темноволосый, не соизволив подняться, ответил за него: — Ты ведь такой же и должен понимать, за что мы можем устраивать подобное, — улыбка парня на мгновение омрачилась, но тут же вернулась к прежнему веселью, стоило только взглянуть на пепельноволосого. — моё имя Хоррор. А его, — указательный палец метнулся в сторону напарника. — Даст. — Для уточнения, — Даст чуть не перебил его, неожиданно врываясь в разговор. — мне ведь не показалось, что у тебя тоже есть сила, камень и всё такое, да?       Пусть он был тем, кто решил взять Найтмера с собой, сомнений у него возникло куда больше, чем у Хоррора. Надо было думать об этом раньше, но лучше поздно, чем никогда, поэтому лёгкий настрой Даста приобрёл тяжёлые нотки. Всё-таки Найтмер из монастыря, тем более колебался при побеге. Вдруг он на самом деле побежал с ними, чтобы просто найти их убежище? Даст пытался убедить себя этими доводами, хотя на самом деле искал для себя границы дозволенного в дальнейшем разговоре и насколько можно доверять этому… Святоше.       Найтмера резкая смена настроения парня встревожила. Буквально только что была праздная улыбка, куда она могла так быстро уйти? Но, похоже, Хоррора его поведение совсем не тревожило. Он даже не напрягся. — Тебе не показалось, — хорошо всё обдумав, начал говорить Найтмер. — у меня есть сила, — по наклону головы Даста, Кошмар сразу понял немой вопрос. — я не умею её контролировать и не до конца знаю условия, требующие её активации. — А имя? — Хоррор выпрямился и отвёл руки за спину, чтобы как следует размять их. — Найтмер, — буркнул он, чувствуя себя как на допросе в каком-нибудь полицейском участке.       К его счастью, складки на лбу Даста разгладились. По крайней мере, его не обвинили во лжи. Но если бы так и случилось, то парни наверняка смогли бы узреть его проклятую силу во всей красе, как доказательство. — Ты забавный, — настрой и тон голубоглазого сменились моментально. — никогда ещё не видел, чтобы кто-то помимо нас смеялся с подобных выходок. Даже в нашей школе принято такое осуждать, не говоря о всяких церквях и монастырях. — Везде ведь должны быть исключения. И я не смеялся, а просто улыбнулся, — попытался оправдаться Найтмер, прекрасно понимая, что пути назад нет. — Но ты не посчитал это противным или неправильным, — съязвил Хоррор, покидая нагретую своей тушкой землю.       В этом он был прав. Пусть Найтмер не до конца понимал причину, но смотреть на испуганные лица одноклассников оказалось экзотическим удовольствием. Очень… Редким экзотическим удовольствием. Но пока он не собирался это признавать.       Найтмер не желал дальше спорить и что-то доказывать, поэтому перевёл тему вопросом: — Значит вас тоже ущемляют из-за силы? — на самом деле, Кошмару было в это сложно поверить. Даст, судя по манере речи, должен быть довольно гибким в колких разговорах. А крупное телосложение Хоррора даже Найтмера сейчас заставляет следить за языком, чтобы ненароком не получить перелом.       Но тут Найтмер захотел отвесить себе оплеуху за допущение подобных мыслей. Его речь тоже может пропитаться ядом в нужный момент, а тело, если сравнивать с большинством одноклассников, считалось крупным. Но ничего из этого не помогало ему справиться с общественной пассивной агрессией.       Никто не позовёт его после занятий в тихое место, чтобы на кулаках решить возникшие проблемы. Дети в монастыре не глупые, чтобы так безрассудно нарушать установленные отцом правила, поэтому дело ущемления у них очень тонкое. Самым безобидным Найтмер мог назвать простую отстранённость, близкую к игнорированию. С ним просто никто не общается без надобности, а если и появляется какое-то дело, то все бегут к Дриму, слёзно умоляя его за них поговорить с агрессивным братцем. Дальше Найтмер мог отметить сплетни за своей спиной. Никому не хочется слушать о себе плохие комментарии. Даже просто знать о них уже неприятно, что уж говорить о том, что многие из них Кошмар успешно подслушивал. Хотя подслушиванием это не назвать — разговоры происходили буквально в двух метрах от него.       Самыми худшими поступками Найтмер безоговорочно мог назвать подставы. Святой отец не питал к нему той огромной любви, что питал к большинству детей, поэтому без лишних доказательств верил их ложным обвинениям. Сначала Кошмар протестовал, но со временем понял, что сопротивлением лишь прибавит себе проблем.       Но Найтмеру было бы несправедливо обвинять во всех своих бедах только силу. Его поведение первые годы жизни в монастыре тоже сыграло свою роль. Он пережил уход от родителей гораздо тяжелее Дрима и без стеснения демонстрировал это не только брату и отцу. Найтмер не хотел принимать детей монастыря своей новой семьёй, а агрессия и истерика физически отгоняли детей от него с помощью силы. Той самой особой силы.       Поэтому судить парней по их внешним качествам было абсолютно неправильно. Вероятнее всего, раз им пришлось прибегать к такой мести, их обидчикам тоже не мешают острый язык и тяжёлые кулаки. — Знаешь, как это бывает, — задумчиво начал отвечать Даст. — сначала всем интересно, что ты отличаешься от простых людей. Что ты можешь делать что-то за рамками человеческих возможностей. Тебя считают чуть ли не святым ангелом. — Но только до тех пор, пока тебе под силу понимать природу своих способностей и держать их под контролем, — поддержал Хоррор, начиная копаться в груде мелких железяк.       Даст согласно кивнул: — Именно так. Когда в школе узнали о моей способности, то многие вдруг начали интересоваться моим самочувствием и делами на вечер. Но понятное дело, что всем было просто интересно посмотреть на что-то необычное. Моя сила позволяет мне двигать металлические предметы к себе, от себя, даже влево и вправо. Но со временем я понял, что она не работает по принципу «включил-выключил». Она со мной всегда и любое неловкое движение может вызвать необратимые последствия.       Из груди Даста вырвался обречённый смех. Словно только вспоминая о особенностях тела, он убрал руки с колена и отправил в карманы, перед этим сжимая в ненадёжные кулаки. Выдержав паузу, голубоглазый на выдохе завершил: — Думаю, что происходило дальше, ты и без моих объяснений понимаешь.       И правда, конец этой истории был ясен, как день. Кошмар понимающе кивнул, невольно проникаясь жалостью к новому знакомому. Он с самого начала ни с кем не общался, поэтому не мог скучать по вкусу дружбы и бесконечного общения. Возможно, у Даста судьба даже в разы печальнее, чем его собственная. По крайней мере, такое было первое впечатление. — Не буду вдаваться в подробности своей истории, — Хоррор наконец-то перестал хаотично разбрасывать мусор по всем участкам земли, заставляя Найтмера на уровне реакции поймать летящий в него шоколадный батончик. — просто знай, что мы прошли почти один и тот же путь.       Парень, в отличии от своего напарника, не собирался пускаться в откровения с человеком, которого знает не больше получаса. Найтмер и сам не планировал рассказывать о себе подробно, даже заготовил сокращённый вариант, если эти двое надумают задавать вопросы. Но они оказались уважительны к чужому личному пространству, что несомненно порадовало Кошмара. — Раз ты пошёл с нами, то должен понимать, что наказания не избежать, — Даст тоже решил подняться, беря из рук Хоррора пачку чипсов. — у вас в монастыре наверняка всё гораздо строже, чем у нас. Можешь вернуться, пока не поздно. Теперь я уверен, что ты нас не сдашь. — Уже поздно что-либо менять, — с лёгкой досадой ответил Найтмер. — зная внимательный взор отца… Он наверняка видел, что вы утащили меня с собой не насильно. Если на это я ещё смогу найти оправдание, то на наличие на лице улыбки — нет. Чем дольше буду отсутствовать, тем больше пробуду безнаказанным.       Найтмер поймал себя на мысли, что говорить с парнями стало гораздо легче. Сначала Найтмер переживал так, словно был невинной девой на первом свидании, но вот прошло одно событие, второе, диалог за диалогом, и он начал чувствовать себя… Вполне комфортно. Таким же тоном он разговаривал с Дримом наедине.       Даст тоже заметил, что скромный новый знакомый потихоньку начал осваиваться рядом с ними. Даже намёки на лишнюю формальность пропали. Осталось только сорвать с него эти монастырские тряпки и нарядить во что-то более небрежное. — Мне нравятся твои рассуждения, — усмехнулся Хоррор, безжалостно разрывая упаковку шоколада в своих руках. — тогда, сеньор, извольте пробыть остаток этого замечательного дня в нашей компании. Мы покажем вам нашу бедную обитель, угостим лучшими блюдами и покорим приятными беседами.       Шуточный тон заставил Найтмера расплыться в улыбке. Если раньше у него были сомнения по поводу сделанного выбора, то сейчас он был готов обнять себя десятиминутной давности за подаренную возможность почувствовать эту лёгкость. За подаренную возможность почувствовать эту…радость. — Сеньоры, не смею отказать вам.